Ночная темень отступила так же внезапно, как и пришла. Огонь костра вдруг утратил таинственность и магнетизм, а лес так внезапно посветлел, что Макс подумал было, что заснул на пару часов незаметно для себя. Скосив глаза, он бросил взгляд на Каланчу -  та сидела в обнимку с гитарой и клевала носом. Почувствовав взгляд, она задрала  голову и прищурилась на небо: 
- Сдается мне, за трёпом мы упустили наши сны, - Каланча перевела взгляд на Макса: - Подымайся, уже совсем светло,  пора ехать, нас ждут настоящие кошмары.
Макс удивленно поморгал, но послушно отклеился от бревна, служившего ему сидением, и с трудом выпрямился:
- Ох,- выдавил он, хватаясь одной рукой за поясницу, а второй за шею,- задеревенел.
- Дамбо, я давно тебе талдычу, что ты - дуб,- с ехидством заметила Каланча, - достойный Кау-Лиги парень.
Сама она поднималась тоже весьма осторожно, однако, стараясь не опираться на гитару:
- Проклятье, у меня в сапогах дюжина ежей...
- Чего, чего? - переспросил Макс, постепенно обретая способность двигаться.
- Ноги колет, словно наступил на ежа, - буркнула Каланча, - ты на ежа не наступал никогда?
Картинка, на которой заносчивая босая Дылда бежит за ежом, пытаясь наступить на него, вызвала у Макса нездоровое хихиканье. Яростный взгляд приятельницы только добавил градус и изменил воображаемую сценку - теперь на ней Каланча сидела на трех огромных ежах и важно произносила: "Да, я топ-верхушка, чемпион по колкостям! Вот, кстати, не хотите ли одну?". Макс плотно сомкнул губы и закрыл глаза, пережидая прилив веселия. Когда его попустило, он уточнил:
- Я не про ежей, я про Кау-Лигу. Это что такое?
Каланча важно перекинула ремень гитары на шею и, зажав аккорд, резко вмазала по струнам:
- Однажды индеец Макс, красный, словно плод морковного дерева-а-а-а... - дурным голосом затянула она, и просыпающиеся в лесу птицы испуганно затихли. Но Каланча, бряцнув по струнам еще раз, продолжила:
- Пришел в маленький городок белых людей, купить немного дегтя для своих мокасин-ин-ин-и-и-и-ин....

История любовная, трагичная слегка:
Из лавки антиквара,
Сквозь пыль и муть стекла,
На Макса устремлен был
Волшебный женский лик,
Поставил на колени
Его он в тот же миг!

Оу, Кау-Лига, прекрасная как свет!
Оу, Кау-Лига, изящней тебя - нет.
Оу, Кау-Лига, скажи скорей мне - да..!

Молчала Кау-Лига, из дерева была.
Она.

Лес безмолвствовал, не надеясь на то, что песня закончилась. Наконец, самые смелые пернатые тихонько чирикнули, потом еще, и жизнь, наконец, вернулась.
- Фигня какая-то, - фыркнул Макс.
Смеяться ему уже не хотелось, зато он размялся и был готов переместиться к шоссе, где накануне Каланча припарковала на кемпинговой стоянке джип.
- А что там про кошмары? - уточнил он, наблюдая, как приятельница затаптывает тлеющие уголья.
- Увидишь, - усмехнулась Каланча.
***
Малиновый форд-пикап притормозил у автомобильной заправки. К удивлению Макса, Каланча не стала разматывать шланг и заливать топливо в бак, она решительным шагом направилась в маленький магазинчик. Через минуту она вышла, сворачивая купленную газету в трубочку.
- Вот, - подойдя к машине со стороны, где сидел Макс, она отправила газетную торпеду ему на колени, - ты спрашивал про кошмары...
Максим развернул газету. На его взгляд - ничего особенного в ней не было: помимо всякой финансовой мути, из "солененького" встретились две заметки. Одна про психа, зарезавшего на вокзале пятерых, и вторая - про учителя, измывающегося над детьми младших классов.
Когда Каланча, все ж таки залив горючее в бак, вывела машину на дорогу, Макс поинтересовался:
- Ну и чего тут такого кошмарного? - пожал он плечами.  - Ничего особенного, ерунда.
- И верно, зип, - кивнула Каланча, неотрывно глядя на пустую реку асфальта, летящую под колеса. - Безразличие. Вот это-то и страшно.

Отредактировано Билли Кинг (11.05.2016 00:02:26)