Девочка в полосатых гетрах шла вдоль ночного шоссе Воронеж-Вечность. Посасывала вишневый чупа-чупс. Бормотала себе под нос и рассеянно переключала музыку на телефоне. Песни она слушала только до половины. Она как никто не любила концовок.
Раз-машинка, два-машинка, третья – оп! Не прошла. Груда покореженного металла, скорая помощь, эвакуатор… Раз-дерево, два-дерево, три-дерево…Хрясь! Ободранные падающими ветками линии электропередач замкнуло. Голубой всполох, пожар. Дорога перекрыта. Срочно вызывайте пожарников и священников… Впрочем, последних можно и не вызывать – дело вкуса.
Девочка по имени Кошмар никогда не могла досчитать до десяти. Только один раз ей удалось досчитать до восьми, но на девятом мосту лопнули тросы, разошлись штыри арматуры, и просевшая конструкция увлекла за собой ровно семь автобусов, четыре такси и двоих незадачливых конных полицейских – всех их девочка посчитала и с грустью проводила взглядом огромных зеленых глаз. Пешеходов она, в тот раз, сосчитать не успела, и только благодаря этому в том чудовищном происшествии обошлось без лишних погибших.
— А что будет, если ты досчитаешь до десяти? – спросил идущий рядом с девочкой Кошмаром черный кот Бегемот.
— Что-то, — загадочно ответили она и улыбнулась так хитро, что даже бесстыжему коту стало жутко любопытно.
— А вдруг – ничего?
— Нет, что-то да обязательно будет. Всегда есть. Даже когда ничего нет, есть то, чего нет. Это закон.
— Но ты ведь ждешь чего-то определенного?
Вдруг, шоссе пересекла тень. Кот Бегемот угрожающе выгнул спину и посмотрел вслед лихому еноту, явно подслушивавшему их разговор. Когда шпион исчез в лесу за другой обочиной, Кот спросил:
— А енотов ты считала?
— Никогда, — подумав, призналась девочка.
— Почему?
— Они слишком хитрые, эти еноты. И шустрые, что жуть. Никогда не знаешь, сколько раз посчитаешь одного и того же. А дважды один и тот же енот – это уже слишком.
Кот был вынужден согласиться. И один енот – это перебор, а если каждого дополнительно помножить в несколько раз… Кот неуютно поежился.
Раз-звездочка, два-звездочка, три, четыре…Сорвалась.
— Загадай желание, — улыбнулась девочка Кошмар.
— Хочу, чтобы ты досчитала до десяти.
— Я тоже.
Пошли молча. Мимо – деревни, города. Раз-домик, два-домик... Из третьего арендаторов завтра сгонят, хозяин земли построит на расчищенном месте ресторан, под названием «Енотова нора». Раз-хозяин, два-хозяин, три… Считалочка без понятного начала и внятного конца.
— А котов? Котов считала?
Девочка кошмар достала новый чупа-чупс.
— Не-а.
— Коты тоже хитрые?
— Нет, ленивые. Их считай, не считай – все одно. Ураган, шторм, вьюга или саранча – только перевернутся на другой бок и дальше спать.
Бегемот сделал вид, что глубоко оскорблен, но спорить не стал. Уж кому-кому, а ему то было известно, как коты любят добротно поспать…
Ночь была тихой, по-летнему теплой и светлой, будто вместо черного сюртука небо набросило темно-синий, бархатный, с белой розой-луной в петлице.
— Тогда, — посоветовал Бегемот, — посчитай будильники. Вот уж за это тебя точно поблагодарит каждый.
— Даже енот?..
Когда они, весело болтая и смеясь собственным шуткам, пересекли тихий Проспект им. Просто-Квашина, к двоим бродягам вдруг пристал какой-то грустный, но очень усатый мужчина в длинном коричневом пальто, шапке-набекрень и с велосипедом, который вел рядом с собой. При более внимательном осмотре становилось понятно, что переднее колесо велосипеда стремилось к форме лихой восьмерки.
— Это почему я раньше почтальоном-то был…, — начал мужчина свой рассказ. Начал почему-то с середины. – Потому, что люди письма на бумаге писали.
— А теперь на чем пишут? – вежливости ради спросил кот Бегемот, хоть и в точности знал, что все почтальоны – вымышлены от начала и до конца.
— А теперь пишут на бегу. Без марок, без адресов… Чирк-чирк – готово! Одно слово, два – все без толку. Ни тут вам «…Уважаемая Ирина Арчибальдовна…», ни вам «…с уважением, Петр Несторович…». Потеряли люди шарм, на бегу-то!
— Возмутительно, — все так же из вежливости согласился Бегемот, хоть и в точности знал, все адреса начинаются с «собаки», а «собака» даже в кавычках, ничего хорошего означать не могла.
— Так я это, зачем-пришел-то, — усатый мужчина неловко почесал затылок. – Может, ну… Посчитаете меня? Не удел мне, старому, в мире новом… Вот и велосипед…того…
Бегемот вопросительно посмотрел на девочку Кошмар. Но та только загадочно улыбнулась и протянула горе-почтальону плотно запечатанный конверт с надписью: «Назад, в Детство».
— Раз почтальон…, — тихонько посчитала девочка, и усатый мужчина, удивленно охнув, рассыпался на вихрь разноцветных марок.
Кот Бегемот, тем временем, взмахом хвоста выпрямил колесо осиротевшего велосипеда. Запрыгнул на сидение и, упершись передними лапами на руль, покатил следом за своей таинственной спутницей, напевая:
— Кабы не было зимы,
В городах и селах!..
Раз-тропинка, два-тропинка...Все пути, рано или поздно, зарастают травой. Раз-скамейка, два-скамейка – некому сидеть во дворе. И двора нет, и счета нет. Девочка Кошмар грустно вздохнула. Все меньше и меньше вещей, которые считать. А ведь это так важно! Для нее, и для того, кто ждет конца считалочки. Но чтобы игра могла начаться как положено, необходимо соблюсти все формальности. Игры – особенно прятки – дело нешуточное. Нельзя просто так взять, и начать искать – не досчитав и не дав противнику как следует замести следы. Вот только чем дольше, тем сильней девочка Кошмар подозревала, что за все это время, ее друг спрятался так хорошо, что никто – даже сам Сыщик – его уже не отыщет.
— Таити-Таити…, — ворчливо раздалось со стороны заброшенного Лунопарка. – А на чем я, скажите на милость, на это Таити поеду?! Кто ковер самолет пустил на нитки? Кто печь продал на кирпичи…
Царство веселья и смеха теперь походил на поле прошедшей битвы. Качели тихо скрипят на ветру, палатки хлопают разодранным пологом. И нету никого, ради кого зажигать гирлянды и заводить музыку. Публика разошлась по домам и больше не вернулась. Повзрослела. Стала слишком серьезной. Сказки – из волшебных историй – превратились в глупые россказни. Лучшие друзья с чумазыми курносыми мордашками – в директоров и профессоров. Одиноко брошенный в угол плюшевый медведь покрылся паутиной. А ведь вместо опилок, в него когда-то было вложено настоящее, любящее сердце.
Девочка Кошмар, будучи честной девочкой, потянулась за застывшей сахарной ватой только после того, как положила на пустой прилавок горстку монет. Кот Бегемот, сохраняя достоинство, безразлично посмотрел на висящие в будке рядом бубенчики и ленточки, но когда девочка отвернулся, все же стукнул лапой по игрушкам раз-другой. Глаза Бегемота загорелись, как у котенка, но тут снова раздался ворчливый голос:
— … Говорит, новую купим! Ага – печку-то! Газовую, или даже электрическую… Как же на газовой плите за приключениями ехать? Которую камфорку ни покрути, все в одно и то же место привозят – туда, куда тебе меньше всего хотелось попасть… 
Девочка Кошмар и Бегемот нашли ворчуна, сидящего на сломанной карусели-ракете. Худой, облезлый кот с колбасной шкуркой в пасти стучал лапой по «панели приборов» ракеты и пытался заставить застрявший механизм карусели увез-таки его уже на таинственные острова Таити.
К исхудалому коту жался перепуганный попугай с опавшим хохолком.
— Жми, начальник, — подначивал он. – Жми! Они уже близко – слышишь…?
И правда – с другой стороны старого Лунопарка, там, где стояли Комната Страха и Комната Кривых Зеркал, донеслись шаги.
— Жми, начальник, начальничек…! – взмолился попугай.
Но не успел кот и моргнуть, как из Комнаты Страха повалила толпа. Кого там только не было! Впереди строя шла, вся под шляпой, женщина преклонных лет. Под руки ее поддерживал крокодил и какой-то плечистый, высокий темнокожий парень с ушами-блюдцами.
— Маман, не торопитесь…, — опасливо предупредил Ушастый.
За тройкой авангарда, опасливо, но не без помпы, шествовал Волк, толкающий перед собой инвалидное кресло. В кресле, покрыв ноги клетчатым пледом, сидел и курил толстую сигару заяц. Слепой на один глаз, серый шевелил ушами и хмуро пыхтел, выпуская дымные кольца. Рядом, в опрятном черном фраке, вышагивал костлявый пожилой мужчина. За ним, прижимая к груди разбитое корыто, семенила и ворчала старуха:
— Ты бессмертный, или нет?! Обещал ведь, обещал!
— Так и ты обещала, — вздохнул костлявый мужчина в костюме. — Все женщины обещают. Но каждый раз все заканчивается просто – старухой, и тут что береги иголки и яйца, что ни береги…
— А я-то что? Я по всем ресторанам ходила, по зоомагазинам. Рыбку золотую искала. Нету! Карпы, лосось, кальмары – да только что от них проку? Ни они желаний исполнить могут, ни еще помнят вкус большой воды…
— А ты корыто продай!
— Корыто?! Ах ты…
Старик с синей бородой, царственная дама в ледяном облачении верхом на северном олене, пара скверных мышей. Среди прочих – три разбойника. Один толстый и бывалый, другой тонкий и трусливый, а третий – в тюбетейке и с красным носом – балбес, иначе не назвать. Заключал процессию седой, как снег, но все еще грозный тигр. У тигра под лапами путался шакал и слабо скулил:
— Ну когда, когда и мы пойдем на север…?
При виде всей этой пестрой компании, кот на ракете и попугай не на шутку встревожились. Вот только зря – ни одному из персонажей до парочки незадачливых путешественников дела не было. Выстроившись в очередь, они, помогая самым слабым и опираясь на более сильных, дружно погрузились на карусель. Кто в кружечку кофе, кто на единорога, кто на красную машину. Рассевшись и уточнив последние вопросы, компания замолчала и выжидающе посмотрела на девочку Кошмар.
— Похоже, они ждут нас, — шепнул ей кот Бегемот.
— Да, но нам еще рано, — ответила девочка.
Так и не дождавшись, королева в ледяной короне изящно взмахнула рукой и сказала:
— За тридевять земель, за тридесять морей – абра-кадабра, сим-салабим!
Как по волшебству – точнее, именно по волшебству – Лунопарк ожил. На мгновение, которого стоили все те годы ожидания, парк залили свет и краски. В тишине, нарушаемой только ворчанием кота, доедавшего колбасную шкурку, переполненная карусель начала свое последнее вращение. С серьезными, даже торжественными лицами, пассажиры вцепились во что могли – в поручни, а то и друг в друга – и уже через несколько оборотов было не разобрать, где чья шляпа. Краски и имена смазались, огни гирлянд и блеск аттракционов вспыхнули и ослепил Девочку Кошмар. Она моргнула, а когда открыла глаза, карусель была уже пуста. Не осталось ни тигра, ни старухи. Только корыто, выпавшее, видимо, из кружечки кофе, валялось рядом – старое, треснутое, никому больше не нужное.
— Посчитала – сколько их было?
Девочка Кошмар кивнула.
— И…?
— Их было много… Очень много. Их было… целое Детство.
Кот Бегемот пригладил усы и хмыкнул, будто подтвердил – Детство, это и правда очень много. Настолько много, что ради него можно пройти шоссе Воронеж-Вечность от начала и до конца несколько раз, пытаясь найти то, что можно посчитать. Все пустяк ряди того, чтобы снова найти его – так лихо запрятавшееся Детство.