Ну вот. Очередная попытка наваять че-то детективное. Текст, почти год назад заброшенный супругом, отредактировала, доработала чуть и додумала сюжет, избавившись от фантастического его развития. Буду выкладывать по одной главе. Название триллера пока рабочее: «Кладовка сюжетов или немного о вреде курения».
Глава 1.
Я сделал глоток крепкого кофе и снова с ненавистью покосился на телефон. Зазвонит еще раз, - пошлю! Ей Богу, пошлю! Перевел взгляд на курсор, издевательски мигающий в углу пустого белого поля, и в который раз попытался сосредоточиться. Тщетно.
Перед глазами возникла противная виноватая улыбка Зенцова – директора издательства. Слащавый, приторно учтивый голосок комично контрастировал с порождающей его, бесформенной грудой жира и лицом, напоминающим ту самую шляпу, что разводила новоиспеченных студентов Хогвардса по факультетам.
- Арсений Олегович, по-моему, вы не совсем правильно поняли, что я хотел сказать.
Я натянул на физиономию добродушную улыбку и пожал плечами. Что этот умишко, тускло мелькающий в маленьких бегающих глазках, может понимать в литературе? Очень хотелось курить. Да только вот пачка в машине осталась.
- Мы и не собирались расторгать контракт, - торопливо оправдывался он, - Прошу прощения, может я был недостаточно тактичен? Если не против, можем вместе и прямо сейчас пройтись с карандашом наперевес по вашему последнему творению.
Вот ведь критик недоделанный. Я внутренне съёжился. Не переношу подобных затей.
Ослабив ворот рубашки, я измученным взором уперся в бесформенную физиономию собеседника. Интересно, - курит он или нет?
Зенцов вздохнул, задумчиво почесал двойной подбородок, затем не спеша задвигал ящиками стола. Вот гад! Даже не помнит, куда рукопись дел. Конечно же. В самом низу. Кто бы сомневался?
- Ваш "Мир Заката" безусловно потрясающий и захватывающий цикл, - старательно пряча взгляд, закивал он, - Герои давно полюбились читателю. Атмосфера, опять-таки, густа и самобытна. Но еще раз простите, - он снова схватился за подбородок и после недолгой неловкой паузы осторожно продолжил, - сюжеты последних книг несколько статичны, так сказать.
"Сюжеты, сюжеты...", - хищный взгляд рыскал по кабинету в поисках улик. Пепельницы, пустой пачки, а может спичек или зажигалки. Урна, стол, шкафы, подоконник. Нет. Досадно. Неужели не курит?
- Думаю, читатель сочтет их немного скучноватыми. Опять же, метания, размышления и описания. Ну не вписываются они в избранный вами, фэнтэзийный формат. Пора вам сойти наконец с этой, ведущей в тупик, тропинки. С огромной радостью я хоть завтра издам какую-нибудь новую вашу вещь. Будь то новелла, захватывающий рассказ, либо коротенькая повесть. Не более, - он поднял вверх, напоминающий сардельку указательный палец, - слышите, Арсений Олегович, не более.
Все так же глупо улыбаясь, я встал из-за стола. Зенцов, с удивлением наблюдая за моими действиями, тоже немного приподнялся на стуле, вовремя сообразив, что не он в этот раз явился инициатором окончания беседы.
Мило попрощавшись, я развернулся к выходу. Только одно желание пульсировало в голове, не оставляя места ни для обиды, ни для конструктивной оценки критики. Уже подойдя к двери и схватившись за ручку, все же не сдержался, обернулся и оскалился через силу.
- Извините, у вас сигареты не будет?
- Шесть лет назад бросил, Арсений Олегович, - таким же натянутым оскалом ответил Зенцов, - и вам советую.
И сейчас, сидя в творческом ступоре возле белоснежного монитора, я инстинктивно потянулся к пачке. Черт. Опять пустая. Взглянул на часы. Ночью, в слякоть и холод искать поблизости круглосуточный магазин категорически не хотелось. Тем более в незнакомом городе. Я только вчера приехал в Калининград, так сказать по семейным обстоятельствам. Пришлось снять небольшую уютную квартирку на четыре дня в спальном районе, на Грибоедова. К моему удивлению, процесс съёма прошел без посредников. Колоритная, пожилая, культурная и добродушная пара белорусских пенсионеров отнеслась ко мне со всей возможной учтивостью и обходительностью. Владыко Денисович – бодрый, двухметровый дед, пол жизни бороздивший моря Атлантики механиком на небольшом китобое, сходу предложил отметить знакомство, а заодно и их отъезд к внукам, в Минск, бутылкой «Кёнигсберга». Что ж, старикам как говориться у нас почет. И, под ироничным взглядом Тамары Константиновны, - настоящей, неторопливой и галантной леди, - в прошлом, преподавательнице филологии в одном известном советском университете, мы-таки приговорили половину сосуда.
Все свои повседневные вещи они, на время отъезда оставили в кладовой. И совсем, кстати не из опасений за их сохранность, а для удобства уважаемого жильца. Об этом обстоятельстве я бы и не вспомнил, но во время нашего коньячного знакомства дед Владыко настойчиво хвастался своим ароматным курительным табаком для самокруток, о котором ему, к сожалению, придется забыть на время отъезда. Что ж, думаю, пришло время оценить разрекламированный табак по достоинству. Если возьму немного, старик и не заметит вовсе, а даже и заметит, то поймет. Тоже ведь курильщик заядлый.
Дверь в кладовку оказалась не запертой. Открыв от удивления рот, я зачарованно огляделся. На полках стеллажей высокими стопками были сложены пузатые папки для бумаг, старые фотоальбомы, обувные коробки с сервизами. Раздутый саквояж на полу с древним аккордеоном внутри и стоящий напротив пыльный раритет – камертон эпохи - радиоприемник «Весна», вдвоём служили оригинальной подставкой для перевернутого вверх ногами стеклянного журнального столика. Между его ножками балансировали пизанские башни книжных стопок. Советская старина попадалась всюду: свисала с полок уголками плакатов и грамот, упиралась в ребра аскетичными переплетами литературных журналов и острыми углами пестрых коробок из вечного, толстого картона. Здесь был и знаменитый "ФЭД", и передовая швейная машинка «Подольск» - гордость любой хозяйки. «Жаль, патефона нет», - хохотнул я, заметив наконец на верхней полке предмет поиска. Потянувшись за желанной металлической коробочкой, оперся ногой на один из чемоданов. Он, конечно же, не устоял, и я, потеряв равновесие, рухнул вниз, разрушая и увлекая за собой стопки старых альбомов и папок, коробки с посудой, шкатулки, хрупкие статуэтки и фоторамки с пожелтевшими от времени изображениями серьезных, будто упрекающих меня в содеянном, лиц.
С озадаченным видом усевшись прямо посреди кладовки, я активно потирал ушибленные места. Что ж делать то теперь? Как старикам объяснять? Бросив рассеянный взгляд на пол, попытался провести поверхностную ревизию навсегда утерянного имущества. Ее итоги не очень порадовали. Ладно. Попробую исправить, что возможно. Исписанные тетрадные листы, газетные вырезки, старые и не очень фотографии, какие-то бланки, карточки, - все это добро предстояло разложить по соответствующим папкам. Я взял коробку с табаком, посмотрел на часы и обреченно улыбнулся. Почти вся ночь впереди. Ну что ж, покурю и приступим.
Отредактировано Lenka (06.11.2015 23:02:58)
