– Никогда так больше не делай, слышишь! – рявкнул Юн, лицо которого, измазанное грязью, покраснело.
– Хорошо, – покладисто согласился Атим. – В двести тридцать пятый раз я учту твои замечания. Ты знаешь, что к трусишкам по ночам приходит призрак Афалии и забивает подушкой до смерти?
– Детские страшилки, – буркнул Юн. – Будь оно так, я бы уже давно валялся на кладбище. Ладно, чем займемся?
– Можно засесть в кустах у берега и покидаться яйцами птицы-болтушки в...
– А еще лучше прогуляться на рынок, – торопливо перебил Атима Юн. – Я слышал, туда завезли семена серебристых ромашек, я давно о них мечтаю. Что скажешь? Прелесть, да?
Атим недовольно выпятил нижнюю губу. В его понимании выражения «закупка семян» и «прелесть» не в состоянии соседствовать настолько близко. Но ведь в этом и заключалась настоящая дружба: идти на уступки и всячески поддерживать интересы товарища.
– Договорились, но потом пойдем на берег, наберем яиц и...
– Нет.
– Да ты даже не дослушал, – с укором произнес Атим Аллер. – Мы не станем их есть, просто покидаем в рыбаков. Попадание в голову – десять очков, в спину – пять, а у кого получится закинуть яйцо в сачок, тому положен специальный приз...
– Дай подумать... Нет!
– Что-то ты недолго думал, – насупился Атим.
– Ты хоть представляешь, как воняют эти яйца, – покачал головой Юн. – От дяденек станет разить на милю, потом они придут к моей бабушке, и она запрет меня на неделю в комнате.
– Да они даже не узнают, что это мы, – пообещал Атим. – Спрячемся в кустах и...
– Не узнают? – изумился Юн Барбин. – Да все на острове уже в курсе, что если произошла какая-то хрень, то в этом замешан Атим Аллер. Автоматически! А где ты, там и я, это тоже ни для кого не секрет.
– Ладно, придумаю что-нибудь еще, – обиженно буркнул Атим. – Такую интересную игру запорол, болван... Ты на рынок прямо так пойдешь, в грязном тряпье?
– Сейчас мигом переоденусь, – просиял Юн и сайгаком поскакал в дом. Правда, вылетел оттуда в ту же секунду, когда по окрестностям пролетел сердитый крик бабушки: – Куда в грязных сапогах несешься, охальник!
На рынке, как и предполагал Атим, царило непроглядное уныние. Пока Юн с восторгом перебирал товар в цветочной лавке, Атим потратил последние деньги на порцию халвы и умял ее в порыве вселенской тоски. Когда-то на месте этого самого рынка возвышалась величественная крепость, за стенами которой денно и нощно ковалось оружие, слышались бодрые крики марвиков-воинов, а по пыльным дорогам маршировали строи бородатых и грозных солдат. Атим многое бы отдал, чтобы попасть в то время, когда марвики не могли отличить ранет от аниса, зато духом были крепче и силой мощнее. А сейчас все поросло быльем, арсенал безнадежно стареет в земле, и от осознания подобного беспредела у Атима наворачивались слезы.
В скором времени друзья шли к пристани, чтобы искупаться. Такое времяпрепровождение не противоречило принципам ни одного из них, поэтому они быстро договорились.
– Слышал про старика Мита? – поинтересовался Юн, когда они проходили мимо часовни.
– Ага, мне дядюшка рассказывал, – скуксился Атим.
– Ужас, правда? Вроде еще не совсем дряхлый, а безумие подкралось незаметно. Я...
– Хочешь об этом поговорить? Почему бы и нет, давай сядем в тенечке на лавочку и обсудим удивительную новость. Славно помашем языками, и время пролетит в одно мгновение...
– Начинается, – вздохнул Юн.
– Продолжается, – поправил Атим. – У меня ушные перепонки в голос ревут от подобных разговоров. Ведь скукотища смертная!
– А тебе войну подавай, – развел руками Юн. – Как можно мечтать о таком?
– Я не о войне мечтаю, сколько раз тебе повторять, а... о том духе, том величии, понимаешь? А если на нас нападут, что станем делать?
– Никто на нас не нападет, не нагнетай, – вздрогнул Юн.
– А все же? Чем будем врага бить? Забросаем их картошкой и измордуем лопатами?
– Лопатой-то по башке – не самое приятное удовольствие, – усмехнулся Юн.
– Марвиков уже никто не боится как раньше! Единственный, кто тут может всерьез напугать, это дворничиха с Колокольной улицы. От ее улыбки голуби в обморок валятся, а затем еще долго притворяются мертвыми, пока она не уйдет.
– Вот ее и отправим на переговоры, если что, – произнес Юн
– Смех смехом, но мне уже порядком надоели беседы о том у кого сад красивее, или коза бодливее, – отрезал Атим. – Историю с шаманством Мита теперь будут обсасывать до посинения, до тех пор, пока кто-нибудь не вырастит тыкву размером с кита!
– Это было бы здорово! – загорелся Юн. – Представь, из него можно будет вытащить всю мякоть, вырезать окна и жить словно в замке. Просто сказка!
– И верно, тут твоя взяла, – улыбнулся Атим.
В какой-то момент воздух взорвался громким воем собак. Как правило это означало одно: где-то поблизости нарисовалась нескладная фигура смотрителя Салла. Местные собаки обожали старика и выражали свою радость посредством шумного облаивания. А если бы у них была возможность, то они бы еще и покусали его, чтобы вконец подтвердить свою искреннюю любовь.
– Драные горлодеры, переловить бы вас всех, да сварить в одном котле! – раздался из-за ближайшего забора брюзжащий голос. Вслед за голосом появился и его обладатель, высокий пожилой мужчина в сером плаще и шляпе из дешевой тряпки. В руке он держал неизменную трость с причудливым набалдашником, на которую опирался при ходьбе и иногда гонял ею надоедливых голубей.
– Ты чего здесь забыл, а? – незамедлительно отреагировал Салл, тыча пальцем в Атима Аллера.
– Доброе утро, господин смотритель, – вежливо произнес Юн. – Как ваше здоровье?
– Здорово, Барбин, – немного понизил тон Салл. К Юну он относился вполне сносно, хотя бы потому, что тот не доставял ему столько хлопот. – Что, Аллер снова хочет втянуть тебя в свои пакости?
– Нет, – честно ответил Юн. – Мы шли к пристани, купаться...
– А пакости к нам сами идут, мы их не ищем, – добавил Атим.
К счастью, Салл не обратил внимания на явное издевательство в свой адрес.
– Даже не смотри на лодки, я лично повесил замки на каждую и четырежды проверил, – злобно произнес Салл. – Ну ничего, уже на завтрашнем обеде ты пожалеешь о всех своих поступках...
– Обед? – не понял Атим.
– Ах, так ты еще не знаешь, – затрясся от счастья Салл. – Тогда поторопись домой, там тебя ждем приглашение на званый обед от самого вождя. Судя по всему, даже сильным мира сего твои бесконечные проделки встали поперек печени. Он наконец внял моим жалобам, и завтра я отыграюсь по полной...
Атим с Юном в непонимании переглянулись.
– Жду не дождусь, дорогой, жду не дождусь, – вкрадчиво произнес Салл, огибая ребят, шурша при этом подолом плаща по сухому гравию. – Жду не дождусь, – повторил он, оборачиваясь, после чего скрылся за поворотом под аккомпанемент сердитого лая. – Да заткнетесь вы когда-нибудь, брехливые дегенераты?!
Купаться они так и не пошли. Юн усвистел домой разбирать покупки, а Атим неспеша поплелся к себе, слегка раздосадованный. Если Салл не обманывает – да и с чего бы? – то завтра Атима ожидают неприятные сюрпризы. До сего часа Атим даже не предполагал, что вождь Даин знает о его существовании. А тут, раз – и званый обед! Было от чего прибалдеть.
Дядюшку Ила Атим обнаружил танцующим у зеркала и облаченным в одну из самых лучших своих рубашек. Завидев отражение Атима, дядюшка засиял и раскинул руки в приветствии.
– Как ты считаешь, эта рубаха не очень шикарная для обычного обеда? – осведомился дядюшка. – Я понимаю, вождь и все такое, но выделяться тоже некрасиво. У меня есть белая жилетка, но на рукаве зияет приметное пятно, я пролил на него черничный соус. Хотя, если немного закатать обшлаг, то и не видно будет...
– Дядя, ты о чем говоришь? – встрял Атим.
– Сядь, а то упадешь, – прищурился дядюшка Ил. – Не далее, как час назад ко мне заявился посланец от вождя Даина и оставил приглашение на званый обед! Удивительно! Не понимаю, чем мы заслужили, но кому какое дело...
– Я знаю, только ты ту при чем?
– Глупенький, приглашение- то на двоих, – счастливо пояснил Ил. – А кого же взять с собой, как не горячо обожаемого дядюшку, а? Я соберу корзинку своих знаменитых томатов и принесу в дар нашему уважаемому вождю.
– А я... я уже Юна пригласил, – выпалил Атим.
Дядюшка Ил так и застыл у зеркала, словно корабельная мачта. С его лица плавно стекла широкая улыбка, руки опустились, а шикарная рубашка в мгновение ока повисла унылой ветошью.
– Уже пригласил? – упавшим голосом переспросил дядюшка. – Юна? Своего друга? Своего лучшего друга? А... как же так?
– Извини, мы буквально пять минут назад обо всем договорились, – честно соврал Атим. – Эх, если бы не это...
– Но... ты же только что услышал, что приглашение на двоих, – огорченно произнес дядюшка Ил.
– Я знал, просто забыл... Понимаешь?
– Понимаю...
Дядюшка сгорбил спину и пошел прочь из гостиной, убито шаркая поношенными тапками по полу. Атим с некоторой жалостью смотрел ему вслед, но понимал, что дядюшке ни в коем случае нельзя идти на этот обед. Хотя бы ради сохранения его шевелюры от обильной седины, которая обязательно проявится, если он узнает обо всех проделках племянника.
