Работа N1.
Содержимое
Никто не любит нытье. Особенно в инете, где и так полно другого захватывающего говна. Потому отложу слезливое вступление до лучших читательских чувств.
Если бы я делил пиццу, то взял бы меньшую половинку. Или треть. Смотря сколько ртов скинулось. Я бы отплатил за доверие нарезать лишними граммами. И вот. Открываю коробку, а пицца порезана. Как всегда. Кто-то думал иначе? Я да. Хотя ел пиццу недавно. Моя память... Память веселая, но шутки у нее однотипные. Это забудем, и это для смеху, а вот стерем кусок вчерашнего дня - будет разрыв! Уже можно ныть? Нет? Ладно, тогда немного об окружающем и его содержимом.
Содержимое номер два: Пашка Звонок. Он любил вставлять спички в дверные звонки и те беспрерывно трендели, звенели, а потом на Пашку орали и ругались. Только из-за того, что он никогда не убегал. Пашка вырос, но бежать от чего-либо так и не научился. Его мечта о голливудской улыбке стартовала в первой же стычке, затем, спустя годы, удалилась от Земли, теряя зубы-баласты, и покинула нашу солнечную систему. Люблю его.
Номер три мерзкий. Портит воздух так, что облазят обои. Но без него никуда. Даже не помню, как он прибился к нам. Так и прозвали - Третий.
Иногда вытягивает бывает меня на свежий воздух. Да, реально на свежий. Парки, речка, загород. Да, зову Иногда. Курит, красивая, в меру адекватная инопланетянка. Обещала забрать с собой, если обеспечу ей беззаботную... среднесть... зрелость... в общем, обширный период. Учитывая мой с банком кредитный роман, в котором я во всех позах и ощутимо не выгодно фигурировал, хеппиенд состоится через десяток моих реинкарнаций.
И самый важный: белый и большой. Лучший цвет моего жилья. Спокойно, без всяких коленопрострелений. Никакого расизма, только холодильник. Храм. Со сломанной ручкой. Номер три лучше всех понимает значимость холодоса.
За окном моросит. Ищу непромокаемое. Зачем выходить, если не хочется мокнуть? Дела. Возможно, когда-нибудь, я решусь на совместную жизнь с Иногда. Но пока не до этого.
- Третий! Гулять!
Не хочет. Ведь у него нет непромокаемых шмоток. Или стрёмно со мной. А может Пашка выгулял, пока я кимарил.
- Предлагаю в последний раз.
Он отвернулся, ушел. Я закрыл дверь.
Кроссы хлюпают по лужам, я иду по координатам. Вроде здесь. В окошке у подъезда подозрительная бабка, смотрит, не я ли ей пенсию не проиндексировал. Помахал, улыбнулся. Она открыла окно.
- Чего расходился тут?! Наркоман!
- Откройте, пожалуйста, подъездную дверь, я курьер. Доставку принес, а домофон у клиента не работает!
- Щас!
Бабка закрыла окно, в котором мелькнул любопытный дед. Исчезли оба, затем появился дед, оглядываясь и маша мне рукой. Беги мол. Я дал деру, только когда увидел бабку с мобильником, она пылко шевелила губами, описывая исчадие ада под окнами.
Неудача. Вернусь позже.
К концу дня крыльцо магазина облеплено сумраком и его порождениями. Сегодня трое неприятных и два алкаша. Последние ближе к свету, неприятные в тени.
- Здаров, - шагнул один из неприятных мне наперерез, вижу его рожу в первый раз. - Есть позвонить?
- Не баклань, - осадил его другой. Этого видел, и третьего. Местные.
- А че? - новенький, прицениваясь, осмотрел меня, кроссы явно зашли ему. Я и сам без ума от них. Не новые, но фирмовые. Без хорошей обуви в моем занятии никак.
- Так есть нету позвонить? На пару сек. Давай отойдем, наберу да отдам. Аллё?!
Я молча прошмыгнул в магаз. Тип округлил глаза, мол че за игнор, но потом радостно прищурился, понял, что из магазина выход-то один, и он тут теперь Сцилла и Харибда. В одном лице и в спортивном трико.
Я купил минералку, печенье. Сразу открыл и начал потихоньку жевать, прислонившись за банкоматом. Зашел нуждающийся в звонке, огляделся, увидел меня и вышел. Я доел печеньку. За прозрачными дверями ждал Пашка Звонок.
- Ну че, патлатый, вижу деньги маются, - тип перегородил мне дорогу.
- Отвянь, - сказал Пашка.
- Че?!
- Хер через плечо, - Пашка бог рэпа, голос песочниц. Он подошел, уставился на неприятного в упор и спросил:
- В курсе че с тобой будет, если тронешь куру?
Типок обернулся к своим. Один пожал плечами, другой, тот что осаживал, кивнул:
- У этих в натуре походу крыша есть.
И добавил, когда мы прошли мимо:
- Ебучий минёр.
Третий обожает Пашку. Любит больше чем меня. Пашка пичкает его ништяками, играет с ним, а я лишь брюзжу, что он разжирел и воняет. И совсем не играю. Мне всё время некогда.
Постучались. Пашка дерется с Третьим из-за мяча и не слышит. Я встаю, убираю бумажки, пакетики. Иду открывать, но номер три рычит и тянет меня за штанину. В кармане оказался его мячик.
Отворяю, Иногда сует пакет с продуктами.
- Ставь воду, пельмешек поедим.
Прошла в обуви в комнату, потрепала Третьего.
- У-у, пухляш. Ты хоть гуляешь с ним? А кормишь чем? - она осмотрела остатки чипсов, пустые коробки из-под пиццы, - Неудивительно, что он так бздит.
Почему докапывается до меня? Пусть Звонок выслушивает, тот теперь больше хозяин номеру три чем я. Иногда нудит. Иногда. Пашка свалил, сказал зайдет позже.
Иногда закурила, я подвинул пепельницу.
- Чем занимался сегодня?
- Брал уроки легкой атлетики.
- Под дождем?
- Да.
- И как?
- Я здесь, значит успешно.
- Тебя не переубедить?
- Нет.
Она посмотрела на кастрюлю. Внутри бурлило.
- Закидывай, - сказала она.
Я кинул полпачки в кипящую воду, подумал, высыпал все пельмени. И услышал хлопок дверью. Зря все высыпал.
Ночью ворочался. Снилась Иногда. Извинялась за то, что хотела переубедить. Говорила я делаю всё правильно. Правильно. Авильно. Сплавился...
Утром попытался вспомнить, где и как ее встретил впервые - пробел. Пустота сквозь дым ее сигарет.
Зато вспомнил как подобрал Третьего. Уже взрослого, но мелкого и тощего, и без метки на ухе. Я сидел в темноте и царапал на лавке "НЕНАХОД, НЕНАХОД, НЕНАХОД...". На пятом слове подошел номер три и тихонько завыл. Паскудно, тоскливо.
- Хорош хоронить меня.
Трясущимися руками я сложил перочинку, достал телефон и выронил. Потянулся за ним, пес облизал руку. Я погладил его. Потом меня вырвало. Я лег. Лежал и лежал. Тепло усмирило дрожь. Настоящее, мягкое, доброе тепло грело, усыпляло, напоминало о детстве. Проснулся от громкого лая. Светало. Рядом крутился мужик, словно на привязи, а колышком был телефон на земле. Пес лежал под боком и шумно хаил чужака, за стремление подступиться к нашей собственности.
На кухне заглянул в нержавеющее кладбище пельменей. Аппетит тоже слипся.
Вытряхнул пепельницу.
Может она права? Иногда. Но уже поздно давать заднюю. Я почти всё заминировал, и когда закладки взорвут, назад не будет пути. Сегодня крайний день и я должен выдать двойную норму. Пока мне дают это сделать.
Я заметил их слишком поздно.
Успею.
- Здаров.
Не успел.
- Че, падла, закладки ныкаешь? - новенький и второй, который пожимал плечами, зажали меня на заброшке.
- Ты в курсе?.. За куру... За курьера тебя накажут, - невнятно попытался я в Пашку.
- Не кудахтай, - тип достал нож.
Ну, где же Пашка, когда он так нужен?
Нет! Я сам. Я хочу справиться лично.
- Ты знаешь куда свои носопырки суешь?! - крикнул я.
- Выворачивай карманы, сука, - зло сказал тип с ножом. - Порежу, гнида.
Страшно? Да. Очень. Но я знал на что иду, и что меня ждет. Повяжут красные: допросят, попытают, навешают висяки для плана, посадят. Поймают дилеры: поломают, покалечат, может убьют. А эти двое?..
Эти просто ошиблись.
Второй, не дожидаясь, полез в мои карманы. Вывернул, проверил на подшивку.
- Че за нах? - новенький вскрывал ножом пакеты со свернутыми бумажками, читал их вслух, - Я тот, кто зависил и страдал от закладок и наркотиков, я тот, кто смог вылечиться и изменить жизнь к лучшему, и я тот, кто поможет тебе... Это, б***ь, че?! - взвревел он.
- Это мой путь.
- Где товар, б***ь?!
- В унитазе.
- Су-ука!
Удар поддых. Еще удар, еще. Я упал, стали пинать. Я подумал о Пашке Звонке, тот бы выдержал, ему не в первой. Он бы перетерпел, он бы смог! Он сильный!..
Я закричал...
Или заплакал...
Никого нет. Затылок в липкой лужице, на глазах корка. Надо мной копченный от костров потолок.
Дома еле разделся. Умылся. Просто сунул голову под кран. Упал на диван, накрыл лицо влажным полотенцем. Видно только нос. Третий прижался ко мне. Он старался лежать неподвижно и изредка поскуливал.
- Ты не прав. Я очень даже счастлив, - сказал я ему.
Пашка не появлялся. Уступил.
Не приходила и Иногда. Это пугало больше всего. Как мы познакомились?
Никак.
Только не это!
Никак.
Должно же быть хоть какое-то воспоминание!
И оно было.
Она случайно спалила как я пробовал закладывать. И она не случайно употребляла. Ее разозлила та тупая, бесячая чушня вместо клада. Моя первая записка. Со стихами о болоте, передозе, и о прекрасном, ясном солнце, когда ты чист и независим. Осознаю - чушня. Полная и редкая.
Начинало темнеть. Третий облаил нечто бледное и нервное, что догнало нас.
- Ты кладмен? У тебя есть соли? Продай мне. У меня есть деньги.
- Ты сидишь на них?
- Иногда. Так есть у тебя?
- Не хочешь слезть?
- Иногда. Так ты продашь?
- Я хочу помочь таким как ты. Я слез, у меня получилось. Я дам номер. Мне помогли там и я...
- Мне и так здорово! Продай мне сранную закладку!
Я вывернул карманы, показал другие записки.
- Мудак!
Она спиной прислонилась к стене. Нашла сигарету и стала чиркать зажигалкой, а та по классике артачилась. Наконец затянулась и закрыла красные от недосыпа глаза. Выдох. Она стекла по стене, села на асфальт. Уставший ангел.
Ее слова прозвучали так тихо, словно дым поглотил их них звуки.
- Иногда... Иногда я так сильно хочу прекратить, остановиться. Но не могу.
Тишина проникала в легкие белым туманом.
- Я хочу завязать. Поможешь мне?..
Проснулся.
Как я мог такое забыть?!
Я это выдумал? Приснилось? Сколько я спал? Какой день?
На подлокотнике дивана пепельница с мятыми окурками. Я давно не курю, а Пашка как я. Значит приходила?! Рассказала про наше знакомство, смочила полотенце, укрыла. Принесла стакан с водой.
Или я сам?..
Нет!
Нет! Нет, нет, нет!!!
Постучались.
Вот он! Шанс узнать наверняка. За дверью мог быть кто угодно. Но только один человек из всех возможных гостей не желал мне зла. Каков процент, что открыв, я останусь невредим? Какова вероятность, что Иногда не номер четыре в моей больной голове? Я приподнялся. Не важно. Плевать. Даже если шансов, что она существует, меньше чем у домкрата выплыть, я открою.
_____________________________________________________
Работа N2.
ГЕРОЙ
Юпитер не больше жемчужины, а спутники вокруг него как искорки. Все они немного «плавали» по обзорному иллюминатору из-за вращения круговой секции корабля – тора. Такие крохотные и с виду беззащитные на расстоянии. Однако я там был уже четыре раза, и помню какая на самом деле это огромная и величественная планета. Неудивительно, что элитный курорт решили устроить именно на Каллисто, оттуда всегда видны чудесной красоты облака и самые мощные в системе шторма.
Я перевёл взгляд на приборные панели, чьи индикаторы и мониторы были в массе своей неактивны.
– Эй, соня, хватит дрыхнуть, – я легонько постучал ногтем о штурвал. – Уже Красное пятно без увеличения вижу, ау.
Автопилот вскоре должен запустить протокол расконсервации, но, судя по всему, немного времени ещё есть. Перед появлением бортинженера я смогу проверить корабль в последний раз.
Из капитанской рубки, где действовала искусственная гравитация, я поднялся в неподвижную ось «Цибуса».
Я любил невесомость. Есть в ней что-то от свободы.
Внутри оси полетел в сторону грузового отсека. Корабль нёс на себе три космических контейнера: триста футов на двадцать диаметра. Внутри каждого по пятьсот капсул с мужчинами, женщинами и детьми. Была ещё одна капсула с бортинженером, но та находилась не вместе с грузом, а в сервисном сегменте тора, рядом с капитанской рубкой.
За три недели бодрствования я успел познакомиться со многими в анабиозе. Пролетая мимо молодой девушки за прозрачным стеклом капсулы, я подмигнул ей и шутливо сказал:
– А ты аппетитная. Надеюсь, на Каллисто узнать и твой внутренний мир.
Никакой личной информации о них не было на борту «Цибуса». Я мог только догадываться о том, кто они и каким образом оказались на корабле, летящем на Каллисто. Чем заслужили оказаться на деликатесных ужинах под облаками Юпитера? Собственно, этим я и занимался – догадывался. Сочинял истории для некоторых, желая себя занять хоть чем-нибудь. А ещё проверял и обслуживал системы корабля: гидравлику, двигатели, работу системы жизнеобеспечения всего «Цибуса» и каждой капсулы в отдельности, и много-много чего ещё. Я знаю свой грузовик лучше конструкторов его спроектировавших и лучше строителей, спустивших его со стапелей.
Коммуникатор на запястье известил о начале расконсервации – корабль оживал после долгой спячки. Пора в рубку встречать подчинённого.
Бортинженеру, кстати, я тоже сочинил историю жизни. Интересно будет сравнить мою выдумку и реальность.
Мы с ним не знакомы. Лишь перед анабиозом перекинулись несколькими словами и всё. Он у меня новенький. Эта работа больше для романтиков космоса, таких как я, другие не уживаются. Долгие перелёты, большая ответственность, риск опять же есть. Хотя всё и контролирует автоматика, сбои тоже происходят. А со мной правительству повезло – я слишком люблю космос, чтобы отказаться от тако дела. Опять же, в качестве премии меня и на сам спутник спускали три раза. Такое не каждый министр себе позволить может.
Когда я вернулся в капитанскую рубку, бортинженер ещё даже не одевшись, пытался что-то разглядеть в темноте моей отключённой капсулы.
– Привет полуфабрикату, – весело сказал я, лихо съехав по лестнице, держась за внешнюю её сторону. – Как перенёс заморозку?
– Сэмюэл? Ты что, – спросил он слабым голосом, – Уже давно проснулся?
– Ага. Выставил себе таймер пораньше.
– Даже не знал, что так можно.
Я поддержал его за локоть, направил к шкафчику с его личными вещами.
– Полетаешь с моё, узнаешь и не такое.
Надеюсь, хоть этот задержится дольше, чем на один рейс. Джейкоб Хэсли, так его зовут.
– Ты уже просматривал бортовой компьютер? – спросил он. – Диагностика началась?
Бортовой компьютер только начинал проверку собственных систем, чуть позже начнётся анализ периферийного оборудования.
– Ещё нет, но я тебе и так скажу, что всё в норме.
Мой коммуникатор известил о наличии почты с допуском «капитан». Уже работает связь, а в прошлый рейс я и прошлый бортинженер вдвоём антенну чинили.
– Джейк, на кухне тебе завтрак в хитбоксе, глянь.
Я сел в своё кресло, проверил, ушёл ли Джейк. Ушёл.
Если я буду прямо просить его не смотреть на мой экран во время чтения письма или вообще не появляться в капитанской рубке, это будет не лучшим началом партнёрства. Формально он обязан мне подчиняться и должен понимать всю необходимость секретности. Однако чиновники где-то далеко, в миллионах миль от «Цибуса», а на самом корабле есть два человека, которым нужно научиться доверять друг другу.
Всего было три сообщения от диспетчерской на Земле, откуда мы вылетели, и от станции на Каллисто. Личным паролем открыл письмо с Земли с обозначением «Для капитана».
«Тревога! Бортинженер – террорист! Обезвредить!»
Меня бросило в жар.
«Твою мать...» – произнёс я одними губами. – «Кретины»
Я выскочил из кресла и только направился к сервисному отсеку, в проёме прохода появился Джейк. Вместо того, чтобы одеться, он предпочёл вскрыть щит безопасности. И в его руке, направленный на меня даже не парализатор, а ликвидатор.
– Не…
Выстрел был бесшумным. В моём плече вырвало кусок мяса размером с кулак. Рука сразу отнялась, но я уже бежал в противоположный сектор тора.
– Закрыть!
Переборка шлюза мгновенно опустилась на проём.
– Блокировать!
До того как я успел удалённым доступом изолировать капитанскую рубку, Джейкоб расстрелял все панели управления вместе с центральным сервером управления. Взвыла сирена.
– Вот дерьмо! Отменить звуковой сигнал.
Сирена умолкла.
В окошко двери было видно, как Джейкоб, пошатываясь от слабости, направился в сервисный сегмент. Я побежал дальше по закручивающемуся вверх коридору, надеясь запереть Джейкоба в как можно меньшем количестве отсеков.
– Закрыть, блокировать. Закрыть, блокировать. Закрыть, блокировать.
За спиной падали перегородки между отсеками, а над головой смыкались лепестковые клапаны, закрывая лестницы к оси корабля.
– Включить громкоговоритель, – я приблизил коммуникатор к губам. – Джейк, что бы ты не задумал, остановись. Ты угробишь нас всех.
Позади уже половина окружности, я снизил темп, стал более осторожным. Где-то здесь должен быть и фальшивый бортинженер. Безопасники – уроды! Как террористу удалось обмануть их?
– Закрыть, блокировать. Закрыть, блокировать.
За мной оставались капли крови на полу. Вся слевая сторона костюма ею пропиталась насквозь. Ещё немного и я просто упаду от кровопотери.
Обойдя весь тор корабля, я увидел закрытый сегмент кают-компании. Издали я отдал команду на блокировку, клацнули замки. У бортинженера нет возможности отменить капитанскую блокировку дверей и шлюзов.
Я подошёл впритык, изучил помещение через окошко – никого.
– Разблокировать. Открыть.
Не сработали сервоприводы на подъём переборки. Я попробовал вручную, но панель даже не засветилась – он перебил кабели питания. Кем бы ни был Джейкоб Хэксли, схему корабля он знает хорошо. Хорошо, но не идеально, если замки ещё работают.
– Блокировать.
Достав аптечку из стенной ниши, я обработал себе рану и подвесил руку в косынку. Так хотя бы правая будет свободна.
Клапаны у лестниц к оси не имели окон, проверить что за ними невозможно. Могу нарваться на засаду.
Я вернулся к складу, среди ящиков с разными припасами нашёл красный кейс с кодовым доступом. Открыл и вытащил парализатор. Никто не придёт мне на подмогу, ближайшие копы в десяти миллионах миль на станции рядом с Каллисто. И у них есть только челноки посадка-взлёт и другие грузовики, которые не предназначены для перехвата себе подобных. Иначе они бы уже давно выслали штурмовую группу. Я могу рассчитывать лишь на себя.
Выбрав случайный сегмент, я открыл лепестковый клапан. По другую сторону туннеля в сорока ярдах точно такой же клапан закрывал вход в ось. Аккуратно касаясь металлической лестницы, чтобы не шуметь, я поднялся на самый верх. Прислушался.
Кроме шелеста подшипников, на которых вращается весь тор корабля, тишина.
Панель клапана «мертва». Скорее всего он выжег электронику всей восьмёрки клапанов по периметру ступицы, чтобы я не проник в ось.
– Урод…
Я подлетел к стенке туннеля, упёрся в неё и в лестницу, попытался разжать лепестки. Даже на миллиметр не сдвинулись. Я вспомнил, что работают они от двух сервоприводов с большим крутящим моментом. Два редуктора я не потяну. Даже с домкратом вряд ли, а его и цеплять-то не за что. На складе есть плазменный резак, но жаропрочные лепестки я до самого Юпитера буду плавить.
Надо подумать. Чем он может навредить? Открыть шлюз к пилотской кабине он не сможет, потому и таран станции или туристической базы на Каллисто исключены. Контейнеры он не сбросит, они жёстко фиксируются в порту, и без оборудования станции их вообще не отделить от грузовика. Что ещё он может сделать? Какова цель может быть у одиночки?
– О-о-о нет-нет-нет.
Я спустился в тор.
Есть только один способ помешать ему.
Скафандры хранились на том же складе, мне повезло. Чтобы надеть его, нужен помощник. Я же всё делал сам, одной рукой. Избавившись от косынки, я полез внутрь.
– О господи!
Плечо взрывалось болью при каждом движении.
– Нет-нет, так не пойдёт.
Я сорвал аптечку, они есть в каждом сегменте круговой секции, вколол обезболивающее. Кровь сочилась сквозь бандаж, но плевать. Минут за пятнадцать я кое-как надел и загерметизировал скафандр. Шлюзовая рядом.
Самое хреновое, что без разрушенной панели управления в капитанской рубке я не могу затормозить вращение тора. Центробежная сила усложнит мне подъём. Благо конструкторы додумались приварить лестницы не только внутри, но и снаружи «спиц». Хотя любые внешние работы предполагалось осуществлять при статичном торе. Без страховки меня вообще может отбросить от «Цибуса» в космос.
Медленно, слишком медленно я поднимался выше и ближе к центральной части корабля. В голове кружилось то ли от кровопотери и напряжения, то ли от вида вращающихся звёзд вокруг.
Всё легче и легче. В конце я просто оттолкнулся от лестницы и полетел к оси, зацепился за навесной датчик. Чтобы страховка не сдёрнула меня обратно, я вовремя отцепился от неё. Тросик потащился вслед за уходящей на другую сторону оси спицей. Если сейчас сделаю ошибку, улечу. Ранца с двигательной установкой я с собой не брал, вернуться к корпусу уже не смогу.
Я перемещался к пилотской кабине на носу корабля. В обычных условиях её вообще не используют, только если автоматика накроется – оттуда можно пристыковаться к станции вручную. Но там есть и дублирующие устройства управления всем «Цибусом». Я лишь надеялся, что бортовой компьютер успел дать команду на расконсервацию, иначе я потеряю время на диагностику.
Кое-как по держателям перетащился ко входу. Затем в шлюз. По мере заполнения его воздухом, я всё чётче различал снова включённую сирену. Что ещё он учудил?
Сбросив с себя скафандр, я вошёл в кабину пилота. Панель управления активна. Хорошо.
Террорист повредил одну из трёх энергетических установок, питающих капсулы контейнера А. Тут же при мне вышла из строя вторая.
– Ладно, а как тебе такое, мразь?
С помощью нескольких команд на компьютере я подключил резервную схему питания – соединил энергосистемы всех контейнеров с реактором и солнечными батареями «Цибуса». Джейк поймёт, что это я ему мешаю. У него знаний о корабле как у настоящего бортинженера. Потому он точно поймёт, что я добрался к пилотскую кабину. Надо срочно выходить в основные отсеки.
Дверь не открылась – панель обесточена. Но разница в том, что здесь есть ручное открытие.
Я достал из кобуры парализатор, оставил висеть в воздухе рядом с собой. Затем поднял крышку на полу и начал крутить ручку под ним против часовой стрелкой. Дверь начала медленно смещаться в сторону.
Когда щель достигла пятнадцати дюймов, я протиснулся сквозь неё, полетел по коридору рядом с поручнями – чтобы иметь возможность ухватиться и сманеврировать.
В ступице все панели лепестковых клапанов оплавлены ликвидатором, и силовые кабели за ними тоже. По расширению коридора плавали две истощённые батареи. Наверняка он забрал всю амуницию, это около тысячи выстрелов. Если он сумел разрушить и капитанский сейф, то две тысячи. А у меня в парализаторе всего сорок игл.
Залететь я решил в контейнеры с кормовых шлюзов, чтобы не переть «в лоб». Открыл все внутренние перегородки? но так ничего не увидел в обзорные окна внешних. И звуков не слышно – слишком толстые сталь и стекло.
Моя рука с парализатором дрожала. Насколько мог я себя успокоил и дал команду на открытие переборки в контейнер А. Сразу повеяло запахом горелого пластика и паралитического газа, который используют для поддержания состояния анабиоза.
Я снял коммуникатор с руки, включил фронтальную камеру и выставил её за край шлюза. Или его здесь или нет, или он прячется за капсулами.
Сейчас он наверняка уже оклемался после анабиоза, второй раз не промахнётся.
Осторожно я выплыл из шлюза и вцеплся за ближайшую капсулу. Вдали заметил чёрные пятна на месте первого и второго генераторов, третий он только начал расстреливать, и, наверное, поняв, что контейнеры я запитал от корабля, остановился.
Здесь его уже нет. Осознав, что его местоположение известно, он убежал в один из двух оставшихся контейнеров, и там затаился. Наверняка ждёт меня.
Я перелетел за следующую капсулу и увидел первую оплавленную крышку. Прозрачная поверхность обуглилась в месте попадания, оставив дыру с ладонь. Второй направлялся внутрь. Джейк убил самое ценное, что у меня есть на борту – ребёнка.
– Тварь, – со злобой произнёс я. – Какая же тварь.
Это лишь одна из множества повреждённых капсул. С другой стороны контейнера он прожигал каждую по очереди, а потом, будто в спешке, расстреливал только детей и подростков.
Внезапно, мне в голову пришла идея как найти террориста. Капсулы, после того как получают пробоину, ещё работают, но как только погибает человек внутри, тут же отключаются.
Я вывел на коммуникатор данные об энергосети корабля, частью которой теперь являлись и семь уцелевших генераторов в контейнерах. Лишь в контейнере С потребление электричества было нестабильным, с интервалом в три-четыре секунды оно падало на двести пятьдесят ватт – именно столько нужно энергии для капсулы в режиме поддержания сна. Он сейчас там, убивает всех.
К сожалению, я не мог точно определить в какой части контейнера он находится. Но медлить нельзя.
Я вернулся в ось, открыл вторую дверь шлюза в С и точно так же проверил камерой, что внутри. На торцевой стене рядом со мной появилось пятно копоти – он выстелил. И я его заметил, террорист в пятидесяти ярдах от меня.
– Давай поговорим, Джейк! – крикнул я. – Чего ты добиваешься?
– Моё имя Тод Бимер. И меня запомнят как человека, спасшего тысячи душ.
Я услышал хлопок и низкий гул выхода паралитического газа из очередной капсулы.
– Убивая их?!
Какой-то религиозный фанатик?
– Если они уже летят в гадюшник на Каллисто, им больше ничем не помочь.
Ещё хлопок.
«Мразь!»
– Ты же понимаешь, что сам погибнешь, Тод?
– Так и задумано. Я человек совести и чести. А ты?
Хлопок. Хлопок.
Я от напряжения крепче сжал рукоять парализатора.
– А я тот, кто не убивает детей.
– Разве? – зло бросил Джейкоб. – Ты служишь корпоратам, но их преступления тебя не касаются?
– Преступления? Это ты преступник!
– Ты! Все вы!
Хлопок!
Чёрт! Нельзя его злить, я должен засунуть свои чувства поглубже и говорить как надо.
– И каждый здравомыслящий человек на Земле, Марсе, Венере это понимает. И не прикрывайся этими людоедскими законами, которые могут всё оправдать…
– Послушай, давай остановимся ненадолго. Давай решим в какой ситуации мы сейчас…
Хлопок.
Та с-сука!
Глубоко вдохнув, я приготовился к действию. Нет времени выдумывать хитрые планы, нет времени обходить. Каждая секунда – чья-то жизнь.
– …Ты не понимаешь, я уже всё решил давно. И таких как я много, нас не уничтожить и не запугать…
Оттолкнувшись от проёма внешней двери, я вылетел из шлюза в контейнер. Тод целился в капсулу, но теперь с запозданием поворачивался в мою сторону. Я на лету выпускал иглу за иглой в его сторону. Наконец, одна попала ему в грудь. Всё тело террориста скрутило в спазме, от него к полу и к потолку начали проскакивать статические разряды.
Сгруппироваться я не успел. Врезался в стенку контейнера головой. Только спустя пару секунд снова начал соображать.
Игла скоро истощится, надо спешить. Я направил себя к Тоду.
Сначала думал он пытается направить ликвидатор в меня, но на самом деле тянул излучатель к собственному виску.
– Э-э нет, – я выстрел ещё раз, и судорога его скрутила ещё туже. – Законы тебе не нравятся, да? Решил устроить свою справедливость, мразь?
В контактном режиме парализатора я вырубил его.
Он парил рядом с капсулой, одна его рука из-за судороги не могла отпустить поручень капсулы, вторая – ликвидатор. Я разжал ему пальцы, вывернул оружие, затем, когда игла перестала напрягать мускулы, связал его пластиковой лентой по всем конечностям.
Вернувшись с ним в кабину пилота, я включил наконец протокол посадки. Со мной сразу связалась станция:
«Два восемь девять Юджин Мария, Порта Цаэли, вижу запрос, доложить обстановку» – голос девушки-диспетчера был напряжён, и её запрос о докладе отнюдь не стандартный.
– Один один три пять семь, ка вэ Цибус, капитан. Часть карго повреждена, капитанская рубка выведена из строя, террорист обезврежен.
Параллельно я открывал другие письма, которые не успел просмотреть с самого начала. Там обычная служебная информация и отдельно приказ о немедленном выходе на связь при первой возможности. В принципе, всё так и сделал.
«Подтверди», – это без идентификации в эфире сказал мне какой-то мужчина, вероятно, безопасник станции.
На панели возник запрос на личную подпись. Я коснулся ладоней считывающего устройства и ввёл длинный цифро-буквенный код.
– Порта Цаэли, мне кто-нибудь объяснит как он обошёл все уровни защиты?
«Локализация провала уже проведена. Осуществляйте плановые действия. Вы справитесь без бортинженера?»
– Справлюсь, – недовольно ответил я.
Вновь в дело вступила диспетчер, выслала мне расчёт траектории и глиссаду, даже шлюз зарезервировала, хотя до стыковки ещё пять суток. Остановив вращение тора, я начал производить корректировки курса. Решил всё сделать вручную, чтобы немного отвлечься работой. По окончании автоматика подтвердила правильность моего управления.
После того как смог починить лепестковый клапан к рубке капитана, спустил в невесомости террориста к его же капсуле, погрузил бесчувственного в анабиоз. По инструкции нельзя процедуру проводить на людях спящих или без сознания, однако мне уже было всё равно. Даже если он погибнет, плевать – слишком уж он большую беду сотворил.
По прилёту встречала меня целая делегация из службы безопасности, ремонтников и обслуживающего персонала курорта. Они как стая рыб вплыли в Цибус.
– Проследуйте за мной, – попросил меня лейтенант. – У нас к вам будет несколько вопросов.
– Разумеется.
Допросы, протоколы, акты расхождения. В конце концов меня даже за пробуждение раньше протокольного времени похвалили – это дало мне физическое преимущество перед террористом.
Уже начавшую заживать руку снова обработали, похвалили, обещали награду какую-то и премирование очередным полётом на Каллисто. Но я всё равно был недоволен собой. Я имел полно времени, чтобы вывести панели управления из консервации и прочесть все письма с большой земли. Тогда террорист вообще бы не смог нанести никакого вреда.
Буду писать рапорт на внесение правок в протокол транспортной безопасности.
– Губернатор Каллисто приглашает вас на ужин, – известил меня служащий, позвонив в каюту. – В качестве благодарности за доставку припасов и устранение угрозы терроризма.
– Благодарю.
Мне принесли костюм, туфли, и пропуск в зону сервиса на спутнике. Я отправился туда сразу после спуска со станции. Гравитация была слишком малой для комфортной ходьбы, потому здесь много лифтов, как вертикальных, так и горизонтальных.
За всё время с момента боя с террористом я не взглянул на Юпитер ни разу. Намеренно готовил себя к ресторану с куполом, откуда открывается великолепный вид на планету. Да, восторг первого раза не повторить, но каждый раз после долгого отсутствия чувствую почти то же самое, что и пять лет назад.
Двери из дуба, большая редкость здесь, мне открыли два швейцара. Огромное помещение было выполнено в классическом стиле девятнадцатого века без намёка на современные технологии, лишь натуральные материалы и их ручная обработка. Создавалось впечатление уюта и безопасности.
Купол пока был закрыт, но мягкий жёлтый огонь в фонарях, расставленных по всей площади ресторана, давал освещения достаточно. Всё здесь будто говорило о реальности, о подлинности.
Около ста человек за широкими длинным столами беседовали друг с другом, живой оркестр тихо играл спокойную мелодию.
– Сэмюэл Литтл? – обратился ко мне официант.
– Да.
– Я проведу вас к вашему столику.
Но я уже издали заметил своего давнего приятеля Теодора Банди.
– Привет, Тед.
– О! Не видел тебя с начала шторма! – он дружелюбно рассмеялся и, поднявшись со стула, пожал мне руку, обнял и прошептал: – Я уже в курсе событий на Цибусе, и похлопотал о меню. Есть это блюдо холодным или горячим, решать тебе.
– Спасибо.
Мы познакомились ещё когда меня пригласили на Каллисто впервые. С полной ответственностью могу утверждать, что весь курорт был бы раза в два скучнее без этого весёлого и компанейского человека.
– Познакомься, – он указал на двух своих спутниц в вечерних платьях. – Это коварная женщина, которая опасней космоса.
Рейчел. Другая девушка, он описал её как спокойный тихий омут с чёртиками – Сюзанна. Мы познакомились, начали говорить. На курорте владельцы из кожи вон лезут, чтобы разнообразить досуг вип-гостей, но даже несмотря на их усилия, все изголодались по рассказам наподобие моего приключения во время полёта. Чтобы их кровь будоражилась, они уточняли каждую деталь поминутно до самого открытия купола и подачи блюд.
Так задумано, что пока все любуются Юпитером вверху, официанты развозят главный деликатес Каллисто. Но я знал куда нужно смотреть в первую очередь.
Два официанта легко в условиях микрогравитации подняли накрытый поднос размером шесть на два фута и опустили его на центр стола.
На торце положили разделочную доску, а рядом установили барбекю. Опять же, там только натуральные дрова с Земли.
Только потом я глянул на планету, когда она открылась полностью. Вот из-за таких моментов я люблю свою работу и никогда её не брошу.
– Сэм, взгляни-ка.
Опуская взгляд, я уже догадался, что увижу.
Крышку с подноса убрали, там лежал парализованный Тод.
– Ой-ой! Мне вот эту часть, – Рэйчел указала на пах Тода.
– Что я говорил! – рассмеялся Теодор. – Опасная женщина.
– Я просто никогда не пробовала преступников.
Единственный современный инструмент здесь – скальпель. С его прижиганием блюдо теряет намного меньше крови, и остаётся свежим дольше. Пока ротиссье отрезал нужную часть, я оглядел соседние столы в надежде найти приглянувшуюся мне в контейнере В девушку. Мы могли бы обменяться кусочками.
За три предыдущих посещения Каллисто я уже научился различать мужское мясо и женское по вкусу. Последнее намного нежнее и ароматнее.
Но я так и не обнаружил её.
– Это, конечно, справедливо, – сказала Сюзанна, задумчиво наблюдая за умелыми движениями ротиссье, – Учитывая сколько продуктов он перевёл. Но законно ли?
Во время разговора со службой безопасности я узнал о террористе много подробностей. Потому заверил её:
– Об этом не волнуйтесь. Ему уже вынесли приговор на Земле, ещё до пробуждения из анабиоза. Своими действиями на Цибусе он лишь подтвердил правоту суда. Чтобы не возвращать его обратно на Землю, оформили перемещение на Каллисто уже официально.
– Получается, он сам себя привёз к нам.
Теодор потыкал вилкой в бок Тода.
– А ты отчаянный.
– Прошу тебя, не говори с едой, – попросила Рэйчел. – Если его тело и съедобное, то его мысли наверняка отравлены и полны желчи. Боже мой, он ведь хотел убить милого Сэмюэла. А ты на самом деле храбрый, Сэм.
– Я всего лишь капитан грузовика, скромный трудяга.
– Ты себя недооцениваешь, – кокетливо произнесла она. – В то время как мы тут прожигаем свои жизни зря, ты рискуешь своей ради блага всех нас. И ты наверняка устал за такой долгий и трудный перелёт.
Было в её голосе и взгляде то, что говорило мне о раннем окончании ужина и продолжении банкета в другом месте.
– Мне определённо нужен отдых.
– И ты его заслужил, дружище, – Теодор сжал моё плечо. – Наслаждайся раем.
– М-м, какой аромат, – пропищала Рэйчел.
Ротиссье уже положил разрезанный надвое член Тода на раскалённую решётку. Пора и мне выбрать какую часть готовить.
Террорист не мог двигаться, но моргать и перемещать взгляд был способен. Я заметил в уголку его глаза слезу, она скатилась по виску. Вряд ли боль от ампутации полового органа была настолько сильной. Нет. Просто он скосил глаза на соседний столик, где на чуть меньшем подносе лежала девочка.
Я наклонился ближе к его уху, спросил:
– Что, мразь, жалеешь, что не успел и её убить?
– Какая бессмысленная жестокость, – прокомментировала Сюзанна, вероятно, услышав мои слова. – Неужели у него была так сильна жажда разрушения, жажда уничтожить прекрасное?
– Он и себя пытался убить, – добавил я.
– Теперь я понимаю, почему их наше правительство ликвидирует, – Теодор достал свою фирменную сигару, закурил. – Они не способны к переобучению, они сумасшедшие.
– Фу, Тедди, опять ты за старое, – обратившись ко мне, Рэйчел уже говорила мягким, лукавым голоском: – Надеюсь, ты не куришь, Сэми. Это подражание вредным привычкам прошлого ужасно.
– Меня больше интересуют вредные привычки настоящего.
– Например?
Я указал ротиссье на область внешней стороны бедра, а сам продолжил:
– Например, выход в открытый космос в скафандре, – я улыбнулся. – Обожаю радиацию.
– Ой ли. Ты же говорил тебе было трудно после ранения. Когда уж там наслаждаться хоть чем-то?.. Лукавишь?
– Боль и наслаждения часто идут рука об руку. И я на самом деле обожаю свою работу, не радиацию, конечно, но долгие перелёты, звёзды, мощь реактора... Даже после террористического акта. Космос опасная штучка, а риск меня заводит.
Я посмотрел в глаза Рэйчел.
– Люблю опасность.
С пометкой 
На втором почётном месте Гляпый с Иногдой и Третьим! Приз зрительских симпатий уходит Гляпым с оптимистичной пандой на фоне авто, моря и яхты!