Доброго времени суток, дамы и господа, привожу на ваш суд рассказик.
Помимо ваших впечатлений хотелось бы уяснить, не маловато ли в нем описаний.
Описаний всего: обстановки, персонажей, деталей?

Спасибо.

Предисловие:

Госпожа Аглая Одинцова -дама необычной профессии. В то время, как  её приятельницы обеспечивают семейные очаги уютом и теплом, Аглая Ивановна пребывает в какой- нибудь щекотливой ситуации, где её пытаются придушить, зарезать или застрелить. И не потому что мадам Одинцова женщина строгая и даже немного вредная, отнюдь. Просто работает она детективом. Частным сыщиком, вернее, сыщицей.

Гость, мужчина крупной, почти богатырской комплекции, чувствовал себя крайне неловко сидя в предложенном полосатом кресле. Он конфузился, и не знал куда деть руки - они пребывали в постоянном передвижении: из карманов добротного сюртука - на колени, поверх отглаженных брюк, не задержавшись там и пяти секунд, оказывались сложенными на груди, а через мгновение устремлялись под мышки, откуда снова возвращались в карманы.
- Предложить вам коньяку? - Аглая Ивановна Одинцова сидела напротив гостя за конторкой и внимательно изучала его поверх миниатюрных очков, сдвинутых на кончик носа. - Мне кажется, у вас нервы.
По лицу гостя пробежала неуверенная улыбка.
- Пронька! - окликнула Аглая Ивановна. Когда в кабинет на цыпочках вошел камердинер, распорядилась:  - Неси кофе и коньяк.
- Можно водки? - промолвил гость, сцепляя пальцы в замок и укладывая руки на колени.
- Конечно, - любезно кивнула Одинцова и подняла взор на Проньку: - Стопку "Анисовой", будь добр.
- Сию минуту-с, - пробормотал тот, бесшумно растворяясь в дверном проеме.
- Так вы, - Аглая Ивановна скосила глаза на прямоугольник визитки, лежавший на конторке, - Пётр Петрович Кабанчиков, занимаетесь торговлей?
- Я? - растеряно моргнул гость, но тут же спохватился: - Да, материи для шитья, ткани, брезенты. Открываю торговый дом.

Пётр Петрович замялся, собираясь с мыслями. В этот момент проскользнул Пронька с кофейником и чашками на серебряном подносе. Там же дрожала, налитая в хрусталь, прохладная  "Анисовая", укомплектованная блюдечком с грибной закуской.
Подав кофе, камердинер замер подле гостя,  печально созерцая содержимое рюмки. Заслышав грозное покашливание хозяйки, оттаял и, оставив поднос, покинул беседовавших.
- Моя супруга, Мария Карповна, - продолжил Пётр Петрович, -  она, как бы это сказать...
- Организовала женский кружок, - подсказала Аглая Ивановна.
Кабанчиков  кивнул и опрокинул, наконец, водку в рот.
- Совершенно возмутительный, - заметил он, отставляя рюмку на поднос и доставая из внутреннего кармана сложенный пополам плакатик.
- Вот, взгляните, - Пётр Петрович передал листок на конторку.
Аглая Ивановна рассмотрела изображение. Дородная девушка в пятнистом платке, согнув правую руку в локте, левой  закатывала рукав синей сорочки. При этом на её  кукольном личике замерло серьёзно-постное выражение, вкупе с пронзительным взглядом, не обещающее ничего доброго.  "Мы смогём!" - желтыми буквами было выведено внизу.
- Что-то эпатажное, доложу я вам, - сыщица сложила  изображение, оставив его на конторке.
- Дичь, - печально согласился тот и энергично подался вперед: - Аглая Ивановна, мне бы хоть узнать, что они там замышляют? Чего смогут-то?
Пётр Петрович замолчал, просительно моргая  под удивленным взглядом Одинцовой.
- Понимаете, - забормотал он, -  вы, вероятно, можете подумать, что  наши... Гм!  Мои отношения с супругой,  э-э-э,  прохладные.  Так нет, отнюдь! Мария Карповна чудесная женщина, просто...
- Вы не вхожи в общество, - Одинцова кивнула на сложенный плакатик.
- Да, меня не пускают, - неожиданно расстроенным голосом пожаловался Кабанчиков, - жена говорит, что  мужчинам в кружке не место.  Мне страшно: вдруг там что дурное? У меня только-только дело начинается, а тут это.  А как  до квартального дойдет?!
Пётр Петрович выдохнул, и его руки, до сего момента сцепленные на коленях, взмыли вверх, но тут же безвольно повисли с подлокотников кресла, едва не коснувшись натертого паркета.
Одинцова  пригубила кофе и на некоторое время задумалась. Пётр Петрович обмяк, терпеливо пребывая  во внутреннем волнении,  и к кофе не притрагивался.
- Вот что, - наконец произнесла Аглая Ивановна, пронзая гостя взглядом, почти таким же, как у барышни с плаката, - ваши беспокойства напрасны. Наш квартальный в курсе этого сообщества, но…
- Как? – пролепетал несчастный Кабанчиков, непроизвольно разевая рот и вытаращивая глаза.
- Ему по должности знать  положено, - усмехнулась сыщица, -  что в округе  делается.
Выжидая паузу, во время которой гость поменял цвет лица со здорового на бледно-серый, Аглая Ивановна пила кофе.

Напившись, она отставила чашку и решительно поднялась:
- Ну-ка, встаньте, - велела она и громко крикнула: - Пронька!
Пётр Петрович в недоумении поднялся, и сыщица стала осматривать его фигуру с боков и со спины.
- Чего изволите, Аглая Ивановна? - на пороге кабинета застыл запыхавшийся Пронька. Одинцова смерила камердинера подозрительным взглядом. Тот зардел щеками и опустил очи долу, склонив кучерявую голову.
- Опять с соседским Иваном языки чесали? - грозно осведомилась хозяйка и погрозила пальцем:  - Смотри у меня! Принеси  мерную ленту и парики.

- Позвольте узнать, - пролепетал Кабанчиков, когда Пронька покинул кабинет, - зачем вам парики?
Аглая Ивановна подошла к бюро,  вынула из ящика пару сложенных шелковых платков и вернулась к гостю.
- Парик в сыскном деле вещь не последняя, - ответила она, прикладывая к плечу недоумевающего купца то один платок, светлого тона, то другой – тёмного:  - Да-с, - кивнула она, складывая платки, - тёмный вам к лицу, без сомнений, а вот  белый – немного полнит в щеках.
Убрав платки в ящичек, она  обернулась и на вопросительный взгляд Кабанчикова уточнила:
- Вы же хотите попасть в кружок Марии Карповны, не так ли?
- Да, но... - Пётр Петрович умолк, и его лицо обрело задумчивое выражение.
В кабинет ласточкой  впорхнул Пронька, неся два длинных парика: льняной и шатен. На плече камердинера почти до пола свисал портной метр.
- Вы бреете усы и бороду, это хорошо, -  Одинцова, вооружившись средством измерения, попробовала охватить широкую талию Кабанчикова. - Однако... - пробормотала она, когда попытка не увенчалась успехом. - Ну-ка, держите здесь.
Она сунула в руку гостя хвостик мерной ленты, прижав к обширному чреву, а сама пошла вокруг, обнося метром  могучий торс  Петра Петровича.

- Но, не хотите, же вы, - начал возражать Кабанчиков, неотрывно глядя на белокурые локоны в руках Проньки, - нарядить меня в женское?

- Отчего же? - Одинцова сняла мерку с  шеи гостя, - квартальный даже усы сбрил, а вам и того не надобно.
- Акакий Назарович? - Кабанчиков округлил глаза и даже приоткрыл рот.
- Он, - кивнула Аглая Ивановна, и отправила благоговейный взгляд на бронзовую лампу под потолком, - надёжа наш и опора.
Кабанчиков тоже мельком взглянул на лампу, но почти сразу впился взглядом в собеседницу.
- Ну, а  как бы он еще узнал, -  заметила Одинцова, суровея лицом,- когда Мария Карповна допускает на собрания только женщин? 
- Да, да - рассеянно подтвердил Пётр Петрович.
Вдруг он  засуетился, доставая из сюртука внушительный кошель:
- Аглая Ивановна, - забормотал Кабанчиков, отсчитывая купюры, - не сочтите за дерзость, но я рассчитаться хочу, за консультацию. Вот.
Сыщица отступила, горестно всплеснув руками:
- Пётр Петрович, голубчик! – укоряющий взгляд Аглаи Ивановны скользнул по деньгам и встретился с взглядом Кабанчикова. Тот рефлекторно моргнул и добавил из кошеля  еще купюру.
- Помилуйте, - улыбнулась Одинцова, -  за что же деньги?

- Вы меня успокоили, - настаивал купец, упрямо протягивая пачку банкнот, - а спокойствие в наши дни - дорогого стоит. Покорнейше прошу, примите, не отказывайте.

***

Когда успокоенный  Пётр Петрович ушел, госпожа Одинцова засобиралась.
Облачившись в накидку, она осторожно, чтобы не сбить прическу, водружала соломенную шляпку перед зеркалом.
Вдруг  хлопнула входная дверь, послышался говор в прихожей,  и через минуту в кабинете появился Пронька.
- Кто там? - скосив глаза, осведомилась Аглая Ивановна.
- Курьер капиталиста Косякова, Ефрема Пантелеича, - доложил  Пронька и, войдя внутрь, положил на конторку очередной прямоугольник визитки.
-Вот-с, тоже  хотел уговориться об аудиенции, - добавил камердинер, и на его широкой физиономии засияла заговорщическая улыбка:  - Тоже про кружок желают знать-с, волноваться изволят-с.
- Знаю, знаю, - покивала Одинцова,  надевая перчатки, - его племянница погостить приехала и со скуки заинтересовалась. Теперь дядюшка переживает.
- Ефрема Пантелеича весь город знает, - Пронька с беспокойством смотрел на хозяйку, - неужели, откажете?
- Сегодня - никак не могу, - отрицательно качнула головой Аглая Ивановна, - скажи курьеру -  жду завтра, утром.  Сегодня дела.  Ну, сам посуди, братец, должен Акакий Назарович узнать, как он усы брил и в женское рядился?  А вечером у Марии Карповны собрание, негоже мне  его пропускать, доход хороший приносит, - Одинцова переложила деньги, оставленные Кабанчиковым,  в  портмоне: - Вот, кстати, и в банк зайти стоит. Так что, подождёт до завтра Косяков.
Сунув подмышку сумочку и захватив зонт от солнца, сыщица прошла к дверям:
- Что стал столбом? – крикнула она. – Запирать Косяков будет?
- Тюльки-шпильки, -  пробормотал Пронька  и пулей понесся выполнять приказание обожаемой барыни.

Отредактировано PlushBear (30.08.2015 00:33:30)