Работа №1:
Теория происхождения.
Профессор запыхался. Он устало прислонился к ближайшему стволу, развернул карту и сбивчиво пробормотал:
- Еще около часа пути.
- Давайте ваш рюкзак, Георгий Алексеевич, - Женька - молодой помощник профессора взволнованно осматривал своего наставника, - Сумерки подходят. Может стоит повернуть обратно?
- Ни в коем случае, Женя, - Георгий Алексеевич покачал головой, затем кивнул в сторону солнца, - нас ждет пещера.
Женя проследил направление его взгляда и обреченно вздохнул. В заснеженной дали, за стеной путаных колючих деревьев виднелись серые остовы скал. Путь был не близкий.
- Нужно, - профессор закряхтел, с трудом отталкивая себя от ствола, - просто еще немного поднажать. Еще чуть-чуть.
- Ладно, - буркнул Женя, поправил лямки своего рюкзака и неспеша двинулся за Георгием Алексеевичем.
Они еще полчаса петляли по костлявому зимнему лесу и наконец вышли на широкую поляну. В центре ее расположилась небольшая изба без двора и ограды. Перед ней метрах в десяти плясало пламя костра, размывая дымом и теплым воздухом очертания сидящего рядом человека. Путники молча переглянулись и не сговариваясь решили подойти ближе.
Снег у кострища растаял, обнажив широкий круг черной земли. Мужчина сидел на бревне рядом с огнем. Он был в серой пуховой куртке с огромным глухим капюшоном. Вид ее оставлял желать лучшего. У основания левого рукава пух клочьями торчал наружу. На груди и манжетах куртка засаленно блестела. Сам мужчина был высок и могуч, с широкими покатыми плечами и большой головой. Выпирающим узким лбом, массивными челюстями и огромным приплюснутым носом он походил на неандертальца с неотесанными рублеными чертами лица. Мужчина сидел у огня, деловито перемешивая золу горелой сучковатой палкой и наблюдал за путниками, скривив левую половину рта в ухмылке. Взгляд из глубоких подбровных впадин был быстр, остр и пронзителен. Словно прожигал насквозь смертоносным космическим лучем. Смотрелось страшновато.
Женя и Георгий Алексеевич замерли у костра. Едкий дым тут же принялся лезть в глаза, выдирая болючие слезы.
- Здравствуйте, - уклоняясь от дыма, начал Женя, - мы исследователи из Москвы.
- Приветствую, - мужчина в ответ привстал с бревна и протянул руку. Голос его оказался мягким и приятным баритоном, а манеры интеллигентными, к удивлению подошедших, - Далеко же вас занесло.
- Да уж, - подхватил профессор, - И не говорите. Я Георгий Алексеевич Литвак - сотрудник НИИ археологии и палеонтологии, а это Женя - аспирант и мой незаменимый помощник.
- Ученые, значит, - протянул мужчина, - А я отшельник здешний - Самуил Моисеевич Мафусаилов. Приятно познакомиться.
- Мафусаилов? - Медленно не без удовольствия повторил профессор, - какая интересная фамилия.
- Да, - Самуил Моисеевич небрежно отмахнулся и заботливо улыбнулся, - Что же вы стоите? Пойдемте в дом. Я только полчаса назад новый термос заправил. Как знал, ей богу.
Путники нерешительно переглянулись.
- Понимаете, мы в каком-то роде торопимся, - замявшись, пробормотал профессор, - Впереди сумерки, а еще возвращаться обратно в поселок.
- Что-то здесь ищете, - усмехнулся Мафусаилов, - позвольте полюбопытствовать?
- Там, - сощурившись, профессор указал рукой на кривые, полуразрушенные зубы скал. Солнце уже сияло прямо над заснеженными вершинами, грозя вот-вот свалиться за них, - должна быть одна очень интересная пещера, с нетерпеньем ожидающая нас в гости.
- Там, - Самуил Моисеевич повернулся к солнцу и веско заявил, - нет и никогда не было никаких пещер.
- Но как же, - растерялся Георгий Алексеевич, - мои карты ведь...
Профессор сунул руку за пазуху, вытянул сложенную вчетверо карту местности и развернув, неуверенно передал ее собеседнику.
Тот схватил ее, пригляделся, хмыкнул, словно заправский штурман, и усмехнулся.
- Карта врет, - излишне жестко брякнул Мафусаилов, - обычное дело, - он снова окинул путников внимательным взглядом и растянул физиономию в гостеприимной улыбке, - Ну чего же мы стоим? Чай стынет, товарищи. Заночуете у меня, а утром вернетесь в поселок.
Он развернулся и неспеша зашагал к дому.
Профессор покорно вздохнул, взглянул еще раз на заходящее солнце и махнув Жене, направился за Мафусаиловым.
---
- Ну хорошо. Давайте тогда поговорим о палеоантропологии. Вы ведь и ей занимаетесь?
За чаепитием складывался занимательный разговор. Мафусаилов оказался неординарным собеседником со своей особенной точкой зрения на абсолютно любые вопросы. У него было что сказать об истории, археологии и многом другом. Женьке Самуил Моисеевич казался очень самоуверенным, иногда производя впечатление излишне напористого и циничного скептика. Он не сомневался, что Мафусаилов без труда нашелся бы с ответом даже в вопросе первенства яйца или курицы.
В ответ профессор заинтересованно кивнул, а Самуил Моисеевич продолжил:
- Вы ведь не будете отрицать, что все мы по сути кроманьонцы? За последние сорок, пятьдеся тысяч лет наш скелет практически не изменился. Верно?
Георгий Алексеевич снова кивнул. Лицо его расплылось в веселой улыбке. Профессор догадывался, к чему клонит собеседник.
- Тогда объясните мне, профессор, почему ни один ученый не может толком рассказать, кто был предком кроманьонца. С похожим ростом, с прямой осанкой и нормальным человеческим черепом, - Самуил Моисеевич говорил все запальчивее и громче, - Идиотические доводы про полутораметровых длинномордых и волосатых человекоподобных гибонов оставьте пожалуйста при себе, - он заметно раздухарился.
Женя отставил кружку и чуть привстал со стула:
- Держите себя в руках, товарищ, - холодно отчеканил помощник профессора, - перед вами известный ученый.
- Да, да, - Самуил Моисеевич тут же стушевался и опустил взгляд, - извините пожалуйста.
- Ничего страшного, - небрежно отмахнулся профессор, - вы продолжайте, продолжайте.
- Я веду к тому, что здесь теория эволюции человека дает трещину.
- Но позвольте, - встрепенулся Женька, - По вашему, кроманьонцы взялись из ниоткуда?
- По моему? - Мафусаилов пожал плечами, - Нет. Это по вашему. Это ваша наука до сих пор не может найти этому факту внятного объяснения.
- А как же Дарвин?
- Ваш Дарвин шарлатан и недоучка.
- Я смотрю, вы совсем не признаете авторитетов.
- Я просто в них не нуждаюсь.
- При всем уважении, - язвительно заметил Женя, - но это самонадеянное и глупое высказывание.
- Ладно, - профессор решил наконец прекратить перепалку, - Перестанье, Женя. Самуил Моисеевич идет в весьма интересном направлении, не мешайте ему, - он переключился на Мафусаилова и кивнул, - продолжайте, прошу вас.
- Так вот, - тот заерзал на стуле, затем заговорщицки оглядел присутствующих, словно готовясь открыть для них страшную тайну, - Мы не приспособлены к жизни на Земле. Мы медленно бегаем, не летаем, плохо плаваем, мы не знаем где север, запад и восток, хотя каждой крысе или голубю и без компаса об этом известно. У нас нет шерсти. Нам нужно что-то одеть, чтоб согреться, или наоборот, раздеться в жаркий день. Мы строим специальные убежища, чтобы там спать и прятаться от непогоды. Еду мы не употребляем сырой, мы ее готовим. А значит с помощью химических реакций подгоняем под свое пищеварение, - Мафусаилов рассмеялся и привстав из-за стола развел руками, - Мы инопланетяне! Эта планета не приспособлена для нас. Вот единственный логичный вывод. Если человечество убрать с Земли, планета облегченно вздохнет. Если убрать любой другой вид, то нарушится экобаланс. Вся история человечества это повесть о том, как мы учились жить в своем новом доме, как мы пытались вписать себя в природу новой для нас планеты. Как мы приспосабливались к Земле.
- Да, да, - с ироничным видом закивал Женька, - расскажите еще про людские храмы, как прообразы космических ракет, про иконы, похожие на мониторы видеофонов, транслирующих людей в скафандрах.
- Да. Расскажу, - серьезно кивнул в ответ Мафусаилов, - Все правильно. Все верно.
- Смешно, - пожал плечами Женя и встал из-за стола, - я пожалуй, пойду спать.
- Да, вы идите, Женя, - облегчённо вздохнув, кивнул профессор, - мы еще немного почаевничаем, с вашего позволения.
Помощник ушел в спальню. За столом воцарилось неловкое молчание.
- Считаете, я слишком резок? – спросил наконец Мафусаилов.
- Нет, - отмахнулся профессор, - все нормально.
Самуил Моисеевич усмехнулся:
- Юношеский максимализм, - он кивнул на дверь спальни, - когда-то давно и я был таким пылким.
- Наука любит пылких… - задумчиво пробормотал профессор. Он отхлебнул из кружки и потянулся за печеньем, - расскажите о себе, Самуил Моисеевич.
- Никогда не занимался наукой, - Мафусаилов пожал плечами.
- Давно в этих краях?
- Целую вечность.
- А как семья? Не против ваших скитаний? – отважившись на личный вопрос, Георгий Алексеевич осторожно заглянул в глаза собеседнику.
- Нет семьи, - торопливо ответил Самуил Моисеевич. Он уперся взглядом в стол, затих на мгновение и глухо продолжил, - Была жена когда-то.
- Развелись?
Мафусаилов поднял взгляд. Водянистые глаза сверкали в тусклом свете керосиновой лампы, желваки бугрились под кожей.
Профессор не ожидал такой реакции на свой вопрос и хотел уже рассыпаться в извинениях, но вовремя передумал. Он стыдливо отвел взгляд, суетливо перебирая в уме способы быстрой и безболезненной смены темы разговора.
Собеседник потер пальцами переносицу и с трудом выдавил из себя:
- Когда она погибла, я решил поселиться здесь. Поближе к ее праху, - Самуил Моисеевич расплылся в печальной улыбке, - вот навещаю ее иногда. Знаете, одиночество не кажется таким уж безнадежным, когда есть возможность излить душу кому-то, кроме зеркала.
---
- Нет, вы только подумайте, Георгий Алексеевич, что он нам декламирует. Значит, Дарвин - дилетант, трактаты десятков историков, палеантологов, антропологов - туалетная бумага. Да как он смеет, в конце концов!
- Между прочим, Женя, его точка зрения не лишена логики. В то время как в тех самых теориях и трактатах полно белых пятен.
- Ну нельзя же так, профессор. Это ведь самый настоящий саботаж. Это же... с ног на голову.
- Можно, Женя. Нам с вами не хочется в это верить, но очень может быть, что в истории и археологии тоже назревает революция. Мы слишком зациклены на своих выводах и не подпускаем к себе тех, кто способен порушить нашу консервативную, но скажем прямо, слишком уже шаткую башню из этих самых выводов. Ну согласитесь. Все больше и больше археологических находок в последнее время ну никак не укладываются в общепринятую канву истории. Нашему брату все чаще приходится идти на компромиссы со здравым смыслом, чтоб хоть как-то впихнуть эту находку в привычные нам исторические рамки. А между тем башня из закостенелых, консервативных теорий и выводов вовсю шатается, и под напором подобной логики, - профессор кивнул на ширму, за которой мирно сопел хозяин дома, - в скором времени рухнет.
- Но это ведь наши выводы! Мы обязаны их отстаивать.
- Вы перепутали, Женя. Тут все наоборот. Наша задача - постоянно подвергать эти выводы таким вот логическим бомбардировкам.
Женя замолчал. Затем запыхтел и принялся крутиться в кровати, устраиваясь удобнее. Через минуту он наконец затих.
- Спокойной ночи, Женя, - негромко пробормотал профессор, - завтра тяжелый день. К пещере пойдем.
- Так Мафусаилов ведь утверждает, что ее не существует.
- Наверняка он просто не в курсе. А моя карта ошибаться не может. Завтра я вам это докажу.
- Хорошо, - Женя кивнул, - когда выдвигаемся?
- Прямо с утра. На рассвете. Уйдем тихо.
- А Мафусаилов как же?
- Постараемся не будить Самуила Моисеевича. Все равно, надеюсь, к полудню вернемся сюда.
Женя кивнул и тут же торопливо переменил тему:
- Георгий Алексеевич, мне вот имя его никак не дает покоя.
Профессор усмехнулся:
- Вы антисемит? Интересно. Не наблюдал за вами подобное.
- Постойте, профессор, я ведь серьезно. Ну что за нелепое нагромождение звуков. Самуил Мафусаилов. Еще и Моисеевич, черт те что, - Женька приподнялся на локтях и принялся с остервенением взбивать подушку, - Этот тип самозванец, попомните мое слово.
- Перестаньте, Женя, - глухо вполголоса закудахтал профессор, - перестаньте, кому говорят, - он оторвал ухо от подушки, и как можно суровее скукожил брови к переносице, - фонетические странности его имени говорят лишь о специфическом вкусе его родителей. Не более.
Женька с размаху плюхнулся лицом в свежую, надутую подушкой наволочку и с удовольствием потянулся.
- Ну почему не Андрей, например? Андрей Мафусаилов. А? - он повернул сонную физиономию к кровати профессора и принялся рассуждать, - или вот Сергей.
- Заканчивайте уже, Женя. Ну что за наивная ерунда. В какой такой параллельной реальности Моисей назовет своего сына Андреем? - профессор усмехнулся, - или Сергеем?
- И то верно, - Женя устало выдохнул, - ваша правда, профессор. Ну, - он протяжно зевнул и засыпая закончил, - Хоть Абрамом тогда, что ли.
Профессор улыбнулся юной наивности молодого помощника и задумался. Странные тревожные мысли никак не давали уснуть. Вертелись в голове, переваливались, толкались.
- Мафусаилов, - вполголоса пробормотал профессор, - А знаете, Женя, кто такой был Мафусаил? Вы вообще читали библию?
Он повернулся к помощнику, но Женька уткнувшись в мягкую подушку уже вовсю с шумом раздувал щеки.
---
Заскрипела входная дверь. Морозный воздух со свистом ухнул в дом. Две пары ног в заснеженных сапогах принялись суетливо топтаться в сенях.
Самуил Моисеевич хозяйничал на камбузе. Его широкая спина вовсю бугрилась, переваливалась под свитером, то и дело направляя большие длинные руки по полкам и ящикам.
- Ну что же вы, товарищи, - не поворачиваясь бодро заголосил Мафусаилов, - я проснулся, а вас и след простыл, - он потянулся к полке, снял оттуда чашку с печеньем и поставил ее возле заварочного чайника, - Ну да ничего, зато как раз к чаю подоспели.
- Мы все же нашли ее, - стоя в проеме сеней с вызовом продекламировал Женька.
Самуил Моисеевич на секунду замер. Широкие плечи дернулись, словно стряхивая хищника, неожиданно напавшего сзади. Он медленно оперся кулаками о кухонный стол, опустил голову и глухо пробормотал:
- Что вы нашли?
- Пещеру, товарищ Мафусаилов, - громко повторил Женя, - Ту самую пещеру, которой по вашим словам никогда в этих краях не было.
Самуил Моисеевич промолчал.
- Вы знали о ней? - Медленно впиваясь взглядом в спину хозяина дома, спросил профессор.
- Нет.
- Стыдно, товарищ... - начал было Женька, но Георгий Алексеевич тут же приподнял руку и цыкнул.
- Прекрати, Евгений, - гаркнул он, - мы не можем утверждать...
- Да чего уж, - Женька широко отмахнулся, угрожающе растягивая свое "чего", - Сознайтесь, Мафусаилов, это ведь вы устроили? Дарвин - недоучка. Церкви - ракеты. Люди - инопланетяне. Иконы - видеофоны. И вишенкой на торте, как и положено, груда костей в лохмотьях от скафандра. Ну цирк ведь, ей богу. Скажите хоть на каком кладбище вы эту беднягу разрыли? - Он умолк на мгновение, но тут же задышал чаще, сильнее распаляя свой гнев. Достигнув наконец истеричного пика, смачно выплюнул:
- Мошенник!
- Если это действительно вы подстроили, - опустив взгляд в пол, негромко начал профессор, - то смею заверить, что это очень глупая попытка добыть известность в научных кругах или привлечь сюда туристов. Мы с Женей взяли все нужные образцы и, следовательно, без труда докажем мошенничество.
- Да хорош вам, ну честное слово, - Самуил Моисеевич наконец развернулся и сверкая виноватой улыбкой, развел руками, - я правда ничего не знаю ни о какой пещере.
Женя и Георгий Алексеевич переглянулись. Пыл их заметно охладел, но решимость обличить мошенника все ещё никуда не пропала.
Профессор чуть потоптался на месте и наконец озвучил решение:
- В любом случае мы больше не в праве злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы сейчас же соберем вещи и покинем ваш дом.
- Закат ведь скоро, - все еще виновато улыбаясь, пожал плечами Мафусаилов, - Куда ж вы в ночь, да по лесу? Негоже.
Неловкое молчание тяжелым прессом придавило вдруг всех троих. Профессор и Женька простояли почти минуту, стараясь не смотреть Самуилу Моисеевичу в глаза.
Первым не выдержал Георгий Алексеевич:
- Вы правда здесь не при чём? - осторожно подняв на Мафусаилова глаза, промолвил профессор.
- Где "здесь"? С того момента как вы вошли я ни слова не понял.
- Ну ну, - Женя присел на стул, скрестил на груди руки и недоверчиво уставился на собеседника.
Георгий Алексеевич все же решил пояснить:
- У входа в пещеру снега нет. Земля голая. Замерзшая грязь. А из грязи торчит окурок "Герцеговины", - Профессор покосился на початую черно-зеленую пачку на подоконнике, - Когда мы вошли у нас уже не было сомнений, что вы бывали внутри. Пещера ведь на самом деле замечательная. С точки зрения науки просто Эльдорадо. Но, - Георгий Алексеевич разочарованно выдохнул и вплотную уставился на Мафусаилова, - все что мы там обнаружили - попросту невозможно.
- Это как?
- Это значит не имеет права на существование. Ну вот например петроглифы, изображающие падение космического аппарата, пусть и каким то образом умело подстроенные под многолетний износ, но все же нарисованы современным художником. Я уверен в этом. Первобытные люди не знали таких изящных линий, не пользовались таким нажимом и растушевкой. Или вот довольно-таки старый женский скелет в каменной нише с ошметками якобы практически разложившегося скафандра. Кремниевые образования, похожие на стекло, ткани, напоминающие терефтолатовые соединения. Это же не археологический объект, а просто аттракцион какой-то. И слишком явно и подозрительно напоминает нашу вчерашнюю беседу. Вы со мной согласны, Самуил Моисеевич?
Мафусаилов угрюмо кивнул. Задумался. Пару раз попытался что то возразить, но передумал.
Профессор продолжал:
- Конечно же мы взяли образцы. Сделали фотографии. И собираемся доказать всю нелепость этого места.
- Я кажется понял, - физиономия Мафусаилова расплылась в кривой ухмылке, - вы боитесь оставаться здесь на ночь с мошенником. Думаете, я представляю опасность.
- Именно, - кивнул Женя, - думаем.
- Ладно, - Самуил Моисеевич снова скорчил виноватую мину и поднял ладони, - Вы правы. Эта пещера - моих рук дело.
Женька прищелкнул языком и рассмеялся:
- Ну вот. Я ведь говорил!
- Только вот зачем, Самуил Моисеевич? - Профессор по отечески склонил голову на бок, - Хотели привлечь туристов?
Мафусаилов молчал.
Наконец он поднял на собеседников взгляд и странно умоляюще пробормотал:
- Прошу, отдайте мне образцы, которые вы оттуда забрали.
- Э, нет, товарищ, - Женька вскочил со стула, - Так дело не пойдет.
- Нет, нет. Вы не понимаете, - Мафусаилов задышал чаще. Он вдруг заметно разволновался, - Я должен их забрать
Профессор не спускал с него взгляд.
- Женя, - Георгий Алексеевич тяжело вздохнул и решительно повернулся к помощнику, - верните ему все. Мы не в праве судить.
- Но как же это, профессор...
- Верните, я сказал. Мы спокойно переночуем здесь, и завтра утром отправимся в обратный путь. Верните.
- Георгий Алексеевич, - Женька вскочил, запыхтел, лицо его раскраснелось, - если вы боитесь этого мошенника...
- Нет. Не боюсь. Просто верните ему все, что мы взяли в пещере и покончим с этим.
Профессор снял с шеи фотоаппарат, вытащил из карманов коробочки с пленками и неторопливо разложил все это на столе.
Женя свирепо следил за действиями Григория Алексеевича, затем резко развернулся, схватил рюкзак и с грохотом поставил его рядом с ФЭДом.
- Пожалуйста! Забирайте.
Мафусаилов подошел к столу, бережно взял рюкзак и принялся неторопливо его расстегивать. Он запустил руку внутрь и достал запаянные целлофановые упаковки с аккуратно наклеянными бирками. "Фаланга мизинца", "ключичная кость", "соскоб краски петроглифа", "тканевый полимер", "кремниевое соединение (предположительно стекло)". Затем заглянул в рюкзак, тщательно перемешал оставшиеся там внутренности в поисках того, что мог пропустить и поднял взгляд.
- Спасибо.
Он развернулся и поспешил в прихожую. Суетливо накинул куртку, обулся, взял с полки шапку и свой вещмешок, и снова ворвался в комнату. Самуил Моисеевич раскрыл мешок и сгреб туда все лежащее на столе. Отщелкнул крышку фотоаппарата, вытащил пленку и поспешно сунул ее в карман.
- Вы куда это? - запротестовал Женя.
- Не важно. Располагайтесь. Обещаю, меня вы более не увидите.
- Но постойте, - начал было профессор, - сумерки на дворе...
- Было приятно познакомиться, - прохрипел в ответ Мафусаилов, снял со стены ружье, закинул вещмешок за спину и вышел вон.
Когда дверь за ним захлопнулась, профессор тут же вскочил со стула и буквально зарылся в свой рюкзак с головой.
- Женя, организуйте мне горелку и бета-счетчик. Видимо они все таки в вашем рюкзаке.
- Могу полюбопытствовать, зачем, Георгий Алексеевич?
- Можете. Только поторопитесь ради бога. Скоро совсем стемнеет.
Женя кивнул. Он вытащил из рюкзака бета-счетчик и горелку, и расставил все на столе. Профессор добавил к этому колбы, мензурки и штативы. Затем нацепил медицинскую маску и натянул перчатки. Он подошел к своей куртке, сунул руку в карман и достал оттуда небольшой полуторадюймовый обломок кости и кусочек ткани.
- Это клювовидный отросток. Я отломил его в пещере от лопатки нашего скелета. А это полимерная ткань лжескафандра.
- Вы хотите произвести датировку?
- Именно, Женя.
- В этих условиях будет большая погрешность. Может дождемся прибытия в лабораторию в Москве?
- Черт с ней, с погрешностью, Женя. Займемся этим прямо сейчас.
- Хорошо. Только вот зачем, Георгий Алексеевич? Этого Мафусаилова мы более не увидим, значит и предьявить что-то вряд ли получиться.
- Я должен кое что прояснить. Скорее для себя, чем... - профессор умолк, сосредоточенно устанавливая на штативе над горелкой кусочек кости, - установите пока колбу для сбора на штатив повыше. Ваша задача измерить бета-счетчиком количество четырнадцатого изотопа углерода.
- Да. Я в курсе, профессор.
- Хорошо. Тогда давайте приступать, а я пока займусь полимером.
После двух часов замеров и вычислений, очередных проверок и перепроверок Женя и Георгий Алексеевич вспревшие и возбужденные сидели друг подле друга, склонившись над таблицами.
- Этого не может быть, - прошептал наконец помощник, - я не понимаю. Видимо мы раз от раза допускаем какую то ошибку.
- Нет, Женя, - покачал головой профессор, - наши замеры чисты.
- То есть вы хотите сказать, что скелету в скафандре более пятидесяти тысяч лет?
- По видимому, да. Должно быть это один из первых кроманьонцев.
- Да что же это? - Женя вскочил со стула и заголосил, - кроманьонка в скафандре?!
Профессор устало откинулся на спинку стула и пожал плечами:
- Сейчас меня, как ни странно, интересует другой вопрос. А именно, кто бы ни был этот Мафусаилов, но он точно не мошенник, черт возьми.
- Как это?
- Если все, что сейчас происходит, не сон и мы в своем уме, то эта пещера - открытие мирового, исторического масштаба. Но мне почему-то кажется, что мы не первые, кто ее обнаружил.
- Если мы не первые, - медленно кивнул Женя, - то о ней всем давно должно быть известно...
Профессор вплотную уставился на твердолобого помощника.
- Евгений, да соберитесь же наконец, - прорычал он и вскочил с места, - нужно убираться отсюда.
Через мгновение они оба словно по команде бросились в прихожую, но шум за дверью снаружи заставил их замереть.
Дверь дернулась. Вместе с комом морозного воздуха в избу ввалился Мафусаилов.
- Стоять! - злобно процедил он, вскидывая ружье.
Профессор и Женька подняв руки попятились назад.
- Вы вернули мне не все, что взяли из пещеры, - ледяным голосом отчеканил Самуил Моисеевич.
- Вы уж нас простите, - уставившись в дула двустволки испуганно забормотал профессор, - всего лишь небольшой осколок кости и обрывок тряпки. Они там, - он кивнул на стол, заставленный лабораторной утварью, - можете забрать.
Мафусаилов бросил быстрый взгляд на стол и ухмыльнулся:
- Все таки решили докопаться.
В ответ профессор угрюмо забормотал:
- Это наша работа... докапываться.
- Что вы за люди такие? – брезгливо выплюнул Самуил Моисеевич, - а еще ученые, - он обидно растянул последнее слово, угрожающе потряс ружьем и злобно закончил:
- Мародеры!
- Зачем вы скрывали возраст костей, - Георгий Алексеевич поднял взгляд на Мафусаилова, - Думали, мы отберем у вас лавры первооткрывателя?
Самуил Моисеевич расхохотался:
- Черт с ними, с лаврами. Считайте, что я охраняю вашу науку. Не даю рухнуть той самой башне из закостенелых теорий. Защищаю традиционные представления о мире и человеке.
- Врете, Самуил Моисеевич.
- Какая теперь разница? - Мафусаилов пожал плечами, приосанился и удобнее перехватил ружье.
Профессор хмыкнул и закрыл глаза, ожидая выстрела, а Женька тут же испуганно заголосил:
- Мы никому не расскажем. Обещаем.
- Ну да. Ну да, - Мафусаилов глухо и невесело рассмеялся, - Эх вы, Женька. Ну теперь-то вы мне верите? Или до самой смерти будете защищать своего Дарвина?
- Верю, верю, Самуил Моисеевич, вы только не...
Грянул выстрел. Женьку ураганом снесло назад. Он ударился о стену, кулем повалился на пол и затих.
Георгий Алексеевич зажмурился сильнее, плотно стиснул губы и испуганно запыхтел через нос.
- Теперь вы, профессор.
- Успокойтесь... перестаньте... - обрывисто бормотал Георгий Алексеевич. Он говорил так, будто хотел успеть во что бы то ни стало высказать свою мысль. Словно его только что осенила какая-то одновременно немыслимая и очевидная догадка, - Подождите…
- Зря вы сюда пришли, - виновато улыбнувшись, перебил его Мафусаилов. Он приподнял ружье, прицеливаясь. Видимо, желая убить сразу, чтобы жертва не мучилась.
- Да подождите же... - продолжал испуганно бормотать профессор, - Это ведь все из-за нее?
Словно желе со стены, улыбка сползла с физиономии Самуила Моисеевича, оставив отчетливый след удивления. Руки с ружьем дернулись.
- О ком вы, профессор? - голос Мафусаилова стух и охрип. Он резко мотнул головой, вспоминая что-то личное и тяжёлое, затем прочистил глотку и заорал, бешено тряся ружьем, - О ком вы? Говорите же!
Профессор открыл глаза и уставился на убийцу:
- О той, чей склеп вы так ревностно охраняете. О вашей Еве.
Работа №2:
Желание пещер
- Передал изображение на экран и на визоры.
- Да, есть картинка. Дрон у входа пещеры. Всем отойти.
- Тепловой всплеск у края... Понижение... Температура в пределах нормы.
- Дрона не видно... Сигнал потерян.
- Третий, хлюпа-нупа, дрон! - раздался в наушниках группы недовольный голос инженера. - Клянусь, четвертый пойдет с зарядом взрывчатки.
- Успокойтесь, Варо, - голос Виктора.
- Третий за сутки! Мы так...
- Варо!
- Молчу, кэп...
- Синди, насколько близко можно подойти к пещере?
- Когда нет всплесков вплотную. Интенсивность непонятна. Возможно это реакция на дронов
- Сейчас отправлю Гошу, одевается.
- Биолог к бою готов, - известил всех веселый голос Гоши.
- Варо?
- Да кэп?
- Приготовить четвертого дрона.
Тишина.
- Варо?!
- Принял...
- Чего погрустнел, Варо? Из-за железок чтоли? - спросил биолог Гоша.
- Нафига мы сюда полезли? - произнес инженер. - Угробили три, теперь, наверное, и четыре, первоклассных меха. После второго было ясно, дело пахнет внеконтактщиной.
- Мы еще не знаем этого, - сказал капитан.
- Да если и так, тебе, Варо, разве самому не интересно? - спросил Гоша. - Такое не каждый день найдешь.
- Это не наш уровень, - сказал инженер. - Мы не развед и даже не исследовательская группа.
- Тогда так и запишем, Варо Кадлера не участвовал и был всячески против изучения внеконтактщины, - сказал биолог.
- Вернешь дроны, пиши что хочешь, - пробубнел инженер. - А так, пока только я исследую эту хренотень.
- Брыков у нас, - известила Синди.
- Дайте пару минут и живые пойдут на поиски мертвых холодных железяк, - сказал Гоша.
- Пфф...
- Не пфыкайте, мистер "где мои роботы?", а не то вся слава достанется моим "дронам".
- Биомасса на ножках...
- Зачем же так грубо, это все-таки почти големы, - со смехом сказал биолог.
...
- Повелитель големов и его неисчислимая армия из двух штук на ножках готовы, - сказал биолог.
- Синди, отведи биолога на безопасное расстояние.
- Ок, кэп... "Мышцы" ползут ко входу. На визоре четко отслеживается тепловой след и сигнал передатчика... Они внутри... Выброса энергии не было. Повторяю, всплеска не было... Сигнал утерян, но "мышцы" визуально и на тепловизоре отслеживаются... Уходят вглубь пещеры... Визуальный контакт утерян. Судя по тепловизору идут направо и вниз относительно входа... Они упали! Кэп, "мышцы" летят вниз с большой скоростью! Тепловизор потерял их.
- Черт! - выругался биолог.
- Ну, теперь хоть четвертый дрон останется цел, - сказал инженер. - Мы ведь не собираемся скидывать в эту пропасть еще одного меха?
- Мда, жаль, - веселость Гоши поубавилась. - Два разных прототипа. А какую температуру выдерживает мой скафандр?
- Отставить, - сказал Виктор.
- Четыреста градусов по Цельсию, - сказала Синди. - Температура у входа при всплеске в районе пятиста градусов, но волна рассеянная.
- Так я вполне могу подойти и глянуть во внутрь! Виктор, разрешите рискнуть?
- Синди, что скажешь? - капитан обратился к своему помощнику.
- Если всплески стабильны по силе, то риск минимален.
- Варо, направь дрона к пещере.
- Кэ-эп!.. Хорошо...
- Сделай так, чтобы он отключился сразу после входа.
- Понял.
...
- Дрон у входа, - известила Синди. - Контакт с необозримой границей... Дрон продолжает идти...
- А-а, хлюпь болотная! - ругнулся Варо.
- Сигнал потерян, - констатировала Синди. - Гоша в норме.
- Даже не почувствовал! - радостно сказал биолог. - Я почти у входа стоял!
- В пещере движение! Гоша назад! - крикнула помощник капитана.
- Синди, что происходит?
Пыхтение и частое дыхание.
- Все в норме, капитан, - Гоша запыхался. - Ух, вот это реакция! Оттащила меня за шкирку, прямо тигрица с бластером!
- Силуэты в пещере. Приближаются, - сказала Синди. - К внештатной ситуации готова.
- Так это же... - биолог недоговорил.
- Есть сигнал от двух дронов! - закричал Варо. - Это дроны!
- И големы! Это они их вывели, они подцепились к блоку управления железок.
- Варо, это какие по счету дроны?
- Первый и третий, кэп.
- Состояние?
- Отличное.
- Гоша, как твои големы?
- Внешне идеально. Ну так что, кэп, рискнем?
- Ладно, если что тебя выдернут оттуда. Сигнал не проходит, поэтому как войдешь жестикулируй. Понял?
- Так точно, кэп.
- Ну, удачи...
...
- Гоша вошел, трос в порядке, - размеренный голос Синди сообщал о происходящем. - Гоша машет нам, показывает, что все хорошо, но связи нет. Идет дальше... Трос в порядке... Гошу уже не видно, но тепловизор отслеживает его... идет направо и вниз... Он падает!!!...
...
- Что с ним?
- Сканер показывает повреждений и переломов нет, - сказала Синди. - Сейчас поднимем на борт...
- Я... - слабый голос биолога. - Я устал...
- Он очнулся! - обрадовался Варо.
- Я устал...
- Спокойно, Гоша, все в порядке, - голос Синди. - Расслабся.
- Устал...
- Варо?
- Да, кэп?
- Сможешь проверить "мышцы" на наличие аномалий?
- Думаю да.
- Начинай прямо сейчас.
- Принял.
- Я хочу отдохнуть... Пожалуйста...
- Конечно, Гоша, после прилета пойдешь сразу в отпуск, - сказал Виктор.
- Нет, я просто хочу отдохнуть... Я... я исполнил все желания...
- Синди, он точно в порядке?
- Я не уверена... - Синди ненадолго замолчала, - глаза... его глаза другие... Может я ошибаюсь, надо снять шлем, но даже сквозь защиту я вижу в его глазах...
- Усталость?
- Да. И безразличие.
Тишина.
- Будь я проклят... - тихо сказал Виктор.
...
- Кэп? Новости вас не обрадуют, да уже никого не обрадуют.
- Слушаю.
- "Мышцы" по структуре как новые, но...
- Но?
- Они словно устарели, динамика отзыва как у отслуживших свой срок машин. Причем двойной срок. Сигналы принимают, но реагируют с отрицательной динамикой. Големы... они как-будто умирают...
- Варо, сколько у тебя взрывчатки?..
Отредактировано Veliar (30.11.2020 19:29:22)
если я ничего не путаю
