Работа №1
Ящик
«Истина не всегда такова, какой кажется»
- Жизнь даётся лишь раз, верно? - спрашивала старуха каждого прохожего. Большинство не обращало на неё внимания, люди считали её сумасшедшей. Однако некоторые всё же заметили, что к этой бабушке тянутся животные и маленькие дети. Довольно подозрительно, не правда ли?
Однажды к ней подошёл молодой человек:
- Верно, бабуль, - сказал он и улыбнулся. Старушка обернулась и увидела парня с протезом вместо левого глаза. Затем она заметила его длинные прямые чёрные волосы и необыкновенно бледную кожу, будто её собеседник годами не выходил на улицу.
- Ты, милок, не понял меня: глаза лишился на войне и, раз выжил, решил, что тебе дан второй шанс? Так вот, я не об этом...
- Знаю, - выбросил он, - но я сам выколол этот глаз, правда подробностей рассказать не могу..
Повернулся и ушёл восвояси.
Стоит пояснить: та старуха действительно была не совсем в ладах с головой(возможно, причиной тому стала кончина её мужа). А чтобы люди обратили на вдову хоть какое-то внимание, она решила связать свой образ с потусторонним: некоторые считают, что маленькие дети и животные видят духов или привидений - так она нарочно носила зелёную или яркую одежду, чтобы привлекать ребят и всегда имела с собой что-нибудь вкусно пахнущее, понятное дело для чего.
Но тот парень.. Кто же он такой?!
«Обычный прохожий, который вышел прогуляться и, услышав вопрос незнакомой бабули, захотел ей подыграть и ответить», - думала старушка: «но что с его глазом?».
Этого молодого человека на родине прозвали Дорианом, потому что он не старел, как поясняли очевидцы. Иногда на его лице появлялся румянец, так что теорию о том, что он мертвец, можно было исключить. Парень явно имел секреты, но все равно был довольно разговорчивым человеком, не было среди знакомых таких, кто бы открыто его ненавидел - его все оценивали как достойную личность.
Было лишь одно но: никто не знал, с каких пор он живёт в этом доме: будто этот человек существовал всегда. Близких отношений он не заводил, говорил, что не хочет видеть смерть своих родных, так что люди рождались и умирали, не узнав его тайн.
Разумеется были и те, кто ему завидовал, ведь люди во все времена желали бессмертия. Однажды трое подростков даже проникли в дом к Дориану, ожидая найти там ответы на свои вопросы. Безрезультатно. Лишь закрытый ящик на полке привлёк их внимание. Они так и не поняли, как и чем его открыть, но явно не ключом - там просто не было замочной скважины, только небольшая дырочка, откуда можно было увидеть свет. Красть вещи у всеобщего любимца они не хотели: узнают - туго будет. На том и кончилась их экспедиция.
С тех пор прошло много лет. Те подростки выросли, завели семьи, но держали секрет при себе - отчего-то они просто не могли рассказать об этом ящике, будто их прокляли. Тогда они задумались: - А вдруг сам Дориан не просто не хочет, а не может ответить на вопросы? Вдруг его бессмертие это тоже проклятье, от которого он желал бы избавиться? - сказал один из них.
- Это, конечно, абсурдные мысли: кто в здравом уме будет желать смертности? Хотя, прожив столько лет, можно было с лёгкостью сойти с ума.
- Дориан ведь говорил, что он сам выколол себе глаз - не показатель ли это? ... Долго они спорили, но так и не пришли к единым ответам.
Но ключ к правде был на самом видном месте: люди думали, что парниша выколол себе глаз уже после получения вечной молодости, а не до этого. Истина была проста: он стал бессмертным после приношения его души в жертву. Глаза - зеркало души.
Когда Дориан был обычным парнем, он так же встретил женщину с протезом вместо одного глаза и захотел себе нечто подобное. После долгих упрёков (хотя, честно говоря, не таких уж и долгих, ведь женщина уже попробовала всё в этом мире, кроме создания такого же бессмертного существа, как и она сама). Она привела парнишу к себе домой и взяла ящик с полки. Сказала, что внутри её второй глаз, а чтобы открыть, нужно просто посмотреть другим глазом в ту самую дырочку. Ящик открылся, а женщина в миг превратилась в прах и исчезла.
Окончив процедуру Дориан закрыл ящик, но, к своему удивлению, не смог выйти из дома. Восемь лет он просидел дома с единственной возможностью убить себя: сложно даже представить, что он испытывал, о чём думал и на что рассчитывал, выбравшись из плена..
Принцип работы ящика довольно прост: оставляешь в нём свою душу (доступ к душе осуществляется через глаз), а дальше вы просто перестаёте стареть физически. А из-за того, что в теле уже нет души, вас и убить невозможно (вы уже, по сути, мертвы). Вопрос лишь один: зачем?
Зачем быть бессмертным? О смысле жизни в этом случае думать просто нет смысла. С подобным вопросом к Дориану подошёл глубокий старик. Парень ответил:
- Будучи бессмертным, я могу позволить себе доброту ко всем, могу доверять другим и при этом жить в своё удовольствие. Ты спросишь: разве нельзя делать то же самое и будучи смертным? Нет, это самовнушение. Нет смысла так измываться над собой, ведь жизнь даётся лишь раз! Поверь, я видел что там, на другой стороне, и скажу прямо: Рая нет, так что нет смысла жить так, как требуют многие религии. Оказывается, мы зря осуждаем тех, кто делает всё, что хочет, зря следуем нормам морали, зря придумали все законы и так далее. Мы даже возвысили самих себя над природой, назвавшись биосоциальными существами, а на самом деле мы просто животные...
- Остановись! Прошу.. Если это всё правда, то вся наша жизнь - обман, иллюзия, самовнушение! И смысла в ней не больше, чем в жизни насекомого.. Значит, чтобы стать истинным человеком, нужно продать свою душу дьяволу...
____________________________________________________________________________________________________________________________________
Работа №2
Лелеки
Алеся
- Открываю, а там незнакомец. В сером плаще или в костюме... Не помню. Зато руки длинные-длинные. А в руках ящик, пустой. Такой, знаешь, пластмассовый, широкий, и ярко-разноцветный, как для игрушек! А этот стоит, значит, молчит, смотрит куда-то мне за спину, потом ме-едленно опускает ящик мне под ноги. А я стою и пялюсь. Страшно, но не так чтобы сильно.
- Симпатичный? - спросила Кира, прихлебывая из чашки.
Алеся, суетясь у плиты, замерла, задумалась, потом повернулась к подруге.
- Странно, лица вообще не помню, словно и не было.
- Ясно. Значит не красавец, - сказала Кира.
- У тебя одно на уме, - улыбнулась Алеся, продолжая готовить.
- Отхватила красавчика, теперь всё, одинокая подруга не товарищ, - обиделась гостья. - И как ты умудрилась заполучить такого мужчину? Ммм, Аполлон! Дети у вас красивые будут...
- Да хоть какие, - сказала Алеся. - Лишь бы были.
- Плохо стараетесь, - резюмировала подруга.
Пока хозяйка хихикала и оправдывалась, Кира взяла шоколадное печенье, поднесла поближе и сказала:
- Привет, сладенький. Я тебя съем!
- Не играй с едой, - шутливо-грозно сказала Алеся.
- Она уже отыгралась на мне. Посмотри, что еда сделала со мной за месяц!
Пухленькая хозяюшка в цветастом фартуке взглянула на стройную длинноногую "хищницу".
- Худая ты. Как палка.
- Да ну тебя, - Кира отложила печенье. - Так что дальше? Длиннорукий домогался тебя?
- Два раза! Рассказывала бы я тебе такое... - Алеся открыла духовку, заглянула и закрыла.
- Садистка! - воскликнула Кира. - Что за божественный запах! Я сорвусь и виновата будешь только ты!
- Ничего, не умрешь, - Алеся надела рукавицы-прихватки и села на стул возле духовки, не спуская с нее глаз. - Так вот, стоит он, значит, стоит. Я сначала ящик забрать хотела, а он не дал. И тут до меня ка-ак дошло - надо что-то положить!
- Попрошайка!
- Тогда мне казалось, что это он дает мне что-то. Странное такое чувство. Словно мечтаешь и...
- Я тут недавно читала про манипулирование людьми...
- И знаешь что?! - перебила в ответ Алеся. - Я весь дом перевернула и не смогла найти, что положить ему в ящик. Всё было не то! А он стоял на пороге и ждал.
- И?
- Ты не поверишь, глупо, конечно, даже для сна, но я сама залезла в тот ящик.
- Дура, - заключила Кира.
- Знаю, - засмеялась хозяйка.
Кира
Огненно-рыжая красотка была не накрашена, лохмата, но всё-равно выглядела сногсшибательно.
- Кира? Ты чего в такую рань? - располневшая Алеся спросонья не сразу поняла, в каком виде перед ней предстала подруга.
- Можно чашечку кофе? - тихо спросила незванная гостья.
Алеся, наконец, заметила красные заплаканные глаза на и без того бледном лице Киры.
- Конечно, - сказала она, пропуская подругу в дом и разглядывая её во все глаза.
Закрыв дверь, хозяйка поспешила на кухню. Раздался звук набираемой из под крана воды, хлопнула дверь холодильника. Кира, разувшись, прошла следом и села за стол. Она не знала куда девать руки. И когда кофе был разлит, она вцепилась в чашку тонкими дрожащими пальцами. Поднесла напиток к губам и расплакалась.
- Эй, ты чего? - Алеся подошла и погладила подругу по голове. - Что случилось?
- В-влад дома? - заикаясь и хныча спросила Кира.
- Уехал уже. А дети спят еще.
- Не-не хочу, чтобы он видел меня такой. И детки лапульки у тебя... Я-я сейчас...
Кира встала и направилась в ванную. Алеся проводила ее взглядом, села на стул, чуть погодя встала и прислушалась, затем снова села. Вода в ванной шумела долго, пока на кухню не вернулась посвежевшая, причесанная утренняя гостья.
- Ты как? - спросила хозяйка.
- Уже лучше. Я косметику забыла. Я всё забыла.
Хозяйка по-новой налила горячий кофе. Придвинула к гостье пирожные. Та взяла и осторожно, словно что-то опасное, съела одно пирожное, потянулась за вторым.
- Что случилось? - спросила Алеся.
- Сон.
- Сон? Кошмар?
- Да. Нет, - Кира медленно ела сладости и пила кофе. - Помнишь, ты рассказывала про длиннорукого с детским ящиком?
- Конечно, помню. Ты же знаешь, что эти сны означают для меня: два ящика для игрушек - двое ребятишек. Подожди!.. - Алеся выпучила глаза. - Он к тебе приходил?!
- Да. Нет! Была женщина. Незнакомая. Большая. Как ты! Извини...
- Ух ты! - удивилась хозяйка. Она оживилась и, сгорая от нетерпения, схватила руку подружки. - А ящик, ящик был?
- Был, - тихо сказала Кира. - Был ящик...
На её больших глазах снова выступили слезы.
- Я-я, - снова заикаясь начала Кира, - я искала, искала и-и не нашла, что положить. И-и-и...
Алеся протянула салфетки, помогла вытереться. Не зная как успокоить подругу, она нежно подула на её зарёванное лицо. Так она обычно дула на ранку плачущего ребенка. Это сработало.
- Спасибо... - сказала Кира, немного успокоившись. - Можно воды?
Хозяйка ловко, вихрем пронеслась по кухне. Кира взяла протянутый стакан, отпила, подышала.
- Я видела детский ящик у своих ног... - продолжила она. - Я хотела, но не могла переступить через край! Я-я очень хотела, очень... Но-но ты же знаешь, в-врачи сказали... А-а эта с ящиком стоит и ждет... Стоит и ждет!.. Я-я просто села у-у пустого ящика и-и заплакала...
Алеся потянулась за салфетками. Она тоже ревела в унисон подруге.
Влад
Влад застал подружек на кухне в весьма растрепанных чувствах.
- Э-э, да вы так всё здесь затопите, - сказал он.
- П-привет, Влад, - сказала Кира. - Давно не виделись... В-всё нормально, ты не подумай...
Сказав это, гостья юркнула мимо мужчины и скрылась в ванной. Алеся, хлюпая носом, зыркнула на мужа.
- Ты чего вернулся? - спросила она.
- Бумаги забыл. А вы чего?
- Ничего, это наше, женское.
- Мда... Ну, хоть не пьете, - весело сказал Влад и, смеясь, добавил, - или я рано приехал?
- Да ну тебя, - хозяйка вытерла слезы. - Кофе будешь?
- Нет, спешу. Кстати... - Влад указал взглядом в сторону ванной и перешел на шепот, - красотка наша еще свободна?
- В смысле? - вскинула бровь супруга.
- Помнишь я рассказывал про коллегу? Классный парень, не урод, может быть это... познакомим их?
- Это который... - Алеся задохнулась от нахлынувших эмоций. - Который один, с маленькой дочкой!?
- Он самый.
Алеся, не сказав ни слова, обняла мужа.
Конец
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Работа №3
ДЕЖАВЮ
– Ну ты и хряк, Андрюха, – сказал Миша, выглядывая из-за открытого багажника.
Андрей вышел из ворот на грунтовую дорогу, чтобы встретить давнего друга и помочь ему с сумками.
– Ты на своё хомячье рыло давно смотрел?
Они пожали друг другу руки, обнялись, рассмеялись.
– Привет, дружи-и-ище, – Миша приподнял Андрея над землёй. – Ух какой.
Скомканное приветствие уступило обыденному общению, словно и не было пятнадцати лет разлуки.
– А Саню видел?
– Да, он уже в селе, скоро будет. Давай помогу.
– Слушай, если бы не фотки в инсте, не узнал бы.
– Да ладно, – Андрей принял ящик пива на руки. – Я сегодня свой школьный альбом пересматривал, я каким был, таким и остался.
– Ага. Ты себя с физруком спутал, наверное.
Жёны, дети остались в городах, собирается чисто мужская компания в доме Андрея. Только у него здесь ещё остался дом в жилом состоянии, как-никак уже осень, с палатками не переночуешь нормально.
– Непривычно как-то всё, и грустно, – сказал Миша, оглядывая двор, укрытый срезанным бурьяном.
Андрей уже всё немного примарафетил, но, конечно, былую красоту и живость так быстро не вернуть. Нет клумб, сад зарос, с сарая смылась побелка, с фасада краска облупилась, а главное – нет кур, гусей, собаки, в конце концов. Всего и всех, что делало это место его жилым.
– Да уж.
– С моего крышу сняли, – печально сообщил Миша. – А без крыши всё пропало за несколько лет.
Тяжёлый настрой развеял Александр, который ворвался как вихрь. С корабля на бал, с автобуса на пьянку. Он всегда был заводным парнем, года не поменяли его характер ни на грамм.
– Ну что, клуши старые, я думал уже стол готов.
Он втащил с собой внушительных размеров чемодан, застал друзей за готовкой. Хорошо ещё баллон с газом никто не украл, плита рабочая, иначе бы до вечера возились с печкой.
– Привет. Чё ты там принёс?
– Ща узнаешь.
Как только он открыл его, все понимающе заулыбались. Внутри чемодана кассетный видик с кучей проводов.
– Думаешь, там ещё не сгнило всё?
Андрей имел в виду капсулу времени, которую они детьми зарыли в лесу.
– Проверим.
– А я уже и забыл, – сказал Миша, – Столько лет прошло.
Приготовив жрачку, они прыгнули в авто Миши, и уехали в ближайшую лесопосадку – Волховку, которую детьми называли Волковкой.
Нужное дерево нашлось сразу.
– Рой давай, – Александр разгрёб пожухлую траву. – Сам зарывал, сам отрывай.
– Не я зарывал.
Миша передал лопату Андрею.
– И не я. Ладно. В сторону, а то зашибу.
Уже на третий тычок железо глухо ударилось во что-то твёрдое.
– О!
Чёрный ящик вырыли и отёрли от земли. Он был похож на фарфоровый, но с более острыми углами и намного твёрже, лопата на нём даже не выщербила ничего.
– Слушайте, – Александр вертел находку с руках, – А чья это коробка? Кто нам такую хорошую тару не пожалел?
– Разве не твой батя?
– Не-е.
– Поехали, на месте откроем.
Быстро вернулись домой, поскольку голод уже начал донимать. Особенно когда собственноручно приготовленные блюда дожидаются.
– Давай, открывай.
Видик подключён к телевизору, скатерть накрыта, напитки налиты.
Под благоговейное безмолвие крышка капсулы времени была открыта. Внутри маленькая кассета, какие раньше использовали под ручные видеокамеры, мелкие брелоки, фотографии, свёрнутый лист бумаги.
– Как вчера положили.
Действительно, вещи сохранились идеально, хотя по ним уже заметны следы давнего пребывания в сырости.
– Я надеюсь, у тебя переходник есть?
– Обижаешь.
Маленькую кассету вставили в большую, ту в свою очередь в видик.
– Готовы?
– Да давай уже, не томи.
Они не показывали виду, однако все волновались и очень ждали этой записи. Копия тоже где-то есть, но где именно непонятно после множества переездов отца Александра – того, кому камера принадлежала.
Как только задвигалась картинка, зазвучал звук с записи три друга замерли с поднятыми рюмками.
– Гляди-гляди каким дрыщём ты был.
– Тише, не мешай. И сделай громче.
Дети в одних трусах бегали по сашкиному двору, опрыскивая друг друга водой из пластиковых шприцов, а дядь Володя незаметно снимал их из окна.
«Утята мелкие» – прокомментировал оператор весело. – «Хотя нет, поросята»
Смена кадра, съёмка ведётся уже снаружи.
– Э-э, – протянул Александр и нахмурился.
Выражения лиц всех троих сменилось с глуповато-зачарованных на удивлённые и растерянные.
«А что это вы притихли?» – насмешливо спросил дядь Володя четверых ребят. – «Всё, ваши преступления зафиксированы. В наказание нарвать крапивы»
«Ну па-а-ап» – заканючил Саша. – «Мы же на речку…»
«Помоги бабушке»
Камера проследила как ребёнок поплёлся в сарай за ведром и рукавицами.
Картинка на экране замерла, появились горизонтальные полосы шумов из-за паузы. Затем искажения сузились в перемотке. Снова показались четверо детей, стоящих в рядок.
«…притихли? Всё, ваши преступления зафиксированы. В наказани…»
Пауза.
Помехи скрыли грудь и макушки, оставив видимыми лица.
– Это, б***ь, кто? – недоумённо спросил Александр.
Четвёртый.
Саша, Андрей, Миша и четвёртый.
Никто не ответил. Никто не знал.
Их всегда было трое. Трое друзей. Трое!
За столом повисла тишина. Глаза их смотрели на ребёнка на записи. Вон он, стоит рядом с ними, но его не было тогда. Не было.
– Включи, – скомандовал Андрей. – Покажи дальше.
На записи один день конца августа, самый обычный. Съёмки дома, съёмки того, как они уходят на речку, возвращаются, едят на кухне арбуз и мороженое.
А в конце дядя Володя заставил их по одному сказать что-то на камеру, передать привет самим себе.
Неловко и спутанно каждый из них промямлил послание. Пришла очередь четвёртого.
– Садись, Серёжа.
Его звали Сергей.
«Сергей» запрыгнул на стул, уставился в камеру.
Три взрослых человека так напряжённо вглядывались в изображение, словно там происходило нечто непоправимое, преступление.
«Просто передай привет» – сказал дядя Володя. – «Или расскажи что-нибудь интересное»
Несколько секунд «Сергей» сидел молча, лицо его за это время лишилось всяких эмоций.
«Да не пугайся ты»
«Сергей» кивнул.
«Это было хорошее лето» – начал он говорить, глядя в объектив. – «Хорошее. В моей жизни лучше уже не будет. Это я могу сказать наверняка»
«У тебя впереди ещё как минимум три года школы, каникул хоть отбавляй»
Он улыбнулся одними губами.
«Да. Да»
«Всё?»
«А можно я один останусь? Как закончу, выключу, хорошо?»
«Секретики?» – послышался звук, словно дядя Володя хлопнул в ладоши и растёр их. – «Это хорошо. Ладно. Только не долго. Вот на это нажмёшь»
«Ага»
Шаги оператора звучали всё тише, пока не пропали вовсе. Однако «Сергей» ещё долго молчал, размышляя. Наконец, снова поднял взгляд.
«Это было хорошее лето. Мы столько всего…» – его голос оборвался, и это, казалось, рассердило его. Решительней он продолжил: – «Спасибо вам. Огромное. Особенно тебе, Сань, что познакомил нас всех. Надеюсь, у вас будет всё хорошо»
Он кивнул.
«Теперь мне уже и не страшно»
Его вид говорил об обратном. Парень, недавно уплетающий мороженное со счастливым лицом, был чем-то явно напуган.
«Прощай, Дрон»
Андрей, сидящий напротив экрана, вздрогнул.
«Прощай, Мих. Прощай, Саня. И извините, если что не так. Прощайте»
Он встал, протянул руку вне кадра и запись прервалась.
С минуту друзья смотрели на «белый шум», пока Александр не выключил сначала видик, а потом и телевизор.
– Ну-у… неуверенно нарушил тишину Андрей. – Я думаю, это можно было как-то изменить. В теории.
– Подделать всё? – Александр покачал головой. – Мы же реагировали на него в записи, значит, надо было монтировать всё с нуля. Это не дорисовать на фотке, тут всё сложнее. В Голливуде за такое дело миллионы платят, и то не всегда так натурально выглядит. Нахрена кому-то заморачиваться с нашими записями?
– Он и на фотках тоже есть.
Миша достал из ящика снимки, передал их остальным.
Это не кому-то одному примерещилось, каждый был озадачен появлением «лишнего» друга, которого там быть просто не могло.
– Бред. Какой-то бред.
Достав телефон, Александр начал искать связь, а замерев у окна набрал номер.
– Ало, пап. Привет. Слушай, у тебя сохранилась видеокассета?.. Да. Да-да, в селе. Ты правильно понял.
Он выслушал отца, в какой-то момент поскучнел, но сразу обрадовался.
– Ещё лучше. Сможешь отправить?.. А-а. Понял. И я тут подумал, что и принять не смогу, интернет вообще плохой. Ладно, как посмотришь, отзвонись. Спасибо. Давай.
Для друзей он пояснил:
– Кассету он давно выбросил. Но батя не был бы батей, не оцифруй он всё и вся перед этим. Приедет с работы, глянет на компе.
– Так чего ты его сразу не спросил о том пацане?
Александр ударил себя по лбу и позвонил снова. Судя по разговору ни о каком четвёртом дядя Володя знать не знал.
– Ладно мы были писюнами, – рассуждал Миша, – Подвижная детская память или психика там, все дела. Но он-то не мог забыть. Не должен был.
– Хватит об этом, – рассердился Александр. – Батя посмотрит вечером, и никого лишнего там не будет, зуб даю. Всё. Баста. У нас водка стынет.
– У вас водка, – акцентировал Миша. – А у меня – пиво. Завтра ещё триста кэмэ колесить.
Он поднял жестяную банку с цифрой ноль.
Закусывали молча. Всем было тревожно после просмотра записи, мозги разрывало от увиденного.
– Какой-то бред, – время от времени повторял Александр, и друзья были с ним согласны. – Какой-то бред.
– Включи ещё, – попросил Андрей, словно засомневавшись увидел он это на самом деле или им просто почудилось.
Прогнали запись три раза, от начала до конца.
– Я хорошо помню тот день, – говорил Миша сердито. – Дядь Вол... В смысле батя твой показывал нам камеру. Как могут меняться склейки: затемнением, зернистостью, разъездом. Это как фокусы для нас было. Техника, виденная лишь по телевизору. Даже по меркам того времени событие яркое, такое, что врезается в память надолго.
– Да не могли мы забыть целого человека. И батя мой точно помнил бы. Он-то и запись за эти годы пересматривал не раз, я уверен.
– А кто-то ещё может подтвердить? – Миша указал на снимки. – Я слышал за баб Маню, а дед ещё жив?
– Нет. Когда это?.. В шестнадцатом не стало.
– А вы заметили, он не просто о дне говорил, а о всём лете?..
– Тем более.
– Я бы ещё поверил в это, – Александр бросил фотографии обратно в ящик. – Но видео?
Он глянул на видик едва ли не с ненавистью.
– Да что здесь происходит вообще?
– Так, ладно, – Миша поднялся за столом. – Андрюх, налей-ка мне водки. Мне что покрепче надо уже. Всё. Приехали отпраздновать встречу, празднуем. А эту херню забыли и забили, всё.
Натянуто перешли на другие темы: семья, работа, планы, однако не клеился разговор, все мысли были о другом, словно якорь их держал на том четвёртом.
Быстро выпили, закусили, повторили. Даже когда вторую начали бутылку не опьянели.
– Давайте отвезём обратно, – предложил Александр. – Приедем когда-нибудь снова, достанем.
Миша нервно хохотнул.
– Спорим, – сказал он, – Отроем в следующий раз, а там нас уже пятеро.
Никто не засмеялся, даже не улыбнулись.
Без суеты и спешки собрали в капсулу времени всё что там было, добавив кассету-матрицу. Если видик в следующий раз и получится разыскать, то такую редкую вещь как переходник с камерной кассеты – не факт. А потеряться может. Пускай уж лучше в капсуле лежит, она-то сохранит точно.
Поглядывая на фотографии внутри открытой коробки на пассажирском сидении, они вместе снова поехали в лес, поставили ящик обратно в ямку, в прямоугольный след.
Фотографии, безделушки, кассета, наивная записка от имени четырёх парней.
– Знаете, – тихо сказал Андрей, – Никто из вас не называл меня Дроном. А в школе такая кличка была у моего тёзки на два класса старше, потому мне другая досталась, по фамилии. Но я клянусь, кто-то звал меня так.
С минуту они просто стояли и смотрели на странные свидетельства того, чего не было, затем Миша встал на колено и закрыл крышку. У всех возникла некая мгновенная растерянность. Они переглянулись между собой.
– Что ждёшь? – спросил Андрей со смешком. – Засыпай.
Миша отступил, а Александр начал сыпать грунт сверху.
– А чё мы сюда не взяли хлеба, сала, мяса, огурчиков? – Миша оглянулся на свою машину в поле. – Разожгли бы костёр как раньше. Сгонять по бырику что ли?
– Где ты раньше был такой умный?
Вернувшись домой, у них будто второе дыхание открылось. И пиво пошло в ход, и закуски. Даже удивлялись почему так много всего осталось с их обеда.
Ночёвки не получилось. Жена набрала Мише, сообщила о температуре у дочери, и что хорошо бы вернуться в столицу, где они жили, поскорее.
Миша пошёл греть машину, Александр тоже начал собираться.
– Ты пока в селе?
– Да, – ответил Андрей, – Поживу здесь, порыбачу, отдохну, реанимирую дом. Всё равно отпуск, а потом удалёнка.
– Не загрустишь сам-то?
– А ты навещай меня.
– Ну вот и дождался приглашения. Попытаюсь на следующих выходных вырваться.
Андрей провёл друзей, они тепло попрощались.
По привычке пристегнувшись ремнём, Александр указал на деревья у речки.
– Помнишь, сколько мы лазили по ним?
– Такое забудешь, – отозвался Миша, выглядывая вперёд на аварийный мост, едва не касаясь лбом ветрового стекла. – Ставлю зуб, там в некоторых местах ещё осталась стёртая нашими ногами кора.
– Да, есть. Хе-хе.
Выехав на центральную улицу, они начали перечислять знакомых, которые приезжали летом в село к бабушкам или жили тут. Где они сейчас, что с ними, некоторых вообще уже нет.
Зазвонил телефон Александра.
– Ща, секунду. Ало. Привет, пап.
Он выслушал несколько реплик и улыбнулся.
– О! И ты решил понастальгировать сегодня? Мы как раз недавно пересматривали… По поводу чего? – он нахмурился, несколько секунд слушал. – Я звонил? Когда?
Михаил поглядывал то на него, то на дорогу. Вечно гуси, куры норовили перейти или перелететь у самого бампера. Впереди ещё стадо коров возвращали с полей. Не хватало ещё чтобы какая-то бурёнка рогом крыло проткнула, они могут.
– Ну да, знаю конечно. Где была?
Александр скорчил гримасу и пожал плечами.
– Пап, ничего не понятно, но очень интересно. Ладно, позже покалякаєм. Да. Давай. Пока.
– Что там?
Ещё раз пожав плечами, он спросил в ответ:
– Я часов пять тому назад звонил кому-нибудь?
– Да хрен тебя знает.
– Батя грит набирал его, спрашивал по поводу какого-то четвёртого, которого и он не нашёл. И может, четвёртой Натаха была, но на записи её еки, – он помотал головой. – Что-о-о?.. Бред какой-то.
– Натаха баб Верина?
– Ага.
Олександр, вдруг, рассмеялся.
– Ты чё?
– Та вспомнил как она с моста прыгала.
– Больше падала, чем прыгала. Хе-хе-хе.
Розговор как-то сам собой утих. Они молча ехали мимо хат, жилых, брошенных, разваленных, вспоминая свои былые дни. Миша намеренно снизил скорость, несмотря на то, что дорогу отремонтировали и прежних ям уже нет. Включил музыку, что-то из классики.
– И всё-таки грустно это, тяжело.
– Будто часть себя оставляю здесь, а взамен груз на сердце.
Миша понимающе кивнул, глядя как знак с названием села остаётся позади.
– Нам надо почаще здесь собираться. Всем троим.
– Да. Да.
Но мысленно-то я его называл СалкО))
