Помнится, именно в то время, когда в моей жизни был тяжелый развод и унылая, перебоями переходящая в истерически веселую, депрессия, я и удостоилась таки звания «истинного индейца».
Мой брат как раз тогда увлекся здоровым образом жизни: ходил в качалку, занимался спортом, бросил все вредные привычки – и, подозреваю, приобрел по дешевке нимб, который тщательно скрывает от посторонних глаз.
И вот в один прекрасный день я возьми да ляпни, что подумываю прыгнуть с парашютом. Мол, говорят, это неплохой способ для снятия депрессии. Ну, сказала и сказала, но мой брат так воодушевился этой идеей, что его уже было не остановить. Решил он, что я просто обязана прыгнуть, да и сам собирался составить мне компанию. Все мои лирические отступления были слишком ничтожными, чтобы противостоять его мощному натиску, и опять всплыло такое до боли знакомое «слабо». Делать нечего, пришлось звонить своему одногруппнику, по совместительству инструктору по парашютному спорту, и договариваться о прыжках.
День Х запланировали через неделю, и все это время я упорно молилась всем своим и не своим Богам, чтобы поднялся ветер или пошел ливень, да и не знаю, что еще. Хоть война, лишь бы погода была нелетная. Подумывала даже сломать себе что-нибудь, но из-за крайней степени маразматичности эту идею пришлось отвергнуть. Время шло, торжественное воскресенье все близилось, а спасения так и не было. В пятницу пришел брат и сообщил, что, возможно, на этих выходных уедет в командировку. Я с сожалеющим видом кивнула головой и траурно поплелась в свою комнату, чтобы от души поорать в подушку от радости. Но мое ликование было не долгим - уже вечером он позвонил и сказал, что прыжок в силе. Надежда разрушилась, как карточный домик…
Это было на редкость «превосходное» солнечное воскресное утро. На небе не облачка, хоть Зевсу пиши…
Брат зашел за мной в 11-00, и мы поехали на аэродром. Всю дорогу он пытался о чем-нибудь со мной заговорить, но ничего кроме глупого «угу» я выдавить из себя не могла. Его такое положение вещей забавляло, он ехидно улыбался.
Через час мы были на месте. Аэродром оказался огромной огороженной территорией с парой десятков хозяйственных помещений, полигоном, взлетной полосой, тремя большими ангарами и тренировочной площадкой. Всю остальную площадь занимало просторное поле с высокой травой и редкими деревьями – туда должны будут приземляться новоиспеченные десантники. И да, на деревья тоже бывает приземляются.
Мы прошли по указателям до парашютного класса и присоединились к остальным желающим испытать новые ощущения. Всего нас было двадцать человек. Мы оформили договоры и страховки, оплатили все это удовольствие и прошли к тренировочной площадке. Нам велели встать кругом друг против друга, и у меня создалось впечатление, что сейчас мы возьмемся за руки и запоем что-то вроде «Каравай-каравай», или «Восславим Иисуса, братья и сестры»…Осознала, что меня накрывает истерика и постаралась успокоиться. Обратила внимание, что среди присутствующих есть два совершенно молоденьких паренька. Выяснилось, что им обоим только-только исполнилось по четырнадцать и на прыжок они приехали с родителями. Один выглядел вполне уверенно, и мне даже стало стыдно за свою детскую трусливость. Ко второму, правда, слово «уверенность» нельзя было употребить ни в каком случае. Щуплый прыщавый подросточек с испуганным взглядом. Рядом с папашей (из разряда тех, кто 2-го августа бьют об голову бутылки) и наманикюренной мамашей, этот облезлый кукушонок казался подкидышем в гнездо к орлам. Похоже, родителям надоело слушать, как их сынок жалуется на тумаки одноклассников, и они решили таким образом сделать из него мужика. Боюсь представить, что с ним будет, когда он прыгнет…
Заботы о судьбе других хоть как-то отвлекали от мыслей о собственной участи, и я почти успокоилась, когда в середину круга вышел высокий, атлетично сложенный брутальный мужчина лет так тридцати, в армейских брюках, берцах и серой борцовке, соблазнительно обнажающей внушительные бугры мышц.
«Вот и прекрасно, - подумала я. - Буду думать о его сильных руках, а когда очнусь - все уже будет кончено». Но расслабиться не удавалось, все-таки началась хоть и скучная, но очень важная для будущих прыгунов лекция на тему, как правильно прыгать, как держать руки, в какой последовательности производить действия в воздухе, в какой позиции нужно приземляться, как после прыжка связывать стропы и укладывать их в рюкзак.
После этого нас по одному подвешивали к импровизированным парашютам, больше напоминающим детские прыгунки (в них я болталась как карандаш в стакане, но это ничего), давая каждому задание «ориентир слева», «ориентир справа», заставляли прыгать с подмостков и проверяли, все ли мы правильно усвоили. После трех прыжков в песок с высоты полутора метров я отбила ноги, но, слава тебе Господи, приземлялась правильно. Другие несчастные прыгали до тех пор, пока не научатся. Снова обратила внимание на того гнусавого паренька, вернее, на то, как на него орал отец-бугай, и мне снова подумалось, что моя судьба на самом деле не так уж печальна.
После того, как мы прошли все теоретические испытания, нам приказали переодеться в другую одежду: на улице было довольно жарко, все были в футболках и шортах, а для прыжка должно быть что-то с длинными рукавами, брюки и обувь на толстой подошве. После этого мы прошли в медпункт для осмотра на предмет противопоказаний. Прямо за больничкой я впервые увидела взлетную площадку и стоящий на ней зеленый «кукурузник» - небольшой такой самолетик, который почему-то моментально вселил в меня просто парализующий страх. До меня, похоже, только сейчас дошло, что все это взаправду! На этом самом кукурузнике мне предстоит подняться в небо и выпрыгнуть из него, чтоб непременно разбиться в лепешку об землю или повиснуть на каком-нибудь дереве вниз котелком. Почему-то мне казалось, что по-другому просто и быть не могло. Живой и невредимой мне отсюда не выбраться…
Я инстинктивно начала отступать, но тут же наткнулась на жесткую грудь своего братца и резко обернулась. Видок у меня, по всей видимости, был очень комичный, потому как Макс не выдержал и в голос рассмеялся. Он обнял меня и по-отечески так заговорил:
- Не дрейфь. В небе еще никто не остался. - Он ехидно подмигнул, и меня посетило неумолимое желание схватить лежащий на столе медпункта какой-то непонятный, но довольно весомый агрегат, и дать ему по голове.
- Я и не боюсь, - натянула на лицо улыбку я. Видимо, стала еще комичней, потому что он в буквальном смысле сложился вдвое от смеха. Теперь на пару со страхом во мне бушевала еще и ярость, и Бог его знает, чем бы все закончилось, но подошла моя очередь и я села напротив доктора, стареющего мужичка с веселым подвыпившим взглядом и широкой улыбкой. Я протянула руку, и он затянул манжету тонометра. Измерив мне давление, он стал задавать вопросы.
- Эпилепсия, припадки есть?
- Нет.
- Заболевания сердца или сосудов?
- Нет.
- Алкоголь, наркотики употребляли?
- Нет
- Беременность есть?
- Нет.
- Сделаем.
- О_о?
- Шучу, шучу.
Я неуверенно улыбнулась. Шутка, конечно, так себе, но напряжение немного ушло.
После осмотра нас вывели для подготовки на асфальтированную площадку, на которой уже рядами лежали парашюты. Некоторые из них еще укладывались инструкторами и курсантами летной школы. Там я встретила, наконец, своего одногруппника Олега и кинулась к нему с расспросами. Он с иронией наблюдал за моей истерикой и по-доброму, без издевки, улыбался. Спокойным ровным голосом он поведал мне о премудростях самостоятельного прыжка, на случай если я чего не усвоила.
- Не пытайся устоять на ногах, - помню, тогда сказал он. Ахах, ценный совет…
На нас надели шлемы и парашюты (их два: один за спиной, второй запасной - на животе), и я почувствовала себя муравьем, старающимся тащить больше собственного веса. Сфоткались на память («это последнее фото, на котором она еще живая…»). Доложу я вам, что все это обмундирование определенно не придает соблазнительности женской фигуре, да и военный зеленый шлем был весьма уродлив. Эти фото я так никому и не показывала.
Симпатичный инструктор перемотал мне ноги эластичным бинтом, чтобы зафиксировать лодыжки, причем делал это с такой нежностью, что мне даже понравилось.
- Может, дадите свой номерок? – игривым голосом спросил он.
Я тяжело вздохнула.
- Если выживу, поговорим.
Он одарил меня похотливой улыбкой и, подмигнув, принялся перебинтовывать ноги остальных. Специально обратила внимание: больше никому он икры не наглаживал. Кто знает, кто знает…
После того, как все были готовы, первая партия смертников отправилась к подъехавшему поближе самолету. Вблизи «кукурузник» вовсе не показался мне маленьким. Он внушал восторг своей массивностью и грубой красотой военной техники, а звук, который он издавал, производил просто колоссальное впечатление. Это было просто потрясающе страшно, но тогда я впервые за все время ощутила волнительное чувство предвкушения чего-то необычного и будоражащего. Тогда я решила для себя, что этот самолет – мой ангел освобождения, а прыжок в открытое небо – мой шаг в новую жизнь. Без страданий, мук и неудачного брака.
Брат был в первой десятке, меня определили во вторую. Он гордо шел к «кукурузнику», расправив спину и превратив свою походку чуть ли не в армейскую. Он ведь всегда жалел, что хоть и служил в ВДВ, но никогда еще не прыгал с парашютом. Теперь его мечта сбудется. Макс обернулся и широко улыбнулся , я помахала ему рукой. Самолет взлетел в воздух и немного покружив над окрестностями, стал выплевывать парашютистов. Нам были видны лишь маленькие точки, подвязанные к белым одуванчикам-парашютам. После фигуры становились чуть более отчетливыми, и можно было разглядеть малюсенькие ножки и ручки, будто это были не люди, а пластилиновые куклы.
- Ноги вместе! Приготовиться к приземлению! - прокричал наш сексапильный инструктор, и я увидела, как фигурки сдвигают свои крохотные ножки. Интересно, кто из них Макс?
Тут инструктор уже обратился к нам, чтобы мы приняли боевую готовность. Я недооценила тяжесть парашюта и когда попыталась встать, внезапно опрокинулась с лавочки и рухнула на землю. Вместо того чтобы подниматься, я принялась по-идиотски смеяться, чем, наверное, ввела всех в недоумение. Но мне было уже все равно, у меня была истерика. Ко мне подошел кандидат на отцовство моего будущего ребенка,он же доктор, и спросил, все ли у меня в порядке. Я перестала ржать и ответила утвердительно. Поднявшись на ноги, я увидела, что самолет уже вернулся и ожидает следующих смельчаков. Тот паренек, которого родители хотели сегодня сделать мужиком, совсем позеленел и едва не падал в обморок, но папаша все-таки затолкал его в самолет, и он оказался на сиденье против меня. В его глазах читалась мольба о пощаде. В моих, наверное, тоже…
Задний парашют пристегнули к металлическому пруту, который свободно катался по полозьям на потолке самолета.
- А это еще зачем? - спросила я инструктора-любителя лодыжек.
- Этот трос вытягивает из снаряжения мини-купол, который после того, как вы сорвете кольцо, поможет основному парашюту свободно вытянуться из рюкзака.
Я ничего не поняла, но утвердительно кивнула головой.
- Вы все поймете сами, - игриво подмигнул мне он, и я поймала себя на мысли, что готова не только дать ему свой номер, но и, если потребуется, станцевать «польку», только бы меня выпустили отсюда!!!… Так… спокойно… Кыш, паника!!! Дышим, дышим…
«Кукурузник» затрясся и гулко завибрировал. Мир вдруг стал для меня нереальным, я смотрела на все словно сквозь вату и ничего не понимала. Все было, как во сне. Самолет набрал высоту и пошел на круг почета: обязательная программа – показать парашютистам местные красоты. С высоты 900 метров местность и вправду выглядела захватывающе. Не как с настоящего самолета, конечно, но зная, что это та высота, с которой ты полетишь самостоятельно - очень высоко! Земля превратилась в коричнево-зеленую плоскость, испещренную линиями и затемнениями.
Больше всего меня впечатлил огромный котлован, над которым мы пролетали. Это была громадная воронка диаметром, наверное, не один километр и ооочень глубокая. Это было похоже на какой-нибудь грандиозный ужастик или фильм-катастрофу. Огромный вход в обитель зла, а на дне – сама преисподняя…
Мы вернулись обратно и уже кружили над взлетной площадкой, когда заверещала красная лампочка и инструктор, полноватая девушка лет тридцати, прокричала, чтобы первая пятерка готовилась. Я была во второй, но мое сердце бешено заколотилось в такт предупреждающим сигналам. Сама себя не помня, я закусила нижнюю губу и уставилась на красную пульсирующую лампочку, на мгновение, кажется, выпав из реальности.
Двери шумно открылись, и первая пятерка поднялись со своих кресел. Едва подавила минутный порыв обнять гнусавого на прощание и пожелать удачи.
Прыгуны по одному подходили ближе к выходу и, скрестив руки на груди, выпрыгивали из самолета, легонько подталкиваемые девушкой-инструктором. Я увидела, как тот трос вытягивает из рюкзаков белую материю – видимо, тот самый мини-купол. Теперь все понятно…
Меня необычайно изумило их спокойствие и покорность! Они так спокойно прыгали, что вызвали даже во мне негодование: да вы что? Вам что, не страшно? Я что, одна боюсь? Даже когда очередь дошла до моего собрата по мандражу, я увидела, как он без малейших пререканий нырнул вниз. Да как так??? Что уж с ним было дальше, не знаю, но, по крайней мере, самое трудное для него уже позади. Самым сложным мне представлялся как раз таки сам шаг в открытое небо. А у меня все еще впереди и совсем близко…
Я вдруг довольно четко увидела себя с растопыренными в стороны конечностями, упирающуюся в бока двери и голосящую звонким фальцетом. Инструкторы во всю мощь выталкивают меня на выход, а я дико воплю… Ой, мамочки!!!
Я вдруг осознала, что в забытьи укусила свою губу до крови. Было больно, но я хоть немного пришла в себя.
Двери закрылись, и мы сделали еще один круг, прежде чем лампочка снова заверещала…
Вы когда-нибудь слышали, чтоб стук сердца был таким громким, что пересиливал шум двигателя самолета? А я слышала… Думаю, это слышали все присутствующие, они просто не могли не слышать! Мне кажется, теперь я знаю, что переживает жертва, загнанная маньяком в шкаф, а потом словно в замедленной съемке наблюдающая, как дверь тихонько открывааается…
- По одному, вперед! – скомандовала стерва-инструктор, будто издеваясь надо мной. Надо не забыть поймать ее в темном углу… Боже, как страшно то…
Я почувствовала, что глаза расширились настолько, что кожа вот-вот лопнет, рот приоткрылся, дыхание сперло, в селезенке (именно в ней, я уверена), что-то бешено заклокотало… Черт, вот оно!!! Начинается!!! ААА! Спасите!
Я сжала кулаки так сильно, что оставила на ладонях маленькие кровяные бороздки. Все встали, и я, немного помешкав, последовала их примеру. Оставаться на месте было слишком позорно.
Скрестили руки на груди: правая зажимает кольцо под левым плечом; левая обвивает запястье правой. Поехали… Словно сомнамбулы мы двигались по проходу, и вот уже первый кузнечик, миловидная девушка лет двадцати, шагнула вниз и скрылась из виду. Мне казалось, будто это была очередь не на прыжок, а на гильотину, не меньше. Страшно было так, что сложно себе представить. Но я все же смогла взять себя в руки, делать то нечего…
Сейчас прыгну, меня унесет на винт самолета, и я полечу на землю фаршем - манной небесной для падальщиков. Ну да, ладно…
А очередь тем временем неумолимо сокращалась…
Мне всегда представлялось, что в такие моменты парашютисты подходят к дверям и только собравшись с мыслями прыгают. Но нет. Они идут конвейером, в потоке – так, чтоб ты даже подумать ни о чем не успел.
И когда подошла моя очередь, я почувствовала на плече руку инструкторши:
- Третий пошел…
Сама не поняла как, но третий…
пошел…
я шагнула в бездонную пропасть…
ой, как здорово))) я очень очень рада)))