Жанр: фэнтези
Ограничение по возрасту: 16+
Стадия: в процессе написания
Краткое содержание: Старый рыцарь отправляется к сердцу зимы в сопровождении суеверного слуги, чтобы принести кровавую жертву.
Сэр Патрик сказал, что они дезертиры Молодого Сокола, а потому вдвойне заслуживают смерти. И Уоррен был с ним согласен.
«Не только мятежники, но и трусы», - размышлял он, кутаясь в теплый плащ. При мысли о предстоящей ночи по его спине пробежал холодок. Уоррен невольно вспомнил россказни покойной матушки и вновь ощутил, как страх распрямляет в животе свои костлявые пальцы.
«Тук-тук!»
«Кто за дверью?»
«Это я – ваш дядюшка, Серый Эд…»
Он цепенел при мысли о том, что позади него ни единой живой души, лишь черный лес точит спину студеным взором. Чтобы почувствовать себя уверенней, Уоррен накричал на оборванца, свалившегося в сугроб, но собственный голос показался ему писклявым и жалким. А ублюдок и не думал двигаться с места – так и лежал, пока Дюк не спешился и не задал ему хорошую трепку.
Дыхание лошадей струилось белой дымкой в морозном воздухе – сухом и колючем, как сердце зимы. Старший из пленников покачивался на слепой кляче и неразборчиво бормотал молитвы. Его уши и нос сделались лилово-синими, в растрепанных волосах мерцали снежные хлопья. Следом плелись еще трое, привязанные веревками к седлу.
Поймали их в безымянных руинах, которые у самых гор – поймали глупо: повадились они обкрадывать деревню, что неподалеку: то утка пропадет, то курица, а то и целая овца. Даже собаку со двора уволокли, отчего хозяйка подумала, что волки это. А нет! Не волки – псы! Псы поганые! Столько недель за господином своим таскались, насильничали и убивали без жалости, а когда добрые лорды насадили его головушку на пику, так они с визгом разбежались по норам. И прозвище-то ему выдумали: Молодой Сокол! Не сокол он – стервятник! Король падали! Все уж знают, как он резал и жег в Вяземцах – детей малых, и тех не пожалел!..
- Уууууууууууу! – пронесся над головой мычащий стон, затерявшийся в темноте меж стволов.
Жгучий ветер пахнул Уоррену в лицо ледяной крошкой. Он почувствовал, как напряглась и задрожала под ним беспокойная лошадь. Все ближе и ближе слышался треск ломающихся ветвей. Деревья внезапно качнулись, заискрились инеем. Уоррен прикрыл глаза задубевшей перчаткой, согнулся и припал щекой к конской гриве – мягкой, как волосы матери.
«Кто на Неведомого взглянет, тот уж ни на что больше глядеть не будет…», - бубнил над его ухом голос покойницы.
- Уууууууууууууууууууууууууу! – продолжало реветь впереди. – УууууууууууууууууууыыыыЫЫЫ!!!
