Лоунс сжал ладони чуть сильнее.
– Я при всём желании не могу рассказывать тебе о своей работе.
Чётко шевеля губами и растягивая слога, Лори шепнула:
– Постель.
Лоунс скривился и медленно покачал головой. Это длилось секунд десять, после чего он шумно выдохнул и резюмировал:
– Ладно. Если ты станешь моим помощником, то я буду делиться с тобой информацией, необходимой для работы.
Лори, дрогнув плечами, икнула.
– Помощником? Я? Выполнять твои приказы?
– В паре один должен быть старшим.
– Что, ещё раз смахнёмся?
Вместо ответа Лоунс вытащил из кармана монетку в пять рин.
– Выбирай.
– Ты за кого меня держишь? Ты так боишься, что твою драгоценную тушку помнут?
– Пойми, в наших шахматах тело – это не плата. Даже не залог. Так, поле для ставки. Ну, а встанет на тебя фигура или нет – лишь Небу известно.
Лори покусала губу. Первичное сближение с целью прошло в целом успешно, и теперь ей оставалось только плавно сокращать дистанцию как учили.
– Красивые слова, у меня прямо сердце всмятку. Хорошо. Я стану твоими кулаками. Но однажды, когда ты оступишься, я сверну твою тощую шейку этими самыми кулаками.
Лоунс покивал.
– Хорошо, я тебя понял. Пошли искать вокзал. Пока расскажи о себе.
Следующие две с половиной улицы и целый бульвар Лори твердила заученные слова. Из наспех сляпанной легенды следовало, что она дочь офицера городской самообороны, трое старших братьев давно покинули отчий дом, кто женился кто присел, и вся отцовская забота обрушилась на голову несчастной Лори, как пробой на невинных жителей Хэндо.
Ежедневная муштра, чистка оружия и, на сладкое, стрельба по мишеням. В дождь и снег. Никаких подруг, платьев и, чуть позже, мальчиков.
Наконец, Лори стащила кошелёк и умчалась на выставку цветов. Рассказ уже подошёл к магазину тряпок, когда они подошли к фасаду вокзала, и Лоунс вздохнул с облегчением.
– Малыш, мы дома.
– Где? А, ты про это… ну, я куплю билеты, а ты поищи гостиницу.
Инспектор глянул на украшающие вокзал здоровенные часы, доказывающие, что здесь не храм какой. На них было почти без четверти двенадцать.
– Малыш, какая гостиница, мы ещё успеваем на полдневный рейс.
Покрывшись пунцом, девушка шепнула.
– На поезде меня укачивает.
Мужчина тяжело, с надрывом вздохнул и зашагал в темноту вокзала. Лори рванула следом.
– Да я понимаю, что у тебя работа, но ты хоть каплю уважения можешь выказать?
Инспектор шёл прямо к кассе.
– С радостью взял бы тебя прямо сейчас, но у меня график. – Окошко кассы маячило всё ближе. – В четыре-тридцать я должен быть на станции Кроманти.
Лори уцепилась за шлицу, повисла на пиджаке. – Неужели какая-то станция лучше меня?!
Лоунс вытащил из кармана бумажник и взял два билета. Второй оставил на стойке.
– Желание на долге - рябь на воде.
Расстояние между двумя едва знакомыми людьми росло так стремительно, словно Лоунса уже уносил поезд. Винстон закрыла лицо руками, с силой потёрла кожу, словно шлифуя черты скул и шумно выдохнула.
– Запишу это на твой счёт! – Схватив билет, девушка помчалась за инспектором.
Ровно в полдень гусеница вагонов оторвалась от ветки вокзала и поползла по железной нити маршрута. Лори и Лоунс сидели одиноко в купе, разглядывали городские склады, а после - пейзажи дикой природы; луга полевых цветов, на которых паслись коровы и кони, старый пастух в оборванных одеждах махал поезду палкой и выкрикивал грязные слова.
Лори разлепила губы:
– Крестьянин…
– А я думал, ты до самого Лермо и слова не промолвишь… что же до пастуха, он просто выражает свою ненависть.
Лори потёрла лоб.
– Какую ненависть? Кому?
– Нам. – И, видя вскинутые брови, добавил. – Горожанам.
– За что ему нас ненавидеть? Мы покупаем у него еду, в обмен даём инструменты…
Опытный собеседник мягко поправил наивную девушку:
– Ему это без надобности, всё, что нужно, крестьяне делают сами. А мы со своими пробоями лишь портим им жизнь. Знаешь, я был в деревенской кузнице. Ужасное место. Пыль, грязь, жара. Стопки дров, крохотные ручные меха… и лишь одно чувство, толкающее колёса этой жизни: гордость.
– Чем можно гордиться, живя в грязи?
Лоунс отвернулся от окна.
– Свободой.
Лори усмехнулась.
– Свободой от кого, от города? Как они вообще зимуют?
– В крохотных домах, сидя кружком перед печкой, и выкидывая лишних детей на мороз, когда кончается еда.
Лори отшатнулась, вжалась спиной в стенку купе.
– Кого лишних?
– Детей. У каждой крестьянской пары по пять-восемь крох. Лучшие идут в город за достойной жизнью, худшие мрут от болезней и голода.
Девушка вдруг засмеялась, чисто и раскатисто словно маленькая тучка.
– Детей! На мороз! Прости, прости…
Он лениво всплеснул кистью руки.
– Смех - это защитная реакция на страх. Да, это было очень страшно и потому очень смешно.
– Я эти сказки слышала…
– А я своими глазами видел. Помню, с одним парнем из ЭВС ночевали в деревне. Гостиниц там нет, так что попросились в частный дом.
Лори бросила один короткий взгляд в окно, где щедрое июньское солнце поило уютный березняк, и опять посмотрела на попутчика.
– Ни один частник не пустит к себе незнакомца на ночь.
– В городе – да. Но не в деревне. Нам уступили место на печи, и даже предложили женщину. Крошку твоего возраста или чуть младше. Так вот на утро хозяин дома сказал, что мы можем забирать её с собой. Я стал кричать, что такая худышка не дойдёт по сугробам, но хозяин лишь отмахнулся, мол, не велика потеря.
Собеседница склонила голову набок:
– Так и сказал – не велика потеря?
– Нет, просто махнул рукой. Крестьяне мало говорят, особенно друг с другом.
Лори помахала ладонью перед носом, словно отгоняя дым или муху.
– Слушай, давай сменим тему. Может, уже расскажешь, что за кровавое дело тебе поручили?
– Да ничего кровавого. – Мужчина, вытащив бумажник, достал пару сотенных. – Обычная рутина. Несколько замеров. – Лоунс посмотрел ей в глаза. – Если ты голодна, я закажу еды.
– У меня голод иного рода. Что там случилось с инспектором из ЭВС?
– На энерговыравнивающих станциях нет инспекторов. Мы тогда разбирались с линией, которую коротило. В БВК думали, что это кто-то врезался, а на ЭВС решили, что приборы шалят. Вот и отправили по одному человеку от каждой конторы.
Лори облизнула губы.
– Вот, это уже интересно. И кто оказался прав?
– Да никто. Приехали ремонтники, дали по шапке обоим и переложили линию. Вот вся история.
Оперев голову на руку, Лори уткнула взгляд в окошко.
– Заказывай уже свою еду.
Схватив деньги, Лоунс отбыл, оставив спутницу любоваться петляющей, словно спьяну, речушкой, берега которой разнообразили лишь редкие рыбаки. В купе вошли двое. Дюжие мужчины, одетые в форму проводников. Вот только билеты они проверять не стали. Один из них уселся совсем рядом с Лори, второй - напротив, где до этого сидел Лоунс.
– Ну, как он?
Девушка фыркнула.
– Дурачок этот? Право, мог бы и лучше. Драться не умеет, оружие не носит, говорит вяло. Чуть не разрыдался, когда предложила. Так что можете снимать внешнее наблюдение, да и сами снимайтесь. Тут меня одной много.
Тот, что сидел рядом с Лори, приобнял её.
– Крошка, а не недооцениваешь ли ты господина инспектора?
Винстон ответила громким смехом, который продлился всего пять секунд.
– Не называй его инспектором, это оскорбляет настоящих внешников. Шефу привет.
Снова заговорил сидящий напротив.
– А парень-то тёртый, и в Хэндо был, и в Эндоре.
– Ага, проездом.
– А не забыла ли ты, какие фунты лежат на карте?
– Получше тебя знаю. Растворились оба.
Перочинный нож оказался у девичьей шейки так быстро, словно был там всегда.
– Крошка, не помню, чтобы тебя назначали старшей.
Лори закрыла глаза.
– От бестолковые идиоты... режь уже, не тяни.
– Что, жить не хочешь?
– Надоело играть идиотку. Только я играю, а вам и притворяться нет нужды.
Мужчина убрал нож в карман и похлопал её по щеке.
– Будь умницей, сделай всё сухо. Если инспектор погибнет во время выполнения – начнётся такой рой, что выроют всех. И тебя вместе с нами.
Проводники ушли, а спустя пару минут вернулся Лоунс и поставил на стол корзину.
– Извини, не знал, что тебе нравится, поэтому взял только картошку с мясом и молоко. – На его лице играла скромная улыбка. – Ешь, ехать ещё три часа.
Лори, глотнув молока, отодвинула бутылку.
– Спасибо, ешь один. Ты говорил о каких-то замерах?
Мужчина показал ей свои наручные часы.
– Индикатор показывает интенсивность выброса рин. Когда идёт пробой, то, окажись вблизи аккумулятор, часть энергии обязательно будет поглощена и стрелка отклонится менее чем на полный оборот.
– И… это всё?
– Честное слово.
Лори пихнула ладонью стол.
– И это твои хвалёные замеры?! Ради этого ты меня отвергал?
– Ну, прости уж! – Лоунс поднёс горшочек с картошкой к голове.
Лори закрыла лицо руками.
– Вот даже я, тупая идиотка, понимаю, что это бред! Эту штуку могут поставить в любом месте! Ехать от станции к станции – пустая трата времени…
Лоунс прожевал и протестующе поднял палец.
– Люблю, когда меня учат делать мою работу. Но это проверенная методика, отступать от неё нет никаких причин.
Откинувшись на спинку дивана, Лори сложила руки на груди.
– Тебе методика нужнее живого человека?
Быстро проглотив, Лоунс возразил:
– А если методика спасает людям жизни?
Взгляд девушки скользнул к заоконью.
– Опять твои если…
Что-то бумкнуло. Хлопок заставил агатовые глаза стрельнуть в направлении собеседника.
Лоунс отодвинул еду в сторонку и поставил локоть на стол.
– Ты простой мой помощник, так?
С уст сорвался тихий ох. Поставив рядом свой локоток, она ухватила ладошкой ладонь.
– На счёт три.
– Четыре!
Две ладони вжались друг в друга, балансируя на тонкой площадке купейного столика.
Лоунс чуть наклонил руку Лори, но не делал попыток прижать запястье к столу, Лори же регулярно переходила в контратаку, заставляя импровизированный жест качаться, подобно маятнику часов.
Так, шатаясь, они боролись чуть дольше минуты, пока, наконец, мужская рука не грохнула соперницу остол.
Лори тут же взорвалась стальным смехом.
– Хитрец, ты просто взял меня измором! – И, сбавив голос, прищурилась: – Ты и в постели такой же?
Лоунс лишь хмыкнул, переводя дыхание.
– Профессионалы побеждают по очкам.
Лори облизнула губы
– Любовь - это нокаут.

Мужчина вытащил платок из внутреннего кармана жилета, утёр пот со лба.
– Вот да! У БВК с ЭВС именно так.
Девушка сделала глоток молока.
– Ты сказал, что на энерговыравнивающих станциях нет инспекторов. А как они тогда называются?
Лоунс на секунду нахмурил брови:
– Кто? Сотрудники ЭВС? Читы или фрайки.
Лори чуть склонила голову.
– Это что значит?
Собеседник терпеливо объяснил.
– Ну, чит, сокращение от читающий заклинание. Чит или заклинатель, фрайк.
Девочка потрясла головой:
– Не понимаю.
Мужчина выдохнул.
– С Камлонского заклинание – фрайк.
– Глупость. И потом, камлонцы передохли сотни лет назад, кто их сейчас помнит?
Лоунс рассмеялся.
– О, малыш, мощный фундамент переживает века! К тому же, Камлонцы напридумывали столько такого, что нам ещё на сотню лет хватит!
– Не люблю жить прошлым.
– Жаль. Вот скажешь цитату, и твой собеседник сразу поймёт, насколько ты в теме.
Лори, облокотившись на стенку, скрестила руки на груди.
– Так скажи же мне эту чудо-цитату!
Лоунс кашлянул в кулак и продекларировал:
– Ты веришь в бесконечные потери?
Собеседница зашлась в приступе рычащего смеха.
– И это вершина Камлонской мудрости?! Право, их рисовали сильнее!
Лоунс медленно вздохнул и задал следующий вопрос.
– Ты первый раз так далеко от дома?
– Где ж тут далеко? – Взгляд девушки колыхался вслед за изгибами реки, которая стала немного шире. И вдруг над водой поднялась голова громадной змеи. – Небо! Это что за гадость?
– Гадость? – Голова уже была не видна сидевшей справа от окна Лори, но вот Лоунс отлично видел уменьшающуюся в размерах зверюгу. – Это Ихти, тут полно таких. Удобная живность, летом на нём крестьяне землю пашут, зимой он в спячку впадает.
– Пашут на змее? Это сказка такая?
Мужчина поднял руки ладонями к собеседнице.
– Нет, вовсе нет. Ты просто видела лишь шею и голову, а под водой тело, такое крупное, с ногами-ластами. Он по суше медленно ползёт, зато плуг здоровенный тащит, на десяток ножей, или там молотилку…
Лори подскочила и наставила указательный палец собеседнику в лицо.
– У тебя во рту молотилка без костей! Все знают, что землю на лошадях пашут!
Лоунс, уронив ладони, посмотрел в окно.
– Ну, почему? Ихти работает как десяток коней, еду себе сам ищет, и зимой кормить не надо. Медленно, правда, ползает, но да ладно.
Лори бахнула ладонями о столик, перенося вес тела на обеденную подставку.
– Ты сам, что ль, на нём пахал?
Лоунс отвернул голову чуть сильнее:
– Ты за подключение к сети сколько заплатила?
Лори подалась корпусом слегка назад.
– Две сотни, а что?
Лоунс чуть усмехнулся.
– Ну, вообще по закону это бесплатная процедура.
Лори отодвинулась ещё сильнее и плюхнулась обратно на кровать.
– Кёте! И тут обобрали! – Внезапно взгляд девушки, прекратив полировать подоконник, уткнулся в Лоунса. – Ты как это сделал?!
Покачивая головой, мужчина ехидно улыбался.
– Тебя так легко обвести… Даже думать не надо. Так говоришь, первый раз родной город покидаешь?
Лори принялась учащённо кивать.
– Ну… Я сперва хотела в Восьмую столицу…
– Летом? Малыш, там нужно ехать зимой, когда сугробы по… твоё плечо. А летом да, на Юг, где по пляжам золотой песок, что забивается в мозги и не позволяет думать…
Лори, придвинувшись к собеседнику, пощёлкала пальцами перед его лицом.
– Ты сейчас о чём?
– Прости, задумался. Ты что-то спрашивала?
Лори вновь села.
– Расскажи об Академии. В какой она столице?
– В четвёртой… да это и не важно. Академия… как сказать, её смысл в играх.
– И во что там играют?
– Не суть. Главное – кто. Там встречаются люди из разных слоёв общества, узнают друг друга, завязывают знакомства, которые будут поддерживать всю оставшуюся жизнь.
Лори сжала локти и хлопнула ладонями, словно краб щёлкнул клешнёй.
– Ну, вот ты проторчал там пять лет, и как, много знакомств завёл?
– Из тысячи человек моего набора до выпуска дошли шестьсот двадцать восемь, среди которых я знаю в лицо около трёх сотен, пять десятков помню по имени. Пройдёт время, и многие из нас окажутся на руководящих постах.
– Многие – это наследные аристократы?
– Именно, только их команды будут родом оттуда, из мраморных стен.
Лори схватила кувшин с молоком, и выпила примерно две трети, после чего протянула Лоунсу.
– Допей, выливать жалко.
Мужчина сделал глоток и отодвинул сосуд.
– Пока что-то не хочется.
Его взгляд устремился к пейзажу окна.
Лори глянула на свои ладошки. Коснулась кольца на указательном пальце, поставила кувшин на колени и открыла на кольце потайное отделение. Высыпав крупицу белого порошка в кувшин, девушка немного взболтала глиняную посуду.
– Слушай, серьёзно тебе говорю – допей!
– Достала. – Лоунс залпом выпил остатки молока. – Довольна?
Лори, кивнув, вытянулась на койке и прикрыла глаза. Минут через пять послышался храп Лоунса. Строго по расписанию они прибыли на станцию Кроманти в 16:29, а уже в 16:30 небо заполнилось громом пробоя, который был подобен свисту чайника, размером со среднее облако. На голове инспектора лежала подушка, принявшая часть шума на себя, и крепкий мужчина даже не повёл бровью.
С первыми лучами солнца поезд, прошедший ещё два пробоя, въехал на вокзал города Шааль. Лоунс поднялся рыков, кратко глянул на часы, а после обрушил град ударов на ни в чём не повинный столик.
– Проклятье, Лори! Почему ты меня не разбудила!
Лёжа на боку и подперев голову рукой, девушка свободной ладошкой гладила одеяло.
– Я тебя толкала каждый раз, когда шёл гром, ты только отмахивался.
– Я?!
– Именно ты. Говорил – ну ещё немножечко! или вроде этого.
Лоунс метался по крохотному купе, то и дело извергая проклятья.
– Кёте! Кёте, кёте, кёте, кёте! Кончено! Теперь всё кончено! Меня вышвырнут со службы!
Лори, подняв ладошку вверх, вяло повела рукой.
– Ну, ищи в этом положительные моменты. Допустим, ты выспался…
– Заткнись! Помощница! Я не мог проспать, ты понимаешь?! Это всё из-за твоего молочка!
Лори, прекратив щуриться, резко вскочила с койки.
– Что?! Моего?! Это ты его притащил! – Она топнула ногой. – Ты меня решил сделать крайней? Сам провалился, и теперь виновных ищешь?! Ты не мужчина!
В повисшей тишине прозвучал хлёсткий, как удар хлыста, звук пощёчины.
Не говоря больше ни слова, инспектор развернулся и вышел из купе.
Облизнув враз пересохшие губы, Лори побежала следом.
В тамбуре Лоунс столкнулся с препятствием в виде двух дружелюбных проводников, настоятельно просящих его предъявить свой билет.
Проверка, длившаяся строго десять секунд, выявила факт фальсификации проездного билета, после чего Лоунс получил приглашение пройти куда следует.
Однако вместо сотрудничества с представителями власти, инспектор высказался сугубо критично о квалификации оных и зашагал в направлении дверей.
В данной ситуации обоим служащим железной дороги не осталось ничего, кроме как применить грубую мужскую силу.
Четыре крепкие руки легли на широкие плечи инспектора.
– Пройдёмте!
– Без вас тошно!
Стальные браслеты сомкнулись на запястьях.
И в эту самую секунду грянул пробой.
Зарычав, инспектор БВК попытался взглянуть на свои часы, но потерпел фиаско. Единственное, что ему отчасти удалось, это вывернуть голову и увидеть стоящую поблизости Лори.
Девушка, сложив руки на груди, театрально поджала губы.
Лоунс открыл рот, пару раз шевельнул челюстью.
Надсадно вздохнув, Лори вступила в игру.
Первым же ударом она отправила в нокаут того, что был крупнее. Со вторым проводником пришлось провозиться, драка длилась больше десяти секунд, но исход был очевиден заранее.
Отцепив ключи, Лори сбросила один из браслетов с Лоунса, и тот тут же поцеловал взглядом синюю стрелку часов.
Гром пробоя затих.
– Ну, что там?
– В норме. Считай, зря старались.
Лори отшатнулась на полшага.
– И это всё?! Я сломала два ногтя, чтобы услышать «зря старались»?!
Словно не замечая свисающих с запястья браслетов, Лоунс вскинул руки.
– Две точки! По твоей вине я пропустил две точки! Теперь мне нужно тащиться обратно к Сентья и начинать всё сначала!
– Ну, вообще-то, со станции Кроманти.
– Кёте, ты хоть представляешь, сколько стоит один пробой? Если я позвоню начальству и скажу, что все пропустил…
– До Лермо ещё штук десять будет, пусть их отменят…
– Кёте! Они уже проплаченны! Я за всю жизнь не рассчитаюсь!
В это время отправленный в нокаут проводник, держась за голову, стал подниматься на ноги.
– Вы… вы чего? Хоть убежали бы для приличия?
Лори стукнула Лоунса по груди.
– Билеты дай.
Лоунс, отцепив браслеты со второй руки, протянул девушке билеты, и двинул к выходу. Лори закричала на сотрудника железной дороги.
– Их в кассе брали!
Проводник, пошатываясь, ткнул пальцем в место на билете.
– Печать всегда ставят так, чтобы она краешком выходила за квадрат, а тут – строго по центру квадрата.
У Лори отвисла челюсть.
– Ну, стоит печать на месте для печати, что с того!
Проверяющий повысил голос:
– Она не может там стоять, так только на фальшивых билетах!
– Я тебя сейчас в окошко выкину!
Лоунса уже не было видно, Лори приблизилась к проводнику и шепнула:
– Прости. Так было нужно для дела.
Тот потирал увесистую шишку на лбу.
– Понимаю. Наблюдение убрали. Беги за инспектором!

На улице дул тёплый юго-западный ветер, в стоящей напротив здания вокзала филармонии давали концерт, отзвуки которого мёдом растекались по площади с фонтаном.
Лоунс уже поравнялся со статуями львов, из чьих голов били упругие струи воды, когда его нагнала Лори.
– Стой! Да стой же ты!
Инспектор даже не стал оборачиваться.
– Ты ж эту площадь перепрыгнуть можешь.
– Да ни разу! Я выдохлась!
Лоунс остановился.
– Это ты-то?
– Я! – Лори остановилась, упёрлась руками в колени. – Там было два рослых мужика покрепче тебя! А ты как баран на бойню шёл!
– Уж прости, я не готовился для рукопашного боя.
– Вот плохо! – Лори распрямилась. – Бывает, что надо и врезать!
– Бывает, что надо и сдержаться.
– А кто мне пел про график?!
Прохожие не слишком оборачивались на парочку, затеявшую ссору напротив фонтана, лишь проходили неспешно мимо.
Лоунс покивал, кусая губы, и положил ладонь на плечо Лори.
– Прости, что я тебя ударил.
Девушка стряхнула руку.
– Лучше бы ты им ударил! Если бы ты признал, что я тут главная, этого ничего бы не случилось!
– Слишком много бы. Случилось то, что случилось. Теперь нужно думать, как это исправить.
Лори, как вчера, ухватилась за лацканы пиджака.
– Почему ты такой непонятливый?! Эти мерзости будут происходить снова и снова, пока время на принятие решения утраивается из-за необходимости согласования! – На лице малышки Винстон навернулись слёзы. – Да эти уроды не успели бы даже наручники достать! Но нет! Тебе захотелось поиграть в обиженного! Как девочке! Просто встань под мой каблук, и всё!
Нежно, словно его пальцы были из железа, Лоунс провел по пухленькой щеке.
– Малыш, оглянись вокруг, звучит красивая музыка, на людях светлые одежды, которые так боятся грязи, многие даже забыли свои револьверы дома!
Лори выплюнула:
– И что с того!
– Войны нет. К чему нужна твоя вертикализация власти…
Она настойчиво повторила:
– Мы на войне! Да будь тут огневые работы, я бы первая сказала «Благодарения Небесам!». Но ничего подобного и близко нет! Мы не знаем, кто враг!
Лоунс оглянулся, словно ожидал увидеть на площади пусковые установки.
– И кто враг?
– Да кто угодно! Аристократы! Камлонцы! Весь мир! – Лори всхлипнула. – Я просто пытаюсь минимизировать потери!
– Значит, ты в них веришь?
– Во что?
– В бесконечные потери.
Стукнув трижды каблуком по белоснежным камням площади, Лори выдохнула:
– Да! Проклятье, да! Однажды мы потеряем всё, и этот желтый шар погаснет! Но почему я должна страдать до того времени?
Лоунс коснулся пальцами висков.
– Страдать? От чего ты страдаешь?
– Ты! Я… я… – она говорила всё тише пока, наконец, губы её не издали чуть слышный шёпот.
Лоунс взял её ладошки в свои.
– Прости, что ты только что сказала?
– Люблю! Я люблю тебя, слышишь!
Мужчина покачал головой.
– Не могу сказать тебе то же. Даже не могу понять, – мужчина отвёл взгляд, – почему ты это говоришь… чувствуешь… как это сказать… – Он вновь посмотрел ей в глаза. – Я могу лишь оставить тебя своей помощницей, не более.
Лори шмурыгнула носом.
– Зачем? Зачем тебе эта БВК, давай всё бросим и уедим? Далеко-далеко, где нас никто не найдёт! Купим магазин или…
Лоунс положил палец на никогда не знавшие помады губы.
– Я инспектор БВК, вся моя жизнь – это работа. Я… не смогу жить иначе.
Лори дважды порывисто кивнула.
– Хорошо. Ладно. Значит, мы сейчас сядем на обратный поезд и двинем на станцию Кроманти.
– Это бессмысленно. Лучшее, что можно сделать: пойти на местную ЭВС и попробовать договориться о двух новых пробоях. Начальство будет в бешенстве, обычно, такие связи жестко наказывают, но я другого варианта не вижу. И уже после этого поехать на пропущенные места.
– Ты… – Лори, шмурыгнув носом, принялась стирать кулачками потоки со щёк.
Лоунс вытащил носовой платок.
– Сейчас всё пройдёт, не стоит принимать так близко к сердцу рядовую неудачу. Тем более что виноват я, а не ты.
– Ты ничтожен!
– Значит, так. Сейчас двинем до приюта, если повезёт – залетим с этого краю. Нет… что поделать, попробуем другие варианты. Пошли!
Лори стукнула кулачком в мускулистую грудь.
– Неси меня на руках, я устала!
Лоунс вытянулся лицом, но вдруг его губы растаяли улыбкой.
– А волшебное слово?
Тренированная девичья ножка врезалась в пах, заставив мужчину сложиться пополам.
– Ты меня за ребёнка не держи, ничтожество! И вообще, это была не просьба, это приказ! Исполнять!
Лоунс, отдышавшись, выпрямился.
– Малыш, говорю в последний раз. Ты или моя помощница, или ищи для любви другую игрушку. Ну, решай. Сейчас, как ты любишь.
– Я чётко сказала, что к чему.
– Я тоже.
Лори облизнула враз пересохшие губы.
– И что же твои любимые камлонцы говорили в таких случаях?
– Плевать на Камлонцев, я спрашиваю тебя!
Лори выпучила глаза и отошла на два шага.
– Ты… – её пальцы тыкались в воздух, словно девушка была пьяна и пыталась нажать на кнопку лифта, которая двоилась перед глазами. – Ты спрашиваешь меня, а не своих любимых духов прошлого, покрывшихся мукой и пылью? Звон их тюремных цепей уже не затыкает твои ржавые уши?
Лоунс ударил кулаком в ладонь.
– Да. Я спрашиваю именно тебя. Признаёшь меня саро, или едешь в любую столицу.
Нагнувшись и расставив руки с крепко сжатыми кулаками, словно в каждой была тяжёлая сумка, Лори выплюнула:
– Никогда ты не будешь саро!
– Я был инспектором третьего ранга! У меня был свой офис, секретарша и портной!
– Где сейчас тот офис? Сгорел в Хэндо?!
– Решай!
Медленно, словно тело стало деревянным, Лори разжала кулаки и провела ладонями по лицу.
– Знаешь, ты меня удивил. Я обещала свернуть тебе шею после провала, но не сделала этого. Я… я не хочу тебя убивать. Не понимаю, почему так. Наверное, я действительно в тебя влюбилась. Хорошо. Я прощаю тебе этот провал. Но в следующий раз – пощады не жди.
Подойдя к фонтану, девушка умыла лицо и вновь посмотрела на Лоунса.
– Хорошо. Ты - саро. Даю слово выполнять твои приказы. Доволен?
Лоунс тут же влепил ей пощёчину.
Девушка зажмурилась, несколько секунд вздрагивала всем телом, но осталась стоять. Мужчина улыбнулся.
– Вот и славно, а теперь пошли в приют. Сразу скажу, там народ тёртый, на нож наденут, не поморщатся. Так что советую следить за словами.
По краям площади стояли в два ряда тележки, запряженные лошадьми.
Разило конским помётом, свежей краской и старым вином, в большинстве случаев пары лошадей были подобраны не в масть, многие кони тяжело дышали.
Лоунс выбрал бричку с невысокими лошадками и давно небритым кучером.
Возница не стал торговаться, лишь попросил деньги вперёд и, отсчитав трясущимися руками сдачу, направил пегих вглубь городских улиц.
Лори, поёжившись от тряски, прижалась к Лоунсу.
– Саро, почему ты выбрал именно этого пьяницу?
– Лошади одной масти. Такие тянут почти одинаково и выше шансы доехать без лишних остановок.
– Тогда все извозчики должны делать так!
Сидящий сразу перед молодыми возница истошно засмеялся, и звуки эти весьма походили на лошадиное ржание.
Лоунс лишь печально вздохнул.
– Как правило, на бричках просят деньги за час, везут как можно дольше, а после выбивают всё по минутам.
Лори пожала плечами.
– Ну, не знаю. Отец имел свою лошадь.
Возница вновь даль о себе знать, на мгновение повернув голову:
– А твой папаша был большая шишка?
Лори поморщилась, но дала ответ.
– Можно и так сказать, хотя эта фразочка из репертуара его врагов. Он был начальник городской стражи.
Возничий аж крякнул уткой:
– Тяни-вяжи?
Дочь начальника городской стражи тут же сказала:
– Именно. Я, кстати, тоже вязать умею, так что прикуси свой не в меру длинный язык.
Возничий тут же громко возмутился:
– Эй, красавица, чего так чешешь!
– На дорогу смотри. Саро, так какой план?

Лоунс надул губы, и тут же шумно выдохнул.
– Нет никакого плана, сперва придём в приют, если получится, заручимся их поддержкой. Если нет, пойдём в ЭВС с голой спиной.
– Так ты же сказал ехать прямо к ЭВС?
– Сказал, да. Видишь ли, я понятия не имею, где в этом городе приют.
Трижды хлопнув ресницами, Лори прекратила смотреть на Лоунса и стукнула возницу по плечу.
– Эй, чучело одвуконь, где тут приют, о котором инспектор БВК толкует?
– БВК! – присвистнул извозчик. – В нашем, почитай, штук пять их будет. Значит, напротив ямы ореховой стоит…
– Филармонии? – На всякий случай уточнила девушка. – Оркестровая яма?
– Того да. Потом, есть, стоит прям у общины…
– В деревне? – На сей раз уточнять полез Лоунс.
– Так, именно. Вам какой именно нужен?
– Ближайший, пьянь, ближайший!
Возница натянул вожжи.
– Так, а самый близкий вам, выходит, пешком был ближе!
Лоунс покачал головой.
– Нет, официальное представительство не мой случай. Следующий ближний самый?
– А, ну так ближний напрямик сюда два развороту!
Не говоря больше ни слова, извозчик хлестанул лошадей, выводя на новый курс.
Однотипные дома белого кирпича пестрили по обеим сторонам, застилая глаза и мешая ориентироваться спокойно, тем ярче резануло взгляд здание желтого цвета.
– Вот, стало быть, фасоль БВК!
– Фасад, пугало! – Лори отвесила щелбаны в давно не мытую голову. – Господин инспектор сейчас по своим делам пройдётся, а мы тут его подождём.
Возница закивал, а Лоунс отбыл внутрь архитектурного изыска.
Лори перебралась на козлы.
– Чего, ещё денег хочешь?
– Кто ж их не хочет, красавица!
Лори придвинулась ближе.
– А может, ещё чего хочешь?
Извозчик, кинув взгляд на дом напротив, жадно облизнул губы. В витрине на первом этаже стояла бочка пива
– Хотеть-то ещё никому вредно не было, да не то пиво, что на уме.
Лори тихо всхлипнула. Её попытка вызвать ревность у инспектора с треском провалилась. Очевидно, для успеха стоило подыскать более… солидного кавалера.
– Эх, одно пиво… ладно, я не о том. Покатаешь нас сегодня по городу?
– На день нанять хочешь?
– Ровно да.
Возница неспешно покачал головой.
– Инспекторские дела, понимаю. Опять какие ужасы стряслись. Нежто в нашем городе будет?
– Не будет. Даю слово. Можешь так жене и передать.
Старик покачал головой.
– В земле лебёдушка моя.
Лори клацнула зубами, прикусив язык, и тут же заговорила вновь.
– Лошадей чем кормишь? Овёс или пшено?
Извозчик махнул рукой, словно разрешал кому-то.
– Да кактусом, он дёшев.
Всё так же сидя на козлах, Лори развернулась в пол-оборота и подняла ладонь, словно готовилась рубануть воздух наотмашь.
– А если их отвязать, и галопом прям помчаться!..
– Красавица, так не для этого они! Загонишь, Небо мне на плечи…
Лоунс вышел из здания, сел в экипаж и крикнул точный адрес. Бричка тронулась. Лошади, отдохнув, веселее тащили по улицам типовой застройки. Уже к полудню прибыли к зданию приюта. Оно отличалось лишь подъездом: единственным на весь дом. Коридорная система хоть и затрудняла бегство при пожаре, но дарила свои плюсы в мирное время. Площадка у дверей фасада спускалась к тротуару ступеньками с пандусом. На крыльце их уже ждали. Невысокий стройный блондинчик с сахарной рожей. Одет он был в белую рубашку и черные штаны, какие могли носить как мужчины, так и женщины. В руках он держал бумагу, где корявым почерком было написано имя «Лоунс».
Увидев его, Лори протёрла глаза.
– А он… тут работает?
Лоунс покачал головой.
– Это приют для сотрудников БВК. Искалеченных, ушедших на пенсию либо в отставку. Для всех, кто ещё может и хочет работать.
Лори словно дитя летя легко вбежала по ступенькам крыльца и остановилась напротив блондинчика.
– А ты увечный или просто придурок?
Парень смущенно улыбнулся и, вытащив блокнот, написал ответ. Лори без веры и разрешения полезла пальцами в рот незнакомца. Язык действительно отсутствовал. За спиной девушки Лоунс поднял левую руку со сжатым кулаком и оттопырил мизинец. Парень кивнул, в ответ показывая большой палец на правой.
Инспектор поднялся по ступенькам и положил руку на плечо Лори.
– Ладно, пошли внутрь. Веди! – Последнее уже блондинчику.
Троица направилась в недра здания. Каждый из трёх этажей пронизывал длинный коридор. Одна сторона коридора была утыкана как ёжик дверьми, а вторая широкими окнами. Под потолком висели четыре старинные люстры, огромные и золочённые. На пути постоянно встречались люди, у многих в руках были кружки кофе, большинство одеты в домашние халаты золотистого отлива. Лори, крутя голову, таращилась по сторонам:
– Саро, богатенько живут твои увечные.
Лоунс, приобняв девушку, тихо ответил.
– Смею сообщить, что каждую рину они зарабатывают для себя сами. Помни главное, мы в гостях.
Блондинчик довёл их до последней комнаты третьего этажа, распахнул перед ними дверь и остановился. Лоунс, вздохнув, перешагнул порог. Лори шмыгнула следом. Дверь тихо закрылась у них за спинами. Просторная комната больше походила на офис, чем спальню: крупный стол у одной стены, лежак у другой.
У окна стоял мужчина.
Высокий, некогда крепкий, но уже осунувшийся старик с выцветшими волосами цвета весеннего снега. Впрочем, брови выделялись: ярко-черные, время не тронуло их. Мужчина постоянно шевелил головой, словно шея нуждалась в разминке.
Неспешно, будто делая им одолжение, незнакомец подошёл к гостям.
Лоунс тем временем стянул с себя галстук. На пол полетел пиджак, рубашка, майка лодочкой.
Лори, вытаращив глаза, рассматривала мускулистую грудь и покрывающие её татуировки.
Два черепа. Один был исполнен синей краской, другой – красной.
Владелец дома покивал, и кратко бросил:
– Можешь одеваться. Тем более что бумаги на тебя я уже листал.
– Пером легко испортить. – Лоунс не спешил хвататься за одежду.
– Верю, кто с тобой?
– Сиротка, – инспектор сглотнул. – Подобрал из жалости.
Покивав, хозяин расстегнул единственную пуговицу пиджака.
– Сиротке есть восемнадцать?
Лоунс до хруста сжал кулаки, вздувая мышцы, словно накачивая их воздухом.
Старик тот час же похлопал Лоунса по щеке.
– Но-но, не стоит. Я и больше вытворял, когда кровь в голове играла. Вина?
– Простите, только чай.
И в этот самый момент Лори выплюнула.
– А мне винца! С лимончиком и перцем.
Незнакомец впервые посмотрел на девушку и протянул ей руку.
– Виктор Беннет, главный тут.
Лори, какое-то время покусывая губу и сверля взглядом собеседника, сплюнула на пол прямо на дорогой ковёр и вложила хрупкую ладошку в предложенную пядь.
– Лори. Винстон Лори, старший над немыми.
Виктор кивнул.
– Прекрасно понимаю. – Резко, причиняя боль, Виктор развернул ладошку Лори тыльной стороной наверх, и бросил короткий взгляд на украшавшую запястье татуировку. – Как любопытно, вторая столица, северный район. Сенутже, глянь, ты тоже это видишь?
Лоунс кивнул.
– Ровно то же самое.
– А я вижу чуть побольше. Исходная татуировка сведена, осталось только блёклое пятно, поверх нанесено вот это.
Лори облизнула враз пересохшие губы.
– Я из южного района. Мой родитель после смерти…
Виктор чуток стиснул кисть девушки и, всё так же смотря на Лоунса, продолжил.
– Сенутже, тебя могу принять, но это… ей здесь не место.
Лоунс, сглотнув, звонко стукнул зубами.
– Я ручаюсь за неё.
– Вот как? – Виктор протянул собеседнику нож. – Убей.
Лоунса словно ударили в лицо, он мгновенно побледнел, а зрачки, до того суженные так, что иголку не просунешь, расширились как по заказу.
– Но… я…
Виктор выдвинул подбородок вперёд:
– Ты.
Медленно, словно шестерёнки тела забыли смазать, Лоунс взял в руку нож. Поработал кулаком, жмакая рукоять, набрал в грудь воздуха, повернулся к Винстон и, словно проснувшись, нанёс короткий колющий, целясь в правый глаз. Острие, звякнув, воткнулось в подставленную Виктором стальную пластинку. Лори хлопнула обоими глазами.
– Это… тут?..
Виктор чуть усмехнулся.
– Прошу меня простить, мисс Винстон, я должен был оценить ваш страх.
Лори сглотнула подступивший к горлу комок.
– Вы… общее?
Виктор похлопал девушку по щеке.
– С тем, кто боится смерти, я откажусь вести дела. Если насчёт Сенутже у меня сомнений нет, то вас хотелось бы проверить.
Лори глубоко задышала, словно консервируя воздух, и принялась тыкать пальчиком в грудь Беннету.
– Я… я… Да чтоб вы знали, я с лёгкостью могла уклониться!
Хмыкнув, Виктор ответил:
– Вы даже не пытались.
– Да я до сих пор не верю, что он вдарил!
Беннет слегка коснулся вздёрнутого носика.
– Сомнение - мать науки. Сенутже?
Инспектор вернул нож владельцу комнаты.
– У вас твёрдая рука, саро.
Виктор протестующе поднял ладони, прежде чем принять нож.
– Не нужно глупой лести. Зачем ты здесь?
– Просить помощи, саро.
Виктор поморщился.
– Камлонский предполагает две формы, Саро и Сато. Чистый и грязный. Отсюда наше использование Саро как старший и Сато как младший. Так вот, скажу сразу – я не боюсь испачкать руки, прекрати звать меня Саро.
– Простите, саро, первый раз о таком слышу. – Лоунс застёгивал рубашку. – Что же до дела, то я… сато, как вы только что сказали.
– Сенутже, больше сути.
– Суть…– дошла очередь до галстука. – Я проспал. По-детски, понимаю, но это вся суть. Денег, чтобы оплатить три пробоя у меня нет, а третий штраф принимать, пока не закончился второй…
– Второй? – Виктор сложил руки на груди. – За что же?
– Пьянка. После Эндора закончилось штрафом… та же история с Хэндо.
– Понимаю. – Виктор прошёл к столу, уперся ладонью в подлокотник кресла, грузно сел. – Подойди. Мы так сделаем. Ты отправишься дальше по маршруту, а я пошлю кого-нибудь на точки. Где ты пропустил?
Беннет, достав атлас, открыл его на карте Второй столицы и окрестностей.
Лоунс же, дрожа в коленях, подошёл к нему.
– Саро… вы не попросите…
– Если не заметил, я уже просил. И, кстати, дай мне свои часы.
Вытаращив глаза и отрицательно качая головой, Лоунс стащил с руки часы и протянул их Беннету. Тот щёлкнул кнопку стоящего на столе прибора и утомлённо вздохнул.
– Они сбиты, отнеси, пусть откалибруют. Комната 12.
– Кёте, саро! Их калибровали вчера утром! Я обращался с ними бережно…
Лоунс закрыл лицо руками и в эту паузу вклинился Беннет.
– Одна детская ошибка за другой. Тебе просто нужен отдых…
Уперев правую руку в стол, левой Лоунс вцепился в плечо Виктора.
– Два года! После Хэндо прошло два года! Шесть лет после Эндора!
– Я всё понимаю. Люди… выгорают там. Мне и самому ночами снится запах гексогена. Тебе стоит отдохнуть на пляжах Пятой столицы. И да, найди себе девушку потолще, а эта пусть останется тут поваром работать, лет за пять отъестся.
Женский визг заполнил комнату:
– Да сами вы коровы! Я вовсе не худая, и мыть посуду не пойду!
Лоунс повернулся к Лори.
– Саро пытается сказать, что деньги за три прорыва ты будешь отрабатывать пять лет!
Виктор укоризненно покачал рукой.
– Сенутже, брось, ну что ты, в самом деле…
Лоунс закрыл лицо ладонью.
– Простите, саро, я оскорбил ваш слух…
– Святое Небо, Лоунс, прекрати! Сейчас снимать тебя с маршрута я не могу, а значит, нет и дела.
– Саро…
– Я, кажется, просил!

Лоунс молча взял бумагу, написал места и интенсивность пробоев, потом подхватил часы и сжав ладошку Лори, повернулся к двери, как вдруг Виктор спросил:
– Ещё вопрос. Малышка Винстон, ты служишь в БВК?
Лоунс выпучил глаза.
– Она не является инспектором внешнего контроля!
Виктор рассмеялся.
– Да знаю! Кстати, Винстон, ты не хотела бы оставить своё кольцо… мне на память?
Лори, вместо ответа, выскочила из комнаты. Пожав плечами, Лоунс двинул следом. В коридоре Винстон, держа кулачки перед грудью, мелко трясясь.
– Мерзкий старикашка, словно голую смотрел...
Лоунс схватил её за плечи.
– Лори, я тебя не понял, ты что, инспектор внешнего контроля?
Винстон уняла дрожь, а на лице её полыхнула плотоядная улыбка.
– Нет, и снова нет! Я не из внешнего контроля. Ты доволен?
Лоунс встряхнул девушку.
– Саро Беннет не из тех людей, что задают подобные вопросы просто так!
– По чём я знаю?! Уточни у него сам! Быть может, он спрашивал мой статус? Любовница тебе я, или партнёр?
Мужчина сжал худенькие плечи ещё сильнее.
– Я тебя чуть не убил, ты что, не понимаешь? То, что ты жива… это не значит, что я не пытался! А всё из-за твоего стервозного поведения!
– Ну, есть во мне стервоточинка, и что ж теперь? Даже саро Беннет лишь хотел проверить, испугаюсь ли я смерти.
Разжав ладони и отступив на шаг, Лоунс воскликнул:
– Ты могла хоть увернуться?
Лори фыркнула, отчего прядь чёлки взметнулась вверх.
– Могла, но зачем? Так я бы осталась в твоём сердце…
Сенутже ткнул ей пальцем в щёку чуть правее носа.
– Я к тебе ничего не чувствую, поняла!
Лори попыталась, было, склонить голову набок, но палец ей помешал.
– А чего твой отказ такой эмоциональный?
Сенутже замахал руками перед собой, словно пытался разогнать густой туман. Это длилось секунд десять, прежде чем он снова заговорил:
– Ты знаешь, на коробке с тортом пишут «Не переворачивать». Я себе такую татуировку на душе сделаю.
– Тогда мне тату как на бьющихся объектах: «Не бросать», по центру сердца.
– Да твоё сердце молотком не разбить!
Сделав два шага вперёд, Лори положила ладошки на грудь Лоунса.
– Знаешь, эти… черепа… мне было бы очень приятно увидеть их… если бы ты разделся для меня.
Лоунс схватил ей ладони, поднял вверх.
– Ты сейчас о чём?
– Саро Сенутже, когда в твоём сверхплотном графике появится время для нашей… близкой встречи?
Лоунс сглотнул.
– Как ты меня назвала?
– Я могу назвать тебя ещё много как. А теперь пошли, найдём подходящую кроватку, и…
– Мне сейчас надо в комнату 12, откалибровать часы, и потом, в поезде, если ты действительно этого хочешь…
Уцепившись пальчиками в ладонь, Лори почти взвизгнула:
– Я тебя прошу, не надо поезд!
– Почему?! Ты же хочешь просто трахнуться?!
Лори кашлянула усмешкой:
– Просто трахаться не просто!
И пока щёки девушки разрисовывал пунц, Лоунс таращился по сторонам, словно на стенах или потолке был написан подходящий ответ.
Наконец, его взгляд вновь сфокусировался на собеседнице.
– А сложно трахаться не сложно?
Секунду оба молчали, а потом, обнявшись, подставились под душ из смеха.
Комната номер 12 располагалась в самом начале первого этажа, и дверь в неё отсутствовала. По сути это был магазинчик, состоящий из двух комнат. Во всяком случае, двери с  номером 13 в коридоре не было вообще.
Увидев это, Лори ругнулась:
– Опять эти суеверия? Сколько можно!..
Лоунс положил ей руку на плечо и слегка толкнул в спину.
– Тише, пошли внутрь.
Прилавок располагался сразу напротив входа. Там сидел парень в инвалидной коляске. Его колени покрывал плед, под которым отчётливо угадывалось отсутствие ног. На пледе отдыхала вороная кошка с единственным белым пятнышком на самом кончике хвоста.
Вдоль двух стен на стеллажах лежал товар.
Подойдя к прилавку, Лоунс положил часы.
– Так сбита…
Парень поднял руки.
– О, слушай, возьми новые, я пока эти починю.
– Да там же просто калибровка слетела!
Парень взял часы и принялся их разбирать.
– Слетела, говоришь? А это что?
Мембрана неряшливо истыкана чем-то вроде иголки.
Лоунс выпучил глаза, и тут же перевёл взгляд на Лори.
– Кто входил в купе, пока я дрых?
Винстон облизнула враз побледневшие губы.
– Я почем знаю, я спала, как и ты.
Кошка запрыгнула на прилавок, и ткнулась мордой в разобранные часы.
– Налицо диверсия. Расследованию пытаются помешать, тебе стоит запросить внешнее сопровождение.
Лоунс пару раз моргнул, и только после этого выдавил из себя:
– А ты… кто?
Кошка повернула морду в его сторону.
– БВК шестой отдел.
Лоунс сглотнул.
– А… да, понятно.
Лори дёрнула его за шлицу.
– Мне не понятно, что за шестой отдел?
– Это они отвечали за Хэндо. Всех старших инспекторов… наказали.
Лори перевела взгляд на кошку.
– Тебя… наказали?
Кошка уселась и оттопырила хвост.
– Слушай, сладенькая, а ты вообще из наших? Имя, ранг, живо!
Лори задрожала всем телом, но тут в магазин вошёл парень. Рослый и накачанный, он был в штанах и майке, демонстрируя резные мышцы.
Лори моментально уткнулась взглядом в крепыша.
– А у тебя в каком месте увечье?
Парень указал на себя большим пальцем.
– Я Костыль, забочусь о местных.
Лори хлопнула веками.
– Почему костыль, ты вроде не хромаешь…
– Я сломаю твою ногу, и тебе понадобится костыль.
Лори выжала из себя улыбку.
– А, ты на голову увечный!
Кошка замурлыкала.
– Тогда уж на душу. – Мурлыканье прекратилось. – Так ты будешь говорить со мной, или с Костылём? Учти, у него разговор с чужаками короткий.
Лори покрутила головой, но вдруг её взгляд заблестел сталью, а правый кулачок победно сжался.
– А чего тут все блондины, ни одного брюнета? Только саро Беннет, но он седой… он тоже блондином был?
Кошка царапнула столешницу.
– Хочешь сказать, тебя сюда Артур направил?
Улыбка Лори стала ещё шире.
– Саро Беннет представился Виктором.
Кошка, прекратив сидеть, подбежала к самому краю прилавка.
– Ну, а ты как представишься?!
– Себя назови.
– Мэгги.
– Лори, запомни это имя, драная кошка.
За спиной у малышки Винстон послышался хруст сжимаемых кулаков.
Лори развернулась и посмотрела на разминающего руки Костыля.
– Ну, что замер, врежь мне!
– Сенутже Лоунс, твоя ошибка дорого стоила приюту…
– Со мной разговаривай!
Костыль не стал больше говорить. Отточенным движением он ударил ногой в корпус стоящего к нему в пол-оборота Лоунса.
Лори ухватилась за носок оттопыренной ноги Костыля.
– Коленка не прогнулась, ты силён.
– Отпусти!
Лори разжала ладошки.
– Если есть, что сказать - говори мне.
– Так, Лори, замолкни уже…
– Саро, я тут разберусь. Берите новые часы и двигайте на поезд, у вас график.
– Не смейте разносить мою лавку! Мэгги, останови их!
– И не подумаю. Эту драную кошку надо поставить на место. Пусть Костыль ей расскажет, что к чему.
– Я, правда…
– Саро, двигайте уже отсюда!
– Так, стойте! Костыль, или как там тебя… я отработаю и верну приюту деньги! А если начнёте драться здесь – ущерб только увеличится!
– Мэгги, поддержи его! Явно, что расследованию мешают! Устраивать ещё и внутренние разборки…
– Увечный, ты сейчас ещё одно увечье схватишь!
– Костыль, схвати её, а я ей личико украшу!
– Постойте…
– Заткнись!
– Заткнись!
– Молчи.
– Но…
– И ты.
И тут хозяин лавки встал, уперевшись на обрубки ног.
– Мэгги! Костыль! Я третий человек в приюте, я вам приказывают заткнуться ради Неба! – Худенький, почти детский кулачок врезался в стол. – Гость! Бери, что хотел, и двигайся по всем маршрутам сразу! А ты!.. понятия не имею, кто научил тебя столь нагло себя вести, но если ты ещё хоть раз нахамишь кому-то при мне, я покажу, почему я стал третьим в иерархии приюта.
Высказавшись, хозяин упал обратно в кресло и, закусив губу, заскулил, наморщив лицо. Стойка на культях явно дорого обошлась ему.