- Да, сэр, этот городок называют Джексонвилл, по имени основателя,- пожилой проводник раскуривал трубку от дымящейся головешки, а потом небрежно кинул её в  костер, и с наслаждением затянулся,-  этот парень, Джексон, сам построил этот городок.  Вроде бы как ехал он с караваном, в Калифорнию, но сломался фургон. Парень, недолго думая, затеял продавать виски, прямо с фургона. Ну и потом срубил себе салун, да и начал приторговывать всякой всячиной с проезжающими мимо. Потом появился торговый пост, почтовая станция и все как положено.
  Ночное небо накрывало лагерь переселенцев, как старое одеяло, сквозь которое пробивались огоньки далеких звезд.  Где-то изливал свою тоску  одинокий койот.  Свет от небольшого костра бросал красно-оранжевые блики на лица путешественников. Говоривший был обладателем  веселого и,  в то же время, ностальгического нрава. Крепко сбитый, среднего роста, бродяга был из той самой породы, о которой говорят: «Сделан из железа и сыромятной кожи».  Надежный товарищ , отличный следопыт. Говорил он спокойно и уверенно, как человек,  много повидавший на своём веку. Его вечерние рассказы о бескрайних прериях и белоснежных вершинах, о быстрых реках и могучих бизонах завораживали, и даже стали традицией вечернего костра. Как только их небольшой караван в дюжину фургонов, останавливался на ночь, к общему костру стягивались все путники. Хотя, в первые дни все разводили свои костры, и каждая семья, путешествующая на Запад занималась своими лагерными заботами. Однако спокойный и уверенный проводник Вильямс сумел спаять их в единое целое. И уже давно они делили тепло единого лагерного костра все вместе. Было что-то в этом человеке, одетом в рубаху из оленьей кожи, такое, что притягивало к себе, манило. Может дух свободных и зовущих земель страны под названием Запад? А может сам проводник был им олицетворением этой страны.
- Если есть место, где человек может остановиться, то там он и останавливается,- продолжал свой вечерний рассказ повествователь,-  сам видел, как строятся города, поселки.  Если есть чистая вода, достаточно травы и леса, есть добрая земля, люди там остаются. Сперва хижина, две-три. Потом глядишь, и кто решит приторговывать, поставит лавку, салун. А там уже и улица из трех- пяти домов. И больше. Вот вам и город. За два-три года. А если еще и найдут чего в земле, или горах – так что и говорить. Мне один парень сказывал, что когда в Небраске, на Глиняном ручье нашли золото, то за два месяца народу в том поселке из дюжины до полутысячи увеличилось. Настоящий город, что тот Фриско! А в сорок восьмом, когда в Калифорнии нашли золото? Тогда народ буквально повалил туда. По полгода, через индейские территории, пустыню и горы. Сколько народу погибло – не счесть. А там что творилось! Каждый день свежий покойничек, а то и два. Особенно на Материнской жиле. Причем не от того, что кусок свинца не переварил, нет ребята. Там столько болезней было, что кошмар. И тиф, и холера – всего предостаточно. Ну и сама работа старателя – тоже не из легких. Короче многие просто не выдерживали и бросали это занятие, но на смену к ним всегда находились желающие. Пока там порядок не навели.
- В Аризоне, на краю пустыни тоже есть такое место. Голд-сити.  Вроде бы один малый нашел песок на дне высохшего ручья. Тоже бум был. И городок за пару лет из небольшой мексиканской деревушки превратился в город. Там даже три салуна было, гостиница и все, как положено. Вот только, еще через пару лет, выяснили, что золота там – сущие крохи. И народ просто покинул этот город. Годика три, или четыре назад там был. Человек там осталось пять или шесть, не более. Бросили. И таких брошенных городов – уж и не сосчитать. Стоят  да разваливаются. Ну, может, и встретишь там какого-нибудь бродягу, или парочку старожилов и все. Люди уезжают туда, где есть чем заняться. Верят в свой шанс, что на ином месте будет все получше. А то и сами виноваты. Воду свою отравят, лес быстро вырубят, а там, смотришь и пустыня тут как тут. Или вот, как тот город, что на техасской тропе – Маттагорда. Так жители сами его уничтожили. Мимо пролегала тропа, по которой техасцы перегоняли скот в Додж-сити. Ну и команды ковбоев мотались туда-сюда. Конечно, не проезжали мимо. Но «янки» однажды запретили «джонни» появляться в этом городе. Короче решили, чтобы скотоводы к ним не заезжали. Вели себя, что ли неподобающе, или на тротуары сморкались – кто их знает. Так скотоводы начали обходить этот город десятой дорогой. Даже маршрут перегонов изменили. Маттагорда стал чистеньким и ухоженным городом. И все были довольны. Вот только не учли одного – их благосостояние напрямую зависело от кармана этих самых скотоводов. Ну и вскоре прогорели все лавочники, кабачники и прочие дельцы. А кто не прогорел – тот вовремя убрался оттудова.  Или как в Кедровой долине. Там тоже горожане сами виноваты. Не нравилось, что окрестные фермеры приезжали поразвлечься и пошуметь в своё удовольствие. Тишины городскому собранию захотелось. Наняли стрелка Пилза. Тот быстро порядок навел, увеличив городское кладбище. Ну и перестали туда ездить наездники. Начали в Остин наведываться, когда что нужно. Хоть на пятьдесят миль дальше, но хоть  точно этот Пилз шкуру не продырявит. А тому, видать, просто охота пострелять. Нет заезжих – начал из жителей города себе противников выбирать. А когда его уволили с должности маршала, то он пристрелил мера, и объявил себя мером. Его, конечно, вскоре рейнджеры прихлопнули, но вот только город все равно – зачах и вымер.
  Проводник подкинул еще пару веток в костер и взял предложенную кружку кофе.
- Так-то, ребята. Человек это такая тварь божья, что сама толком не знает, чего хочет. И вот это дело его и толкает во все тяжкие. И при этом,  мало кто способен  на что толковое, но вот сломать все то, что было до него, что создала природа – на это много ума не нужно. Видно такова природа у человека, брать все что может, а что не поднять – испоганить.

Отредактировано Torpex (24.12.2017 19:41:10)