Тёмная, это сон) во сне все может быть иначе. Исключительно на этом и строилось стихотворение. Немножко сюрреализма)
Также и с быстрыми переходами: картинки меняются стремительно.
А, кстати, стих старый, но я помню, что изумрудный - не цвет, а материал. Ну как-то так задумывалось, что ожили драгоценные птички.
Спасиб, что вернули мне воспоминания))

Дуэльное. Изначально был такой вариант, потому что прочла задание слишком поспешно.

Во мне живут четыре бога.
Я сыт сполна, и нет пустого
Ни в сердце, ни в душе, ни в мыслях.
Я вижу цвет, но слеп для чисел.
Меняю звук на бесконечность
Трепещущей в руке уздечки
Возничего: стучат копытца
Капеллы, что всегда двоится…

Огонь
Сегодня я горю пожаром.
По телу – пятна ягуара
На охре раскаленной кожи.
Я желтым богом растревожен:
Играючи, протуберанцем,
Раскачиваюсь в дымном танце.
Подобно неуёмной лаве,
Прожгу дорогу для тщеславий;
На троне из опасных маков
Я буду сам себе Оракул.

Вода
От Асуана до Хартума
Пройду пороги. Холод трюма
Меня остудит. Мягким илом
Истома сердце охватила.
Не ведаю конца дороги:
Его подскажет винторогий
Хозяин волн. Меняю краску
на бирюзу, запал – на ласку;
В воде нефритового цвета
Я растворюсь до края лета.

Земля
От быстротечности – к твердыне.
Столп позвонков, а сердцевина -
В парном и сладком чернозёме.
Меж рёбер, в глубине разломов,
Таится чёрный бог угодий:
Он многолик и плодороден.
А рядом, заменяя свиту, -
Огромный зверь из гематита.
Тот сторож – сам себе порода,
Он громким лаем будит всходы.

Воздух
Среди ветвей хитрейший житель,
Мой белый идол на раките
Исполнит сальто. Осторожно,
Едва касаясь тонких ножек,
Целует лепестки гвоздики,
И льнёт к груди. Немой, безликий,
Наполнит легкие надеждой,
Что каждый вздох – не тот, что прежде.
С утра играет с каждой птицей,
А ночью дремлет у ключицы.

С вводной становится яснее, о чем.
Спасиб)

Ну, уж какая ассоциация всплыла)
Кто-то спросил, почему Хозяин волн - "винторогий". Потому что Хнум так выглядит)

Накопленное дуэльное/конкурсное:

ЖАЖДА КРОВИ
Расскажи мне, море, в чем причина
Нелюбви твоей. Там, на дне пучины
Места нет живым, и белеют кости
Кораблей и тел. В темноте погоста
Заискрятся светом кружева-воланы
Тысячи медуз. Будто парапланы,
Закрутив песок, пронесутся скаты
И разбудят тех, кто заснул когда-то...
Вереницам душ не бороться больше
С жаждой крови волн и чернильной толщей:
Вместо легких – ком сросшихся ракушек.
Больше нет борьбы. Молчалив, послушен
Капитан фрегата за щитом-штурвалом;
Заманив на дно, кошкой заурчала
Не судьба – вода, ей убить – потеха.
Разомкнется пласт и проглотит эхо
Трепета ресниц и раскаты пульса.
Не отдаст тела, только ил и мусор
Гонит по песку. На губах заеды -
От прогорклой соли. Не любви, а бреда
Просит божество, что зовут приливом,
Вместо нежных ласк – противоречивость.

МЫ РАЗВЕЛИ МОСТЫ
Внутри железной конструкции спрятан мир:
Тоннели – туловища спутанных гидр,
Провода, снедаемые током; рядом – люди,
Читающие сказку без пустых прелюдий.
Ночь. Уже пора. Жму «развода» кнопку.
Влюбленные счастливы. Ну а те, кто в пробке,
Злятся, курят в окно, ища объезды.
Я улыбаюсь. Кажется, что очень к месту
Небо бледное, обелиски, грохот тела судна,
Неспящие орлы в бронзе, фонари повсюду…
Четверть часа до следующего развода
Других «соседей». Народ бросает в воду
Монеток горсти, клянясь реке вернуться.
Луна красива: сияет белым блюдцем,
Рисуя дорожку на поле Марсовом.
А где-то вдали гарцуют яростно
Четыре всадника у зеркала Фонтанки,
И хлопают крыльями перед Банковским
Грифоны-охранники. Дайте тишины
Столице северной. Мосты разведены,
И кажутся одинокими редкие пешеходы.
Скоро рассвет. Плывут и пенятся содой
Тонкие облака. Чашка  с кофе опустела.
Жму на панель, объединяя части тела
Спящего города, пахнущего елью, жасмином,
Солью Финского залива – погоды властелина.

Уф) спасибо.
Не могу отделаться от такого настроя.