По неуклюжим, заторможенным движения и самодовольной ухмылке,  не трудно было догадаться, что этот стакан Jack Daniel’s был далеко не первым. Я уже начинал раскаиваться, что подсел к нему в этом баре.
- Моя история проста - продолжал меж тем незнакомец - я просто боялся показать свою слабость. Всё, что вызывало в моей душе священный трепет, что вдохновляло и наполняло её до краев какой то беспричинной радостью, всё это казалось мне тогда уязвимым для их злых насмешек, а значит было слабостью.
Он наклонился ближе и понизил голос, как будто хотел сообщить мне какую то тайну.
- Я надевал маску цинизма с единственной целью ранить как можно больнее тех, кто не пожелал поступать так же, как и я. Тех, чьи речи заставляли мое сердце биться чаще, а душу рваться куда то на встречу неведомому, но желанному. Но в какой то момент я почувствовал, что не могу снять ту маску, потому что она стала одним целым с моим лицом - незнакомец  криво ухмыльнулся и откинувшись на спинку стула продолжил.
- Но взгляни вокруг - он широко развел руки в стороны, словно пытаясь обнять весь этот прокуренный бар - я не одинок в этом. Сотни людей вокруг поступили так же и не жалеют об этом. Наверное так и должно быть!
Внезапно он громко расхохотался и окружающие обернулись на наш столик. Несколько десятков пустых глаз в различной степени опьянения смотрели на меня, готовые в любой момент подхватить мерзкий гогот незнакомца.
Мне стало противно. Бросив на стойку несколько мятых купюр я поспешил выйти. После трех неудачных попыток я наконец смог набрать нужный номер и сказать маме, что люблю её.