Расставленные на полу свечи не могли осветить весь зал, но девятиконечную звезду, расчерченную на полу чем-то красным, было видно хорошо. В центре нанограммы лежала лицевая часть черепа какого-то существа, смотря пустыми глазницами в потолок. Девять человек, стоящие у каждого луча звезды, все как один были в тёмных плащах до пят, балахоны на головах скрывали лица. Девятеро в унисон читали заклинание – это понял бы и несведущий в магии. Постепенно тональность голосов повышалась, заклинание, похожее на молитву, звучало единым целым. Когда читающие перешли на крик, одна из фигур задёргалась в конвульсиях, и молитва прекратилась на высокой ноте. Дёргающийся человек зашёл на фигуру, порча с такой доскональностью начерченный знак. Но его конвульсии не были хаотичными, в них прослеживалось что-то, похожее на танец. Сделав круг, фигура в последний раз дёрнулась и упала возле артефакта в центре, больше не двигаясь. Один из восьмерых подошёл к ней.
- Вижу, - громко пропела лежачая ровным грудным голосом, будто не исполняла только что сложный ритуальный танец, - из тьмы немой явилась чья-то искра!
- Наконец-то! На этот раз получилось.
***
Олег не спал уже две ночи. Это сколько? Третьи сутки идут? Не до сна теперь – после того, как его бросила Катя, он места себе не находил. Да и кто ж так бросает? Ни слова не сказала, на звонки не отвечает, один раз лишь увидел в отходящей маршрутке, но она лишь ему зло улыбнулась и помахала ручкой. Олег шёл в ту сторону, куда ушла маршрутка, и сам не заметил, как добрёл до реки. Время жаркое – можно и искупаться. Он зашёл в воду и лёг на спину, задумавшись о любимой. Какая может быть причина? Она решила, что он недостоин её? В чём его ошибка? Он лежал в воде с закрытыми глазами и гадал.
Вода почти не пропускает звуков, поэтому думается хорошо. Внезапно перед глазами мелькнула какая-то искра. Проснулся Олег внезапно, услышав какой-то шум. Откуда они в реке? Вода, конечно, тоже пропускает звуки, но не настолько… Кстати, куда делась река? Олег лежал на просёлочной дороге, лес по одну её сторону, луг по другую. Место незнакомое.
Из-за деревьев метрах в пятнадцати вышли трое. Похоже, они и были источником шума, но удивляло сейчас не это: двое из них оказались в латных доспехах, а третий в тёмном плаще с капюшоном. Ни то, ни другое сейчас не носят, но, может, где-то здесь играются ролевики? Ну, те, что куют себе мечи и потом бегают с ними почём зря. Но куда делась река и что это за дорога? Олег как раз решил спросить их об этом, как тот, что в капюшоне, показал на Олега и крикнул:
- Вот он! Убейте его!
Умирать Олег не хотел и, ещё не успев встать, попятился назад.
- Н-н-не надо! Не играю я в ваши игры!
Он уже развернулся в противоположную сторону, чтобы удрать, но и там его уже поджидали. Женщина, в таком же тёмном плаще, что и первый, сложила руки, будто держала невидимый футбольный мяч. Олег обернулся: надо как-то увернуться от атаки тех, что в железных вёдрах на головах. Всё-таки, «убейте» - это уже не шутки, даже если они не заострили свои «мечи», удары будут очень чувствительными. За спинами подбегающих латников человек в капюшоне делал похожие пассы, смотря на женщину. «Железные вёдра» замедлили шаг.
- Наннэмэ! – крикнула женщина, и здоровенные сосульки проткнули спину «капюшона» прежде, чем тот успел реализовать свой план, теперь уже не узнаем, какой. Сосульки разбились о доспехи латников, и те, недолго думая, кинулись на Олега с заголёнными мечами. Но тут же остановились, закричали – и понятно, отчего: их доспехи раскалились докрасна. Через миг оба вспыхнули, точно сухие палки, облитые керосином.
«Толкиенисты-каскадёры? – стал гадать Олег. – А кричат они вполне натурально.»
Вскоре повалился на землю один, а затем и второй, постепенно затухая.
Олег оглянулся на «фокусницу».
- Ну спасибо. Они, вроде, хотели меня убить…
- Наконец-то я тебя нашла! – несказанно обрадовалась женщина, скинув капюшон с головы. – И вовремя!
«А она симпатичная.» Правильные черты лица, тёмные длинные волосы завивались кудрями, прикрывая грудь.
Она проследила за его взглядом и нахмурила брови.
Только теперь Олег вспомнил, что полулежит на дороге на четвереньках в одних трусах.
- Ой, извините, я тут перед Вами в таком виде…
- Возьми пока одежду того, что не сгорел. И, главное, обувь. До схрона ещё идти по лесу, я не хочу, чтобы Спаситель нахватал заноз.
- Спаситель? – для Олега спасительницей была она, но лучше послушаться – вопросы можно и оставить на потом. Кто знает, может, у этой троицы психов есть друзья, и они уже недалеко?
***
Ира спустилась в погреб, чтобы достать банку с огурцами. Сегодня праздник, а главной закуски на столе-то и нет! Она уже поднималась обратно, когда одна из ступеней лестницы внезапно хрустнула, и Ира полетела обратно в погреб спиной вниз, судорожно обнимая банку, чтобы не разбилась.
Приземлилась так, что аж искры из глаз полетели.
- Слаба богу! – банка цела. Кстати, почему это в погребе так светло?
Она оглянулась – вокруг лес и только под ней ровный пол, такой как в погребе. Разве что тёплый. Ира встала и понесла банку туда, где, по её мнению, должен быть дом. Хоть лес и незнакомый.
***
Игорь стоял у колледжа и курил. Подъехал Димон – знакомый байкер.
- О, Игорёк! Садись – подвезу до общаги!
- Да мне в центр надо…
- Тем более – нам по пути!
- Ладно, давай, - Игорь бросил сигарету и взобрался на заднее сиденье байка.
- Держись, прокачу с ветерком! – задорно прокричал Димон и накрутил ручку газа.
Игорь не стал слушаться совета – байкер просто хочет повыёживаться перед ним, вот и стращает. Он объезжал машины, нарушал правила, пытаясь добиться какого-то эффекта от пассажира, но тому было всё равно. На одном повороте Димон лихо завернул и газанул так, что Игорь полетел с байка кувырком.
«Вот и конец, - отстранённо подумал он и закрыл глаза. Все шумы стихли, промелькнула какая-то искра… - Всё? Это и есть смерть? Как-то разочаровывает, я ожидал большего.»
Жарко. Игорь открыл глаза и огляделся. Песок слева, справа, спереди и, соответственно, сзади тоже.
«Жаль. Я думал, послесмертие выглядит по-иному. А тут – один лишь песок. Как ни странно, а даже мёртвому охота есть.»
Игорь встал и пошёл куда глаза глядят. Умирать второй раз, теперь от голода, он не планировал.
***
Маша прыгала с парашютом уже почти год. Вот где действительно пробуждается вкус к жизни, всеми фибрами души чувствуешь, как радуется твоё естество, вот где можно охватить весь мир! Это её третий прыжок, и она такого шанса не упустит!
Подали знак, Маша оттолкнулась и – вот оно! То самое чувство эйфории, которого она ждала уже несколько месяцев! Свободный полёт, нет никакой опоры под ногами, ты не зависима ни от чего. Пора дёргать за кольцо. Не раскрылся! Без паники, для такого случая есть запасной. Хлопок за спиной – есть. Но скорость падения лишь нарастает. Маша глянула вверх – стропы запутались. До земли остались считанные секунды, надо успеть. Почему не дёрнула за кольцо раньше, как учили? Всё наслаждалась полётом. Она поняла, что не успеет, зажмурила глаза, свела ноги вместе…
Звуки разом куда-то пропали, искра сверкнула перед глазами.
Вода заполнила нос, рот, уши… Откуда вода? Маша ж ясно видела – под ней была сплошь земля, без водоёмов. Она отцепила парашют и начала всплывать на поверхность. А глубина уже большая – скорость набралась такая, что теперь воздуха может и не хватить…

Глава 2. Тот, кто повинен во всём

Олег уже полчаса шёл по лесу за прекрасной незнакомкой. «Ещё и сапоги нестерпимо жмут… Вот не мог этот Тёмный капюшон одеть сегодня обувь на пару размеров больше?»
Дырки в безразмерном балахоне не мешали – лишняя вентиляция не повредит. Черноволосая красавица мелькала среди деревьев, часто пропадая из виду, и постоянно поторапливала. Олег постарался её догнать, несмотря на боль на местах будущих мозолей.
- Подождите. Как Вас зовут хотя бы?
- Ривель.
- О, чудное имя. Я – Олег. Приятно познакомиться! - молчание. - У меня один вопрос. Мы не в России?
- Нет.
- А говорим мы сейчас…
- Не на твоём языке. Но ты его воспринимаешь как свой.
- Как так?
- Мы почти дошли. Вот и схрон.
Небольшая поляна была похожа на несколько таких же, что встречались им по пути.
- И что же тут схоронено?
- Твоя одежда, припасы, всё необходимое для твоей миссии.
- Миссии? Я что, шпион какой-то?
- Нам надо поесть. Вопросы потом.
- Поесть – это я всегда за. Там сапоги по размеру есть?
- Вот, - Ривель вынула из поваленного полого ствола дерева свёрток и кинула Олегу. Но отворачиваться не торопилась.
«Я человек негордый – сам найду укромное место», - он уже заприметил достаточно толстое дерево на краю поляны и пошёл к нему.
- Не уходи никуда, вокруг много фанатиков Пророчества.
- То есть, я должен переодеваться под Вашим надзором?
- Да.
- Ладно, я согласен не уходить с поляны, но Вы не могли бы отвернуться на минуту?
- Это нежелательно.
- Я настаиваю. К тому же, Вы что-то говорили про обед.
Ривель протянула перед собой руку ладонью вниз, и на земле вспыхнул небольшой костерок.
- Ладно. Но если что – я рядом, - она достала из мешка котелок и пошла, по-видимому, за водой.
К сожалению, среди одежды не нашлось ни запасных трусов, ни носков, зато обувь теперь пришлась впору.
Девушка принесла в котелке не только воду, но и где-то добыла рыбу. Поставила на огонь, быстро накидала туда каких-то овощей и зелени, причём резались они на лету, а то и прямо в бульоне.
- Хороша уха! – похвалил Олег, когда, наконец, дело было сделано.
- Теперь слушай. Ты знаешь что-нибудь о Великом Пророке?
- Это тот, из-за которого я сюда попал?
- В общем, да. А о Пророчестве?
- Можете начинать с самого начала, а я буду слушать. Чтобы ничего не упустить, будем считать, что я ничего не знаю.
- Несколько тысячелетий тому назад, сейчас даже неизвестно, когда точно, Великий Пророк написал о Конце всего. Первый его признак  - несметные полчища насекомых, которые закроют собой небо так, что не будет видно ничего. Затем будет мор, великая война, ночь посреди дня, явление Проклятого, падение Империи, Горящие земли, Второе Пришествие, в довершение придёт Конец всего.
Олег на эти слова только послушно кивал. «Ничего нового. У нас точно так же.»
- Четыре года назад саранча сожрала урожай, потом пришли болезни, Вебельмертская империя объявила войну Родении. Неделю назад солнце исчезло с небосвода, хотя было ещё высоко. И хоть оно вскоре появилось снова, теперь уже каждый уверовал в Великое Пророчество.
- Так, значит, скоро явится Проклятый - и мне его надо остановить?
- В пришествие Спасителя верят не только лишь все - мало кто верит в это.
- Что ты сказала? - Олег не поверил своим ушам. - А, погоди, ты ж не на русском говоришь, да?
- Ну естественно, не на твоём языке - я же тебе уже объясняла! Я хочу сказать, что в Великое Пророчество верят многие, а теперь - ещё больше, но в нём ничего не сказано про Спасителя. Те фанатики, что встретились на дороге, приняли тебя за Проклятого - пятый знак Конца Всего. Будут и другие, если поймут, что ты не с этого мира.
- Ну ты-то хоть веришь, что я не какой-то там Проклятый? - Олег уже прилично занервничал.
- Конечно - иначе я бы не стала спасать тебя!

***

Лес вокруг всё же отличался от привычного Ире - а она-то сперва и не заметила! Это не тополя, дубы и осины, а какие-то похожие на них деревья, но в то же время всё же не они. Спускающиеся лианы, слишком зелёная трава под ногами. Тем не менее, дорожка есть - значит, должна куда-то привести.
Тут Ира остановилась в восхищении, чуть не уронив банку с огурцами.
Прямо рядом с тропинкой, по левую руку от неё, расположился гигантский цветок удивительно-розового цвета, местами переходящего в фиолетовый. Она уже отсюда почувствовала пьянящий аромат этого чуда, но хотелось ощутить его как следует. Ира приблизилась, закрыла глаза и вдохнула аромат… Тут же отдёрнулась – прямо перед её лицом захлопнулись челюсти-лепестки.
- Ах ты скотина! – Ира инстинктивно ударила тем, что попалось под руку, и отскочила подальше со скоростью, которой бы никто от неё не ожидал. Громадное растение трясло соцветием, оправляясь от удара. Ира глянула – банка цела. «Слава Богу!» - и обхватила её покрепче.
Цветок лязгнул ещё пару раз лепестками.
- Только посмей! Я тебе задам трёпку! - предупредила женщина, погрозив пальцем. Цветок изогнулся и застыл. Началось какое-то шебуршание.
- Вот так! И не смей мне тут! – и пошла дальше.
Не прошла она и ста метров, как справа отчётливо раздалось рычание.
- Ну кто там ещё? – прошептала Ира, она ещё не успела остыть после столкновения с цветком, но вряд ли такие звуки издают растения. «Лучше обойти это опасное место.» Но тут, как назло, тропинка вывела на широкую поляну, а по краю леса пройти сложно – бурелом ещё тот.
Ира вышла на неё, стараясь держаться подальше от того места, откуда слышала подозрительный звук, и постоянно оглядываясь. «Если кто выскочит – то между нами будет целая поляна.»
Но выскочили из кустов прямо рядом с ней.
«Пантера! Громадная – мне по грудь!» Ира от неожиданности села на пятую точку. Она и думать забыла про побег. Хищник приближался, довольно урча, слюна капала на землю…

***

Игорь шёл уже весь день. Накинул футболку на голову от солнца – и брёл так, отключив мозг и сознание. Глаза смотрели куда-то вперёд, но не видели ничего. Зачем, когда вокруг один песок?
Временами сознание возвращалось, показывая отдельные кадры, - и снова муть перед глазами, будто телеканал потерял связь со спутником.
…Мимо пробежал мелкий скорпион. Игорь уже так голоден, что съел бы и его, но не было сил догонять и ловить.
…Впереди показалась пирамида.
«Мираж или нет?»
…Игорю уже мерещились разнообразные блюда, но он отгонял такие мысли, стараясь вообще ни о чём не думать. Пирамида оказалась немаленькой, но приближалась слишком неохотно. Мираж исчезать не торопился.
…«Всё же добрёл», - подумал он, взбираясь по лестнице пирамиды. «Там хотя бы прохлада.»
…«Вот и развилка.»
От коридора, что вёл всё время прямо и под уклон, налево отходила лестница вниз. Если коридор казался бесконечным, то лестница манила чем-то родным, но пока ещё неясно, чем – просто интуиция. «Пусть будет лестница.»
…Спустился. Небольшой зал. Вдоль стен стоят амфоры. Игорь только сейчас понял, что ему всё это время хотелось пить. Он кинулся к ближайшей, судорожно вынул пробку – внутри оказалось вино, но ничего божественнее Игорь в жизни не пробовал. Он всё пил и пил не отрываясь, после чего опрокинулся на спину и ушёл в небытие.

***

Маша открыла глаза. Чистая белая простынь. Запах незнакомый. Перевела взгляд на стену. Серая. Каменная. Будто кирпичи, только большие. На длинной жерди сидела некрасивая птица с длинной шеей.
- Это амбр.
Старик, сказавший это, сидел рядом на стуле и смотрел на Машу. Обычный загорелый седой дед, только длинноволосый, будто хиппи. И одежда немного странная – что-то типа цветной туники. «В ней он на грека похож.»
- Ты, наверно, есть хочешь. Сейчас подогрею бульон. Не вставай – тебе ещё рано, - и пошёл из комнаты куда-то наружу. Судя по скрипу ступенек – наверх.
«И почему нельзя вставать?» Маша подошла к птице.
- Амбр? Привет, - улыбнулась девушка уроду.
- Привет, амбр, - птица слегка выпрямила длинную тонкую шею без перьев и раскрыла большой клюв, чтобы выговорить слова.
- О, да ты говорить умеешь? – изумилась Маша.
- Умеешь, - повторил амбр.
- Попугай, - начала дразниться та. Но он не ответил. – Обиделся?
Маша на время потеряла интерес к птице и повернулась к другой стене. Дверь – хотя, без двери это просто проём – на балкон с деревянными перилами.
Она вышла на него. Море. Под ней десятки метров высоты, а впереди бескрайнее море. «Интересно, где это я?»
- Встала всё-таки? – старик уже пришёл. Он стоял с чашкой, от которой шёл пар. – Ты быстро поправилась. Только сегодня я обнаружил тебя на берегу, даже волосы не успели высохнуть. Но, я думаю, ты всё же проголодалась, - он поставил чашку на стул, на котором сидел минут десять назад. – Поешь, я подойду после.
- Нет, я хочу услышать сейчас, - решила наконец заговорить Маша.
Старик улыбнулся.
- Вот-вот будет проходить корабль, надо посигналить ему. У меня работа такая.
- А, извините. Конечно, я подожду тут и поем, пока Вы работаете.
- Молодец, дочка.
Маша и вправду почувствовала дикий голод. Она жадно взяла чашку – обожглась и выпустила её из рук. Та, глиняная, разбилась, обрызгав весь пол.
- Ой, извините, пожалуйста, - Маша, чуть не плача над упущенным аппетитным бульоном, стала собирать осколки, быстро выстраивая мозаику.
- Обожгу ещё. И подогре… - на их глазах осколки начали срастаться между собой – и вот уже целая чашка стоит на полу.
- Ой, - только и обронила Маша, отдёрнув руки от неожиданности.
- Хм. Как я и сказал – у меня работа. Сразу же после я подогрею тебе ещё, - и ушёл.
Он поднялся на башню маяка.
- Вот тебе и Великий Пророк, - пробубнил дед сам себе. - Пророчества начинают сбываться тогда, когда их написали. Пусть даже прошли тысячи лет – его уже не повернуть вспять.

Словно чужие стали друг другу

- Значит, - решил прояснить для себя Олег, - про Проклятого знают все, а про Спасителя – нет? Это поэтому та троица на меня напала?
- Да. Эти предания хоть и стали известны позже Великого Пророчества, но очень тесно с ним связаны. Если верить им, Спаситель явится в наш мир одновременно с Проклятым и спасёт нас от Конца Всего. Не придёт Проклятый – не будет и Спасителя. Так что у тебя очень серьёзный соперник… Но сейчас не время рассиживаться. Ты поел? Тогда поехали, - подытожила Ривель и подошла к лошадям, чтобы их растреножить.
- Так мы будем на лошадях? А… я не умею.
- Ты быстро научишься, только держись прямо и не напрягайся.
Она помогла Олегу сесть на коня, отъехали от лагеря.
«Надо же. Не думал, что что-то позволит отвлечь меня от мыслей о Кате… Как она там? Вспоминала ли обо мне? Ещё совсем недавно были неразлучны, а теперь – как в той песне - словно чужие стали друг другу. И между нами, пожалуй, даже не один мир.»
- Погоди, мне надо сообщить своим,  - отвлекла его от мыслей Ривель. Она достала из походного мешка полупрозрачный шар, что умещался на ладони. Почти накрыла его другой рукой, всё же держа её на расстоянии. Олег почувствовал тепло, шар засветился.
- Мальгама, привет, я его нашла, передай другим. Мы скоро, - протараторила магичка.
- Хорошо, - собеседницу Ривель видно, так что это устройство похоже на видеофон.
- Спасибо, дорогая. До связи.
- Да, давай.
И оборвала связь.
- Быстро вы, – заметил Олег.
- Это чтобы не засекли сигнал. Ох, вряд ли ты поймёшь, ты ж ничего не знаешь.
- Да нет, всё понятно – у нас так же.
- Тем лучше. Слушай, раз ты Спаситель, то мне надо обучить тебя кое-чему…

***

«Всё кончено. Умер Император.
Его сынок – настоящий тиран. Скоро полетят головы. По слухам, уже летят. Скоро и Светлому воинству придёт конец.
Жаль Триону… Надо сделать хотя бы то, что зависит от меня лично.»

***

Из-за спины раздались шорох и клацанье. Ира не обратила бы на это внимание, но пантера остановилась и посмотрела в ту сторону. Женщина предпочла не отвлекаться от собеседницы и просто отползла подальше, пока не почувствовала спиной кусты.
На середину поляны выскочило растение, которое оказалось тем самым громадным цветком фиолетово-розового цвета. Он и пантера встали друг напротив друга. Цветок лязгал челюстями, а пантера в ответ замахивалась лапой, рыча для острастки.
- Клац! – это было уже возле самой морды зверя.
После такого пантера стала пятиться назад, не забывая шипеть на противника. В итоге она скрылась в зарослях.
- Шарик, комм цу мир! К ноге, Шарик, к ноге! Молодец! – Ира слегка пошлёпала по коленке, будто подзывая собаку.
Громадный цветок, перебирая корнями, сделал пару «шагов» в направлении женщины.
- Чем бы тебя угостить-то… А, огурцы, - она обмотала руку подолом и умело открыла банку, достав один огурец. – Шарик! Будешь огуречик? На, - и подкинула его в воздух.
Цветок схватил угощение на лету, лязгнув челюстями, шумно засопел, повернув соцветие набок.
- Ещё хочешь? Теперь уже из рук, - и протянула ему второй огурец.

***

Игорь вышел из пирамиды ночью.
- Ненавижу песок! - сказал он всему вокруг.
"Вот бы мне просто подняться в воздух и пересечь эту пустыню!" Тут Игорь почувствовал, как ноги оторвались от земли, она отдалилась, уменьшилась... Поднявшись чуть ли не к облакам, он двинулся вперёд.
Теперь внизу была не такая безрадостная картина: попадались кусты, какая-то зелень, вон виднеется лесок… хотя, это целая деревня расположилась среди лесопосадок, и речка через неё протекает. Пора приземляться.
Полёт Игоря видели местные, и сейчас они сбежались, чтобы посмотреть на того, кто это решил посетить их глухую провинцию.
- Почёт и уважение Вам, господин маг! – склонились перед ним люди.
«Чего это передо мной лебезят, как будто высшее начальство приехало?»
Вперёд вышел статный немолодой мужик с сединой в бородке и одежде поцветастей, чем на остальных.
- Господин маг, я – староста села Немчуры. Чего ни пожелаете, мы тут же Вас всем обеспечим!
Игорь оглядел всех вокруг.
- А что это вы здесь собрались? Или что-то важное произошло?
- Слышали? – прикрикнул на них староста. - Господин не желает лишних ушей!
Люди спешно разошлись.
- Видимо, Вы желаете перейти сразу к делу…
- Да мне всё равно, давайте только побыстрей.
- Господин маг, нас стал одолевать великан, он ворует овец, калечит пастухов и их собак...
- А мне какое дело.
- Но мы Вам заплатим, золота не пожалеем!
- А что мне мешает отобрать золото силой?
- Просто... мы думали, что, раз уж даже чародейка Круга не помогла, то, может быть, Вы...
- Чародейка? - Игорь и подумать не мог, что может быть ещё кто-то, умеющий то же, что и он. Это его поразило. - И где она сейчас?
- Великан нанёс ей страшную рану, она сейчас лежит у нашего травника. Боимся, что не выживет.
- Я хочу на неё посмотреть, - он заинтересовался личностью той, что, возможно, поможет понять, каковы границы его возможностей.
- Травник живёт недалеко, извольте следовать за мной.
Не успели пройти и ста метров, как староста привёл Игоря в какую-то хату.
- Как она? – спросил староста у хозяина.
- Всё так же, без сознания.
Игорь прошёл мимо них к кровати.
Миловидная девушка с огненно-рыжими волосами, как будто бы спит беспокойным сном: брови насуплены. Он распростёр свою руку над её лицом… «Нет, так я ей сделаю только хуже, надо просто подождать. Пока можно заняться всё-таки их великаном – интересно будет на него глянуть.»
- Ладно, показывайте, где этот ваш великан. И мне нужно какой-нибудь снеди в дорогу.

Игорь дошёл до бывшего пастбища, где теперь обычно хозяйничает великан. «Ну и зловоние! По нему сразу можно понять, где живёт его источник.» Игорь направился к ближайшим скалам, где быстро нашёл пещеру, после чего решил отключить себе нюх, чтобы не отключиться самому – от переизбытка чувствонасыщения. Внутри темно, но вскоре глаза привыкли к темноте настолько, что стали разбирать любую вещь. Громадный стул, ещё больше – стол, у дальней стены – стог соломы, наверно, служащий кроватью. Почти под потолком на полке виднеется посуда – тоже размером явно не для человека.
«Взлетать уже неинтересно, попробуем, насколько липкие у меня пальцы и ноги…» Игорь полез по стене пещеры у стола, словно муха. Шипы из рук и стоп обуви вылезали, когда надо, чтобы зацепиться на поверхности, но вряд ли это заметил бы посторонний, будь он тут – не только из-за темноты, со стороны могло бы показаться, что человек просто лезет по стене, как будто он изменил точку притяжения.
«На столе тоже оказалась посуда, а почти на самом краю, похоже, чашка – вот туда-то мы и заглянем.» Он забрался на край чашки, и запах снова ударил по ноздрям. «Похоже, обоняние я заблокировал ещё не полностью. Теперь понятно, почему шёл такой запах: «Ты – то, что ты ешь». Всё, что мне дали с собой в дорогу, я уже съел, хоть это и не придало чувства насыщения, но теперь есть и вовсе расхотелось. Бороться с великаном напрямую нет никакой охоты, но вот если он с недельку будет отсутствовать, то селяне решат, что от него избавились.»
Игорь протянул руки над чашкой, сконцентрировавшись. Он менял химические свойства этой бурды настолько, чтобы даже неприхотливый желудок взбунтовался. Сделав дело, Игорь решил спрятаться в стоге соломы, чтобы хоть глянуть на хозяина пещеры, а, пока его не будет, отоспаться.

***

Слышен цокот копыт. Девушка открыла глаза. Последнее, что она помнила – это сражение с великаном. После того, как Кругу чародеек с четвёртого раза удалось призвать Спасителя, она решила, что уже, наконец, пора исследовать эту загадочную пустыню, в которой, как показывали все возмущения силы, явно есть какой-то могущественный артефакт. И если вдруг даже Спаситель им не сможет помочь, то тот артефакт из пустыни – уж наверняка. Вот только в крайней деревне её попросили избавиться от великана, что им докучал. И, похоже, он ей оказался не по силам. Вот только куда она едет и кто её везёт?
- Очнулась, наконец? – обернулся к ней возничий. Знакомое лицо. Вот только что-то с ним не так.
- Деольт? Ты отпустил бороду?
- Мне идёт?
- Слушай, откуда ты здесь? И куда меня везёшь? И что случилось с великаном? А как же твоя служба?
- На какой из вопросов мне отвечать в первую очередь?
- По порядку, - она пнула сиденье Деольта, чтобы он почувствовал её возмущение.
- А ты не изменилась, Триона. Ты здесь из деревушки, название которой я уже забыл. Как-то неохотно они мне тебя отдали, несмотря на то, что я для них – могучий чародей. Везу я тебя на край света – помнишь, мы же всегда этого хотели? С великаном – не знаю, что случилось, кажется, на него пошёл охотиться настоящий истребитель всяческой нечисти, во всяком случае, мне так сказали селяне. Так что, думаю, разбойник уже мёртв. А моя служба… никак. Я уволился. Ради тебя, дорогая.
- Как… уволился? Ты же… жизни не представлял без службы на Императора.
- Да так. Ты не слышала? Умер Император. И его сынок тут же показал себя во всей красе. Объявлением войны Родении дело не ограничилось. Он устроил такие гонения и чистки по всей Империи, что уже многие подумывают об увольнении.
- То есть, ты просто сбежал?
- Иначе бы я сейчас болтался на виселице, Триона.
- Так вот почему ты про меня вспомнил! – игриво рассердилась она.
- Почему сразу «вспомнил»? Мы всегда друг другу были не чужими людьми, - всерьёз стал возражать ей Деольт.
- Погоди, и где этот твой край света? Мне нужно в пустыню!
- В Рамару, зачем?
- По важному делу. Я не могу тебе пока что сказать.
- Ну что же, значит, поворачиваем на юг?
- Сначала я хочу поесть. Давай где-нибудь остановимся. Я надеюсь, продукты-то у тебя хоть есть?

***

- Спасибо, дорогая. До связи.
- Да, давай.
Видение исчезло.
- Дорогая! Знала бы ты, кому это говоришь… - возмутилась Мальгама в пустоту.
Она щёлкнула пальцами, и тут же откуда-то выскочила большая ящерица и предстала перед нею, встав на задние лапки. Точнее, ящериц.
- Вот их координаты, - Мальгама послала из ладони небольшой прозрачный шарик, который мыльным пузырём лопнул у ящера на носу. - Человек не должен дойти до границы. Ты меня понял?
- Будет-с сделано, Госпожа-с.

***

Маша много читала. На маяке Кенуша, как представился ей старик, оказалась немаленькая библиотека - целый этаж был отведён для неё, и девушка засела за книги, как изголодавшийся зверь. Что удивительно, все они были на русском, так что проблем с этим не возникло. Больше всего её увлекла книга «Магическая медицина» Пернаста Пакуса – Маша всегда интересовалась этой темой, а тут ещё рассказывалось, будто лечить людей можно и с помощью магии.

Глава 4. Миротворец

Ривель предпочитала избегать больших дорог, поэтому ехали через лес, по едва различимой тропинке. Из-под копыт лошади юркнула змея. Через несколько шагов – ещё одна. Олег заметил на дереве большую ящерицу.
- Что-то тут рептилий много, - высказал он вслух.
Лошади забеспокоились, остановились, переступая с ноги на ногу.
- Что это с ними?
- Нас кто-то встречает. Будь начеку, - предупредила Ривель, вглядываясь в заросли.
- Слушай, а это нормально, что седло стало елозить… я вот-вот упаду.
- О, и правда. Нам подрезали подпруги! Погоди, я сейчас тебе помогу.
Едва только слезли с лошадей, мимо пронёсся какой-то зверь с полметра ростом, но на задних лапах.
- Стреножь пока лошадей, я поговорю с этим… Раньше он не был так смел, чтобы преграждать путь чародейкам Круга.
- А кто это?
- Я скоро.
Магичка бежала за рептилией, пока не потеряла след на каменистой поляне.
- О, Ривель-с! Когда-то-с ты могла-с раздавить меня-с, словно обычную ящерицу-с, но сейчас-с я стал гораздо-с сильнее! Сразимся-с, Ривель-с?
- Литёр, я понимаю, ты на меня обижен, но сейчас не время драться и проверять нашу силу. Я сопровождаю Спасителя – для всего мира крайне важно, чтобы ему никто не помешал, пока он встаёт на ноги.
- Спасителя-с? Смешная Ривель-с! Ты так уверена-с в своих догадках-с, что и других-с убеждаешь-с в этом. Почему-с Великий Пророк-с ничего не сказал-с о нём? Потому что-с его нет-с! Проклятый! Проклятый, Ривель-с – вот кому ты помогаешь-с!
- Нет! Все итоги экспериментов говорят об обратном! Он не может быть проклятым!
- Уже без-с разницы-с. Мне нельзя его пропускать-с через гразницу-с. А вот-с с тобой мы сейчас-с устроим настоящую дуэль-с!
- Эгоистичный Литёр. Тебе же нет дела до него! Ты просто хочешь мне отомстить!
Где-то в зарослях мелькнул пробегающий на задних лапах ящер. Тут же – с другой стороны поляны. Ривель стала читать заклинание.
- Амаэль стэла гидра фор… - тут сверху свесилась лиана и обернулась вокруг её шеи, поднялась вместе с девушкой вверх, начав душить. Ещё две обхватили руки. – Дар… - Ривель пыталась закончить заклинание даже в этом положении. Под ней собрались змеи и ящерицы. Прыгая в высоту, они кусали её живот, отдирая плоть, кусок за куском…

Стреножив коней, Олег пошёл в ту же сторону, куда убежала и девушка.
На краю поляны лежала Ривель. Весь её живот разворочен так, что страшно смотреть. Он подбежал, схватил за руку, та открыла глаза. Жива!
- Ривель, скажи, как мне помочь, я же Спаситель – я вылечу тебя!
- Никак. От такого нет лекарства. Спаситель может спасти только всех в мире, а не одну лишь душу удержать в теле. Я уже не чувствую ног. Конец неизбежен. Но у меня есть последняя просьба.
- Какая?
- Поцелуй меня, - и закрыла глаза.
- Что? – Олег сжимал холодеющую руку, смотрел в лицо той, что так много помогала в этом мире, но думал о Кате. Просьба магички напомнила о ней. Хотя, он и не забывал – в глубине мыслей всегда была и такая, что Катю можно вернуть, как-то уговорить, чтобы всё было как раньше. Но поцеловать другую – это практически измена. Такого Олег допустить не мог. Вдруг он понял – что-то изменилось. Проверил – пульса нет.
Он не смог исполнить последнюю просьбу той, что спасла ему жизнь.

***

Ира уже хотела дать Шарику второй огурец, как услышала где-то совсем рядом:
- Стой, не надо! – какой-то писклявый голос так молил, будто от этого зависела его жизнь. Она посмотрела на то, что держит в руке. Огурец смотрел на неё глазами кота из «Шрека». Шарик, этот громадный розовый цветок, стоял рядом и облизывался, роняя слюни на землю. Женщина посмотрела в банку с остальными огурцами – все устремили свои взоры к ней.
- Не скармливай нас ему, пожалуйста!
- Пойдём, Шарик, мы найдём тебе другую пищу, - сжалилась Ира над своими ожившими огурцами. Но тот не шевельнулся, лишь проводил её взглядом. – Шарик! За мной! – вот теперь он послушно пополз за хозяйкой, передвигая корнями по земле.
Они прошли уже немало, но тут настала очередь проголодаться самой Ире. Есть живые огурцы как-то не хотелось, но вот что тогда?
Шарик часто надолго пропадал из виду, лишь изредка возвращаясь. На этот раз он вернулся с кроликом в зубах-соцветии. Окровавшенный, но ещё тёплый.
- Ой, и что же это я с ним буду делать? У меня и спичек нет – костёр разжечь… А есть-то уже ой как хочется!
Она попробовала выдрать кусок сырого мяса, но он оказался отвратно-невкусным. Тогда стала пить кровь с тушки, но её тут же вырвало.
- Нет, похоже, сырое мясо – это не по мне. Нужны или спички, или… найти бы людей!
Шарик, понаблюдав за попытками Иры поужинать, принёс целую охапку ягод. А охапка у такого цветка немаленькая.
- Лишь бы съедобны оказались! Но делать нечего – придётся рисковать.
Кое-как утолив голод, она стала думать о ночлеге. На земле спать явно холодно, поэтому придётся залезать на дерево. Ира выбрала ветку потолще и пониже – на другую она просто не заберётся – и уснула, умотавшись за день.
Когда проснулась, ей показалось, что ветка стала толще и удобней, чем вечером. Она будто повторила форму тела Иры.
- Хм, как удачно я тебя нашла, - сказала она ветке. – Пора спускаться и продолжать путь.

***

Великан был большой (хотя иначе его бы так не назвали), волосатый и давно не мытый. Наверное, всю жизнь. И это не только было видно внешне. Придя домой, он сразу накинулся на то, что ещё оставалось в чашке, быстро опорожнил её, но тут же громко ойкнул и вылетел прочь из пещеры.
Игорь выбрался из соломенной кровати.
«Дело сделано. Теперь можно и в деревню, там меня ждёт магичка. Настоящая.»
Добраться до селения было недолго.
- Так, где эта ваша чародейка? – начал Игорь с главного, едва завидев старосту.
- Господин маг что-то путает, мы обещали Вам золото… - начал оправдываться тот, отчего сразу возникло подозрение, что у них что-то не так.
- Это конечно, но сначала я хочу глянуть на чародейку – узнать, всё ли с ней в порядке.
- С ней всё в порядке! Её увёз старый друг…
- Как? Куда? – Зашипел Игорь не своим голосом.
- По восточной дороге. Понимаете, это был сам паладин Деольт, об их дружбе с Трионой сложены песни, мы не отдали бы чародейку Круга первому встречному.
- Быстро давайте мне моё золото!
- Извините, господин маг, но можно ли какое-нибудь доказательство? Поймите нас правильно…
Игорь полез рукой в дорожную сумку, которую ему дали жители этой же деревни, отправляя на погибель великана. Создал шар для боулинга, вынул, показывая старосте.
- Это его глаз? – осведомился староста.
- Зрачок – глаз был гораздо больше, но он вытек по дороге.
- О, конечно-конечно. Вот, держите, - и передал мешочек немалого веса.
- Всё, я пошёл.
- Пешком? – удивился тот.
- Да, и коня мне. Любого, да побыстрее!
«Наконец-то у меня будет свой мотоцикл. Можно было обойтись и без него, но здесь явно пешком ходить не принято.»
Лишь только отъехав от деревни, Игорь изолировал звуки коня, чтобы не слышать его страдания, и смонструировал себе мотоцикл мечты. Торчащие мясо и кости его ничуть не смущали, скорее наоборот. «Теперь можно и за чародейкой.»
По пути он почуял новые волнения в воздухе. «Здесь она очнулась. Тревоги нет. Версия, что это похищение, становится всё менее похожей на правду.»
Вскоре Игорь выехал на поляну, где их запах стал сильнее. Он вышел на её середину, понюхал землю, где они сидели, обедали.
- Сомнений не осталось – она едет с ним добровольно. Чёрт… Какой-то паладин меня опередил! Упустил… - чувство неудачи давило, мешало думать, выгоняя остальные мысли. «Надо узнать, куда они направляются, если буду всё время следовать за ними – так никогда не догоню.» Игорь начал считывать память деревьев, травы, росы, камней вокруг… Появились силуэты двух людей, повозки.
- Надо запастись водой, чтобы хватило и нам, и коням туда и обратно, - мелодичный милый сердцу женский голос звучал божественно.
- В случае чего, ты создашь фонтан, бьющий прямо из песка! – неприятный хрипловатый бас.
«Мужской и женский силуэты сидят слишком близко друг к другу, чтобы быть просто спутниками!»
Дальше их след вёл на юг – в ту сторону, откуда он и прилетел в деревню. Догадка Игоря всё больше подтверждалась. Пирамида показалась, когда заря осветила горизонт.
- Они там. Я их чую, - он воздел руки к небу. – Она с ним. В моей пирамиде. Не бывать этому! Убью! Сотру в пыль!
Сгустились тучи. Прямо над ним сверкнула молния и ударила в пяти метрах, лишь в конце изменив свой росчерк. В небесах над пирамидой начала закручиваться спираль потемневших облаков. Завыл ветер, пригоняя песок к пирамиде со всех сторон. Земля под ногами начала мелко дрожать. Если бы кто увидел гримасу Игоря – содрогнулся. Его рык перешёл в вой. Гигантский смерч, спустившись с небес, упёрся своей воронкой в пирамиду, от неё стали отлетать мелкие камни. Земля задрожала сильнее, вокруг воцарилась непроглядная тьма – ничего не разобрать дальше километра, только стены песка, перемещаемые ветром. Молнии бьют в вершину пирамиды, круша на части. Не выдержав, она раскололась, будто разорвавшись, склоны стали заваливаться внутрь, землетрясение в этом помогало, смерч всё больше вбирал в себя камней и обломков…

***

Они шли по прямому коридору, всё больше поднимаясь под небольшим градусом. Магичка зажгла огонёк, что летел немного впереди них, освещая путь. Вдруг Деольт остановился.
- Смотри, тут есть лестница вниз! Может, спустимся?
- Ладно, давай, - согласилась Триона. – Я не чувствую, где именно тот артефакт – только явно, что в этой пирамиде, так что надо разведать её всю. Веди.
Спустились по лестнице. Небольшой зал, пропахший вином, вдоль стен стоят амфоры, часть из них опрокинуты.
Девушка взяла Деольта за руку, взгляд её был устремлён в никуда – она обратилась к магическому взору.
- Кто-то за нами следит. Я и раньше это подозревала, но сейчас – уверена.
Пол и стены – всё вокруг – задрожало, амплитуда нарастала.
- Что это, Триона? Бежим! – и кинулся в сторону выхода.
- Нет, стой!
Дикий грохот, всё в пыли, резкая боль в плече, сверху что-то придавило...
Она пришла в сознание, небольшой вдох – тут же закашлялась. Приподнялась. Вокруг темень. Щелчком пальцев зажгла огонёк. Развалины. Тот зал теперь и не узнать – сплошь глыбы, лишь пространство рядом с ней сравнительно ровное. «Похоже, я успела создать защитный кокон… Деольт! Где он?» Его нигде не было видно, пока Триона не включила магическое зрение. Тепло между валунами! Пара взмахов – и они раскиданы в стороны, но кольнуло в правом плече.
- Деольт! – она обняла его пыльное, заросшее, но такое дорогое лицо. – Ты жив? Деольт? – мигом забыв всю теорию магической медицины, она просто заревела навзрыд.
- А, очнулась, наконец. А я, пока тебя ждал, уже и поспать успел.
- Так ты живой! – Триона счастливо рассмеялась.
- Да, моя милая.
- С тобой всё в порядке?
- Не совсем, - предпочёл не врать паладин. – Дико болела нога, мне приходится её постоянно успокаивать – я ведь тоже на кое-что гожусь. Но дошло до того, что теперь её совсем не чувствую – похоже, я перестарался. И ещё – можешь как-то убрать всё, что на меня навалилось?
- Сейчас-сейчас, всё сделаю, - она выпрямилась, оттащила телекинезом булыжники поменьше, взялась за самый большой… - Никак. Похоже, сверху на него давит вся толща, что над нами.
- Ну, придётся мне остаток жизни лежать здесь и смотреть на тебя. Но я на это согласен, - улыбнулся Деольт. – Даже зарёванная, ты самая красивая на свете.
- Не говори ерунды, я вытащу нас отсюда!

***

Чародейка с длинными каштановыми волосами в красных одеяниях сидела за круглым столом и смотрела в магический шар, который переливался голубизной, словно летнее небо. Она вглядывалась в его середину, вызывая на контакт нужного человека.
- Мальгама? – в шаре появилось лицо молодой девушки с длинными зелёными волосами.
- Вьёрен. Я решила, что ты должна знать – Ривель всё-таки нашла призванного. Как я уже говорила, я изначально была против совершения обряда. Они считают, что мы призвали в наш мир Спасителя, но в Предсказании Великого Пророка сказано лишь о Проклятом. Ривель внушает остальным, что нам надо помогать Спасителю, но на деле любое их действие лишь приближает Конец всего.
- Ты, конечно, что-то уже предприняла?
- Да, я послала Литёра остановить призванного. Если ему это удастся – он станет настоящим миротворцем: не падёт империя, не будет горящих земель – тогда он остановит Пророчество на половине.
- Ты же знаешь – я сделаю всё ради блага моих подданных и защиты земель. Именно поэтому я вошла в Круг, участвовала в ритуале, а теперь согласна с тобой. Проклятый это или Избранный – не будет ничего хорошего, если он останется жив. Если будет всё так, как сейчас – меня вполне устроит. Только… ты уверена в Литёре? Говорят, у него был зуб на Ривель.
- Ничего страшного. Он меня не ослушается.
- Хорошо. Я передам это Аэтинн.
- Не надо – я сама. У меня хороший барьер от прослушки. Не уверена, что твой взломать не сумеют.
- Тогда до связи.
Лицо княгини сменилось всё той же голубизной магического шара.

***

Кенуш зашёл в комнату Маши и сел на стул.
- Девочка, я бы хотел с тобой серьёзно поговорить.
- Слушаю, дедушка.
- Что бы ты хотела? Не конкретно сейчас, а вообще.
- Домой.
- Понятно, - улыбнулся старик. – Но на что ты готова пойти ради этого?
- Ну, не на всё, конечно. Но на многое. В разумных пределах.
- Так я и думал. Но ты ничего не добьёшься, просто сидя здесь. Тебе нужно в столицу. Я напишу рекомендательное письмо своему старому знакомому. Он тебя примет и поможет, чем сможет. Возьми мою птицу, я вижу, она тебе понравилась. Хоть будет с кем поговорить.
- А как же Вы?
- О, не беспокойся, у меня здесь есть ещё собеседники…
Маша выехала на следующий день. Лошадь старого Кенуша оказалась спокойной, несмотря на заверения о её скверном характере. Амбр, который, как оказалось, летать всё же умеет, теперь показывал это, часто отлетая по своим птичьим делам и пропадая из виду.
Дорога, огибая небольшую скалу, круто поворачивала направо. Здесь-то Маша и услышала звуки сражения. Поторопив свою Тихоню, она увидела, как несколько человек в лохмотьях наседали на двоих прилично одетых полноватых путников. Эта парочка забралась на карету, где легче было отбиваться. Движения их были неуверенны, наверно, поэтому из оборванцев только один лежал, раненый, в стороне. Среди местных разбойников, видимо не оказалось лучников, чтобы достать оттуда этих смышлёных купцов. Сама же дорога перегорожена спиленными деревьями.
- Что это вы тут делаете? – спросила Маша голосом строгой учительницы. – Вам что, заняться нечем? – все обернулись на неё, забыв о драке. – Вас, дурней, всех положат – даже такие неумехи, как эти, могут защищаться вечно. А ну, марш домой овёс сажать! Тебе, - указала она на одного из бедняков, - жена сколько раз говорила, что стена вот-вот обвалится? А ты здесь развлекаешься? Хоть бы подпорку поставил!
- Иду, иду, госпожа, уже иду ставить подпорку!
- Хорошо, хорошо, - вторили ему другие. Они побросали оружие и разбежались в разные стороны. Кроме раненого.
Маша спешилась, потёрла ладони друг о друга.
- Выдумали тоже! Ну, посмотрим, что там с тобой.
Он прижимал руки к животу, что не сильно-то помогало – крови под ним натекло уже прилично.
На ближайшую ветку сел её амбр, выделяясь среди листвы красным цветом.
- Может, ну его, - робко предложил один из купцов, - мы ехали в город, никого не трогали, а они…
- Нет! – оборвала его Маша, и тот сразу затих.
- Выдумали тоже! – повторил амбр, спрятал длинную голую шею в перья и уставился на свою хозяйку правым глазом.
Она держала раскрытые ладони над раной, сконцентрировавшись.

Глава без номера. Я – не твоя любовь

Конный разъезд приближался к перепутью. Скоро должна показаться развилка. Но там, к своему удивлению, кроме путевого столба всадники увидели голую светловолосую женщину. Она стояла и смотрела как будто в никуда.
- Кто такая? Почему без одежды? – начал допрашивать старший разъезда.
Молчание. Вообще никакой реакции.
- А может мы её – это, того? А? – жадно спросил молодой прыщавый Энди.
Старший не успел ответить.
- Что тут происходит? – этот громоподобный бас был хорошо известен солдатам – генерал Хеорх Хоррис, или просто Хеорх, как называли его в полку, слыл строгим, но справедливым полководцем, всю свою жизнь посвятил войне. Рано пошёл в армию, быстро поднялся по службе, был одним из двух самых молодых генералов Родении. И после мирного договора с Вебельмертом не остался без работы: крестьянские и баронские восстания, нападения кочевников на окраины империи, мелкие стычки с соседом, которые возникали несмотря на мирное соглашение… Это в центре страны кто-то мог думать, что мир – это отсутствие войны, но солдаты знали: всё далеко не так.
Генерал долго смотрел на женщину, не веря своим глазам.
- Мильта? Что ты здесь делаешь? Ты… Живо привезите сюда рубаху, штаны и верёвку, чтобы подпоясаться! И сапоги размером поменьше!
Пара всадников ускакала выполнять приказание.
- Мильта, - он слез с коня, - столько лет… Почему ты тогда ушла? Ты… Опять молчишь?
Женщина, которую называли Мильтой, посмотрела на Хеорха с безразличным выражением лица.
- Мильта, я…
Наконец, привезли одежду и обувь.
- Одевайся, - приказные нотки полководца никуда не делись, со всеми, кроме короля, он говорил так – скорее уже по привычке.
Женщина самостоятельно надела штаны, накинула рубаху, подпоясалась верёвкой и обулась.
- Хорошо. Я уж боялся – ты как раньше… Пошли ко мне в палатку – нечего на ветру стоять.
До лагеря, что разбил полк Хорриса, было недалеко.
Некоторые солдаты, лишь только отсалютовав генералу, провожали вожделённым взглядом ладную фигурку блондинки лет сорока, что  он вёл. Несколько старослужащих улыбнулись в усы.
Большой стол с картами, стул, низенькая лежанка у стены, сундук, развешанные по стенам мечи и щиты – полководец не держал у себя ничего лишнего.
- Может, ты есть хочешь? – уже громче, часовым: - Принесите еды и вина получше! – опять ей: - Почему ты тогда ушла? Где ты была все эти двадцать лет?
Ни слова. Лишь смотрит в пол.
- Молчишь? Открой рот, - та послушно исполнила. – Язык есть. В тот раз ты тоже долго молчала. Все уже стали думать, что ты немая. Но потом стала отвечать на простые вопросы: «да», «нет»… Может, и сейчас так будет… - говорил он уже не ей, а просто задумавшись.
Принесли еду и вино. Пока Мильта жадно ела солдатскую кашу, Хеорх смотрел на неё, будто любуясь.
Так потянулись дни. Мильта опять стала путешествовать вместе с полком, но теперь её никто не трогал. Однажды она молча подошла к повару, взяла в руки поварёшку и стала ему помогать. Выяснилось, что женщина готовит лучше, в итоге его заместила. Все стали замечать, что Хеорх ходит довольный, поглядывая на Мильту. Ночевала она в его палатке, куда принесли вторую лежанку.

Ночь. Накрапывает мелкий дождь. Гильом и Энди стоят на дежурстве у ворот лагеря.
- Гильом, а вот ты уже давно служишь – скажи, кто такая эта Мильта?
Тот улыбнулся, радуясь хоть такому развлечению и вспоминая.
- Как-то, лет двадцать назад, встретили её так же, голую… А, нет – прислал её кто-то из сильных мира сего – сверху – как парламентёра или посла… Только вот непонятно, почему она голая была и молчала – какой же это парламентёр? Из Вебельметра, что ли, кто-то послал… Так вот, прислали, скорее, враги, чем союзники, а тут ещё и такая странная. Ну, Хеорх, ничего от неё не добившись, её и оприходовал! Молоды мы тогда были… А потом говорит: «Забирайте её в казарму». Хороша была девка, безотказная, только странная – молчала всё время. Ну, её, конечно, одели… Так и ходила вместе с нами. Потом даже разговаривать немного стала – тихо только и понемногу. И у Хеорха в палатке тоже, конечно, ночевала, но нам он тогда ничего не запрещал.
- Так ведь и сейчас не запрещает…
- Это да, но и не разрешает… - Гильом явно задумался.
- Ну, и что дальше было? Куда делась-то потом? – молодой солдат явно хотел развеять скуку, а напарник так невовремя замолчал.
- Да просто ушла она однажды из лагеря – да и всё. У часового спрашивают: «Ты почему не задержал?», а он: «Я думал, что по Вашему приказанию…» В общем, новичок был, наказание потом понёс, хотя Хеорх наказывает редко и только по поводу. Но каши она тогда не варила – а жаль. В общем, хорошо, что вернулась. Видать, соскучилась. Только молчит опять. И генерал её к нам не пускает. То есть, по лагерю-то она ходит, но вот того широкого жеста от него – нету.
В полку стали шептаться, что Хеорх теперь не всё делит поровну – стал более жадным в этом вопросе.

Однажды солдаты услышали женский визг от частокола лагеря. Прибежали, смотрят – а там Гильом заламывает Мильте руки, та кричит, пытается вырваться, но куда там – бабе мужику сопротивляться.
Подбежал и Хеорх.
- Гильом! Отпусти её! Живо!
Тот исполнил приказ и пошёл, повесив голову.
- Понесёшь наказание! – и уже тише, ей: - Мильта, прости, что им раньше не запретил, я думал – не осмелятся.
Она лишь смотрела в землю, насупившись. По щеке потекла слеза.
- Пойдём, - обнял он её и повёл в палатку.
Вошли. Усадил её на стул, крикнул часовым:
- Передайте мой приказ: никому её не трогать! – и уже тише, ей: - Я всегда хотел тебе сказать… Все эти двадцать лет… Прости, я перед тобой бесконечно виноват. Много ошибок я сделал в жизни, из-за некоторых из них погибали мои воины – умелые бойцы, хорошие друзья, но эта – перекрывает все. Я хотел бы вернуть всё назад, чтобы её исправить – её одну, больше не надо. Зря я им тогда разрешил это! Не знаю – поэтому ты ушла или нет… Ответь – ты простишь меня?
- Не знаю, - покачала головой она.
- Ты говоришь! – несказанно обрадовался Хеорх. – Как хорошо. Послушай. Я – простой солдат и не знаю, что это такое, но мне кажется – нет, теперь уже уверен, что… я люблю тебя, Мильта!
На вечно беспристрастном лице Мильты отразилось искреннее изумление.
- Только скажи мне, - продолжил он, - ты когда-нибудь… есть такая возможность, что ты простишь меня? – глаза его горели надеждой, он вглядывался в её лицо, чтобы узнать ответ, ждал, как она отреагирует.
Мильта опять уже сидела со спокойным видом. Тишина. Но Хеорх терпеливо ждал.
- Возможно.
- Спасибо тебе! – от радости он обнял её, прижав так, что раздался хруст. – Ой, извини. Ты в порядке?
- Да, - кивнула она. – Обними меня ещё раз…
На следующий день вторую лежанку из палатки вынесли.

- Хеорх, - однажды обратилась к нему Мильта, - я хочу приносить тебе пользу – большую, чем сейчас, - он непонимающе глянул на неё, отвлёкшись от письма, присланного недавно. – Я хочу убивать вебельмертийских солдат!
- Тебе что, меч дать? – без тени улыбки спросил он.
- Нет. Хотя стилет, пожалуй, не помешает. Но я о другом.
- Ты что-то умеешь?
- Вели поставить манекен – и я покажу.
- Поставьте манекен на тренировочном поле! – приказал Хеорх наружу.
Вышли на улицу, приблизились к манекену. Мильта вскинула руки – и его объяло пламя.
- Пошли обратно – надо поговорить.
Вошли в палатку.
- И скольких ты сумеешь сжечь подряд?
- Несколько десятков – точно.
- На каком расстоянии?
- Шагов пятьдесят.
- Отлично – будешь в резерве. Так в критический момент мы сможем перехватить инициативу в бою. Я не знал, что ты – чародейка. Это поэтому Мальгама послала тебя к нам когда-то в качестве переговорщика?
- Да, но она не учла… мои особенности.
- Но сама Мальгама на стороне Вебельмерта – тебя это не смущает?
- Я хочу ей отомстить.
- Мы с тобой им покажем, что такое настоящий бой! – со злорадством и радостью заявил Хеорх, сжав кулак.

Генерал отправил резервный отряд по лесу, чтобы он скрытно вышел в тыл противника и учинил беспорядок в ставке вражеского полководца.
Их план раскрыли, только когда воины вышли из леса, но излюбленную вебельмертской армией «стену щитов» построить успели.
Мильта медленно провела рукой – целую цепочку воинов, одного за другим, объяло пламя. Они кричали, метались в стороны, катались по земле, горя. Но такой огонь не сбить обычными средствами. Казалось, ад наступил на земле, и даже волосы чародейки тоже были в огне. Провела левой рукой в обратную сторону – загорелся второй ряд «стены щитов». Пламя не охватило только одного солдата. Чародейка ударила по нему сжатым воздухом – его опрокинуло, копьё отлетело в сторону. Мильта подбежала к нему, на ходу снимая с себя верёвку, какой всегда была подпоясана. Заломила ошеломлённому воину руки, связала. Пока два отряда бились между собой, будто бы не замечая чародейку, повела пленного в сторону леса.

Теперь была очередь Гильома заходить в палатку Хеорха – он вёл допрос.
Внутри, кроме него, стояли два сотника.
- Гильом, когда ты в последний раз видел чародейку Мильту?
- Она шла в сторону леса, вела связанного вебельмертийца, - все заметно оживились при этих словах, явно услышав что-то новое.
- Так, и почему ты её не остановил?
- Я думал, что она выполняет Ваш приказ, генерал. К тому же, я тогда сражался сразу с тремя, они наседали на меня. В итоге я вышел победителем, конечно, но чародейку больше нигде не было видно.
- Хвастаться будешь в борделе – там тебе, может, и поверят. Гильом, а ведь это ты упустил её и двадцать лет назад – может, вы в сговоре?
- Клянусь честью и своими родителями, что это не так. Похоже, злой рок преследует меня.
- Значит, ты больше ничего странного не заметил? Почему больше никто их не видел?
- Этого не знаю, но могу показать место, где их видел, и куда примерно они направлялись.

Блондинка в простой рубахе вела солдата через лес. Тяжёлые вебельмертские доспехи гремели при каждом его шаге. Руки связаны за спиной, но он не жаловался – просто послушно шёл, куда она укажет.
- Стой! Повернись ко мне! На колени! – он исполнил всё сразу, как только услышал. – Имя?
- Людвен.
- С каких пор ты в армии?
- Как только выучился держать меч и копьё.
- Где твоя мать?
Пауза.
- Не знаю.
- Когда ты её в последний раз видел?
- Сейчас я стою на коленях – тогда я был примерно такого же роста.
- Это – лет двенадцать?
- Наверно.
- Ты знаешь, сколько тебе сейчас лет?
- Около двадцати.
- Она что-нибудь рассказывала о себе?
- За всё время я от неё не услышал ни слова. Разговаривать, читать и писать меня научили уже в казарме в Империи, - Магия Правды действует не так – он должен был отвечать кратко, однозначно и только по существу, но действие заклятия уже спадало. Похоже, молодой воин разговорился уже по своей воле.
- Ты должен показать мне те места, где вы с ней были вместе.
- Это недалеко.

Через две недели их нагнали. Во главе отряда был сам генерал.
- Мильта! Прошу не сопротивляться. Нам надо тебя сопроводить в лагерь, - Хеорх слез с коня, подошёл к ним с пленником.
- Ты не узнал его, Хеорх? Это – твой сын. Твой – и Мильты. А вот он сразу понял, что я – не она.
Чародейка преобразилась – перед ними теперь стояла молодая кудрявая рыжеволосая красавица и нагло смотрела в глаза генералу.
- Так это ты всё время… Пошла прочь с глаз моих! И знай – я тебя не зарубил только потому, что ты – придворная короля!

Арре какое-то время ещё следила за полком Хеорха, но Мильта так и не появилась. Пленного передали в столичную тюрьму.

На обочине шоссе голосовал молодой человек и его синяя лошадь. Редкие машины сперва притормаживали, водители с интересом осматривали наряд молодого человека, потом оглядывали лошадь, бормотали "ну, на хрен" и уносились прочь.
- Ты бы водички просил, - после получасового стояния пробормотала синяя лошадь, - бензин никто не даст, одни жмоты.
- А что водички?  - пробурчал молодой человек и, сдвинув стетсон на затылок, оглядел собеседницу, - на водичке я и сам пойти могу, ты попробуй на бензине... как эти.
- Дурак, ты, вашество, - вздознула лошадь, - эти - механические, а я - биологическая. Усекаешь?  Впрочем, куда тебе, всю биологию прогулял...
- Не всю! - запротестовало "вашество":  Что касается анатомии и размножения, то...
-Кобель, как и все мужики,  - вздохнула лошадь.
-  Но, но! Я все-таки Прынц! Местами - Прекрасный, - напомнил Прекрасный Прынц и горделиво отставил ногу, демонстрируя поношенный сапог с расшитым бледным золотом голенищем.
- Ну тебя, - фыркнула лошадь, - я пошла.
Махнув хвостом, она двинулась вдоль дороги.
-Эй! - крикнул ей вслед Прынц. - А как же й...
Он хотел крикнуть "как же я?!" , но внезапный черный смерч облепил беднягу с головой и тут же исчез.
Лошадь развернулась и подошла к тому месту, где только что был её хозяин. Вместо него у обочины стояла зеленая обоупившаяся канистра.
Внезапно раздался шум мотора и скрип тормозов - на дороге остановился автомобиль.
-Впх, какой красывый жеребец! - выпалил водитель, откровенно разглядывая синюю лошадь. - И савсэм один, да?  Без никого, да?
Он беспокойно завертел головой по сторонам, убеждаясь в правоте своих предположений.
- Сам ты - жэрэбэц, - передразнила его лошадь. - Зима, я, кобыла. Бензинчику не найдется литра два хотя бы?
Водитель в неестественной позе замер, и машина начала медоенно катиться вперед.
- Эй, куда?  - поинтересовалась Зима, но автомобиль уверенно набирал ход.
- Кобель, - вздохнула лошадь, возвращаясь к канистре.
Взяв её за ручку зубами, она уныло поплелась по шоссе.

***

Мара спешила с самого утра. Говорящая кошка Триш взобралась на шкап, откуда настороженно наблюдала за носящейся по комнате хозяйкой.
- Мне, как Менделееву, приснился сон, - на ходу объясняла колдунья, строя на рабочем столе нечто, похожее на самогонный аппарат. - рецептура филосовского камня! Представляешь?  Алхимики почти все были правы, но им не хватало одного маленького ингридиента...
- Это какого?  - настороженно осведомилась кошка.
-Магии!  - выпалила Мара и резко взмахнула волшебной палочкой над грудой химической посуды.
Громыхнуло, и во всем доме погас свет.
- Теперь нас точно отсюда вытурят, - вздохнула Триш. - твоя магия шарахнула в трансформатор.
Но Мара ни капельки не смутилась, лишь упрямо  тряхнула фиолетовой копной волос:
- Так и было задумано, - сообщила она. -Из тьмы немой явится чья-то искра. И вот из неё-то и выйдет философский камень.
Пообедаем тогда, - девушка вздохнула и мечтательно закатила глаза к потолку, - обед из пяти блюд! В лучшем ресторане Города!
- Ну-ну, - скептически проворчала Триш.
Мара махнула на неё рукой и занялась пробирками на столе. Через полчаса тьма в комнате сгустилась, так как из большой колбы начал валить антрацитовый пар, наполняя собой все вокруг. Колдунья влезла на табуретку и, взяв метлу, начала закручивать темноту по спиралию образуя что-то похожее на смерч. Когда тот достиг приличной скорости вращения, Мара выкрикнула "Апорт!" , и притопнула башмаком по табурету. Табурет развалился и колдунья, потеряв равновесие,  с визгом полетела в груду пробирок на столе. Триш вскочила на лапы, а вихрь исчез, но через мгновение вместо него появился Прекрасный Прынц.
- Вот это я удачно попал, - пробормотал Прынц и, подогнув колени, мякго осел на пол.
- Принесла нелегкая, - прошипела Триш, разглядывая прибывшего Прынца. - это твой филосовский камень, что ли?

Мара героически вылезала из лабораторных стекляшек. Её форменный балахон, сохранившийся еще с выпускного вечера Академии, постепенно из темно-коричневого становился разноцветным - мензурки щедро оросили его своим содержимым.
- Ой, - выдохнула она, увидев, кого приволок вихрь.
Пользуясь тем, что Прынц пребывал в состоянии отключки, девушка метнулась к зеркалу и с остервенением начала расчесывать свою фиолетовую шевелюру, пытаясь придать ей привлекательный вид.
- Зря стараешься, - заметила со шкафа Триш. - Бутылка выпивки, и он твой до ее донышка.
- Много ты понимаешь, - огрызнулась Мара, колдуя над внешностью.
- Я-то? - удивилась кошка и обиженно замолчала.
Тем временем Прынц открыл глаза:
- Проклятье, - слабым голосом прошептал он.
- Ой, ваше высочество, - Мараю отложив расческу, бросилась помогать Прынцу подняться на ноги, - прошу простить за такое грубое приглашение, но...
- Проклятье, - повторил Прынц, когда принял вертикальное положение, - моя лошадь осталась неизвестно где!
Конец главы 1.

– Сколько их?
– Много, – ответила старушка, не прекращая накладывать дрова в печь. – Увесь берег от Оборота к Яме.
Мальчик ходил туда-сюда по тесной избушке. Десять шагов в одну сторону, десять в другую. Босые ноги холодил земляной пол.
– Дед там отца ищет?
– Рид!
– Что «Рид»? – он встретил её строгий взгляд.
– Зачем ты их пугаешь?
За столом перед лампадой сидели светлые близняшки: Химада и Сью. Они прожили семь лет и были вполовину младше старшего брата. Притихли, словно кошки на охоте.
Рид замотал головой.
– Отец вернулся бы ещё год назад. А его нет, – он остановился рядом с сёстрами и наклонившись к ним чётко произнёс: – нет его больше. Не-ту.
Девочки опустили головы и взялись за руки.
– Ты жестокий, – тихо сказала бабушка.
Когда она поспешно отворачивалась Рид заметил, как слеза упала с её ресницы на щёку. Ему стало стыдно за свои слова, но и правоту свою он чувствовал. Отец погиб. У Дирада или на Шёлковом поле, на реке Мире или в любом другом месте, где люди проигрывали сражения в самом начале войны.
И сегодня дед точно не найдёт его на берегу.
– Я же не виноват, что он погиб. И когда…
Рид замолчал, услышав шаги снаружи. Поспешно сел напротив сестёр.
За окном мелькнул фонарь, затем стекло вновь потемнело и мальчик увидел в нём своё отражение.
Дверь отворилась. Дед вошёл в избу, держа в руке мокрую сумку из коричневой ткани. Капли с неё разбивались о серую землю.
Без слов он опустил свою ношу на стол и опёрся кулаками по бокам от неё. Смотрел так пристально на сумку, будто мог разглядеть содержимое.
– Деда, – Рид говорил теперь робко и мягко, – кто там? Откуда они?
Дед развязал горловину сумки и вытащил оттуда свёрток. Протянул жене, которая к этому времени затопила печь от лампадки.
Риду он достал что-то бесформенное, сырое и грязное.
– Что это?
– Разверни и увидишь, – отозвался дед. – Глаза на месте?
Мальчишка брезгливо отвернул край вещицы.
«Ковёр что ли?» – подумал он.
Но то был не ковёр, а намного более ценная вещь.
В иле и глине проступили цветов Диорна: жёлтый, зелёный, чёрный.
– Как он оказался в реке, деда? – взволнованно спросил Рид.
Сёстры от любопытства вытянули шеи к знамени. Дед же не обратил внимания на вопрос, а проговорил старушке:
– Высуши их на сковороде, Тами, – он указал на свёрток в её руках. – Будет к ужину.
– А ты куда?
Дед отошёл в дальний угол к своей лежанке.
– Спать, – угрюмо бросил он. – Не голоден.
Загудела трупа и от пламени в открытой печи стали видны сундуки под стенами, укрытые вышитыми покрывалами. Между окнами висела картина отца и матери Хинады, Сью и Рида. Если бы Рид набрался достаточно решимости попросить деда и если бы ему разрешили, то он бы давно снял эту картину с глаз долой.
– Риди, а что это? – Хинада указала пальчиком на свёрнутое полотнище.
– Помнишь, мы ездили в город?
Она кивнула.
Конечно, прошло уже два года, но это было значимое событие в их жизни. Неудивительно, что они запомнили.
– Когда мы въезжали, на воротах видели вот такие флаги…
– Это не флаг, а знамя, – угрюмо и глухо сообщил дед, задумчиво глядя в потолок. – И оно принадлежит не городу, а господину Урвилу. Его личной страже.
– У реки стража нашего барона?
– Рид, ну, а кому там ещё быть? – рассердился дед. – Их же не из Рокеша сюда занесло.
Он вздохнул и уже мягче сказал ему:
– Иди, отмой его. Негоже знамени так выглядеть.
Рид посмотрел в сторону печи – оттуда уже начало пахнуть чем-то сладко-вкусным. Но деда он ослушаться не мог. Взяв у руки знамя так, чтобы не изгадить свою рубаху и штаны, он вынес его на улицу, а затем и на кладку у реки. Это была не Тиная, на берегах которой нашли солдат, а маленькая Чарушка. Она впадает в Тинаю через версту.
В деревне лаяли и выли собаки, хотя луна этой ночью и спряталась за облаками. Звери будто понимало, что случилось неладное, что война уже пришла на самый порог.
Дабы не наклоняться с кладки, Рид вошёл в воду. Мелкая речушка нагрелась за день и была даже теплее сырой земли.
Постоянно оглядываясь на светлое окно позади, он на ощупь отмыл знамя и вытащил его на траву. Полотнище было шириной в два локтя и длиной в рост мальчика. Жёлтые краски настолько ярки, что выделялись светлым пятном в этой темноте.
Рид, вернулся к дому, ориентируясь по ощущению ног вытоптанной тропинки и по светлому окну.
Прильнув к срубу, он заглянул внутрь. Сёстры и бабушка что-то ели, запивая молоком. Положенная Риду порция лежала у его места за столом. Посмотрев наискосок, Рид увидел деда. Тот валялся, отвернувшись к стене.
Скоро все они лягут спать, не дожидаясь Рида, но обязательно оставят на подоконнике лампадку.
На цыпочках мальчик прокрался в сени, оставил знамя на лавке у входа в дом и взял оттуда фонарь. Рядом было кресало. Чтобы не выдать себя звуком и светом, он разжёг фонарь только когда перешёл Чарушку вброд и спрятался за клёнами. Масло вспыхнуло от искры и прогнало подступивший совсем близко страх. Тусклый, неверный, а всё же свет.
Рид боялся темноты. Помимо обычного для жителя лесной деревни страха перед дикими животными он испытывал ещё и необъяснимый ужас, который медленно обступал его, если он долго не видел света. До паники дело, но Рид уже мог засыпать в темноте дома. Отчасти его желание пойти к Тинае этой ночью вызвано именно борьбой со страхом, но, возможно, и нежеланием его признавать.
Другая причина, разумеется, любопытство. Рассказы о войне будоражили его воображение, и теперь он может увидеть последствия битвы собственными глазами. Нужно всего лишь пройти к Тинае.
Две реки делил бугор, который сходит на нет ниже по течению. А у дома Рида, если бы не листья, то с гребня бугра могла быть видна вся деревня. Или виден Рид с фонарём всей деревне.
Он быстро перешёл на другую сторону. С горки бежал, а сердце его колотилось ещё и от дурного предчувствия, которое твердило: «не иди туда, не иди». Однако мальчику это словно придавало решимости.
Оборот находился там, где Тиная сворачивала ближе к деревне. А ещё дальше, где впадала Чарушка, там была Яма. Реки смешивались, закручивая потоки в узких берегах – опасное место. На памяти Рида там утащило под воду сразу двоих людей. Девочку и её отца, нырнувшего за дочерью. Девочку звали Мира. Как звали мужчину Рид уже не помнил.
Канатный мост находился как раз перед Оборотом. Берег под бугром слишком крутой, чтобы туда могло вынести тела, так что нужно переходить на другую сторону.
Вход на мост был между двумя столбами. От их вершин во тьму над водой тянулись канаты. К основанию были привязаны верёвки потоньше. Они переплетались друг с другом, образуя сеть от канатов вверху к доскам внизу.
Настил уже прогнил на отдельных участках, и потому Рид шагал очень осторожно. Днём, правда, он часто бегал здесь без опаски, но сейчас не день, и в его руках единственный источник света, который в воде сразу же погаснет. А если вспомнить, на что там сегодня можно наткнуться…
У Рида холодок прошёлся от затылка вниз по хребту.
Он обернулся, одновременно желая увидеть и не увидеть кого-нибудь. Возможно, деда, понявшего, что внук решился на дурную затею. Но позади не было видно другого фонаря, а только пару шагов канатного моста.
Рассердившись на своё малодушие, Рид быстро дошёл к столбам-близнецам на пологой стороне реки и направился вниз по течению.
Здесь редко кто бывал, однако с обеда тут уже успели вытоптать кусты и траву. Когда у Ямы тётка Шана заметила погибшего солдата, вверх по течению поспешили те немногие мужчины, которых не забрали на войну или те, что уже вернулись в деревню.
Они и ступени земляные сделали для удобства спуска.
Накрытые ветками тела Рид заметил сразу. Их уложили в один ряд посреди лужайки.
Мальчик прошёлся вдоль и насчитал пятнадцать человек. Он отбросил ветки с крайнего, убрал лопух с лица.
Кожа была тёмной, кое-где в иле, а губы чёрные в тусклом свете фонаря. Рид наклонился и втянул носом воздух – запах речной воды и ничего больше. Хотя на такой жаре недолго им не продержаться.
Он помнил, как хоронили его мать. Всех тогда больше заботили новорождённые близнецы, выживут они или нет. Отец куда-то уехал, наверное, в город за врачом. А она всё это время лежала в погребе, и этот запах…
Мальчик тряхнул головой, прогоняя мысли, и присмотрелся к солдату. Мог ли это быть его отец? В отличие от матери, образ отца был всё ещё живой, только настоящее лицо его заменяло изображение на их неточной картине с мамой. Казалось бы, всего два года прошло, а Рид уже начал забывать.
Нет, это не отец. И никто из них, ведь отца уже давно нет в живых.
Лопух и ветки он вернул на место.
Солдаты были в кожаной броне. С кольчугами всплывут через день-два, а те, кто был в тяжёлых доспехах, не всплывут уже никогда.
Дядька Тевор как-то рассказывал о переправе через реку. Мост сожгли ещё в первых боях, а затем решили зайти ракхам в тыл. Он переплывал на плоту уже под самое утро, и в лучах рассвета видел на дне много рыцарей.
Тогда мальчик ему не поверил. Откуда рыцари на дне? Солдаты не бросают своих раненых и погибших! Но с тех пор много воды утекло, и Рид уже не такой наивный.
Солдаты – те же люди. Ничего более.
Наконец, он нашёл, что искал.
Ножны были пусты: мечи или в бою потеряли, или старшие забрали. А вот кинжал не доглядели.
Рид сквозь ветку протянул руку к поясу мёртвого солдата и вытащил клинок. И тут же выронил его от испуга.
Оружие было не за поясом, а в боку человека – этим клинком его ранили или убили. Трёхгранное узкое шило и витая рукоять полностью из металла – кинжал ракха. Им протыкают кольчуги и проникают в щели доспехов.
Рид взял его снова. Теперь это его клинок.
Он отёр его от налипшей крови в песке на берегу, омыл от ила. Только полотно клинка с локоть в длину. Для мальчишки это был практически меч.
Уже собираясь уходить с находкой домой, он заметил что-то белое на воде. Оно плыло на мелководье Оборота, куда обычно прибивает всякий мусор или вот как сейчас утопленников. Это не могла быть пена – лишь к Яме течение ускоряется так сильно, что начинает пенится в засорах и листве склонившихся деревьев.
Как простынь, кинутая на полоскание, светлая клякса медленно двигалась в сторону мальчика. Ещё одно знамя?
Держа в одной руке фонарь, а в другой кинжал, Рид пошёл навстречу. В голове его мелькнула мысль о том, что он уже слишком сильно увлёкся своим приключением. Даже в самых смелых планах у него не было намерений заходить в Тинаю ночью к неизвестно чему. И как часто с ним происходит, мысль остановиться и вернуться его только подбодрила.
Дальше, дальше.
Вода намочила ему штаны, закатанные выше колен ещё на Чаруше. Он остановился – дальше находится резкий обрыв в русло. Но и белая штука уже на расстоянии вытянутой руки.
Рид уколол штуку кинжалом и подтянул ближе – твёрдое. Когда он коснулся её пальцами, ему сразу стало понятно, что это. Лёд.
Лёд в середине лета! Колючий…
С помощью кинжала он затащил льдину почти к самому берегу – дальше не позволила глубина. Только сейчас, находясь значительно выше, Рид понял, насколько большая эта льдина на самом деле. То что раньше он принимал за её край, оказалось ещё одним телом, растянутым вдоль и наполовину вмёрзшим в лёд.
Труп был чёрный, вот почему его было трудно отличить от чёрной воды. Не только кожа, но и одежда. Наверное, его сильно обожгли перед тем, как сбросить в воду. Дядька Тевор говорил…
Ракх! Это Ракх!
Мальчик до боли в кончиках пальцев стиснул кинжал. Чёрная кожа не от огня и не от грязи. Там настоящий ракх!
Рид выскочил из реки и помчался домой так быстро, как не бегал никогда и днём. Мост под ним раскачивался, а он даже не замедлился. Через лес и в тёплую воду Чаруши, раня ноги о ракушки.
– Де-ед! – кричал он в ужасе. – Деда!
В окне резко дёрнулся огонёк лампады, скрипнула дверь, на пороге появился дед и спросил взволнованно:
– Рид? Что случилось, Риди?
– Там ракх, дед!
– Где?
– У Оборота.
Плечи деда приопустились, а морщины на его лице немного разгладились.
– Да нет там ракха…
– Он приплыл на льдине, только что!
Дед задумался, глянул в сторону деревни, где уже не горел свет в окнах.
– Он один?
– Да, – ответил Рид, и тут до него дошло, что видел он не живого, а давным-давно погибшего ракха. – Я не знаю, живой ли он.
Дед кивнул.
– Жди, – приказал он и вернулся в сени.
Послышался голос бабушки, и дед ей велел то же самое, что и Риду – ждать. Обратно он вышел с мечом. Настоящим мечом.
– Иди за мной, – сказал дед, – свети дорогу. Когда крикну «беги», беги домой что есть мочи, понял?
– Да.
– Потом будите мужиков и объясните всё. Понял?
– Да.
– Свети.
Дед с клинком впереди, Рид с фонарём сзади. И только с фонарём. Кинжал он где-то потерял.
– Что за «льдина», Рид?
– Большая такая. Где-то на треть заплавы. А ракх сверху на ней.
– У Оборота?
– Да.
– Что ты там вообще делал? – пыхтел старик рассерженно, поднимаясь на бугор.
Мальчик промолчал, а дед и не настаивал. Скорее всего, на этот вопрос ещё придётся отвечать.
Сейчас Рида больше волновало, каким дураком он себя выставил, поднимая такой шум из-за мёртвого ракха.
Переходя мост, дед внимательно вглядывался в воду. Ничего нет. Оборот за изгибом реки и отсюда не заметить льдину, тем более, когда она уже в заплаве.
Канаты раскачивались от веса деда, а в пяти саженях от столбов – в самом центре моста, Рида почти подбрасывало на досках.
– Не напирай, – предупредил старик уже на другом берегу, – держись от меня подальше.
У Оборота было всё так же тихо, лишь вода плескалась в корнях клёнов.
– Стой на месте.
Держа перед собой клинок, дед в одиночку пошёл ко льдине. Тихо, как хищник к добыче. Вскоре его силуэт едва угадывался на сером фоне льда. Хлюпнула и затихла вода.
– Рид, посвети.
В фонаре уже заканчивалось масло и огонь совсем слабый, но было ещё хорошо видно, что это именно ракх. Чёрные, как уголь волосы и кожа лоснились на свету. Странная на вид одежда похожа на крыло летучей мыши.
– Ракх, – выдохнул дед.
Коснувшись острием меча правого бока ракха, старик ощупал его шею.
– Сердце вроде… – он мотнул головой. – Тут нужны твои пальцы, Рид. Мои уже ничего не чувствуют.
– Он мёртвый, деда. Глянь, он же вмёрз наполовину.
Ракх лежал спиной к берегу, вся его левая половина погружена в лёд. Если бы голова не была повернута, то и лицо вмёрзло бы.
– Надо его достать…
Старик, крякнув, протянул льдину немного и снова бросил в воду.
– В траве есть топор, – дед указал туда, где были срублены ветки для трупов солдат. – Неси.
Пока Рид нашёл инструмент, дед отрубил край льдины мечом. С топором дело пошло быстрее. Вода и осколки льда летели в разные стороны.
– Ближе. Чтобы я видел, куда бью.
Рид стоял, как маяк и рассматривал врученный ему клинок. Оружие оказалось легче, чем он ожидал, однако не настолько, чтобы его кисть могла им быстро управлять. Но вскоре мальчик смотрел только на фонарь, на чадящий внутри стекла фитиль. Верхушка тряпицы уже начала гореть собой, а не топливом. Он выдвинул фитиль прокруткой, и стало немного ярче.
Дед отрубал ракха по контуру. Теперь, когда льдина больше не поддерживала тело, старику приходилось самому его направлять, чтобы оно не перевернулось под воду.
– Какая разница, дед? – спросил Рид. – Он всё равно мёртвый.
Старик молча развернул ракха головой к берегу и потянул за свободную руку. А мускулы ещё не одубели и не замёрзли. И откуда взялся лёд?
Мальчик отошёл в сторону, чтобы не мешать.
Лицо ракха было таким же чёрным, как и рука, только белки глаз немного выделялись. На мгновение они исчезли и вновь появились – моргнул.
Волна страха окатила Рида. Живой! Живой ракх!
– Деда! – успел выкрикнуть он, но внезапно его зрение укрыл туман, а мышцы ослабели.
Руки выронили меч и фонарь, который затем покатился с берега в реку. Ноги подкосились.
Свет на мгновение вспыхнул от разлитых остатков масла внутри фонаря и зашипел в воде. Туман исчез и вокруг лишь тьма.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ТОТ, КТО ПОВИНЕТ ВО ВСЁМ

В кои-то веки его не тревожат близняшки, дед не выгоняет на косовицу и баба Тами не гремит чугунками. Рид мог выспаться в своё удовольствие.
Однако дремотный покой его разрушила темнота в доме. Не полная ночная, а которая бывает, когда солнце уже не светит в окна. Полдень.
Что-то было не так. Кто-то уже должен был его разбудить.
Он попытался подняться и рухнул обратно на лежанку. Сил нет.
И тут в его сонную голову начали возвращаться последние события: тела на берегу Тинаи, кинжал, льдина… ракх. Там был чёрный, как сажа ракх. Такой же, каким его описывали ветераны первых сражений.
Дед спас Рида, иначе и быть не могло. Но кто бы мог подумать, что ракхи доберутся сюда? Живыми. Откуда они вообще взялись в Лаккии?
Мальчик перевернулся на бок, и с трудом подняв себя руками, сел. Мышцы такие вялые, будто вчера камни таскал на бугор.
– Ба! – позвал он, но бабушка где-то на улице.
Пока встал на ноги запыхался и почуял запах от плиты. Живот тут же закрутило. Как он проголодался! Никогда в жизни ещё не чувствовал такого аппетита.
Обычный картофель, как лакомство, и не успел он подумать о том, что еда не для него одного готовлена, как чугунок опустел. Теперь желудок болел не от недостатка пищи, а от избытка.
Когда Рид стал сытым, нос его учуял менее приятные запахи: мазей и настоек бабы Тами. Бутылочки и баночки целой шеренгой выстроились на столе, но все они плотно забиты пробками. Пах сам Рид. Его грудь календулой, ладони обычным маслом и подошвы чем-то намазаны – немного скользкие, особенно между пальцами. Противные ощущения.
Бабушка пыталась его как-то вылечить. Она врачевала всю деревню, однако Рид сомневался в том, что ей удалось выяснить причину его недуга.
В одних штанах мальчик вышел из дома.
Казалось, трава светится – таким ярким было солнце. Рид прикрыл ладонью глаза.
На скамейке у окна сидела бабушка. У её ног лежали стебли цветов, лесные ягоды и сухие травы. В мисочке она толкла маковые зёрна. Вот если бы для пирогов, а не для своих вонючих лекарств…
– Ба.
Она резко обернулась. Обрамлённое платком лицо было похоже на образ Берегини на крышке её приданого сундука. Полное внезапной, искренней, хрупкой надежды.
Бабушка кинулась к Риду, обняла его и начала целовать в макушку.
– Ну, ба-а, – мальчику не хватило сил отстраниться. – Ну, хватит уже.
– Ожил…
Старушка коснулась губами его лба, и будто прислушиваясь к чему-то, ощупала кисть.
– Да всё хорошо.
Но она не успокоилась и начала расспрашивать, не болит ли чего. Нет, не болит. Не клонит ли в сон. Нет, не клонит. Темнеет в глазах? Нет.
Позже её тревога стала понятна. Рид был на Тинае с дедом не вчера, и даже не позавчера. Он провалялся два дня и три ночи. За это время бабушка испробовала все средства, которые могли его разбудить, но так ничего и не получилось. Затем просто ухаживала за ним.
Сёстры помогали ей как могли. Сейчас же они голышом плескались в Чаруше, не замечая проснувшегося брата у дома.
– Я думала, ты уже никогда не проснёшься, – говорила старушка, немного успокоившись. – Дед, будто бы тело одно принёс, а душа уже отлетела.
– А где дед-то?
– Так уже уборка началась, – ответила бабушка и слабо улыбнулась. – Проспал ты, Риди, костры.
Огнища устраивают на сухом бурьяне с огородов. Люди сносят его к реке в огромную скирду, а вечером поджигают. Таким образом показывают Землепашцу, что о его земле заботятся и оберегают от всякой сорной травы. Тогда и бог даёт хорошую для урожая погоду.
– Когда ракхи были ещё неизвестно где, говорили, что жечь не будут. Теперь нам живого врага Тиная занесла, а они всё равно устроили зарево на полнеба.
Он ворчал больше из-за обиды – он ведь так ждал этот праздник.
– Ну… – старушка замялась. – Спроси лучше у деда.
– О чём спросить?
Но тут заверещали близняшки. Они, наконец-то, его заметили. Повыскакивали из воды и бегом к Риду. Накинулись с  мокрыми объятиями, стали раздвигать ему веки, вглядываясь прямо в глаза, шею ощупывать. Наверное, у бабы Тами подглядели.
– А ну кыш, – махнула на них старушка. – Дайте ему отдохнуть. Идите вон платья заберите. Зачем бросили?
Близняшки, как это часто бывает, ответили одновременно:
– Мы ещё не накупались!
Сверкая пятками и голыми задницами, они убежали к воде, радостно визжа и смеясь.
– Молились за тебя Звездочёту, – тихо сказала бабушка, глядя, как резвятся внучки. – Пели песни вечерами и верили, что ты обязательно проснёшься.
– Угу.
Видно сна в три дня ему оказалось мало. Его глаза снова закрывались сами по себе.
– Я пойду, вздремну ещё немного.
– Давай помогу.
– Я сам.
Мальчик встал и, пошатываясь, ушёл в дом, уронил себя на лежанку и быстро уснул.

***
– …придётся заклепать и заточить, – услышал Рид голос деда. – Был бы Мартин, до обедней бы успели, а так за день успеем ещё вопрос. Пока сыпни чего-нибудь, а я разбужу его.
Мальчик не стал дожидаться, а сам поднялся с постели. Легко и быстро, словно и не было слабости.
– Как ты, Рид?
Впервые за долгое время в словах деда звучала забота, а не строгость.
– Да так… Хорошо.
– Если хорошо, то хорошо. Собирайся, идём плуг чинить.
– Деда.
– Чего?
– А где ракха… – он хотел сказать «похоронили», но язык не поворачивался. – Где его закопали?
Дед и бабушка переглянулись.
– А зачем тебе? – спросил дед.
– Ну, как же? Мы его нашли и всё что с ним было теперь наше. Он усыпил меня или забрал мою силу. Дядька Тевор говорил, что только их заары так могут.
«Неужели они не понимают?»
– У него могли быть волшебные вещи, дед. За них в городе дадут кучу денег, и мы сможем уехать в Имарад.
Все кто могли это себе позволить уже давно покинули Лаккию. Большинство переселилось в соседний Имарад. На него ракхи уж точно побояться нападать. Если они с Лаккией уже который год не могут справиться, то озёрное государство им точно не по зубам.
– Идём, – дед взял миску из рук бабы Тами и поманил за собой. – Идём-идём.
На дворе было утро. Бугор закрывал солнце, и холодная роса ещё блестела на траве у дома. Но не в тех местах, где её успели сбить сёстры своими ногами. Они так резво носились по берегу, словно и не ложились на ночь с прошлого дня.
– Куда мы, деда?
Вскоре стало понятно, что старик шёл к сараю с инструментами. Там под замком находился целый конный мир: воз, упряжи, старые и новые колёса, железные обода и оси, сеялки, косарки, загребалки и даже гибочный станок. Лошади, правда не осталось, давно забрали на войну. Если Пушинку ещё не убили, она до сих пор таскает артиллерию. Был там, разумеется, и плуг, который нужно починить. Видимо, дед пропустил вопрос Рида мимо ушей. Так часто происходит.
– Только не смотри ему в глаза, – предупредил дед, отпирая замок на воротах сарая.
– Что?
– В глаза ему не смотри, понял?
– Ага.
«Не может быть!»
Дед открыл створку, и Рид увидел ракха. Тот свернулся калачиком на сене в углу. Руки его подняты вверх к кольцу в бревне – к нему Пушинку привязывали раньше.
Сквозь кольцо пропущен кожаный ремень, которым обычно крепили дугу к оглобле, но теперь там крепились кисти ракха.
Мальчик застыл неподвижно.
– Я же говорю, – сердито сказал дед, закрывал глаза Рида ладонью, – не смотри! Только рядом с ним, чтобы видеть боковым зрением. Понял?
– Дха, – выдохнул мальчик.
Сено зашуршало, и когда дед убрал руку, ракх уже сидел.
– Почему ты его не убил? – прошептал Рид.
– Ты можешь говорить громче – он не знает наш язык.
– Откуда ты знаешь, что он не знает? Может, он притворяется?
– Он ещё слишком юн, чтобы знать хоть что-нибудь.
Рида послышалась забота в голосе деда и это его разозлило.
– Так почему ты его не убил?
– Он – дитё.
– Такие, как он убили отца, убили Мартина, убили Охана…
– Мой Вейди жив, – твёрдо сказал дед и мальчик понял, что не стоило упоминать отца – дед не бабушка, он может и кулаком воспитать.
– А Мартин? Что нам сейчас тётка Кана скажет?
Дед молча смотрел в миску с супом, которую взял из дому.
– Деда? – мальчик поражённо смотрел на него. – А ты кому-нибудь рассказывал о ракхе?
– Он – дитё, – повторил дед упрямо.
– Он хотел меня убить!
Старик поджал губы и понёс ракху еду.
– Стой!
Рид потянул деда за рубаху и тот от неожиданности потерял равновесие и упал на спину. Пока он не поднялся, мальчик залез на воз, который перегородил весь центр сарая, а вот деду придётся его обходить, и он уже не успеет остановить Рида. На возе сваленные в кучу валялись инструменты. Мальчик схватил цапку и, спрыгнув на землю, оказался прямо перед ракхом. А тот, наклонившись, смотрел то на Рида над собой, то ниже мимо него. Деда выглядывает? Надеется, чтобы он успел подняться и спасти его?
Мальчик уже сам на это надеялся. Решимости убивать в нём резко поубавилось. Это не курам шею топором рубать. Он почему-то понял это только сейчас.
Рид обернулся, надеясь увидеть, как дед уже тянется к занесённой над головой цапке. Но его не было.
– Дед?
Молчание.
– Деда?
Он обежал воз. Старик лежал без движений. Его глаза закрыты, а голова так приподнята, что подбородок упирается в грудь. Однако не в стену упирается затылок деда, а в низ бороны.
– Деда.
На зубья борон дед подвешивал мелкий инструмент: ключи, молотки, зубила, кусачки, стамески…
Испуг и страх обдали Рида волной холода и жара одновременно.
– Деда!
Он бросился к нему, попытался приподнять, но вместе с головой потянулась и борона. Посыпались железяки.
Баба Тами! Она лекарь, она поможет.
Рид помчался к дому. Сёстры рядом кричали, веселились. Сердце мальчишки стучало быстро, громко.
Он влетел в избу.
– Баба Тами! Ба!
– Что случилось?!
– Дед. Дед… Там дед…
Несмотря на больные ноги, она бежала. А когда попала в сарай, то издала такой крик, который Рид ещё никогда в своей жизни не слышал. Он остановился перед воротами, будто поражённый этим звуком. Ему казалось, что она всё поймёт, когда увидит Рида, и сразу убьёт его. Убьёт одним своим обвиняющим взглядом и вернее, чем ракх.
Он просто стоял. Слушал плач. И иступлённый вой женщины о муже. Ещё долго слышал этот вой эхом в своих мыслях.
Пришли соседи, увели его и сестёр в дом, но через окно мальчик видел, как выносили деда и как закрывали сарай. Они должны были подумать, что ракх во всём виновен, но они ведут себя так, будто его та м и нет вовсе.
Или они поняли, кто виновен?
Лицо Рида пылало жаром. Нет. Нет. Это ракх во всём виноват. Ни появись он, и никто бы ни умер. И зачем дед его прятал? Если бы в деревне узнали, то ему бы… их всех бы затравили. Разве он не понимал?
А может, ракх подчинил деда себе? Рид слышал истории о том, как заары управляли телами людей. Да. Ракх виновен. Не Рид. Он не хотел убивать деда, это всё подстроила эта чёрная мразь, эта нечисть.
– Рид! – в который уже раз его окликала Шая – мать лучшего друга Рида.
– Что? – заторможенного отверил мальчик.
Она знает, что это он… Она знает, она знает…
– Нужно сходить в Ниланью за хранителем. Ты помнишь, где он живёт?
– Да.
– Ты сможешь?
– Да.
Подальше отсюда, чтобы не видеть.
Шая погладила его по голове и ласково произнесла:
– Всё будет хорошо, Риди.
Уже ничего не будет хорошо. Никогда.
Ниланья – деревня неподалёку. Там есть храм Звездочёта.
Последний раз мальчик ходил туда с отцом, когда хоронили маму. Дорога отпечаталась в его памяти, будто раскалённое клеймо.
Чтобы его не видели, Рид сошёл с улицы к огородам, вдоль них к выходу из селения. Затем вдоль Чаруши и Тинаи почти бегом до моста. Такой же, как и за бугром у дома. Рид дошёл до его середины, остановился, сел, свесив ноги. Канаты настолько провисали, что пальцами он доставал воду. Холодная.
Солнце слишком низко, чтобы рассмотреть дно, оно куталось во мраке. Ещё только утро.
Деда нет. Его больше нет.
Рид встал и медленно побрёл к хранителю.
***
Всё прошло так, как и семь лет назад, но быстрей и при меньшем скоплении народа: одни мужчины уехали на войну, другие целыми семьями в Имарад. Хранитель, исполнив прощальную песнь, срезал прядь седых волос деда и забрал её себе, чтобы сжечь в конце года в храме Звездочёта. Баба Тами просто смотрела на деда. Без слов, без стенаний и плача. Для неё никого вокруг не было, кроме него.
Накрывать гроб должен наследник умершего. Сына не было, но был внук.
Когда Рид опустил на деда полотно, баба Тами ушла в дом. С ней ближайшие подруги.
Тевор, Ланс и Арви вместе с Ридом отнесли гроб на кладбище. На верёвках опустили в могилу, которую сами же перед этим и выкопали. Закидали землёй и положили сверху камень. Гравировка на белом известняке: Микей Ридден, сын Дэвана и Урсулы. Сколько Рид себя помнил, эта могильная плита лежала перевёрнутой у порога – ступенькой. Истёрлась от ног, а со стороны надписи, как новая. Он даже не знал, по чему ходил всё это время.
– Арви, Ланс, идите, мы скоро, – попросил Тевор.
Он протянул свою армейскую флягу мальчику.
– На, пей.
Внутри был алкоголь. Рид сделал два глотка.
– Сегодня ты вернёшься в свой дом, ты понимаешь это?
Мальчик посмотрел на него без выражения.
– А куда ж мне ещё идти, дядь Тевор?
– Это теперь твой дом. И всё, что в доме тоже твоё.
Он тяжело вздохнул и сам отхлебнул из фляги. Некоторое время они сидели в молчании.
– Ещё вчера, – продолжил Тевор едва слышно, – Микей был главой семьи, но его больше нет. Ты должен заботиться о Тами, о Сью, о Химаде. Они под твоей рукой. Да, я всегда тебе помогу, но ты отвечаешь уже не за себя одного, а за всю семью. Помни это.
Рид кивнул.
– Идём, Рид. Нас ждут.
Когда они вернулись, начался поминальный ужин до первой звезды. О деде говорили много хорошего, рассказывали весёлые истории, в которых Рид узнавал деда с новой доселе неведомой стороны. Говорили слова утешения, ободряли его, и никто не спросил, что произошло, как случилась беда.
Казалось, будто сейчас кто-нибудь крикнет: «Постойте! Да это же он убил его!». И те, кто выказывает ему сочувствие, начнут его проклинать и презирать.
Наконец, все разошлись и остались только баба Тами, он и сёстры. Они сидели за столом перед полными мисками, которые бабушка, наверное, по привычке насыпала, ведь никто уже не голоден.
– Риди, – впервые за весь день заговорила Хинада.
– М-м?
– А что там было?
– Где «там»?
– Ну… когда ты спал. Ты что-нибудь видел?
– Нет. Ничего.
Девочка кивнула, потом взяла сестру за руку и они обе ушли спать. Баба Тами убрала полные тарелки на остывшую плиту и тоже легла. А Рид продолжил сидеть за столом, хотя это был долгий и тяжёлый день для всех них.
Когда он услышал, что все уже спят, он взял нож, зажёг фонарь от лампы и вышел из дома. Ключ от сарая оставили под пнём. Мальчик нашёл его и открыл замок.
В кольце висел ремень, но никого не было видно. Мальчик взял с пола пыль и бросил её туда, где должен находиться ракх. Пыль исчезла над сеном.
Заар спрятался магией. Вот почему его никто не заметил.
Рид взял в руки железный прут и замахнулся, чтобы бросить. Ракх появился там, где мгновение назад было пустое место. Руки и ноги налились тяжестью. Его глаза… Мальчик отвернулся и почувствовал себя легче. На Тинае ракх действовал быстрее – почти сразу лишил сознания. Теперь же сила на стороне Рида.
Он отбросил прут и выставил нож перед собой. Сделал шаг, но что-то с силой ударилось ему в плечо. Рубаха затрещала, когда мальчик отмахнулся. Нечто с чёрной и короткой, как у крота шерстью упало к ногам и снова бросилось на Рида. Размерами с дворнягу зверь был настолько проворным, что успел вцепиться в колено своими когтями и увернуться от ножа.
Рид вскрикнул и кинулся бежать. Когти ещё глубже вонзались в плоть.
Запрыгнув на бывшую кормушку для Пушинки, мальчик снова замахнулся на зверя и тот выпустил ногу, чтобы не быть порезанным. А как только он приземлился на лапы, издал тихий писк. Будто комар летает, но от этого звука раскалывалась голова и закладывало уши.
Рид пнул его, и, завалившись на бок, зверь умолк. Лапы ему перебила крысоловка, снаряжённая ещё во времена, когда в кормушку сыпали овёс.
Тварь имела большие чёрные глаза и толстые, длинные усы. Кротовая шуба, хвоста нет, а на лапах прямые, как у человека пальцы когти, они все в крови.
– Тварь!
Неглубокие раны на ноге кровоточили.
– Твой друг? – кивнул он на зверя.
Ракх ничего не ответил.
Рид поставил фонарь на воз, а сам пошёл к нему с ножом. Он враг, из-за него умер дед.
Ракх поднялся, и оказалось, что они одного роста. Он дёрнул ремень в кольце, но тот был крепким.
– Raden kalo.
– Умолкни.
Губы ракха затряслись, но он стоял на месте, не пытаясь как-то защищаться. Наверняка понимал, что, будучи привязанным, ему не победить.
И вновь заверещал зверь. С такой силой, что скривился даже ракх.
Как только Рид занёс нож для удара, писк превратился в жалобный свист, который уже не причинял боли.
– Raden…
– Да замолчите вы оба! – истерично вскрикнул Рид и сжал зубы.
Из-за ракха погиб дед. А если его найдут здесь… если его начнут допрашивать, он сможет рассказать…
Мальчик сдавил рукоять ножа до хруста в суставах.
Ну же! Давай!
«Я убил деда, так неужели не убью врага?!»
И сказанные про себя слова, будто разрушили его изнутри.
Его руки безвольно упали, пальцы выпустил нож, а из глаз Рида полились слёзы. Он сел на пол и опёрся о колесо телеги спиной.
– Я убил его, – мальчик посмотрел в глаза ракху. – Ну же, давай.
Но ничего не происходило.
– Чо уставился?! Давай!
От слёз уже всё начало расплываться.
– Ну, убей же меня! Ну!
Но ракх не забрал его жизнь, не забрал даже его силу. И это было хуже всего.

"Полицейский + командир—любящий папаша"
Данный материал написан в жанре комедия и с ограничением 12+
Глава 1. С психами не работаю!

Пришло лето со своей духотой и раздольем. Дома у Дмитрия Валентиновича уже царило веселье.
Его маленькая дочь, четырехлетняя Люба во всю работала над дизайном своей комнаты: разрисовывала обои цветными карандашами. Мать, Наташа Тольмова, готовила на кухне завтрак, напевала под нос песню "На рассвете её не буди", гремела сковородками и успевала при этом давать  напутствие своему мужу Диме. В общем, сам Цезарь бы удавился с зависти, увидев свою соперницу с таким множеством дел одновременно.
— Дорогая, я ухожу. – крикнул из коридора Дмитрий и помахал со своего места в комнату Любы.
— Удачи на работе. И пожалуйста, сегодня не задерживайся с поимками преступников. Я приготовлю на обед твой любимый суп с десятью фрикадельками. – отозвалась Наташа.
— С пятнадцатью.
Чмокнув жену, господин Тольмов вышел за порог квартиры. Как только дверь закрылась лицо мужчины резко стало непроницаемым и хладнокровным.

— Что мы имеем? Преступников трое. Грабят, не стесняясь, приличные заведения, такие как бани, театры и бассейны.  Изредка вламываются в училища и запираются в библиотеках... В общем, самые опасные и таинственные (сволочи) личности за всю нашу полицейскую историю! — закончил председатель и сел на своё место. Все члены заседания поражено молчали. На их лицах было выражение крайнего беспокойства.
— А моя жена с детьми ходят в бассейн два раза в неделю. – встревоженно пробормотал господин Воробьев со своего места.
— Мой сын учится в Московском училище имени...
— Сомнений нет! Это очень опасные преступники, наводящие страх и дрожь на местных жителей! Поэтому мы и пригласили к нам на заседание товарища Тольмова. Дмитрий Валентинович, пожалуйста!
Дмитрий встал. Все присутствующие удовлетворенно захлопали, завидев громадного мужчину в конце стола. Не только его рост ( два метра с кепкой) внушал уважение. Его серьезные серые глаза, массивные челюсти и накаченные мускулы могли повергнуть в страх не только какого-то там преступника. Сам президент организации оперативно-организационной деятельности трепетал перед этим гигантом, отчего Дмитрия прозвали в кругу товарищей "танком местной полиции" (а в кругу тюремщиков "Конягой с кулаками").
— Для вас, Дмитрий, настал звездный час! – провозгласил председатель совета.— На ваши могучие плечи легли трое хлюпиков, которых нужно срочно засадить за решётку, чтобы они не мешали культурно отдыхать уравновешенным людям. ("Сам-то небось, купается в шампанском, а каждое лето ездит на курорт!"– ехидно шепнул господин Робенсов Воробьеву) Поэтому мы выбрали вас, как самого профессионального полицейского. Правой рукой всей нашей законной организации! Мы верим в вас, Дмитрий Валентинович!
Все собравшиеся зааплодировали снова. На лице Дмитрия не дрогнул ни один мускул.
— Я вас не подведу, Сергей Петрович. – ровно ответил он и сел.

*************
— Приём, приём! Агент С36 на связи. Приём.
— Тольмов слушает.
— Докладываю, преступники учинили разгром на участке 112. Отель "Белая муза".
— Вас понял. Еду на участок 112.
Дмитрий свернул во дворы. На заднем сиденье сидели вооруженная "защита" и тихонько хихикала над шоу Парновского, которое шло на телефоне одного из них. Телефон Дмитрия зазвенел. Не отрывая глаз от дороги, он вытащил его и тут же отклонил вызов. Затем, так же не отрывая своего взгляда, настрочил сообщение: "Я на задание. К обеду буду. Поцелуй за меня Любочку. Пока"
— Подъезжаем к месту действий врага. Занять готовую позицию. – громко скомандовал Дмитрий.
Остановив машину за углом, все четверо человек притаились в кустах барбариса.
— Приём, вижу преступников.– тихо прокомментировал по рации Тольмов.

**********
Это была эпичная картина. Из окон Отеля валил дым, люди, суетясь, выбегали из здания. И тут на крыше, как в кино, раздался громовой рокот, а затем чей-то голос, усиливающийся микрофоном:
— Да! Бегите ничтожные людишки! Бегите пока у вас есть силы! Ха-ха-Ха!
И под изумленные возгласы, незнакомец спрыгнул с двенадцатого этажа. Плавно опустившись на асфальт (что опровергает все законы физики), незнакомец вышел из дыма и снова заговорил:
— Так уж и быть! Я даю вам жить! А то для вашего организма засушенная драконья кровь может привести к удушению. Но так и быть. Я не пущу в дело всю свою магию!..
— Приём! Преступник ещё хуже, чем я себе представлял.– приглушённо произнёс в рацию Дмитрий. — Почему никто меня не оповестил, что он псих?..
— Но Тольмов....
— Я с психами не работаю. Это дело Потапыча. Вызовите его.
(Где-то на фоне взвизгнули "Х** вам! Я тоже с психами не работаю!")
— Мы не можем. Наш доктор... ушёл по важному делу!
(На фоне: "Лечить детей-сирот!")
— Лечит детей в сиротский приют.
— А ну быстро дал мне этого засранца!!! – зарычал Дмитрий. Трубка на секунду заткнулась.
— Дим. Я правда не могу сейчас приехать. – заговорили вновь.
— Витя, выезжай на улицу R. Это срочно.
— Не могу...(отчаяние)
— Я приду к тебе после задания. И твой свежий труп найдут возле урны. – раздражённый полицейский выключил рацию.
( Доктор Потапыч дрожащими руками повестил трубку.
– Ну как? – с любопытством спросил агент С36.
– Почему я чувствовал в его голосе тёмную ауру убийцы?
Доктор сполз на кафельный пол и погрузился в глубокий обморок.)

Дело должно было решаться быстро. Из того же дыма выскочила девушка в странном костюме и парень с луком ("наверно спер из музея"– с завистью пробормотал один из подчиненных Дмитрия.)
Первый незнакомец дёрнул палкой, находящуюся у него в руках, и несколько машин на парковке поднялись в воздух. В следующий миг они с грохотом рухнули на дорогу, преграждая приезжей полиции путь.
— Ха-Ха-Ха!!! Вы что, опять приехали, чтобы попробовать меня увести к себя в кареты? Ну попробуйте! – ухмыльнулся незнакомец.
— Именем закона, прекратите! – из укрытия выскочила дружина Дмитрия. Троица обернулась.
— Верта, повеселись! Разрешаю.
Девушка злобно оскалила зубы и подняла ладонь над головой. Тут же над её пальцами образовался золотой обруч, размером с крупную тарелку.
— Бумеранг молний!
Обруч сверкнул на солнце и стремглав помчался на оцепенелых полицейских. Дмитрий еле успел увернуться, но его товарищи попали под жесткую сторону обруча и были отброшены волной, исходящей от движения этого предмета. Дмитрий поднялся и хмуро посмотрел на людей. Старшему, по видимому их атаману, было на вид не больше двадцати лет. Остальным по восемнадцать.
— Сопротивление? – угрюмо произнёс мужчина и медленно стал подходить к нарушителям.
— Люциус, я задержу его! – хрупкий малец заслонил собою своего главаря с палкой.
— Ледяные стрелы!
Он натянул тетиву и выпустил на Дмитрия целую орду, словно стеклянных стрел. Они ударялись об асфальт, натыкались на тело Дмитрия, но этот полицейский был настолько взбешён, что не чувствовал ни боли, ни страха, и все ближе подходил к троице.
— Та-а-а-к! – в голосе атамана был слышен испуг. — А ну ка, как тебе на вкус это!...
— Зеленный...
Но тут ловким маневром, мужчина отбросил парня с луком и схватил, брыкающего парня за грудки.
— Я с тобой шутки шутить не буду! – угрожающие произнёс Дмитрий и выхватил у жертвы его "оружие".
— Посох!!! Посох великого мага Уиндевера! Берегись смертный! Он оставит на твоём роду проклятье! – завопил тот. Дмитрий в который раз подметил для себя, что этот преступник просто помешанный на фентези и кино.
Дмитрий знал своё дело. Ловко он нацепил наручники на худые кисти атамана, ту же операцию он проделал и с его подчиненными, хотя те даже не пытались сопротивляться.
— Меня заковал с первого раза какой-то земной людишка?– запричитал парень. — Ты... Ты не человек! Демон! Дух! Темное существо!!! Ты не просто человек!..
— А вы, просто псих. – дружелюбно отозвался Дмитрий и помог своей "дружине" прийти в себя.
— Ты...т-ты смог меня покорите своей воле?...– через несколько секунд снова стал бормотать ненормальный. – Т-тогда...
Внезапно его глаза засияли безумным блеском. Он вскочил и встал на колени перед изумленным Тольмовым.
— Ты истинный господин мой! Мы будем такими рабами навечно, пока...
— Нет! – отрезал тот. Уж что-то, а с психами он никаких сводных дел не хотел иметь.
К этому моменту к троице подбежали припоздавшие полицейские и загрузили их в машину.
Дмитрий посмотрел на часы, было около двух часов, и спокойно отправился к своему автомобилю. Он и не заметил, как странно посмотрел на него тот атаман, а если бы заметил, то насторожился и был бы готов к новой встречи с волшебником из другого измерения, Люциусом, и его верной шайке: Вертой и Бривеном.
Но... Куда нам дальше? Все в следующей главе!