Вот в том-то и проблема, что герой считает так. Ведь даже сейчас журнальная публикация не считается чем-то важным. Те же вышеупомянутые Стругацкие в своё время сначала публиковали повести в толстом журнале, а уже потом только выходило отдельное издание книги.
Сейчас ситуация изменилась. Литературные журналы не пользуются особой популярностью (да и гонорары во многих не платят), поэтому писатели хотят сразу книжной публикации. Если сейчас так, то что будет в 2035-м?) Отсюда и такие мысли главного героя.

2035 год. На календаре — декабрь. Осталась всего неделя до нового года.
Ресторан «Авеню». Я одиноко сижу на своём любимом месте — в дальнем углу зала — на мягком кожаном стуле за круглым столиком. Сам же зал практически весь заставлен такими столиками. Почти за каждым — элегантный молодой человек в чёрных блестящих туфлях, в костюме-тройке, смокинге или же просто в брюках и белоснежной, идеально отглаженной рубахе с чёрным галстуком-бабочкой; а напротив него — обворожительная миледи обязательно в туфлях на высоких каблуках, в длинном сногсшибательном платье, с крошечной сумочкой на коленях, с пышными вьющимися волосами и в чуть сдвинутой набок шляпке.
На небольшой округлой сцене на фоне богато наряженной ёлки стоит она. В красном обтягивающем платье и с широким поясом, завязанным, словно для подарка, в бант. Одной рукой обняв большой серебристый микрофон на стойке, она поёт. Похоже — джаз, но я не уверен… плохо разбираюсь в музыке.
Её голос просто божественен. Он льётся, подобно ручью, спокойно, нежно. О чём она поёт? Кажется — о любви. Да-а…
А фигура… алая ткань обтягивает так, что платье будто вот-вот лопнет; идеальная ножка выглядывает в большой разрез до бедра, тонкие руки в беспалых перчатках, закрывающих всё предплечье, плавно двигаются в такт музыке, а длинные каштановые волосы ниспадают на голые плечи.
Эта девушка здесь совсем недавно — мне ли, завсегдатаю «Авеню», не знать, — но уже успела завоевать сердца многих мужчин. После каждого выхода на сцену у её ног образуется целая гора цветов и подарков, а около двери в гримёрную теперь стоит охранник. М-м, такую даму действительно нужно охранять…
Пока я всё это записываю, она продолжает петь. Моя старая добрая шариковая ручка всё выводит закорючки букв в потрёпанном блокнотике, наполовину исписанном различными рабочими заметками. Свет маленького светильника с изумрудным абажуром, стоящего посреди столика, падает на страницу.
Мне здесь уютно. Даже уютней, чем в собственной квартире. И хочется сказать о…

Я говорил, что написанию своей книги буду посвящать каждый вечер. Но то, что произошло со мной вчера в ресторане «Авеню» не может ждать целый день, прежде чем соблаговолю перенести всё из воспоминаний в текст на бумаге. Именно поэтому предтрудовое зимнее утро я проведу не в тёплой постели, а за письменным столом.
Полагаю, что именно с этого происшествия должен был начинаться мой роман. Кому же, как ни Роману Снеговому знать о той самой экшн-сцене, которая тут же затягивает читателя в повествование. Первый же абзац большинства книг модных писателей начинается примерно с такого:
«Над головой — в каких-то миллиметрах — просвистела(л/ло) пуля (пущенный камень, копьё или что-то ещё, выбирайте сами). Я упал, вжавшись в землю и ища взглядом врага. Откуда-то раздался пронзительный крик. Похоже, женский…»
И так далее и тому подобное. После этого небольшого «взрывного» события идут, обычно, скучные диалоги, блуждание туда-сюда ГГ*, затем всё это несколько раз повторяется примерно в той же последовательности и, наконец, пишется то, зачем же всё-таки автор сотворил эту книгу. Основная мысль, так сказать. Конечно, не в лоб, а завуалировано, через уста героев. Но дьявол! Я хочу сказать совсем не об этом! А мысли о предстоящей работе пауками закрадываются в голову…
Итак.
Я сидел в ресторане за своим столиком, писал книгу и слушал песню этой обворожительной миледи со сцены, как вдруг надо мной раздался голос:
— Вы детектив?
Я поднял голову и увидел её. Не помню точно, но у меня, кажется, отвисла челюсть. Рядом со столиком, уперев одну ручку в талию, а в другой сжимая крохотную сумочку (клатч — лишь сейчас вспоминаю её название), стояла та самая певица. Похоже, я слишком увлёкся своим блокнотом и совсем не заметил тот момент, когда она закончила петь.
Девушка ждала, приподняв одну бровь.
— Я писатель, — наконец, выдавил я.
— Ой, — искренне, как мне показалось, удивилась она и присела на стул напротив. — Мой хороший знакомый тоже — писатель. Альбус Магомедов, слышали о таком?
Конечно, чёрт возьми, слышал!
Девушка сидела боком, положив ногу на ногу, и мой взгляд упал не её идеальную коленку, выглядывавшую в прорезь платья. Именно тогда я и начал осознавать, кто же оказался за одним столиком со мной.
— А почему вы сначала подумали, что я детектив? — решил я проявить инициативу.
Певица очаровательно улыбнулась.
— Ваша записная книжка, — указала она глазами на мой блокнот. — Совсем, как у полицейских. Они порой заходят сюда, знаете?.. И ещё — ваш взгляд…
— Взгляд?
Неужели она заметила, что я пялюсь на неё? Я тут же (с трудом) поднял глаза с покачивающейся ножки на лицо девушки — мимо мелькнули бёдра, талия… кхм… шея, алые губки...
Было очень сложно смотреть в её безупречную переносицу — взгляд всё время норовил опуститься.
— Да, — чуть кивнула певица, отвечая на мой вопрос, и вдруг взволновано вздохнула. — Ах, как я бестактна. Меня зовут Катерина. — Она протянула ручку. Я заметил тонкие линии расслабленной кисти, острые алые коготки пальцев и петельку перчатки на безымянном.
— Роман — пафосно прорычал я (вот же идиот!), взяв эту расслабленную кисть в свою ладонь, легонько взвесив её и при этом кивнув (вдвойне идиот!)
Катерина, по-видимому, ожидала, что я как истинный джентльмен поцелую протянутую дамскую ручку — в её глазах отразилось небольшое удивление, затем крохотная досада.
— Что ж, — проговорила она, взявшись за сумочку (от этого движения моё сердце вздрогнуло — неужели сейчас уйдёт?!)
Но девушка всего лишь лёгким движением открыла её и начала что-то искать. А в это время я заметил взгляды посетителей, устремлённые на нас и в особенности — на меня. Среди смотревших были и те самые поклонники молодой певицы (что, неудачники, завидуете?!)
В руках Катерины появилась длинная ароматическая трубочка. Включив её, певица зажала мундштук алыми полными губками.
— О чём же вы пишите? — спросила она, выдохнув клубничный дым и отведя назад руку с зажатой между пальцев трубочкой, отчего грудь чуть подалась вперёд, и мне вновь показалось, что ткань её платья вот-вот лопнет.
— О жизни, — ответил я, смотря в глаза Катерине (проклятье, я даже не запомнил их цвет!)
— М-м, а с вами происходит что-то интересное? То, чем стоит поделиться с читателями? — промурлыкала она и вновь вставила мундштук в уголок рта.
— Порой, — отрезал я и, вспомнив о времени, глянул на наручные часы. Отведя от них взгляд, я тут же забыл, который час.
— Вы куда-то спешите? — осведомилась следившая за моими глазами Катерина.
— Нет… то есть… нет. — Я попытался как можно очаровательнее улыбнуться, даже дёрнул одной бровью и затем предложил: — Может — вина?
— Благодарю, — улыбнулась певица (кокетничать у неё получалось намного лучше, чем у меня). — Но, если честно, мне тоже пора уходить. Уже так поздно… проводите меня?
— Конечно, — с готовностью ответил я, наблюдая, как ароматическая трубочка пропадает в клатче, а вместо неё в руке Катерины появляется золотой city-phone. Его дисплей, поначалу казавшийся мёртвым, встретился со взглядом владелицы и тут же разгорелся красочными символами. Девушка, чуть скользнув по ним большим пальцем, вдруг преобразилась: её взгляд стал томным, губы совсем немного вытянулись, будто нерешительно хотели поцеловать, подбородок вздёрнулся. Она повернула головой, подставив дисплею сначала одну, затем другую щёку, и, удовлетворившись своей внешностью, убрала телефон обратно.
— Пойдёмте?
Я, тут же среагировав на её вопрос-просьбу, поднялся со стула, убирая блокнот вместе с ручкой во внутренний карман жилетки, и, поддавшись порыву, обошёл стол и подал даме руку. Она, вновь благодарно улыбнувшись, взялась за неё и тоже встала.
На миг мы оказались непозволительно близко друг к другу, учитывая то, что это было наше первое свидание (если его можно так назвать). Я почувствовал её горячее дыхание на своём подбородке, ощутил кружащий голову аромат духов, посмотрел в невозможно близкие глаза (и вновь не запомнил их цвет).
Но вот мне, теперь преобразившемуся в джентльмена, пришлось отступить, чтобы пропустить даму вперёд.
Идя следом, я поражался грации и красоте, с которой Катерина обходила столики и сидящих за ними посетителей, всё продолжавших стрелять по певице взглядами. Её открытая спина казалась гибкой, как ствол молодой берёзы — так она извивалась, будто толкаемая ветрами то с одной, то с другой стороны.
В гардеробе я помогал Катерине надеть её лисью шубку, как вдруг услышал за спиной знакомый голос:
— Мисс Катрин! Миледи, прошу вас…
Это появился мой хороший знакомый Павел — владелец этого ресторана. На нём, как и всегда, сверкал золотом костюм. Поэтому при каждом взгляде на директора глаза начинали непроизвольно слезиться, а на лице появлялась глупая прищуренная улыбочка.
Он подбежал к певице, которая в это время поправляла шубку, встал на цыпочки, схватившись обеими лапками за воротник своего фрака, потянулся к щёчке Катерины, будто бы для прощального поцелуя, но вдруг промазал, и я увидел, как его губы с шипением зашевелились у самого уха девушки. Та нахмурилась, слушая, а затем, прикрыв глаза, кивнула.
— Ну, тогда, — уже во весь голос проговорил Павел, отстраняясь и разводя руками, — я возвращаюсь развлекать публику. — Он сверкнул своей знаменитой улыбкой и чуть повернулся, как бы провожая нас. — Роман, Катрин…
К этому моменту я уже надел длинное пальто и чёрную фетровую шляпу. Пожав протянутую пухлую ручку директора, вышел за Катериной в вечерний холод тюменской зимы…

ГГ* — ещё одно сленговое выражение. Означает: главный герой.

Как сказал бы мой знакомый: "А вторая рука у неё что, большая, толстая и грубая?"
Большое спасибо за разбор). Учту ваши предложения.

Продолжение пишу, сидя в вагоне метро и опаздывая на работу. За окном так же темно и идёт снег, как было в тот злополучный вечер. Это, надеюсь, поможет мне вспомнить некоторые подробности произошедшего, учитывая то, что мигрень моя разыгралась с новой силой.
Сейчас через идеально прозрачное стекло я вижу, как мимо проносятся окна пятых этажей и запорошенные верхушки деревьев, как мелькает сияние рекламных баннеров, поздравляющих с наступающим 2036-м… но вчера, выйдя из ресторана, я лишь мог всё это представлять, наблюдая за тем, как над головой с мерным шуршанием проносится состав…
Крупные хлопья, подсвеченные золотистыми фонарями, медленно падали с чёрного неба, приземлялись на поля моей шляпы и на пушистый шарфик Катерины. Мы шли рядом по парковке. Сейчас я пытаюсь, но не могу точно описать, что было вокруг — в воспоминаниях не осталось даже тени припаркованных авто и  прохожих, идущих по расположенному рядом тротуару. А ведь улица Республики, тем более в центре города, всегда выглядит оживлённой, даже в самый поздний час.
— Вы на метро? — спросила Катерина, взглянув на меня.
— Да, — ответил я, — а вы?
— Ох, — вздохнула певица, — всё никак не могу пересесть на общественный транспорт.
В её руке звенькнули ключи от машины (я не заметил, как девушка достала их из сумочки).
— Что ж, в таком случае… — проговорил я, остановившись — в это время мы уже подошли к её электромобилю.
Катерина нажала на брелок, и дверца белого авто, исполненного в стиле ретро как Tucker Torpedo, услужливо открылась перед хозяйкой. Девушка села в кресло водителя, и я удивился, увидев руль вместо привычной панели управления, которой оборудуется каждый современный автомобиль.
— Полная имитация старой автомашины, — объяснила Катерина, заметив мой взгляд. — Может, вас подвезти?
Отказываться было неудобно да и как-то глупо, поэтому я, улыбнувшись, начал обходить машину, направляясь к пассажирскому сидению.
— Малышка, — донёсся до меня голос Катерины, — открой господину переднюю пассажирскую…
— Как будет угодно госпоже, — ответил электромобиль щебечущим сопрано. Похоже, навигационную панель здесь заменяло голосовое управление…
…К сожалению, я подъезжаю к своей станции и не успеваю всё расписать подробно. Поэтому кратко:
Я уже собирался сесть в машину, как вдруг (вот та самая экшн-сцена, о которой говорилось вначале!) почувствовал сильнейший удар по голове.

Обещанные подробности, которые должен был навеять снегопад, я так и не успел записать, да и вспомнить тоже. Но не суть.
Сейчас полдень, и я сижу за своим рабочим столом в редакции «Ваше перо». Жертвую обедом, чтобы записать продолжение вчерашних злоключений.
Итак.
Я очнулся от того, что кто-то легонько шлёпал меня по щекам (ещё одно эффектное начало для романа!)
— Роман, очнитесь! Да очнитесь же!.. — раздался надо мной голос директора «Авеню».
Я наконец смог сфокусировать взгляд, и передо мной появился знаменитый павловский оскал.
— Всё хорошо? — осведомился оскал.
— Голова… — простонал я, положив тяжёлую руку на лоб и обнаружив на нём мокрую тряпицу.
— Эти чёртовы бильярдмены, — проскрипел Павел, помогая мне сесть. — Расположились на втором этаже и творят, что хотят!..
— Не понял? — сказал я, сняв тряпицу со лба и промокая ей виски́.
— Вам по голове попали бильярдным шаром, который странным, непостижимым образом вылетел из окна бильярдной, — объяснил директор и воинственно погрозил потолку кулачком. — Ух, я им теперь!.. На наружной камере всё видно! Всё запечатлено!
— Спасибо, Павел, — поблагодарил я, протягивая тряпицу, и только тогда обнаружил, что сижу в закрытом для посетителей отделении гардероба на кушетке, предназначенной для переобувания. — А где моя шляпа?
— Должно быть, осталась там, — сказал директор, задумчиво принимая мой недавний компресс. Вдруг он выпрямился и торжественно проговорил: — Ввиду того, что инцидент имел место быть около моего ресторана, предлагаю вам небольшую компенсацию: собственную шляпу!
Он откуда-то из-за спины, как фокусник, извлёк шикарную белую фетровую шляпу.
— Павел, правда, не стоит… — проговорил я, но шляпа уже сидела на моей голове, и я тут же почувствовал приличную шишку на затылке.
— А также, — продолжил директор, — вам будут бесплатно предоставляться любые напитки из бара в течение месяца! Прошу прощения за причинённый вам вред! — Он вновь с гневом воззрился на потолок.
— Паша, ну хватит, мне даже страшно, — попытался я прекратить всю эту официальность. Тогда, несмотря на мигрень, я чувствовал себя не так плохо, как могло бы показаться.
— Нужно было сразу вызвать врача, — всё негодовал директор, — а эти идиоты положили вас здесь и мне сообщили лишь полчаса назад, чёрт бы их…
— Кто? — тупо спросил я.
— Официанты, которые обнаружили вас, — объяснил Павел и вновь принял стойку. — Не переживайте, все виновные будут наказаны!
Я вспомнил о своих вещах и начал шарить по карманам пальто. Расчётная карта, телефон, талон на метро, ключи от квартиры, трубка… похоже, всё на месте. Тогда завернул рукав и проверил часы. Они показывали полночь.
— Сколько я здесь пролежал? — спросил я, вспоминая, во сколько вышел из ресторана. Вроде как в десять вечера. — Два часа?
Павел выдохнул и горько кивнул.
— Проклятье, — проговорил я, сдвинув шляпу на глаза и аккуратно погладив больной затылок.
— Нужно вызвать врача, — вновь начал лопотать директор. — Вдруг сотрясение? Нет? Точно? Как вы себя чувствуете? Не двоиться? Сколько пальцев я показываю?..
Но пока он говорил и махал перед моим лицом пухлой рукой, я думал совсем не о состоянии своей несчастной головы. Катерина… ведь она всё видела. И, наверное, сама позвала этих официантов, чтобы помогли… какой позор, господи… Что теперь она думает обо мне? Но я ведь не виноват, удар был неожиданным, да ещё и со спины. Что я мог сделать? Если бы это были хулиганы, как в фантастическом романе, я бы, несомненно, поступил так, как подобает мужчине. Но это был всего лишь шар для бильярда, летящий со второго этажа прямо мне в голову. Фатум, рок, судьба… но я не верю в судьбу.
— А Катерина?.. — перебил я тараторившего что-то Павла. — Она была здесь? Рядом со мной?
— Катрин? — В голосе директора прозвучало удивление. — А вы что с ней — это самое?.. — Он осёкся, прочистил горло в кулак и ровным тоном продолжил: — Когда я нашёл вас, никого рядом не было.
Павел ещё минут десять уговаривал меня вызвать врача, аргументируя тем, что два часа без сознания — это, знаете, не шутки. Убедив его в том, что со мной всё в порядке, я наконец вышел из «Авеню» и направился прямиком к тому месту, где произошёл инцидент. Надеялся найти свою шляпу и, как ни странно, обнаружил её сразу же. Она, припорошенная снегом — который, кстати, уже не шёл, — всё это время лежала там, никем не замеченная и не тронутая.
Я наклонился к ней и тут же опасливо замер, услышав взрыв смеха, донёсшийся из здания. Повернув голову и подняв глаза, увидел на втором этаже открытое окно, как оказалось, той самой бильярдной. На шторах плавали тени людей, расхаживающих по комнате с бокалами в руках, и я с облегчением понял, что смех звучал не по поводу моего появления.
Подобрав шляпу, я отряхнул её и, сняв директорский дар, водрузил на голову. Сразу же почувствовал себя лучше, будто вернулась давно утерянная частица моей личности. Ещё раз осмотрел «место преступления». Заметил почти исчезнувшие следы от колёс машины певицы, такие же бледные подошвы собственных ботинок и, по-видимому, отпечаток моего тела, вокруг которого также было множество следов. Следы эти, вероятнее всего, принадлежали тем самым официантам.
«Чёрт бы вас…» — подумал я словами Павла, так и не найдя проклятый шар, который намеривался запустить туда, откуда он прилетел.
Достал трубку*, включил, вставил в уголок рта. Хорошо, что её наполнитель хоть и не полезен, но абсолютно безвреден. Не то, что табак — медленный никотиновый яд. А ведь каких-то десять лет назад его свободно продавали в магазинах… Слава МинЗдраву, что теперь любая табачная продукция считается вне закона, как самый настоящий наркотик.
Помахивая шляпой Павла, выдыхая густой дым и чувствуя вкус черешни во рту, я направился к ближайшей станции метро.

"Достал трубку*" — под этим не имеется в виду классическая трубка (как у Шерлока Холмса). Здесь — та же самая электронная сигарета.

Отредактировано rusov (15.02.2016 22:01:01)

Эх, современный читатель! Все ему экшн подавай)
Он будет, но начнётся лишь с середины второй главы. И продлится до конца повести)
А пока лишь описываю образ благополучного предновогоднего города с элегантной атмосферой и влюблённым протагонистом-занудой в центре внимания. Но этот кролик даже не представляет, что его ждёт...
Большое спасибо за Шерлока))