Подарки. Часть 3-я.
11. Подарок для Steel от KotPaniker (пессимистично настроенного снеговика-ипохондрика, размышляющего над своим будущим, поставленным под угрозу в связи с скорым приходом весны, курящего кубинские сигары, которые, однако, в прямом смысле его убивают)
ВНС
В одном из дворов на севере Петербурга, на самой окраине спального района, из окон домов которого видны железнодорожные пути, снеговик Женька, слепленный бородатым грустным мужчиной по образу и подобию персонажа из популярных советских мультфильмов, почти что трясся от страха за свою жизнь. Уже как час назад он мог бы сойти со своего места подальше от огненно-яркого фонаря, светящего ему в спину, но парочка влюбленных, неустанно целующихся на качелях рядом с ним, сделать этого никак не позволяла.
«Ну же, болваны! Я вот-вот превращусь в лужу!», – вопил про себя Женька. Ему все время казалось, что он тает. Он постоянно прислушивался к ощущениям в теле, и даже тот факт, что фонарь гораздо менее опасен, чем почти уже весеннее солнце, его совсем не волновал. Нет солнца – он будет переживать из-за фонаря. Нет фонаря – он обязательно почувствует жжение где-нибудь в недрах обледенелого туловища, если неподалеку припарковался прогретый автомобиль. Словом, Женька был мнительный. Ему совершенно не требовались объективные внешние обстоятельства, чтобы начать умирать. К тому же сегодня была особенная ночь, роковая, как нарек ее Женька. Сегодня ночью должна была решиться его судьба.
«Если из-за этих детишек я пропущу визит техподдержки или растаю к чертям собачьим, я за себя не отвечаю», – сердито думал снеговик.
Но вот молодые люди закончили целоваться, парень зачем-то лизнул холодный металл качелей, испуганно замычал, отлепляя язык, девушка рассмеялась, и они ушли.
«Дурачина», – констатировал Женька и сплюнул снежинками. Затем рукой-веточкой привалял себе ноги-шарики, поправил морковку и съехавшее на затылок ведро и ретировался в тень, под лысую березу. Там он сбросил ненавистный, словно сотканный из огня шерстяной красный шарфик, с минуту тщетно повертелся, пытаясь узнать, в каком состоянии его спина, кинул тоскливый взгляд на то место, где еще вчера сидел его закадычный друг Серега, и замер.
«Ну где же ты, дружище, – в отчаянии думал он. – Надеюсь, у тебя есть план. Сегодня мой последний шанс на спасение».
Вскоре у помойки послышалось грюканье стеклянных бутылок, и на детскую площадку вышел высокий, косматый, с виду изрядно побитый жизнью мужчина в потрепанной куртке и рваных штанах. Отработал легенду, пройдясь вокруг и собрав все, что можно сдать за копеечку, как следует огляделся, убедившись в отсутствии живых существ, и подошел к Женьке.
– Здравствуйте. Меня зовут Николай, я агент поддержки, мой номер – четыреста пятьдесят два. Извините, что сегодня с задержкой. Телепорт уловил, что на площадке люди. Я решил, что нет смысла пока тратить время, и занимался другими. Сергей, значит, отбыл?
– Отбыл, – ответил Женька. – Вчера, сразу после ухода моего постоянного менеджера. А где он, кстати?
– Теперь я вместо него, – неожиданно резко ответил Николай и принялся отламывать веточку от куста неподалеку.
– То есть как? Навсегда? – с недоверием в голосе произнес Женька. – С чего вдруг?
– Уволили, – веточка в руках агента влажно хрустнула.
– Да ну?! – изумился Женька. – Он же настоящий профессионал!
Агент подошел к снеговику и вернул ему утерянную конечность.
– Попробуйте. Нормально работает?
Женька взмахнул рукой:
– Кривовата, но сойдет.
Николай ненадолго задумался, пригляделся к Женьке, а затем сбил ногой красующийся желтым кусок его нижней части.
– Работа Василия не соответствовала стандартам качества, – сказал Николай и принялся собирать снег. – Скажите, Женя, вы знаете, зачем вообще нужны агенты поддержки снеговиков?
Женька хмыкнул:
– Чтобы исправлять то, что совершили за день люди. И собаки. Хотя некоторым людям стоит поучиться манерам у собак.
– Здесь не поспоришь, – согласился Николай и прилепил ком снега на место раны. – Но это не все. Наша служба нужна, чтобы снеговики были счастливы. Чтобы хотели исполнить свое предназначение. Чтобы ничего не боялись. Знаете, Женя, я ведь врач. Я конечно обычный троечник, потому и пришел по сомнительному объявлению, но попал, уму непостижимо, на службу к Деду Морозу! Я психиатр по специальности. Я лечу души. И ваша, к сожалению, больна. Мне хватает компетенции, чтобы это понять.
– Мне не нужен врач, – отрезал Женька. – И сегодня у меня нет на это времени. Я кое-кого жду. Заканчивайте с вашими обязанностями поскорее, и спину мою осмотрите, будьте любезны. Мне кажется, этот фонарь все-таки выжег в ней дыру.
– Все с вашей спиной в порядке, – покровительственно ответил Николай. – А что если я скажу, что лечение может быть очень даже приятным? Взгляните-ка на это.
Николай достал из-за пазухи роскошный футляр, раскрыл его перед носом Женьки, и тот отскочил, как от пламени.
– Убери, изверг!
Но агент не слушал. Спустя мгновение в его руках тлела дорогая кубинская сигара.
– Женя, это вам. Это поможет, возьмите. И вот еще зажигалка с кнопкой, чтобы вам было проще, – Николай положил ее и футляр на снег. – Не бойтесь, вы не растаете. Дым совсем не горячий. Вам давно пора избавиться от депрессии и поверить в лучшее. Вам ведь даже делать ничего не нужно, в отличие от того же Сергея. Просто расслабьтесь, скоротайте пару недель до весны с удовольствием. Я принесу вам еще, как закончится. А там, того и гляди, ваш создатель одумается, и все у вас будет хорошо. Я читал его досье. Да, потерял семью, да, грустит, да, не выходит из дома. Потому и вы такой. Но он же загадал желание, а! Я верю в него! И вы верьте! И встретимся мы с вами через год на этом же месте.
Женька смотрел на агента с презрением.
– Я не верю ни в него, ни в людей вообще. Они лепят нас только затем, чтобы издеваться. Не чинят нас. Не любят нас! И мой создатель меня не любит. Он любит только страдать. Ну растаю я ему на радость, ну исполнится его желание и найдет он себе кого-нибудь, – а мне с этого что? Он ни разу за всю зиму ко мне не пришел, не верю, что и тогда придет. Нет у меня никакого создателя. В этом мире можно надеяться только на себя.
– Какая печальная ирония! – хохотнул Николай. – Своими словами вы прямо умоляете о психотерапии. Но у снеговиков все работает несколько иначе, посему помогать разговорами я вам не буду. Еще вчера на моем месте был тот же Василий, который вопреки должностным инструкциям слушал ваше нытье. Все, по его мнению, можно вылечить разговором. И что из этого вышло? Дурак! В общем, для случаев вроде вашего мы уже давно придумали лекарство, – он взглянул на футляр. – Только Василий вам его почему-то не давал. Не смотрите, что оно в виде сигар. Это совсем не то, что вы думаете. Удачи вам! И не переживайте, вы непременно возродитесь! Уж в этом я ни на йоту не сомневаюсь!
Николай подхватил пакет с бутылками и, пуская дымные колечки в темное небо, быстрым шагом направился на помойку. Как только он скрылся из виду, послышалось бряканье стекла о стекло, и все стихло.
Несколько минут Женька раздумывал, затем сдался и закурил. Слишком снедала его тревога по поводу Серегиной авантюры, слишком не верил он в успех предприятия. Дым, несмотря на пугающе алый огонек с другого конца сигары, оказался действительно невероятно холодным. Настолько холодным, что снег внутри у Женьки превратился в лед. К тому же, совершенно отсутствовал какой бы то ни было пьянящий эффект.
«Бесполезно», – решил Женька и выкинул сигару. Но футляр с зажигалкой, тем не менее, спрятал в ведро, – вдруг эффект проявится позже, и надо будет продолжить лечение?
Времени было к часу, а Серега все не появлялся. Женька смотрел в окно своего создателя, сердито бурчал что-то себе под нос, швырял снежки в столб, на котором висел злополучный фонарь, и напряженно расхаживал туда-сюда, замирая лишь когда кто-то выходил на улицу, или въезжал во двор полицейский патруль.
Перевалило за три ночи, когда Женька увидел машину, которой, если бы не стечение обстоятельств, никак не могло оказаться в этом месте в это время. Грузовик фирмы самого дорогого и вкусного мороженного «Полярные Ночи» остановился напротив детской площадки. Женька заметил, что оба стекла в кабине опущены, – водитель явно не берег тепло. Издалека его было не видно, но вдруг в салоне моргнула лампочка, и блеснуло в ее свете ни на что более не похожее огромное железное ведро.
Женька огляделся по сторонам и рванул к машине. Уже в кабине, пристегнув ремень безопасности, он ощутил на себе внимательный взгляд Сереги, стройного снеговика, у которого вместо носа была не морковь, а картофелина
– Ты уверен? – спросил он. – Назад пути может и не быть.
– У тебя есть план?
– Есть, – твердо сказал Серега.
– Хороший? Он сработает?
– Должен сработать.
– Может уже расскажешь?
– Не мне его рассказывать. Это слишком удивительно. И печально. Даже для нашего мира.
– Ну так чего мне тогда бояться? – в голосе Женьки слышалась фальшивая храбрость.
– Погони, разумеется! – Серега залихватски тряхнул ведром на башке. – Откуда, думаешь, у меня этот грузовик?
– Тогда топи! – вскричал Женька, и Серега ударил по газам.
Едва они выехали из двора, где-то сзади закричала полицейская сирена.
– Ч-ч-черт! – выругался Серега, переключая скорость. – Если б еще пару минут простояли, разминулись бы! Держись!
Женьку вжало в кресло. Казалось бы, откуда такие мощности в грузовике с мороженным? А оттуда, что у Сереги был дар. Мальчишка, который его вылепил, мечтал о грузовике с мороженным, и Великая Новогодняя Сила не нашла лучшего решения, чем дать Сереге умение рулить, как Шумахер, а любую посудину превращать не иначе как в болид Формулы-1. Все, лишь бы он сумел исполнить желание. Жил мальчишка на юге Петербурга, и в Женькином дворе он оказался только потому, что его мама по случаю Нового Года решила наконец познакомить его с отцом. С отцом мальчишка и слепил Серегу, а тот зачем-то пообещал ему грузовик с мороженным, в явление которого пацан по наивности поверил и больше всего возжелал. Остальная и, в общем, грязная работа была за Серегой. Стоит попотеть, если в награду обещают еще одну жизнь.
Преследователи остались где-то позади, но водителю этого было мало. Полиция может сообщать расположение цели другим постам, и в Серегину снежную голову это знание тоже вложила Великая Сила. Поэтому он старался запутать погоню, сделать свой маршрут непредсказуемым. Грузовик доехал до конца очередного квартала и резко свернул во двор.
– Я вот чего не понимаю, – сказал Женька, испытав чудовищную перегрузку. – Ты же знаешь, что мальчишка скорее всего не вернется в наш двор, не сохранит твое ведро, шарф и жалкий нос-картошку да палочки. Зачем ты все это делаешь, если заранее обречен на провал?
Серега глянул искоса, но ничего не ответил. Женьке показалось, что взгляд этот скорее жалостлив, чем сердит. До чего же фанатичной бывает вера в людей, подумал он и не стал продолжать разговор.
Они вновь выехали на дорогу, свернули на проспект и рванули по прямой к центру. Где-то сбоку опять послышалась сирена.
«Хоть бы успеть», – подумал Женька.
– Жалко смотреть, – пронеслось в голове, словно фыркнуло. – Он хочет мальчишку сделать счастливым. А еще – верит! Слово такое есть, знаешь? Он благодарен мальчику за то, что вообще существует!
Женька посмотрел на Серегу, сосредоточенно крутящего баранку. На картошке не пойми как проклюнулся росток. Видимо, Дедморозовская магия постаралась. Погоня тем временем снова отступила.
– Чего на водителя вылупился? Я это, я! Твое оптимистичное альтер эго, снежная ты башка! Можешь просто подумать, и я все услышу. Но помни, все, что подумаешь, может быть использовано против тебя. В терапевтических целях, разумеется.
«Не иначе как эффект от сигар», – подумал Женька.
– Вот именно! – воскликнул Голос. – И не просто эффект, а высокоэффективное интеллектуальное средство по борьбе с психическими расстройствами снеговиков, разработанное в центре по контролю заболеваемости имени Деда Мороза!
«Тогда понятно, – флегматично подумал Женька, – флаг тебе в руки».
– Почти приехали, – сказал Серега, когда грузовик перемахнул через Литейный мост. Машина съехала с проспекта, долго двигалась вдоль Невы, затем свернула на узкую улочку и наконец нырнула под арку, ведущую во двор дома-колодца. Ворота были распахнуты и погнуты. Дом был небогат.
– Только давай быстро, – попросил Серега. – Надо успеть тебя до центра добросить, а потом еще на другой конец города к мальчишке. А времени уже к четырем.
Женька выбрался из машины и сразу увидел потрясающей работы снеговиню. На ней кто-то вылепил роскошный кафтан, узорчатую шапку, варежки и сапожки. У нее были настоящие пальцы на настоящих руках, и полноразмерные ноги. Ни чета трем комьям снега, из которых были сотворены Женька с Серегой.
– Вот вам бы на конкурс, – присвистнул Женька. – Станете символом Нового Года, вас будут в холоде содержать круглый год. Вечная жизнь, слава, и никаких проблем!
– Детский сад! – снова фыркнуло в голове у Женьки.
– Замолчи, паразит! – крикнул Женька и вдруг понял, что произнес это вслух.
– Тоже лечитесь? – подала голос снеговиня и подошла к Женьке поближе. Двигалась она совсем как человек.
– Да вот, послушал тут одного шарлатана...
– И я лечилась. Точно так же злилась на пиявочку эту, ведь не помогала она мне. А потом я попала в общество обреченных снеговиков. Мы с Сережей там и познакомились. У нас же с ним знаете какая история? Мы оба практически наверняка не получим новую жизнь. Он – потому что мама мальчика, который его сотворил, запрещает ему общаться с отцом, а я – потому что девочка, которая меня вылепила, сейчас уже даже из дому не выходит, лежит и за жизнь борется. Родители ее незаплаканные на улицу не выходят.
Женька почувствовал укол бешенства и демонстративно охнул. Раз девочка болеет, некому вылепить из него заморского принца. Ни слова не говоря, он засеменил к машине. Залез в кабину.
– Опять мораль мне решил читать? – процедил он Сереге.
– Ты это о чем?
– Больна ее девочка. Что ты устроил? На жалость давить собрался? В чем твой план?
– Идиот, – сказал Серега. – Меры нет твоему эгоизму. Не хочу ничего тебе объяснять. Иди и проси прощения. Я с места не сдвинусь, пока ты этого не сделаешь.
Женька вылез из машины и вернулся к снеговине.
– Меня Женя зовут. Простите меня, ладно? Нервы сдают. Как мне к вам обращаться?
– Снежана.
– Послушайте, Снежана, наверное, я просто вам очень завидую. Вы – произведение искусства, а все равно сидите тут, совсем не цепляетесь за собственную жизнь. Даже ваша девочка вон борется. А вы... не цените то, что вам дали.
– Что вы тоску нагоняете, а? – Снежана слепила снежок и швырнула его в Женькино ведро, оно весело звякнуло. – Прекращайте! У всех своя дорога. А что касается моей истории, то с чего вы взяли, что я не ценю то, что у меня есть? Вам не приходило в голову, что можно гордиться тем, сколько ты значишь для человека, насколько ты ему помогаешь? Вот я сейчас поеду на конкурс, выиграю его и останусь там навсегда, а в один важный момент тяжело болеющая девочка выглянет в окно, не увидит меня, и сил бороться у нее больше не будет.
– Я понимаю, – понурился Женька. – То есть, теперь я совсем ничего не понимаю. Зачем я здесь, если не для нравоучений?
– Когда она меня вылепила, я была еще уродливее вас, можете такое представить? – Снежана рассмеялась.
– С трудом, – честно ответил Женька.
– В ту секунду она больше всего на свете мечтала, чтобы я была самой красивой снежной бабой во всем городе. И я стала. Как только наступила ночь, я сама сделала себя такой. Больше никто не мог сделать этого, поэтому Сила наделила даром меня. А теперь я помогу и вам. Потому что у вас свой путь. Замрите!
– Сто-о-ой! – вскричало внутри у Женьки. – Не-е-ет!..
Женька оцепенел, но ничего не произошло. Ни было ни сполохов космической энергии, ни свечения из рук Снежаны, ни грома и молний. Лишь Голос в голове умолк окончательно, забрав с собой холодок. А потом Женька вдруг понял, что может ходить. Может ходить по-настоящему. Ногами.
– Езжайте на свой конкурс, – сказала Снежана. Вы выиграете. Великая Сила делает в точности то, что загадано. Вы – самый красивый и искусно вылепленный снеговик в городе. И ни секунды не сомневайтесь в этом. Только подумайте напоследок, уже там, на площади, стоит ли это того. Договорились?
– Угу, – только и сказал снежный принц Женька.
На новоиспеченный или, правильнее сказать, новослепленный образ друга Серега отреагировал легким кивком.
– Признай, ведь ты рассчитывал, что слезогонка сработает, – сказал Женька.
– Я надеялся, – ответил Серега, – не более.
Через полчаса они были на месте. На небольшой, символически огороженной площади еще никого не было, если говорить о существах из плоти и крови. Существа же из снега томились в возбуждении. На безоговорочное бессмертие претендовали рыцари и принцессы всех мастей, животные, драконы, персонажи из кино и компьютерных игр и копии знаменитостей. Они переговаривались, важно прохаживаясь по рядам, хвастались нарядами и подтрунивали друг над другом. Каждый здесь считал себя исключительным, но как только Женька перемахнул на своих двоих через ограду, гомон на площади утих. Все поняли, что пришел победитель. Пока Женька выбирал себе место, никто не произнес ни слова, а когда он остановился и замер, все участники конкурса сочли это примером для подражания и церемонно разбрелись по своим местам, заняв выгодные позиции.
Перевалило за шесть утра. Напряжение, повисшее над площадью, было таким всеобъемлющим и густым, что его, казалось, можно резать ножом. Но царству людей оно было неведомо. Не ощущал его и внезапно возникший человек в черном плаще с маской на лице и широкой лопатой в руках. Он пару минут побродил между скульптур, придирчиво оглядел одну из них – принцессу, оседлавшую коня, – и начал рушить остальные. В этом безумном снежном аду ни одна скульптура не пошевелилась, ни одна не издала и звука. Человек пощадил лишь те, что по сравнению с принцессой на коне казались сущей детской поделкой. Женька, конечно, был не в их числе. Его человек разрушил одним из первых, свалил наземь, отрубил руку, половину туловища и полголовы. Вспоров бок, лопата выбила из слепленного кармана футляр с сигарами и зажигалку. Человек не обратил на это внимания и продолжил свой смертельный танец. Когда все было кончено, он еще раз оглядел принцессу на коне и ушел.
«Невероятно, – подумал Женька. – Всего пять минут, и от надежды нет и следа».
На площади стало теперь по-обычному тихо.
Женька вдруг решил, что лучше покончить с этим фарсом прямо сейчас. Кое-как он дополз до зажигалки, попытался щелкнуть, но едва пламя вспыхнуло, палец тут же растаял, отпустив кнопочку. Он усмехнулся и нашел неподалеку две палочки, вставил себе одну вместо отломанной руки, затем отломал другую и на ее место воткнул вторую палочку.
«Вернемся к нашим баранам», – подумал он. А потом, повинуясь неясному порыву, решил запалить сигару. Дым вновь охладил что-то внутри, но на этот раз ждать явление Голоса не пришлось.
– А-а-а-а-а! – прокричал он, но осекся.
«Все позади, – успокоил его Женька. – Все закончилось».
– Какой же ты болван, – сказал Голос. – Но, по крайней мере, теперь тебе больше ничего не остается, кроме как таять у себя под фонарем.
– «Не дождешься, – ответил Женька. – Будь другом, не лечи меня, а? Я не верю в моего создателя, потому что он такой же, как я. Я все о нем знаю. Я не хочу без толку таять заживо на весеннем солнце. Знаешь, чем дольше таяние, тем оно больнее. Просто побудь со мной, пока я уйду»
– Что собираешься делать? – Голос словно дребезжал от страха.
Женька щелкнул зажигалкой и подпалил свою руку-палочку. Вскоре она начала гореть, и он поджег вторую. Затем скрестил руки на груди, и снег начал стремительно таять. Недалеко вскрикнула и отползла подальше изуродованная принцесса.
– Хочешь, я расскажу тебе секрет? – неожиданно спокойно произнес Голос. – Нам, агентам поддержки снеговиков, – а по сути я ведь агент, притворяющийся твоим вторым я, – велено рассказывать об этом только в самом крайнем случае. Тебе не придется таять прямо сейчас, если послушаешь меня. И ты получишь вторую жизнь. Даю слово.
Снеговик Женька затушил свои руки-палочки.
– Мы лжем вам. Совсем необязательно, чтобы люди сохраняли пожитки снеговиков, которых они слепили. Для того, чтобы возродиться, тебе надо просто исполнить желание. Твой создатель пообещал себе, что по весне, когда ты начнешь таять, он обязательно найдет себе вторую половинку. Тебе даже делать ничего не надо, ты счастливчик. Просто растай на солнышке, и дело в шляпе.
– «Вранье, – подумал Женька с раздражением. – В этом нет логики. Зачем тогда пугать нас? Пудрить нам мозги? Ты просто хочешь, чтобы я исполнил желание, подохнув у этого нытика на глазах. Все нужно только чтобы исполнять их дурацкие желания».
– Только представь, что будет, если все снеговики мира узнают, что могут уходить куда им вздумается, едва исполнят желание. Недоразумений и вопросов со стороны людей будет не избежать! Все должно быть на своем месте, в правильном соотношении, лишь тогда система работает слаженно.
«А как же душа? – спросил Женька. – Все знают, что в ведре, шарфе и всей этой мелочевке таится волшебная снеговичья душа. Как возродиться с прежним умом и памятью, не имея всего этого?»
– Душа заключена в другом, – ответил Голос. – Когда исполняется чье-то желание, свершается чудо, и душа снеговика копируется в дата-центр на Северном полюсе. Так же произойдет и с тобой. Когда кто-нибудь слепит снеговика, ты возродишься в его теле.
«И что же, я сохраню сознание и память, просто выполнив желание?» – мысли Женьки прямо-таки сочились недоверием.
– Конечно! – как ни в чем не бывало ответил Голос.
Женька не смог сдержать усмешку.
«Что это за бред сумасшедшего программиста?! Кончай мне тут лапшу вешать! Сам-то себя послушай: вопросы со стороны людей; ходящие по своим делам снеговики; дата-центр; работа системы... Что дальше? Да мы даже ночью шарахаемся каждой тени, попробуй тут походи по делам! Ты меня совсем за олуха-то не держи! Заврался уже со своими желаниями!»
Голос недолго поразмыслил.
– Хорошо, сдаюсь. Теперь – точно правда. Но тебе она не понравится. Готов?
Женька махнул рукой-палочкой:
«Валяй».
– История с сохранением памяти – байка для поддержания стабильности системы...
«Нет, ты точно меня за дебила держишь, – подумал Женька. – Что ты прилип к этой системе? Давай что-нибудь новое!»
– Довольно! – гаркнул Голос. Женьке впервые показалось, что он не врет. – Слушай меня! Скажи, ты когда-нибудь встречал снеговика, помнящего свои прошлые жизни? Это все – легенда. На самом деле память никогда не сохраняется, иначе снеговики из чувства ностальгии всегда стремились бы к своим первым создателям, даже если те в них не нуждаются. Они будут фальшивками, понимаешь? Чтобы снеговики добросовестно выполняли желания, они должны считать всех своих создателей единственными, а самих себя – первыми и ни на кого не похожими. Ты ведь ничего не помнишь из прошлых жизней, да? А между тем их было уже двенадцать, три из которых – только этой зимой! Представь, ты помог стольким людям! В каждой своей жизни ты был чьим-то, и при этом – самим собой. Но всегда – уникальным собой, и выполнял только одно желание.
«Как-то невесело, – скривился в уме Женька. Он и впрямь никогда не встречал снеговика, помнящего свои прошлые жизни. – Выходит, я приемный. Кто же тогда мой настоящий создатель?»
– Мальчик Витя из Челябинска. Слепил тебя семнадцать лет назад, назвал Жорой. Вот его и благодари за свою душу. Он возрождал тебя дважды, но на третий год шарф он потерял, а ведро увезли на дачу. В результате тебя слепили новобрачные в Москве, правда на следующий день они расстались, и парень из злости тебя разломал. Потом...
«Хватит, – прервал Женька. – Тошно уже. Если верить тебе, получается, выбора у меня все равно нет»
– Не совсем, – возразил Голос. – Попроси своего агента поддержки разыскать тебя и рассказать обо всем. Так ты сможешь вернуть себе память. Таких, как вы с Снежаной и Сергеем, очень мало, и система от этого не рухнет. Им двоим, кстати, не так важна память, как тебе.
Женька выдернул морковку, покрутил ее в обугленных руках, размышляя, и вставил на место.
«Хорошо, решено, – сказал он. Голос в конце концов нашел ключик к его потаенному страху. – Ты молодец. Работа выполнена. Видимо, я сам хотел, чтобы ты меня убедил. А теперь оставь меня в покое. Не люблю, когда меня подслушивают»
– К сожалению, все, что я могу – это молчать, – с излишней вежливостью проговорил Голос.
«Сдается мне, на сей раз ты точно врешь», – уже беззлобно подумал Женька, слепил себе какие-никакие ноги и быстро покинул побоище. Вскоре он нашел двор, где переждал день, а ночью добрался до Снежаны, которая превратила его обратно в себя, вновь избавив от противного Голоса. Трое суток спустя он перебежками достиг родного двора и со спокойной душой уселся на свое место под фонарем, – после пережитых ужасов с огнем тот казался ему пустяком.
Когда пришел Николай, Женька рассказал ему все и попросил вернуть память в новой жизни. Выслушав рассказ, Николай крепко задумался, но отказывать не стал. Сигары, как и психотерапию, он больше не предлагал.
С приходом весны теплых деньков стало все больше. Снеговики начали таять, и, хотя Сереги среди них не было, у Женьки на душе было легко. Теперь он знал, как все устроено на самом деле, и веселился, наблюдая за тем, как стремительно уменьшается в размере. Как-то рано утром, когда от него оставалась только половина прежнего роста, симпатичная стройная девушка в спортивном костюме, совершая пробежку, уронила свой мобильный прямо ему под ноги. Пятнадцать минут спустя явился создатель – выбритый, свежий, опрятно одетый и спешащий на работу – и подобрал телефон. Он тут же набрал чей-то номер, и уже через минуту знакомился с этой самой девушкой. Договорившись о встрече, он убежал, даже не взглянув напоследок на свое творение. Солнце вдруг вышло из-за облаков и стало греть как-то особенно сильно. Уже понимая, что душа вот-вот оставит его, Женька подумал: «Вот будет весело, если Голос наврал, и никакого заговора нет. Тогда, получается, это последние мои секунды. А ведь мог хотя бы холодильник какой-нибудь найти. Вот это я понимаю – курение убивает».
И он ушел.
А всего через мгновение – очнулся на том же месте спустя год, с тем же ведром на голове и шарфом на шее, с теми же палочками-руками и камушками-пуговицами на животе. Только морковка была свежая. Перед ним на штативе стояла фотокамера, считающая секунды, а по бокам – создатель и девушка, потерявшая телефон.
«Значит, вернулся», – подумал Женька.
Потом он представлял эту сцену множество раз. Как создатель убежал, оставив творение таять, но вернулся, чтобы наконец признать и отблагодарить. Как бродил в округе в поисках морковки, которую давно уже стащили вороны, как выковыривал из останков Женьки камушки и веточки, как складывал их в ведро и как уходил, ссутулившись, прочь, накинув красный шарф себе на плечи. Душа заключена в вещах. Вещи служат мостом между создателем и творением.
Мужчина, потерявший семью, сохранил Женьке не просто память, но жизнь.
Женька испытал странное чувство – не то радость, не то злость. Выходит, нет никакого заговора, и Голос из прошлой жизни беззастенчиво блефовал, лишь бы вынудить его исполнить желание. Наложил более сложную ложь поверх существующей. А Женька поверил, потому что до смерти хотел жить.
Когда наступила ночь, явился Николай, поздравил Женьку с возрождением и как обычно привел его в порядок. Очевидно было, что рассказывать о прошлой Женькиной жизни он не собирается. Совсем перед его уходом Женька спросил:
– А не осталось ли у тебя тех сигар?
Николай молча достал одну, запалил, вручил Женьке и поспешил на помойку. Лишь когда телепорт бутылочно брякнул, Женька вдохнул дым.
«Ты тут? – позвал он мысленно. – Паразит хитрый, выходи! Ку-ку!»
– Сам ты паразит, – парировал Голос. – А я – высокоэффективное интеллектуальное средство по борьбе с психическими расстройствами снеговиков, разработанное в центре по контролю заболеваемости имени Деда Мороза. Очень приятно познакомиться.
Женька опешил.
«Ты меня не помнишь?»
– Нет, – сразу же ответил Голос. – Если ты покурил в прошлой жизни, лекарство было уничтожено безвозвратно в момент твоей смерти.
«Не может этого быть, – не поверил Женька. – Зачем он это сделал? Ведь он же живой! Получается, он сам себя убил?»
– Мы не живые, – снисходительно ответил Голос. – Это изящная имитация. Мы только выполняем задание. Мой предшественник задание выполнил. Теперь я могу поздравить тебя с возрождением.
«Ну хорошо. Скажи тогда, как часто создатели возрождают своих снеговиков?»
– У меня нет точной статистики, – вышколено выдал Голос. – Но я сделаю все, чтобы это произошло с тобой снова. Это моя работа.
Женька сложил дважды два и ужаснулся. Ему повезло. Никто никогда не встречал снеговиков, помнящих свои жизни, потому что их – считанные единицы. Вероятность возрождения на самом деле ничтожно мала. Не было никакого смысла надеяться на это, даже если бы Голос рассказал правду. Снеговики для людей больше не значат того, что значили в старину, когда родилась традиция. Давным-давно одна из сторон повернулась к другой спиной, и та нашла выход, приняв рабскую игру. Иначе ей было не выжить. Она создала лекарство в сигарах, чтобы отвадить непослушных от поганых мыслей. Снежана, Серега, общество обреченных, скульптуры на площади... Сколько их еще? Пока снеговики видят смысл в исполнении желаний, пока видят то, чего на самом деле нет, и слепо верят в людей, отказываясь признавать правду, больное и испуганное чудище под названием Великая Новогодняя Сила будет кормиться и жить. Но что, если рабы очнутся от спячки? Что, если сказать им, что они всего-навсего батарейки? Что тогда?
– Тебя что-то сейчас не устраивает? – напомнил о себе Голос. Он словно не слышал Женькиных мыслей, открещивался от них.
Женька усмехнулся и принялся поджигать сигарой свою руку-палочку.
– Меня не устраивает, что я полный осел, – уже вслух проговорил он. Палочка загорелась, и Женька поднес ее к тому месту в груди, где ощущал холодок. – Я выжгу тебя, выжгу точечно, ювелирно, и все со мной будет в порядке. Мой создатель меня подлатает. А после, – он начал проплавлять в своей груди маленькое аккуратное отверстие, – я расскажу всем о том, в каком мире мы живем. Снеговики прекратят вверять свои жизни существам, которым нет до них никакого дела. И ты, паразит, – он коснулся палочкой места в глубине своей груди, и послышалось яростное шипение, – на этот раз ничего не сможешь с этим сделать.
Так снеговик Женька решил, что понесет знание. Он понимал, что многие отвергнут его, испугаются, ведь лучше иметь хотя бы мизерный шанс на возрождение, чем вообще никакого. Но будут и те, кто мечтает о лучшем будущем. Он объяснит им, почему их жертва не напрасна.
Раз люди сотворили волшебство однажды, они могут сделать это еще раз. Может быть, когда спустя годы знание ослабит Силу, человек почувствует, что его больше некому уберечь в холода, и начнет вновь вкладывать смысл и душу в зимние ритуалы. И тогда Великая Новогодняя Сила воскреснет в прежнем, свободном от обмана обличье. А вместе с нею, обретя бессмертие, возродятся и все ее верные подданные.
11. Подарок для Steel от Дианы Б.(пессимистично настроенного снеговика-ипохондрика, размышляющего над своим будущим, поставленным под угрозу в связи с скорым приходом весны, курящего кубинские сигары, которые, однако, в прямом смысле его убивают)
Не удержавшись, декабрьское солнце соскользнуло с обледенелой макушки самой высокой ели и с грохотом упало в сугроб. Хотя кто его знает, куда оно там упало? В общем, стемнело быстро.
В единственном окошке домика среди густого леса забрезжил свет. Потянуло дымком - в доме затопили печь. Вскоре сизая струйка валила из трубы черным столбом, оседая окрест сажей. Белоснежное уродство со всеми льдисто-искристыми кружевами за несколько минут обернулось привычными грязно-серыми лохмотьями. Все, как и полагается для промышленной окраины. Даже желтоватая вонь гари. Этот чудом сохранившийся лесной островок находился под личной охраной бессменного мэра городишки, и вход фабричным работягам и прочим беднякам был заказан. А горожанам побогаче "ловить" там было нечего, да и ссориться с мэром - недальновидно и неблагоразумно.
***
Назначенный на 2019 год в городок Дед Мороз расписался в приказе, прослушал инструктаж о правах-обязанностях, получил шубу с валенками и заступил на дежурство. Ровно за час до Нового года. Чтоб успеть прочитать письма с желаниями, если таковые будут, конечно. И почудесатить, естественно, согласно регламенту "Сбычи мечт". Если потребуется опять же.
Тощий "дед" с вечной трехдневной щетиной и мутными глазами уже был Дедом Морозом в этом городке лет эдак двести тому назад. К своему удовольствию он отметил, что за эти годы ничего не изменилось: тот же лес, тот же домик, и так же вдали в тусклом ожерелье керосиновых фонарей мрачнели трубы фабрики.
Притворив за собой дверь Дед Мороз выудил из кармана мятый листок Перечня. Так. Мониторинговый шар для проверки исполнения - есть, палка для усиления и ускорения выполнения желаний - есть. Стол, стул... Дед послюнил огрызок карандаша и поставив предпоследнюю галочку крикнул:
- Вонючка!
Из-за печки выглянула голова хорька:
- Да тут я. Чо орешь-то?
- Ежегодная сверка. - Дед сделал пометку и сунул Перечень обратно в карман. - Ну и натопил ты... сдохнуть можно.
Дежурный Дед стянул шапку и вытер ею выступивший на лбу пот.
- Много писем-то нынче?
- Да нее, - хорек нырнул в комод и зашуршал бумажками. - Жидковата стопочка.
Дед Мороз рукавом смахнул со стола слой пыли и водрузил в центр литру "Лютой", выуженной из недр шубы.
- Неужель та самая? - хорь меленько зацокал зубками в предвкушении.
- А то! - два стакана и мандарин заняли свое место на столе. - Ну, давай по одной за встречу и покончим с делами побыстрей.
Занюхав фруктом выпитое, хорек доложил по каждому присланному наивными людьми городка письму:
- Эти от детей бедняков. Просили еды, одежонки да парочку игрушек. Выполнено уже! - хорь деловито отложил часть стопочки в сторону.
На немой вопрос осоловевших глаз Дед Мороза, вертлявый зверек пожал плечами:
- Фабричная столовка разделила остатки праздничного обеда работников, да попечительский совет воскресной школы добавил брюквы и моркови. Все рады - все сыты. Что хотели, то и получили. А игрушки я лично подбросил. Только где взял не скажу. Там уже их все равно нет.
Дед удовлетворенно закивал, щурясь в шар.
- Остальным спиногрызам родители желанья исполнили, - продолжал хорь. - А нефиг письма перехватывать!
- Все что ли? - ИО Деда Мороза довольно потер руки.
- Кралям надарено из карманов хахалей, мужья - женам, жены - мужьям. Да гляди внимательно - выполнено же!
- Ну ты крууут! - дежурный дед откинулся на спинку стула и заговорщически подмигнул хорьку, кивая на литру. - Так чего мы ждем?
- Погоди, тут... это, - замялся зверек и протянул последнее письмо. - Ежели смызгнуть чего, подкинуть... Даже укусить, если надо. Но тут... В общем, без тебя - никак.
- Серьезно? - кустистые дедморозовские брови поползли вверх. - Ну давай почитаем. Вернее, я читаю, а ты разливай, разливай.
***
"Здравствуйте, уважаемый!
Говорят, что если под Новый Год загадать желание, то оно непременно сбудется. Фигня, конечно. Я же понимаю, не идиот в конце концов. Но хоть раз в жизни можно ведь... эээ, помечтать. Кому худо-то будет? Вот и я говорю, что никому. Стою тут, как полное никто! Если бы вы знали, как я продрог. Каждой снежинкой своего тела дрожу все время. Еще эта древесина ряженая пугает: скрипит и скрипит за спиной. Того и гляди, рухнет. Нервы совсем расшатались у меня. Я на грани нервного срыва! Бродячие коты-собаки своим долгом считают обосс... обжелтить костюм. И куда только служба по отлову смотрит? Вон уже рука-ветка у меня дергается. То ли тик, то ли бешенство - одно из дух точно. А поговорить не с кем. Людишки кругом злые. Проходил тут мимо как-то господин, так краля евойная мне на шею мишуры бумажной навесила. Знамо дело, из веселого дома дамочка. Напрокат взятая. Эта рванина шейная шелестит, путается. Задушила почти, а все ржут! Куда мир катится? Нравы с грязью смешаны, а им все смех. Никому и дела нет, что девка, которая хотела ведро с головы стянуть, так прилипла ко мне, что заразила меня скверной болезнью. На днях жаловался я доктору - он собачку гулял. Говорил, что ослеп я совсем, что нос уже отвалился, а ведь это четыре креста означает!!! Это же и без анализов ясно. А доктор что? Ничего. Сунул мне в рот огрызок сигары и сказал, что весной сдохну. Жалко было пару угольков для глаз прописать? Что за доктора пошли? Нет бы посочувствовать, так он нервозу добавил. Шарлатаны кругом! За пяток целковых диплом-то поди купил? Он-то теперь врачебной практикой промышляет, а я теперь каждого рассвета, как последнего жду. А вдруг весна? Вы понимаете меня, уважаемый? Вы не подумайте, что я весь такой недовольный. Накипело просто, а сигара докторская заканчивается. Сигара - глоток свежего воздуха для меня. Очень уж курить ее понравилось. Ну, хоть на что-то никудышний доктор сгодился. Вот затянешься... и что-то терпко-сладкое в голове прям разливается... а в разливе - знойные кубинки бедрами и так и эдак... пляшут. Да забор!
исто так! Я бы к ним, а тут "бац!" мысль по кумполу - Весна близко! - и снова вокруг грязный городок, болезни. А у меня ведь натура нежная и тонкая. И требует бережного к себе отношения. А кругом одни черствые скоты! Так вот, если ты, уважаемый, и вправду есть, то сделай, чтоб стало лучше, здоровее, добрее! А если тебя нет, то и неудивительно. Зато выговорился.
ПС. Кстати, кашель очень нехороший привязался ко мне в последнюю неделю."
***
Незаметно за чтением опустела литра, мандарин незаметно был съеден, даже печка едва попыхивала теплом остывающих углей. Повисшую тишину в домике порвал громкий "ик":
- Пардон, - хорек виновато прикрыл рот хвостом. - Ну и как выполнять-то это желание? Лично я нифига не понял.
Но дежурный дед Мороз не ответил, только еще пристальнее силился что-то разглядеть в шаре. В общем, мониторил ситуацию изо всех сил. Дед хмурил брови, три раза плевал и растирал бока шара.
- Эй! - окликнул Деда Мороза хорь и выразительно постучал пальцем по запястью, мол, время-время.
- Эх, была не была! - дежурный зажевал мандариновой шкуркой и взял лопату.
- Может палку? Которая посох, - подал голос хорек, оробевший от решимости дежурного.
- Лопата сподручней. - Дед Мороз подхватил зверька и через секунду они уже стояли за спиной Снеговика. Да, да, того самого.
- Уверен? - прошептал хорек в ухо Деду и покрепче вцепился лапками в воротник шубы. - Только без глупостей.
- Не боись! Я-то при чем? Такое его желание, чтоб было лучше, здоровее и добрее, - шепнул в ответ Дед Мороз и замахнулся лопатой...
12. Подарок для Ирины@ от Тайного Эльфа (родиться в Спарте -там девок сразу со скалы выкидывали)
Кризаор кинул вниз камень и начал медленно загибать пальцы. Ровно пять раз по десять пальцев.
Снизу раздался всплеск и Кризаор удовлетворенно хмыкнул – пропасть исправна. Вытянув шею, он заглянул за край обрыва, чтобы еще и визуально убедиться, что слух его не подвел. Убедился и в очередной раз мысленно вознес хвалу богам, за то, что он царь и ему не придется проверять глубину тактильно.
Все было готово, а значит, пора начинать.
Царь Кризаор занял свое место на каменном троне, для удобства высеченном прямо в горной породе. Два года высекали, загубили десять рабов, зато теперь не надо таскать трон туда-сюда.
Ликург тогда обвинил царя в изнеженности, не подобающей сильному воину.
Но трон – вот он, а кто вспоминает Ликурга? Кризаор помахал рукой обрыву, раз уж вспомнил.
- Давайте, - он щелкнул пальцами и на площадку перед троном вывели двух молодых рабынь с младенцами на руках.
- Бракованный товар, царь, - возмущенный обманом Агесилай, едва сдерживался. - Эти шлюшки обещали, что рожают только мальчишек, и вот – полюбуйся. Девки!
Он поочередно раздвинул ножки младенцам, доказывая, что говорит правду.
- Ну что ты суешь мне под нос всякую гадость. Выкинь, и дело с концом. С мамашами, - уточнил царь и повернулся к писцу. – Запиши и расклей послание на рынке: если еще раз хоть один из торговцев посмеет подсунуть нам бракованный товар…
— Вот, царь, вот такой лживый торговец, - могучий воин Дорос выволок на середину площадки тщедушного, запуганного фракийца.
- В чем ты обвиняешь его, Дорос? – на самом деле Кризаор знал эту историю и спросил для проформы. Суд все-таки должен быть справедливым.
- Эта фракийская грязная собака продала мне рассаду капусты, в которой находят исключительно мальчиков. И что? Я, как презренный крестьянин, растил, поливал и собирал эти «золотые» кочаны, и что? И что, я вас спрашиваю? Урожай девок.
Дорос бросил под ноги царя плетеную корзину полную новорожденных, копошащихся девочек.
Царь брезгливо поморщился и жестом приказал скинуть корзину в пропасть. Следом отправился фракиец.
- Ты мудро рассудил, царь. Но скажи, что теперь делать мне? - Дорос ударил себя кулаком в грудь. - Роясь в огороде, как дождевой червяк, я потерял честь воина. Я не могу жить с таким позором.
Никто не успел сказать: «ах», а Дорос уже исчез в пасти обрыва.
- Неожиданно, - пробормотал царь, - хотя…
Дорос всегда был дураком, но его поступок может послужить уроком для других. Агесилай давно зарится на трон…
-А скажи мне, друг Агесилай, не поторопился ли ты скинуть в пропасть двух сильных и выносливых рабынь?
- Ты же сам…
-Разве не стоило сперва убедиться, - перебил его царь, - что следующий приплод мог бы быть мальчиками?
-Но…
Царь поднял вверх руку, заставляя его замолчать:
-Я, царь Кризаор, обвиняю тебя, Агесилай, в бездумной трате женского чрева и, - он снова повернулся к писцу. – Деньги на покупку рабынь откуда? Из казны? И в растрате казенных денег. И приговариваю тебя к смерти.
Личный охранник царя подхватил подмышки одуревшего от такого поворота событий Агесилая и быстро отволок в пропасть.
-Кто скажет, что я поступил не по справедливости? – царь обвел взглядом немногочисленных соплеменников.
Как и ожидалось, несогласных не было. Только пожилой Клеомин поднял руку:
-Дозволено ли мне говорить, царь?
Кризаор кивнул, разрешая.
- Мне осталось быть с вами недолго, - начал Клеомин, обращаясь к собравшимся. - Когда взойдут Плеяды, я, согласно нашим обычаям, добровольно спрыгну вниз. Но раз уж смерть сидит у меня на плече, я скажу. Я не могу не сказать и не открыть вам глаза на страшную правду. Наше племя проклято.
- Не сошел ли он с ума? Может не стоит ждать восхождение Плеяд? – раздались вокруг возмущенные голоса.
- Я выступаю в защиту Клеомина, - выступил вперед оракул Лисандр. – Я говорил с богами, и они сказали, что наше славное племя обречено...
- В пропасть обоих, - загалдела толпа.
-Стойте! – приказал царь. - Пусть говорят.
- Вот уже десять лет у нас не рождаются мальчики. Разве никто не заметил? – продолжил прерванную речь Клеомин. – Разве это не говорит о том, что наше семя ослабло? Слабое семя – слабый воин.
- Боги сказали, что рождение девочек предвещает наступление мира, - дополнил Лисандр. – С наступлением мира не станет надобности в воинах.
-Кем же мы станем? - пронесся ропот, - Не лучше ли сразу смерть?
Сразу несколько человек подбежали к обрыву и исчезли в его глубине.
- Жопа Аида, - выругался Кризаор, приподнимаясь на троне. – Лисандр, ты мог бы сначала подготовить людей, а уж потом вещать свои пророчества?
Оракул развел руками.
-Надо признать, наконец, тщетность наших усилий, - меж тем продолжал Клеомин. Мы перепробовали все способы добывания детей. Мы оплодотворяли рабынь - напрасно, покупали мальчиков на рынке, воровали в соседних племенах – они не приживаются в нашем климате. Мы пытались искать детей в капусте. Ни одного мальчика не выросло на наших грядках.
-Аисты. Есть еще надежда на аистов, - крикнул кто-то из задних рядов.
- Увы, - вперед выступил самый меткий лучник Азариас. – Вчера я подстрелил пролетавшего мимо аиста и… Вот.
Он поднял над головой ребенка, держа его за ногу. Когда все рассмотрели пол, Азариас швырнул очередную девку в пропасть.
-Горе нам, горе, - еще несколько человек скрылись за обрывом.
Лисандр не успел крикнуть им «Стойте!»
-Мне было видение, - он попытался обнадежить оставшихся. – Я видел будущее. Большие деньги были обещаны мужчине, родившему ребенка. А какого ребенка сможет родить настоящий воин – только мальчика. Если в будущем такое возможно, то почему бы не попробовать сейчас, в настоящем.
- Скиньте безумца в пропасть, - приказал царь. – Где это видано, хоть в настоящем, хоть в прошлом, хоть в будущем, чтобы мужчины рожали? Воин, рожденный из задницы! Бред! – возмутился он громко, а про себя подумал: «хотя…», и покосился на личного охранника Космаса.
- О нет! - вскричал Клеомин, когда Лисандр исчез в темной глубине. – Друг мой, мы скоро встретимся. Элизиум ждет!
- Элизиум! Элизиум! – целая толпа хлынула вниз, увлекая за собой Клеомина, который вовсе не собирался прыгать, а просто напутствовал друга, уходящего в мир иной.
- Стадо баранов! – вскочил с трона Кризаор. – Элизиум?! Тартар вас ждет, тупые ублюдки!
- Что же нам делать, царь? – изумленно спросил охранник Космас. – Остались только мы двое.
Царь задумался. Что там болтал о будущем этот глупец Лисандр?
-Мальчик мой, - изрек он после молчания, - нам с тобой предстоит великая честь. Мы возродим наше племя. Куда же ты, Космас?
…Кризаор кинул вниз камень и начал медленно загибать пальцы. Ровно пять раз по десять пальцев. Пропасть исправна, а значит ему тоже пора, пока Агесилай не занял там его трон.
13. Подарок для Дианы Б. от Туси (веселую историю. Просто веселую, чтоб "рот до ушей")))
Самка
Мой человек сошёл с ума. Взял и сошёл. Люди, они сами по себе не очень адекватные. Взять хотя бы их странную традицию вставать по звонку. Звонок звенит, человек материться, просыпается, засыпает, опять просыпается, опять материться, спотыкаясь обо всё, идёт с закрытыми глазами в санузел. Венец природы, чо. Не то, что мы, какие-то там коты. Потом вот эта идея сбривать шерсть на морде. И так обиженные природой - лысые повсюду почти. И на верхние лапы – руки, и на нижние – ноги одёжки надевают в несколько слоёв. Пусть бы хоть морда пушистая была. Нет. Тоже лысят её. Мой человек, правда, часто ходил с пушистой мордой. Он вообще казался мне самым нормальным из людей до недавнего времени. Никогда не гонял меня с кровати, кормил всеми вкусностями, которые сам ел. А ел он… М-м-м!!! Селёдку, копчёную колбасу, курицу-гриль. Ням-ням. Никогда не жадничал.
Всё началось с того момента, когда он привёл домой себе самку. Мне кажется, самки у людей недалёкие сами по себе, а эта так вообще – редкий экземпляр. Увидела меня и давай нос морщить: «Оу, шерсть везде летает, а у меня аллергия». Аллергия у неё, как же. Хоть бы раз чихнула. «Убери его от стола, у него скорее всего глисты». Вот же с..самка. Сама тощая, как селёдка, вот у неё глисты точно. А хозяин с ней ещё и лижется, нахватается, блин. Переживаю. «Ой, смотри, смотри, он чешется. У него вероятно блохи. А может вообще – лишай!» Хренай, блин. Человек мой тоже чешется - то затылок, то пузо, то зад. У него что тоже блохи? Ну, при ней не чешется, конечно. Терпит, бедолага. Если есть у кого лишай, так это у неё. Волосы вон по всему дому валяются. Мне вчера в еде попался, я срыгнул немножко. Так столько визгу было: «Он больной! Завези - усыпи его, чтобы не мучился! Он нас заразит!» Я не выдержал и нагадил ей в туфли. Так неудобно ещё гадить в них. Штыри к ним прикручены, не пристроиться никак. Вот умное существо будет так себе жизнь усложнять? Штыри к ногам приделывать? Нет. А человеческие самки мучаются. Эта орала, плакала и в обморок почти что падала, когда ноги в мокрое засунула. Могла бы и спасибо сказать, что от туфлей дурацких избавил.
В общем, началась у меня чёрная полоса. Не лезь, не нюхай, не дыши. И человек мой, главное, будто от неё глупостью заразился. Едят кашки там всякие, мюсли, йогурты. Я уже тоже овсянку жрать начал. А куда денешься, копчёная колбаса ведь «ужас, почитай, какой там убийственный состав!» Апогеем этого дурдома стал момент, когда они ёлку в дом принесли. Я нашипел на неё от души. Не то, чтобы боялся, но зачем в дом дерево приносить? Человек мой раньше никогда ёлок домой не приносил. Потом они её в ведро прикопали и всяких шариков навешали блестящих. На что они рассчитывали вообще? Конечно, ночью я хотел играть с шариками и залезать на самую верхушку. Человек снимал меня несколько раз с ёлки. Я думал - мы так играем, пока он не запер меня на балконе.
После балкона я к ёлке больше не пошёл. К сапогам самкиным пошёл. Они тоже на штырях. Ну что сказать. Сапогами по морде – больно. Очень.
- Увези его или я уйду, - заявила самка, когда её истерика пошла на убыль.
Я даже обрадовался, тёрся о ноги своего человека, типа «пусть уходит, нам же хорошо было и без неё».
- Увезу после Нового года куда-нибудь за город, - ответил мой человек.
Надо ли говорить, что для меня рухнул мир после этих слов. Предатель! Я с ужасом ждал Нового года. И вот этот день настал. Вернее настала ночь. Они наготовили еды, будто сто лет не ели, что отчасти правда. Даже курицу запекли. К ним пришли ещё люди, они стреляли в потолок бутылкой, смотрели на часы, когда можно будет пить, потом орали, пили, орали ещё, бегали смотреть на балкон на огни в небе. Было шумно и страшно. И я сидел за диваном. Потом друзья ушли и мой человек почему-то вместе с ними. Самка осталась одна. Она, не отрываясь, смотрела в телевизор, наливала себе из бутылки, пила и хлюпала носом. Плакала, в общем. Это ещё одна человеческая странность – воду из глаз выдавливать. Наконец-то она задремала, прямо на столе, положив голову на руки. Мне терять было нечего. Последний ужин. Я залез на стол, чего, в принципе, никогда себе не позволял. И начал уплетать курицу. Я даже не спешил. Смаковал каждый кусочек. Как же давно я не погружал зубы в мясо. Я забыл про всё на свете. В какой-то момент я увидел, что самка подняла голову и смотрит на меня. «Ну, всё. Это конец», - подумал я.
- Котик! Голодненький! – закричала самка и двинулась ко мне.
Честно, она меня пугала со своей размазанной краской под глазами. Но я не двинулся с места, продолжая жевать курицу.
- Ешь-ешь, - пробормотала она и почесала меня за ушком.
Я чуть не подавился от удивления. А самка пододвинула ко мне тарелку с котлетами и начала отщипывать кусочки и совать мне в морду.
- Видишь, котик. Одни мы с тобой теперь, никому не нужные. Вот куда он ушёл? Наверное, к Светке белобрысой в гости. Она за столом глазки ему строила, ты видел? – она говорила медленно и заглядывала мне в глаза.
Так и сидели мы до утра, я ел, что хотел, она меня тискала, гладила и целовала прямо в усы.
А утром самка собрала все свои вещи, взяла меня под мышку и уехала к себе домой. И у меня теперь есть своя подушка, когтедралка, куча расчёсок, игрушек. А ещё самка покупает мне специальные консервы.
Иногда я вспоминаю своего человека, даже немного скучаю по нему, хоть он и предатель. Но спать на самке мягче, по секрету.
А сегодня вечером в гости к самке пришёл мой бывший человек, они сейчас чай пьют на кухне. Где он там свои кроссовки поставил, пойду посмотрю…
14. Подарок для Туси от Irish (Главный герой должен быть отрицательным персонажем и при этом вызывать симпатию)
Скальный тролль Йордель вел жизнь уединенную, как и большинство других его соплеменников. Это объяснялось вовсе не тем, что тролли так любят жизнь отшельническую. Просто, чтобы прокормиться, такому огромному плотоядному нужна была большая территория. Нет-нет, Йордель был всеяден и не брезговал дарами садов и огородов, но мясо в рационе никогда не исключалось. Уж что-что, а поесть наш герой очень любил. И в пещере, как водится, валялись обглоданные кости и высохшие скрюченные шкуры, воняло, соответственно, гадостно! Надо сказать, что человечиной он не баловался, в отличие от горных троллей, популяции которых повсеместно сокращались. И это, судари мои, происходило исключительно благодаря прискорбной привычке к человекоядению.
Йордель всегда старался, насколько это было возможно, сократить близкие контакты с людьми. Поэтому днем он спал, а ночью, соответственно, вел активный образ жизни. Это вызывало вздорные представления о том, что тролли боятся солнечного света.
Неподалеку от пещеры, в которой он обитал, находилось несколько сел и деревень, населенных, преимущественно, крестьянами. Тролль на собственном опыте знал, что эти милые и работящие люди снисходительно относятся к небольшой потраве поля, исчезновению двух-трех тыкв или ночному визиту в яблоневый сад. Получить беззлобный заряд дроби в обширное место пониже спины было делом житейским и обыденным. Тем более, что единственной одеждой скального тролля были кожаные штаны, прикрывающие стратегически важные места и непробиваемые какими-то мелкими железками. Эти штаны достались ему в наследство от любимой тетушки, которую несколько десятилетий назад придавило скальным обвалом. До сих пор Йордель по ночам просыпался в слезах, вспоминая, каких усилий стоило ему стащить с нее драгоценные штаны. Ведь из-под завала остались торчать только ноги ниже колен…
И все бы ничего, любезные судари, так и жил бы одинокий тролль в определенном равновесии и вооруженном (со стороны крестьян) нейтралитете, если б не одна особенность его характера.
Дело в том, что время от времени у Йорделя возникало неодолимое желание совершить Пакость. Да-да, не просто пакость – небольшой рядовой проступок, который вскоре прощался или даже вовсе забывался. Не-е-ет, Пакость должна быть такая, чтоб люди помнили о ней много лет и передавали изустные сказания об этой беде своим детям и внукам. И так это желание изъедало тролля, что он заболевал болезнию душевной, которую нынешние эскулапы называют красивым словом «меланхолия» (а современные психотерапевты депрессией). Эта болезнь падала на бедного тролля в любое время года. Случалась меланхолия осенняя, летняя и даже весенняя. Только зимней не бывало. Ведь зимой все тролли впадают в спячку. А какие уж тут злодеяния во сне…
Вот за эти-то пакости и не любили местные крестьяне своего соседа. Я думаю, их можно понять. Ну, в самом деле, кому же понравится, ежели утром вдруг обнаружится, что телега, груженая отборными яблоками для продажи, исчезла неизвестно куда. А следы приводят к куче пустых мешков и красноречивым следам тележных колес, спускающимся с головокружительного обрыва.
Или в разгар веселого сельского праздника, когда бравые хлопцы и румяные девчата, разгоряченные молодым сидром и веселой музыкой, выплясывали на главной площади в свете высоких костров, на эту самую площадь хлынул поток воды. Это Йордель, понужаемый осенней меланхолией, разобрал старую плотину и устроил наводнение. Поток смыл веселящуюся молодежь и разнес их, слегка наглотавшихся воды, по закоулкам села. Причем, как они плясали попарно, так и уплыли по морям-по волнам, оказавшись на стогах, сеновалах и в других укромных местах. Совершенно сухих, что было несколько странно.
А однажды, напротив весной, в другом селе обрушил кучу камней и запрудил небольшую речушку, дававшую воду местным жителям, но пересыхающую летом.
После таких Пакостей меланхолия отступала, но не отступали пострадавшие соседи. Они осаждали пещеру, где прятался тролль, и ему приходилось отсиживаться, порой, по нескольку недель. Возле пещеры крестьяне порой находили остатки гусей и поросят, гибель которых была списана на озерных сомов и волков. Такие находки еще больше подзадоривали их. Но идти вглубь скалы люди не решались, и через некоторое время снимали осаду.
Тем более, что каждый раз обнаруживались странные и необъяснимые вещи. Все тролльи Пакости имели обратную сторону. Так, яблоки, украденные вместе с телегой, частично рассыпались по дороге, и из них вырос замечательный сад. Йордель, конечно, был существом волшебным, и это свойство передавалось предметам, на которые он воздействовал. Так вот, этот сад вырос за две недели и дал чудесный урожай. Яблоки были крупнее, ароматнее и слаще любых других, произрастающих в округе. Они отличались удивительной лежкостью, и сохраняли свой вкус до весны.
На следующий день после потопа (который чисто вымыл три главные улицы в селе) обнаружилось, что в разгар веселья, по недосмотру костровых, на площади загорелись два дома, но начавшийся пожар был потушен наводнением. А через три месяца, когда наступила пора свадеб, село просто переходило от дома к дому в нескончаемой череде свадебных празднеств. Даже древние старухи не могли припомнить такого обилия венчаний в прежние годы. И местные кумушки радостно сплетничали о том, что платья многих невест красноречиво топорщились пышными складками и широкими оборками.
После обвала, перекрывшего речушку, образовалось озеро, которое не только давало достаточно воды круглый год, но и имело целебные свойства. Сюда, «на воды», стали приезжать столичные жители и село процветало!
Однако, все мы знаем, что человеческая память коротка. И поэтому, разлюбезные мои судари, по сегодняшний день скальный тролль Йордель временами страдает от сезонной меланхолии, а люди развлекаются безуспешной охотой на этого злодея, пакостника и обжору!
15. Подарок для Тайного Эльфа от Туси (торт для эльфов и морковку Рудольфу)
Торт
Ты помнишь тот день, когда на Рождество вместо долгожданного подарка под ёлкой тебя ждали вязаные носки или шарфик, или варежки? Это было в жизни каждого. Сейчас тебе предстоит узнать, почему, несмотря на твоё сверхрасчудесное поведение весь год, ты не получил того, что хотел. Всё началось одним морозным зимним утром…
Санта Клаус проснулся в прекрасном расположении духа. Приближался день X-mas. Санту ждало чудесное путешествие, горы хрустящих сладких печенюшек и миллионы сверкающих яркими огоньками пушистых ёлок, украшенных специально для него. Оставляя подарки в хрустящих упаковках под мохнатыми лапами, Санта испытывал невероятное наслаждение, несравнимое ни с чем. Именно в этом он ощущал смысл своего существования, и только это приносило ему счастье.
Покряхтывая скорее от предвкушения праздника, чем от старости, волшебный дедушка пригладил свою бороду, надел мягкий красный халат, плюшевый колпак с белым помпоном и распахнул настежь окно. В небольшую комнату на самом верхнем этаже деревянного домика ворвался ледяной поток воздуха, бросив в Санту горсть мелких снежинок. Он с упоением подставил сквозняку морщинистое лицо и закрыл глаза. Через мгновение он нахмурился. Что-то было не так. Совсем не так. Тишина! Вот, что смутило дедушку. Подарочный завод безмолвно застыл на горизонте, понурив тёмные окошки.
Уже через пару минут прямо в домашних пурпурных тапочках с пушистой оторочкой Санта был на заводе. Его седая борода гневно топорщилась, а колпак съехал на самые брови.
- Эльфы! Эльфы! – басил он, перебегая из цеха в цех.
Он нашёл их – хмурых и недовольных в комнате отдыха.
- В чём дело, ребятки? – как можно мягче обратился он к коротышам. – Нельзя останавливать завод накануне Рождества!
Эльфы почти синхронно скрестили ручки на груди и отвернулись от Санты. Один из них, с рыжим чубчиком, протянул листик и тоже отвернулся. Дедушка развернул послание и, водрузив на нос очки, пробежался глазами по эльфийским каракулям.
«Мы, Эльфы, торжественно заявляем, что остановили Подарочный завод, потому что хотим торт! И морковку Рудольфу. Так как подарки вручает Санта Клаус, и все угощения достаются ему, мы требуем торт! И морковку Рудольфу. Все до единого подарка изготавливаем мы – Эльфы, без нас не было бы Рождества, поэтому мы хотим торт! И морковку Рудольфу. Получим торт – включим завод. И всё!»
Санте очень хотелось расхохотаться, но он боялся ещё больше обидеть мнительных эльфов.
- Хорошо, мои золотые, - кивнул он, спрятав улыбку. – Сегодня же миссис Клаус угостит вас самым вкусным в мире тортом. Договорились?
- С шоколадным кремом? - недоверчиво спросил тот, что с чубчиком.
- С шоколадным кремом, конечно, - подтвердил дедушка. – Вот только скажите, мой любимый олень Рудольф тоже с вами в сговоре и требует морковку?
Санта представил своих откормленных оленей и самого упитанного из них – Рудольфа. Н-да, только морковки ему не хватало…
- Нет, нет, - засмеялся эльф с рыжим чубчиком. – Мы писали на чьём-то старом детском письме и, наверное, просматриваются строчки. А, вот конверт от него – «Санта Клаусу от Рудольфа Нуриева». Очень старое письмо…
Эльфы оживились и целых два часа, пока миссис Клаус готовила торт, болтали о том, о сём с Санта Клаусом. Наконец, пышноволосая румяная миссис Клаус привезла на тележке огромный торт в розовых и голубых цветочках. Эльфы дружно ахнули и принялись поглощать его маленькими ложечками. Санта тоже взял ложечку и направился к угощению, но супруга приостановила его за локоть.
- Дорогой Санта, тебе нельзя сладкого. Впереди ещё много-много сахарного печенья под рождественскими ёлками. Побереги себя.
Печально кивнув, Санта Клаус отдал ложечку проходящему мимо эльфу и отправился дочитывать письма в своё любимое мягкое кресло с клетчатым пледом. Прошёл час, и ещё час, а завод так и не загудел. Пришлось дедушке опять отправляться к нерадивым эльфам.
- Эльфы! – громогласно позвал он.
На этот раз он нашёл их в длинной-длинной очереди в эльфийский клозет с резным окошком в виде сердечка. Эльфы стонали и держались за животы.
- Что-то было не так с тортом, - пропищал эльф, чубчик которого теперь казался совсем огненным на фоне бледного личика.
Рассерженный Санта ринулся со всех ног к миссис Клаус.
- Что ты положила в торт, дорогая? – спросил он у супруги.
- Немного радости, ведёрко веселья, полстакана мечтаний и… - миссис Клаус запнулась.
- И-и-и!!! – повысил голос дедушка.
- Пурген,- женщина взглянула на него невинным взглядом и пояснила. – Ты так любишь своих эльфов и всё время проводишь с ними время, а на Рождество вообще оставляешь меня одну. Я не могла больше терпеть этого, дорогой.
- Какая же ты дура, миссис Клаус! – в сердцах выпалил Санта Клаус. – Я, на самом деле люблю тебя, и всегда ценил твою помощь и поддержку. Но эльфы теперь не смогут приготовить подарки. Нет подарков – значит я не нужен. Всё, Рождества не будет. Можешь убираться к своей маме на Чукотку!
Санта развернулся и, хлопнув тяжёлой дверью, ушёл в свою комнату. Там в отчаянии он разбил о стену волшебный шар наблюдения за плохими поступками, обессилено опустился на кровать и укрылся одеялом с головой.
Дни и ночи напролёт вязала носки, варежки и шапочки миссис Клаус, чтобы спасти Рождество и помириться с мужем. Олени помогали ей, как могли. Но с их копытами получались носки и варежки китайского качества. Возможно, они попались именно тебе.
P. S. – Рождество состоялось. Санта Клаус простил миссис Клаус и проводил с ней много-много времени летом. Эльфы выздоровели и больше никогда не бастовали. И самая главная тайна – Санта Клаус больше не знает, кто хорошо себя ведёт, а кто плохо. Поэтому йи-и-и-ха-а-а, отрываемся!
16. Подарок для Irish от Туси (Новый год в зоопарке)
Скоро Новый год в зоопарке,
Будут для животных подарки -
Зебрам, крокодилам и мышкам,
И из цирка списанным мишкам.
Только лишь задремлет охранник,
Приземлятся лёгкие сани,
Дед Мороз с огромным мешком
Разнесёт подарки тайком.
Милым и смешным обезьянам –
Солнечные связки бананов,
Для медведей, пингвинов – рыбёшку,
А для тигров мясистую ножку.
Но животные тихо грустят
Угощение брать не хотят.
- Дед Мороз, не корми нас обедом.
Мы мечтали совсем не об этом…
Утром будет доложено мэру:
«В зоопарке исчезли все звери!»
Отредактировано Туся (16.01.2019 09:59:29)
. 
