Глава 1
   Потрёпанный «ЗИЛ», громыхая на каждой кочке, ехал по дороге, ведущей в краевой центр. Над землёй висели чёрные тучи, и дождь лил как из ведра. Было лишь начало осени, но попробуй объясни природе, что есть огромная разница между осенним дождиком и всемирным потом.
   В кабине грузовика стояла удушливая жара, частично от невозможности открыть окна, а частично от заклинившей в «горячем» положении печки. Всё это щедро сдабривалось сигаретным дымом. Водитель, круглый мужчина средних лет, в тельняшке на голое тело, крутил баранку, пытаясь разглядеть дорогу за стеной дождя. При этом он периодически наносил удары по радио, которое шипело и кряхтело.
- Да ты будешь сегодня работать или нет?! Вот подожди, приедем в город, разберу тебя на запчасти и продам на барахолке, чёртов граммофон! – выругался водитель и снова двинул кулаком по шипящему радио.
   Вдруг, сквозь пелену дождя водитель увидел фигуру в капюшоне, стоявшую на обочине с вытянутой рукой.
- Эк тебя угораздило-то… В такой ливень, - с сочувствием произнёс мужчина и нажал на педаль тормоза.
Грузовик с жутким воем остановился рядом с человеком в капюшоне. Человек подошёл к машине и открыл дверь. Под капюшоном водитель разглядел молодого паренька, на вид лет двадцати пяти. На лице лёгкая щетина, глаза усталые, словно человек не спал несколько ночей. Он был одет в плащ цвета хаки, напоминавший армейские плащи-накидки времён войны. На ногах поношенные ботинки из грубой кожи. Самым необычным было то, что его одежда была абсолютно сухая. Дождь просто стекал по ней, не впитываясь в ткань.
- Доброго дня, - сказал незнакомец. – Не подбросите ли до ближайшего города?
- Да какой он, к чёрту, добрый! – вздохнул водитель. – Залезай, конечно, эк тебя угораздило-то…
   Паренёк ловко запрыгнул на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. Грузовик тронулся, недовольно урча двигателем.
- Серёга меня зовут, - сказал водитель. – А тебя?
- Не помню. Все называют меня Странник.
- Так у тебя что, амне… как же её... амнезия что ли? Память отшибло?
- Что-то вроде того, - улыбнулся попутчик.
- Печально, однако. Ну хоть говорить можешь, и то хорошо. А то едешь один целый день, даже поговорить не с кем. Даже этот долбанный граммофон молчит, шипит только… У, змеюка! – снова последовал удар по приёмнику.
- Можно я попробую?
- Ну пробуй, хотя бесполезно всё это…
   Странник потянулся к ручке настройки волны и через секунду из приёмника раздался голос Высоцкого: «Я не люблю, когда – наполовину или, когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, я так же против выстрелов в упор…» Серёга смотрел расширившимися глазами то на дорогу, то на приёмник.
- Ты как это сделал? Он же мёртвый был?
- Просто волну поймал, - улыбнулся парень.
- Слушай, а может ты мне и на двигателе волну настроишь, а?! – захохотал водитель.
   Через пол часа грузовик въехал в город. Стены многоэтажек уходили ввысь со всех сторон, оставляя неприятное чувство скованности. Странник смотрел в окно, думая о том, что за столько лет так и не привык к городам. Они всегда чем-то напоминали кладбище с гигантскими кирпичными коробками вместо могильных плит. Да и люди, живущие в них, не слишком-то отличались от ходячих мертвецов. На город опускались сумерки. Грузовик остановился у одной из автобусных остановок.
- Ну всё, приехали! – радостно объявил Серёга. – Высажу тебя здесь, а то мне ещё на заправку ехать надо, да в гараж.
- Хорошо, спасибо, что подбросил, - ответил парень.
- Да ладно! То же мне дело великое!
- Я серьёзно. Я ловил попутку в течении четырёх часов. Ты единственный, кто остановился. Так что, за мной должок. Прощай.
   Паренёк хлопнул дверью и направился за угол ближайшего дома. Серёга смотрел ему вслед, пытаясь понять, что же в нём такого необычного. Из раздумий его вывел радиоприёмник, который снова начал шипеть. Водитель покрутил ручку настройки, но приёмник всё так же продолжал шипеть. Выругавшись, он вышел из машины, чтобы протереть запачканные грязью фары и замер с широко раскрытыми глазами. На крыше грузовика, над лобовым стеклом, болтался огрызок провода радиоантенны. Самой антенны не было, видимо оторвало сильным ветром. Серёга медленно повернулся в сторону, куда пошёл его недавний попутчик. Но никого не увидел. «Кажется, пора в отпуск», - подумал он.
   Странник шёл по узкой дорожке, которая проходила через частный сектор города. Улицы здесь состояли преимущественно из одно- и двухэтажных домов с небольшими земельными участками. Вдоль улицы горели фонари. Свернув за угол, Странник оказался на ещё более пустынной улице. Здесь практически не было освещения, дорога разбита совсем. «Да, это подходящее место», - подумал он. Насколько он знал, в таких районах всегда были заброшенные дома. Люди рассказывали, что на таких домах проклятье, что там живут приведения и прочая нечисть. Поэтому лишних посетителей там точно не будет.
- Ну-ка, кто это тут у нас? Куда это мы так торопимся? – раздался голос за спиной.
Странник медленно обернулся и увидел двух молодчиков в потёртых кожаных куртках, давно вышедших из моды. Один был лысый, невысокого роста, довольно накачанный, с синяком под глазом. Второй повыше, с засаленными волосами до плеч, худосочный.
- Я вижу, ты хочешь подогнать деньжат нормальным пацанам? Ну, так давай, не стесняйся, - сказал лысый и его губы растянулись в мерзкой ухмылке.
- У меня нет денег, - спокойно ответил Странник.
- Придётся поискать, - произнёс высокий и достал из кармана довольно длинный нож. Они приблизились к своей жертве.
- Брось, - сказал Странник и его голос стал на тон ниже.
- Слышь, Кривой, эта падаль что-то вякнула? – спросил лысый, снимая с себя куртку. В его руке блеснул металлический кастет. – Я из тебя сейчас душу вышибу!
Кривой неожиданно ударил Странника ножом. Расстояние было такое, что не позволяло увернуться, Кривой всё точно рассчитал. Однако, нож со свистом рассёк воздух. Странник возник за спиной у нападавшего и схватил его стальной хваткой за подбородок. Резкое движение руки, раздался хруст шейных позвонков и Кривой рухнул на землю. Глаза лысого расширились от ужаса. Заорав, он в бешенстве кинулся на фигуру в капюшоне с криком «Сдохни, гнида!». Тень метнулась к нему на встречу и лысый замер. Перед собой он увидел капюшон, напоминавший в темноте саму бездну. Опустив глаза вниз, лысый увидел торчащий из его живота нож Кривого. «Какого…» - выдавил из себя лысый и упал на землю.
   Странник постоял несколько секунд, затем осмотрелся. На улице не было не души. Только собаки лаяли во всю глотку. «Тихо!» - сказал он и собачий лай тут же смолк. На улице вновь наступила тишина. Странник направился в конец улицы. Поиски его были недолгими. Вскоре он обнаружил то, что искал. Старый, покосившийся дом. Когда-то он имел два этажа, теперь же верхний этаж был разрушен, а его пол служил крышей для нижнего. На удивление, в окнах уцелели даже стёкла. Возле остатков забора валялись сожжённые церковные свечи, порванные бумажные иконы. Всё как полагается – дом с привидениями. Человек в капюшоне улыбнулся и пошёл в дом. В одной из комнат стоял старый, но ещё крепкий стол. Решив оставить домашние хлопоты на утро, Странник забрался на стол, положил свёрнутый плащ под голову и уснул.
Солнце только взошло, а немцы уже пошли в атаку. Стальная лавина танков хлынула на советские позиции. В небе гудели самолёты, пытаясь не попасть под обстрел зенитных орудий. Немцев слишком много… Господи боже, как же их много. Страх ледяной цепью сковывал сердце. Становилось трудно дышать. Он крепче схватил свою трёхлинейку и прицелился. Зачем? Стрелять из ружья по танкам – полное безумие. Но надо стрелять, иначе тебя запишут в предатели родины, сочтут трусом.
   Танки подошли ближе и открыли ураганный огонь по советским позициям. Едкий дым попадал в глаза, заставляя их слезиться. Грохот стоял такой, что казалось вот-вот распахнутся ворота в ад. В нескольких метрах от него разорвался снаряд, он видел, как двоих бойцов убило осколками.
- Отлыниваешь, боец?! – орал на него один из чекистов. – Стреляй, шкура трусливая! Бей падлу фашистскую! Слышишь меня?! Стреляй!
   В следующий миг чекиста срезала очередь из танкового пулемёта. Кожаная куртка тут же покрылась красными пятнами. Чекист ещё что-то беззвучно бормотал, смотря в небо невидящим взглядом.
   Он снова начал стрелять, с остервенением передёргивая затвор.  Стрелять. Не важно куда. Главное стрелять. Чекист не стрелял и погиб. А он будет стрелять. И он выживет. Стрелять…
   Что-то больно ударило в голову. Перед глазами всё поплыло. Горячая кровь потекла по лицу. Он встал, пошатываясь, и тут же почувствовал, как пули прошили его тело. «Марина… прости» - вымолвил он и свалился на дно окопа.
   Странник проснулся в холодном поту. Видимо от удара, когда упал со стола. По коже до сих пор бежали мурашки. Он достал из внутреннего кармана плаща фляжку с коньяком и сделал несколько жадных глотков. Алкоголь на него больше не действовал, но резкий вкус напитка помогал прийти в чувство.
   Эти сны всегда заставали его врасплох. Они были настолько реалистичны, что ему ни разу не удалось отличить их от реальности, хотя с обычными снами такой проблемы не было. С тех пор прошло шестьдесят лет, а для него это было словно вчера. За это время он нашёл могилы каждого, кто был в его роте. Знал их всех. Он постоянно ухаживал за их могилами, перемещаясь из города в город, чтобы ни один из его товарищей не был забыт. Это было своего рода его обетом и хоть как-то скрашивало его существование, давало цель в жизни. Но это не давало ответов. Странник так и не смог понять, почему он здесь, а не там вместе с остальными.
   Но недавно у него всё же появился призрачный шанс. Как-то по телевидению показывали интервью с профессором Российской Академии Наук Вьюнковым. И этот профессор в открытую заявил, что близок к разгадке тайны вечной жизни. Однако, он был высмеян своими коллегами, которые привели кучу доказательств несостоятельности его теории. После чего Вьюнкову пришлось уволиться из РАН и уехать из Москвы в свой родной городок.
   На своём веку Странник повидал немало самых разных шарлатанов и психов всех мастей. Он был уверен, что Вьюнков не относился ни к первым, ни ко вторым. Возможно, он сможет что-то рассказать ему. Затем он и приехал в этот городок.
   Парень вышел из дома и пошёл вдоль улицы. Вскоре он увидел впереди скопление машин, среди которых разглядел карету скорой помощи и два полицейских автомобиля. Кто-то обнаружил вчерашние трупы. Дальше по улице идти было нельзя, у полицейских есть одна неприятная черта – они любят проверять документы. А их-то как раз и не было. Терять время на разбирательства совсем не хотелось.
   Странник свернул между дворами и выбрался на другую улицу. Возле обочины стояло такси с открытым капотом, под которым копался хозяин. Странник подошёл ближе:
- Извините, вы не могли бы подвезти меня?
- Ара, что ты говорышь? – из-под капота показалась усатая физиономия таксиста. – Э, куда я поеду, а? Видишь шайтан заглох, сам мучаюсь, да?
- А если я починю, бесплатно отвезёшь? У меня денег нет.
- Ай, какой хитрый, да? А если тебе Москва надо? Где я столко бензина найду?
- Мне на Рыбинскую надо. Знаешь где это? – улыбнулся парень.
- Рыбинскую? Ну тогда, ара, залазь под капот, как сдэлаешь, так и поедим! – сказал таксист.
   Странник склонился над двигателем, после нескольких манипуляций он жестом сказал таксисту завести машину. Мотор завёлся с пол оборота.
- Э, как так? Я с ней цэлий час бился! А ты за двэ минуты! – спросил ошарашенный таксист.
- Рыбинская, дом 25, - напомнил Странник , садясь на пассажирское сиденье.

Глава 2
   Улица Рыбинская располагалась в пяти километрах от города. Судя по домам, когда-то это было дачным кооперативом или вроде того, со временем разросшимся и вошедшим в черту города. Аккуратные палисадники, сады и огороды по обе стороны от дороги придавали району уютный домашний вид.
   Такси остановилось возле одного из домов, и водитель объявил:
- Всё, приехалы. Рыбинская, дом двадцать пят! Ми в расчёте!
- Спасибо, - ответил пассажир и выбрался из автомобиля.
   Странник стоял перед домом высотой в два этажа, с синей остроконечной крышей. Территорию двора обрамлял забор из кованного железа, с невысокими, но массивными воротами. Парень нажал на звонок, и через пару минут услышал приближающиеся шаги. Калитку открытка молодая девушка с золотистыми волосами, собранными в хвостик обычной резинкой. На ней был слегка испачканный фартук, видимо звонок оторвал её от готовки.
- Здравствуйте, чем могу помочь? – спросила она, осматривая странного гостя.
- Доброе утро. Я хотел бы встретиться с Виктором Петровичем Вьюнковым. Мне нужно обсудить с ним кое-какие вопросы.
- Его сейчас нет дома, зайдите попозже, а лучше сначала позвоните. Всего доброго! – девушка попыталась закрыть калитку.
- Я бы хотел подождать его, если вы не против. Ради этого дела я проехал пару тысяч километров и мне не хотелось бы тратить время на звонки.
- Ну что ж, конечно, вы можете его подождать. Видите, слева от вас скамейку? Там вам будет намного удобнее, располагайтесь, - калитка закрылась.
   Девушка вернулась в дом и взяла со стола телефон. Набрав номер, она минуту ожидала ответа абонента, пока в телефоне не раздался мужской голос.
- Алло, дедушка! Когда ты вернёшься?
- Привет, Ксюша! Я собирался заскочить в библиотеку на пол часика, и потом сразу домой. Что-то случилось?
- К тебе пришёл какой-то человек, говорит, что по делу. Я думаю, это опять журналист или репортёр, хотя больше смахивает на маньяка. Ты бы его видел… Он сидит на лавочке возле ворот и ждёт тебя.
- Как же они надоели… - вздохнул мужчина. – Больше не выходи к нему. Я немедленно еду домой. Жди.
- Хорошо, дедушка, - девушка сбросила вызов и вернулась к приготовлению обеда.
   Виктор Петрович Вьюнков ехал на такси, обдумывая звонок внучки. Неужели опять? Неужели эти газетчики и телевизионщики решили снова выставить его на посмешище? Профессор уже сотню раз пожалел о своём заявлении относительно теории вечной жизни. Благодаря его коллегам, которые не видят дальше собственного носа, уважаемый в научных кругах профессор Вьюнков превратился в посмешище, потерял хорошую должность и в течении года отбивался от назойливых репортёров, которые буквально в окна влезали. Пришлось даже завести во дворе собаку, чтобы отпугивала непрошенных гостей. Спустя год, шумиха улеглась, лишь изредка ему названивали по телефону, но он тут же бросал трубку. Вскоре и эти звонки прекратились, а о нём самом в Москве и вовсе забыли. Там других проблем хватало.
   Больше всего Виктора Петровича огорчало то, что с переездом из столицы он лишился доступа к различным секретным архивам и разработкам закрытых научно-исследовательских институтов. Однако, профессор не отказался от своей теории, теперь он старался более подробно изучать древнюю литературу, легенды, писания, пытаясь найти доказательства.
   В этом ему помогала внучка, которая училась на третьем курсе исторического факультета. Ксюша с детства любила историю и всё, что с ней связано. Когда ей было шестнадцать лет, девочка потеряла родителей. Они погибли в авиакатастрофе. Для неё это стало страшным ударом. Чтобы как-то отвлечь её, Виктор Петрович предложил ей помочь дедушке в научной работе, Ксюша очень увлеклась исследованиями и в будущем это сыграло свою роль при выборе профессии.
   Такси свернуло на Рыбинскую и через десяток метров остановилось возле дома профессора. Вьюнков расплатился с водителем и направился к воротам. На скамейке возле дома сидел человек в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Он гладил местную дворняжку, которая обычно бросалась на прохожих, но этот пришелец вызывал у неё противоположные чувства.
- Послушайте, я не собираюсь в сотый раз выслушивать ваши дурацкие вопросы, - с ходу перешёл в наступление Вьюнков. – Хватит делать из моей жизни телешоу!
- Я не с телевидения, - ответил Странник, подняв голову.
- Да плевать мне, откуда вы! Хоть с телевидения, хоть с газеты. Убирайтесь подальше от моего дома, иначе я вызову полицию!
- Мне примерно восемьдесят шесть лет, - так же спокойно сказал Странник. – Вы по-прежнему хотите, чтобы я ушёл?
- Я вам в десятый раз объясняю! Мне всё равно сколько… - профессор осёкся, осмысливая услышанное. – Что вы сказали?!
- Вы прекрасно слышали, что я сказал. И если вы хотите продолжить разговор, я бы не отказался от чая. Либо, я могу уйти и никогда вас больше не побеспокою, - сказал парень.
- Это что, шутка, молодой человек?
- Я похож на шутника? И если уж на то пошло, то молодой человек - это как раз вы, - на лице гостя появилась лёгкая улыбка.
- Но это не может быть правдой… И почему вы так странно одеты? – профессор словно пытался выбить себе время на раздумья, задавая бессмысленные вопросы.
Странник снял плащ и под ним оказался молодой боец Красной Армии. На выжженной солнцем гимнастёрке красовались знак «Гвардия» и медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». На бляхе потёртого ремня поблёкшая звезда. На голове появилась мятая пилотка.
- Рядовой Александров, 9-я гвардейская стрелковая бригада. Погиб в битве за Сталинград двадцать восьмого июня тысяча девятьсот сорок второго года, - отчеканил гость, приложив руку к голове.
   Горячий чай приятно согревал. Странник пил небольшими глотками, наслаждаясь ароматом напитка. Профессор определённо знал толк в чае, сравнивать с мусором в одноразовых пакетиках было по меньшей мере кощунственно. После небольшого представления возле ворот, Вьюнкову потребовался ещё час, чтобы с помощью интернета отыскать его в списках 9-й стрелковой бригады. Ему удалось найти даже фото, хранившееся у его невесты Марины. Она искала его… Ведь он числился пропавшим безвести.
- Невероятно! Это… Это настоящая сенсация в науке, вы понимаете?! – профессор был возбуждён не на шутку. – Больше пяти лет я посвятил изучению таких… явлений, но встретить в реальной жизни…
- Виктор Петрович, я безусловно рад за вас. Однако, я проделал немалый путь, чтобы хоть что-то прояснить в своей судьбе. И найти выход. Знаете, быть бессмертным не так уж и весело.
- Ах да, конечно, молодой человек, - прервал свои восклицания профессор. – Итак, вас зовут Александров Анатолий Дмитриевич.
- Нет. Моё имя Странник, Анатолий Дмитриевич погиб на войне, в прямом и переносном смыслах, - парень посмотрел на профессора взглядом, пресекавшим все возражения.
- Ну… Хорошо… Как скажете, - сказал Вьюнков. – Итак, что же произошло, когда вы погибли?
- Я очнулся через день, в братской могиле. К счастью, её ещё не успели закопать, видимо нашли не всех солдат. Была ночь. На мне не было ни царапины, хотя я помнил всё, что произошло в тот день. Знал, что погиб там, в окопе. Но почему-то ожил. Я решил не возвращаться в свою часть, так как возникло бы много вопросов. Под покровом ночи добрался до дороги, шедшей вдоль линии фронта и к утру прибыл в расположение другой части. Там, сославшись на частичную потерю памяти от контузии, был зачислен в личный состав. Так я прошёл всю войну. Каждый раз, когда я погибал, то просто перебирался на другой участок фронта. После победы, я остался в Германии. Потом много путешествовал, пытаясь понять, что со мной произошло. В начале восьмидесятых снова вернулся в СССР. Пытаясь найти смерть, воевал в Афганистане, Чечне, Нагорном Карабахе. Но тщетно… После этого моя жизнь превратилась в бессмысленное существование. Я думал, что это никогда не закончится, пока не увидел ваше интервью на одном из телеканалов. Если кто-то и может мне помочь, то это вы, Виктор Петрович.