Это рассказ с дуэли, который я немного доработал с учётом замечаний. По факту он слишком мал и требует расширения раза в три (к чему были основные претензии), но в общем-то тогда это будет уже нечто совершенно другое. В любом случае я именно этим сейчас и занимаюсь, взяв из рассказа общий концепт полёта на другую планету в один конец и заложенные идеи, а также футуристические деталей. Но интересны мнения о первоисточнике.

Погорельцы

Они парили на орбите, разглядывая плывущую далеко внизу поверхность планеты – бурые материки и синие океаны, полускрытые облаками. Отсюда, с высоты, планета напоминала рай.
- Зонд совершил мягкую посадку, - сообщил мягкий женский голос. Фразу эту, как и многие другие, записала еще на Земле известная оперная певица – для того, чтобы придать моменту нужные эмоции. Девушке не довелось попасть на борт «Авангарда», но голос её остался жить.
Сейчас весь экипаж корабля следил за крохотным аппаратом, который спустился сквозь облака к поверхности и уже приступил к работе.
- Атмосфера пригодна для дыхания, - сказал компьютер.
Крохотная комната взорвалась аплодисментами – как и другие такие же по всему кораблю. Нет, конечно, это не стало неожиданностью. Они не летели наобум – слишком многое было поставлено на карту. Все уцелевшие радиотелескопы Земли изучали эту планету, как только Новый Астрономический Союз предположил её пригодность для обитания человека. Но только теперь люди видели перед собой то, что раньше было всего лишь безликими числами.
- Гравитация подобна земной...
Хелена посмотрела на свой монитор – там сияло «0,97». Чуть меньше, но ничего страшного. Они станут выше, их дети вырастут еще больше, а быть может, станут смуглыми и золотоглазыми – но на этой планете можно жить.
- Температура…
Человечество давно смирилось с тем, что космос оказался ему недоступен. Слишком большие расстояния - нельзя ползти к чужим планетам в оковах световой скорости, как будто некая высшая сила запретила изучать физику глубже. Слишком много времени – даже пять-семь лет полета к ближайшим звёздам уже чересчур, а дальше сроки только возрастают. Наконец, это слишком опасно – ведь на субсветовых скоростях любая песчинка врезается в корабль, точно снаряд из рельсотрона. Так что живите на своей Земле и не смотрите на небо. Нечего там делать человеку. Не для него оно. А безумные проекты фантастов пусть остаются безумцам.
Пока в них не возникнет нужда.
- Радиация…
Так считали когда-то. Пока не полетели ядерные ракеты.
А теперь обратившиеся в старую веру люди стояли на пороге нового дома. Это была Земля – немного другая, но почти такая же, как та, оставшаяся позади, истерзанная войной и умирающая.
- Давление…
Они воскресили забытую науку, возвели на пьедестал тех, кто раньше считались безобидными психами – тех, кто любил звезды. Вспомнили о проектах межзвёздных транспортов, заброшенных концептах термоядерных двигателей – и построили «Авангард». Огромный стилет из металла и пластика, способный за два с половиной года субъективного времени достигнуть чужой звезды. Единственный, который успели.
И риск оправдался.

* * *

По утрам солнце здесь всходило на западе. А еще их было два – Прима, большое солнце, совсем как на Земле, и Секунда – крохотное и тусклое, из-за которого зимой календарь усеивали сумеречные ночи. Сейчас оно едва вышло из апоастра и еще долго будет приближаться к Приме, но все равно светило гораздо ярче местной луны.
По сей день Хелена не могла к этому привыкнуть, а ведь полгода прошло – год здесь был почти такой же, как земной. И всё же теперь, когда выросли первые здания города и началось полноценное исследование планеты, оставалось только удивляться, какой идиот обозвал её Соророй, то есть «Сестрой». Ничего сестринского в новом доме не оказалось, зато хватало проблем. Но изгнанникам некуда было больше идти, и инженеры с рвением принялись за работу.
Воды на всей планете меньше, чем в одном Тихом океане? Вот вам список ледяных астероидов. Прилепить к такому термоядерные двигатели, капсулу для экипажа, и глыба льда превращается в огромный космический корабль. Нужно лишь вывести её на орбиту Сороры, расколоть и по частям отправить на поверхность.
Половина единственного материка – пустыня? Но людей пока немного, и ста тысяч не наберется. Все те, кто сумел выжить в горниле ядерной войны, кому нашлось место в «Авангарде». Городу много места не надо, а потом прилетит вода, и пустыни зацветут.
Фауна и флора могут представлять опасность? Так ведь для того и есть биологи - Хелена, например. Пусть работают.
Это ведь не проблемы. Это задачи. Куда хуже было бы, окажись планета лишенной магнитного поля или плотной атмосферы. Такое людям не по плечу.
Хелена лежала на белоснежной кушетке, закрыв глаза и отключившись от внешнего мира. Со стороны могло показаться, что девушка спит – если не обращать внимания на идущие от шеи провода. Живой компьютер, система расчетных цепей – вот что она такое. Ординатор. И не талантом, а прихотью судьбы, крохотной мутацией, которую никак не могут приручить генетики.
Каждый день она приходила сюда, вонзала штекеры в разъемы импланта на спинном мозге и тонула в работе. Первый раз это было больно – разум еще не понимал, что происходит. Он терялся, как человек, которому вдруг посветили в глаза мощным фонарем. Но первый раз больно не только в виртуальности. Зато потом от возможностей захватывает дух.
Аминоксилоты. Белки. Бактерии.
Ее сознание кипело. Хелена сливалась с компьютером, ощущая каждый бит информации, как собственную память. Мозг выполнял творческую работу, порождал образы, которые тут же подхватывала квантовая электроника и лепила один на другой, точно сложнейший конструктор. Хелена улыбалась. Это было сильней любого наркотика, который только могли придумать люди. Она изучала жизнь.
ДНК. РНК. Вирусы.
Она сплетала логические цепи, сравнивая биохимию организмов и разглядывая все это со вниманием ребенка, дорвавшегося до любимой игрушки. Каждый день разведчики добывали новые образцы, и все это отправлялось сюда. Специалисты изучали материал, раскладывали по полочкам, анализировала же его Хелена – единственный ординатор в Центре микробиологии. Ей быстро удалось найти две потенциально опасные культуры, и над ними уже работали врачи. Теперь она постепенно подбиралась к третьей.
- Эй, доктор Осьминог, к тебе пришли! – услышала она сквозь накрывшую разум пелену расчетов. Хелена вздрогнула. Виски заломило, и на миг девушка прикрыла глаза.
- Будь ты неладен, - пробормотала она, выдергивая провода из позвоночных гнезд.
Хелена никогда не понимала пристрастия коллег к древним комиксам. Двести лет прошло. А ерунду эту по-прежнему читают и перечитывают. И даже рисуют новую. Дурацкая кличка прилипла к ординатору моментально, и теперь поди знай, как от нее отмыться.
- Ждёт в столовой, седьмой столик, - добавил биолог, и Хелена вздохнула. Она сталась не поддаваться искушению, но после однообразной серой пищи «Авангарда» удержаться было трудно, особенно когда ноздри щекотал аромат жареного мяса. Визит в столовую грозил новой порцией, которую вряд ли оценит её тело.
Хелена не стала спрашивать, кто. Кому надо, тот и пришёл.
Но когда лифт спустил её в зал столовой, Хелена пожалела, что вообще отключилась от компьютера. Этого человека она предпочла бы не видеть еще долго.
Перед ней сидел Максим Пологов – такой же, как она, служитель проводов и компьютера. Ординатор. Мутант. И плевать, что в каждом человеке можно найти сотню мутаций. Эта, одна-единственная, превращала его в изгоя. Как Хелену. Как и других – просто потому, что они могут что-то, недоступное каждому. Изъян общества, заусенец, раздражающий всех.
А этот ухитрялся раздражать еще и коллег-ординаторов – качество действительно редкое.
Максим был астрономом. Тем самым чудаком, работа которых еще десять лет назад вызывала сочувственные улыбки у большинства людей. Но когда наступил Последний день, он стал одним из тех, кто искал человечеству новый дом.
И сейчас он продолжал работать по профилю. Тем более странным было появление Максима здесь, в Центре микробиологии.
- Я не рада тебя видеть, - сказала Хелена вместо приветствия. Причины у неё были достаточно веские – в конце концов, в последний раз они общались еще на «Авангарде», когда девушка застала без пяти минут мужа с лучшей подругой. Никаких способностей ординатора для понимания ситуации не требовалось – в конце концов, когда голый мужчина обнимает в постели голую женщину и ритмично двигает бедрами, тут справится даже умственно отсталый.
- Понимаю, - вздохнул Максим. – Слушай, я не насчет… того. Но все равно – прости. Я по другому поводу. Он выше наших с тобой отношений.
- Вот как? – Хелена скептически подняла бровь.
- Да. Иначе зачем бы я пришел? Ты вполне доходчиво тогда пояснила, что больше меня видеть не хочешь.
Разбитая ваза и плазменный телеэкран. Да, тут не поспоришь.
- Выкладывай, - буркнула девушка. – Только не жди, что я…
- Мне нужно встретиться с Гриффином.
- Что? – опешила Хелена. Она ждала многого, но не просьбы встретиться с главой Совета, заменившего теперь правительство. С человеком, девизом которого было «Хорошая власть – это та, о которой не вспоминают». И который, по сути, создал проект «Авангард», собрав уцелевших после войны специалистов со всего мира.
- Ты работаешь здесь. И не на последней должности. Ты – ординатор…
- Ты тоже. И работал, если я правильно помню, в структурах повыше моей. Зачем тебе я?
- Мне нужно попасть прямо к нему. Как можно скорее.
- Так обратись по официальным каналам! На кой черт дергать меня?!
- Его секретарша… - Максим тяжело вздохнул, и Хелена громко фыркнула. Догадаться, почему попасть к Гриффину нормальным путем для Максима оказалось затруднительно, не составило труда.
- Ну, кобель, - сказала она. – Ладно. Что у тебя за дело?
- Оно серьезней, чем ты думаешь, - собеседник помрачнел и забарабанил пальцами по столу. – Я сейчас занят расчетами для проекта «Космическая одиссея». Ну, того, с ледяным астероидом. Но у меня остается свободное время. И… Ты знаешь, что такое Проксима?
- Ты пришел, чтобы меня оскорблять? – возмутилась Хелена. – Знаю. Продолжай.
- Обычно она не приближается к Альфе… то есть Приме. Минимальное расстояние… а, неважно. Я занимался раньше и занимаюсь сейчас изучением звёздного неба. И меня смущает Проксима.
Хелена ждала.
- Ее траектория изменилась, - продолжал Максим. – Довольно давно, еще до Последнего дня. Я провел расчет. Если на Проксиму не повлияет еще что-нибудь…
- Мы столкнемся?
- Нет, - поморщился астроном. – Но мы пройдем очень близко к звезде. Изменится гелиоцентрическая орбита планеты, радиация усилится, но это ерунда. Опасно другое. Есть шанс, что не повезет со вспышкой. Если Проксима вздумает полыхнуть в неподходящий момент, жизни на Сороре конец.
- Конец? – девушка разом стала серьезной. Будь на месте Максима кто другой, она бы решила, что это шутка. Но бывшего жениха она знала отлично – и знала, что не шутил он никогда.
Потому, наверное, он и пришел к ней. Знал, что Хелена поверит.
- Конец, - сказал Максим.
– Слушай, я не астроном, - тихо ответила Хелена. – Твои расчеты я проверить не могу, но и смысла в этом не вижу. Ординаторы не ошибаются. Если ты сказал, что миру конец, то так и будет.
- Один к одному, - сказал Максим. – Если Проксима не вспыхнет, мы уцелеем. Но и этого достаточно, чтобы…
- Я поняла. Не продолжай. Давай свой номер, завтра я позвоню…
Хелена коснулась сенсорной панели радиобраслета, мыслями витая где-то вдалеке. Через месяц она хотела зачать сына – к тому времени как раз откроется первый инкубатор, его почти закончили строить. Но если Максим прав…
Зачем тогда это всё?

* * *

Кабинет был скромным. Подчеркнуто небольшим, аккуратным, с овальным столом для совещаний и вторым, письменным, в углу. Разве что место себе глава Совета выбрал непростое – на десятом этаже единственного пока высотного здания в городе, позволяя себе любоваться строящимся форпостом цивилизации. В свои сто двадцать он выглядел от силы на сорок – сказывалась наследственность и медицина. Жилистый, высокий, с волевым лицом, которое почти не мелькало в медийных репортажах. «У меня есть другие заботы, чем болтать с журналистами», - говорил он.
Больше всего Хелена боялась, что от неё попросту отмахнутся, сославшись на занятость. Но Герберт Гриффин, невидимый правитель города, умел слушать. Ему потребовалось всего три дня, чтобы найти в своем графике «окно» для визита ординаторов, и пять минут, чтобы понять ситуацию.
- Дальше можете не продолжать, - он поднял руку. – Значит, один к одному. Вы следили за частотой вспышек на Проксиме, господин Пологов?
- Нет. У меня было слишком мало времени для наблюдений.
- Неважно. Думаю, вы ошиблись в расчете вероятности, но сути это не меняет. В любом случае вести себя следует так, будто вероятность эта равна единице.
- Чтобы оказаться готовыми? – подала голос Хелена. Она стояла за спиной Максима, сложив руки на груди и играя во всем этом молчаливую роль проводника. Большего от неё не требовалось, но оставаться в стороне она не желала.
- Не совсем, - Гриффин был по-прежнему серьезен. – Даже если не будет вспышки… Проксима излучает мощный поток жёсткого излучения. Гораздо бòльший, чем наши два солнца, вместе взятые. А это – приговор для жизни на планете. Мы сможем вернуться на Сорору, но фауна... Впрочем, это уже мои заботы. Вас я могу только поблагодарить за то, что так быстро известили меня.
Максим коротко кивнул.
- И да, кроме того, - добавил глава Совета. – Никому ни слова о том, что вы узнали.
- Это еще почему? – удивился астроном.
- Потому что вы посеете панику, а паника приведет к волнениям, - сухо сказал Гриффин. – Этого недостаточно? А если волнения перерастут в войну, тогда вы согласитесь?
- Нет, - голос Максима был тверд. – Хотите прикрыться в случае чего? Люди должны знать.
- Тогда считайте, что это приказ.
Максим молча повернулся и вышел, даже не взглянув на бывшую подругу.
- Наделает он глупостей, - покачала головой Хелена. – А если Макс ошибается?
- Не считайте меня дураком, госпожа Кристенсен, - Гриффин поднялся и выключил настольную лампу. Прима уже спустилась за горизонт, но Секунда все еще заливала кабинет неярким светом. – Разумеется, мы всё проверим. Но я не думаю, что здесь есть ошибка.
- Вы серьёзно говорили про войну?
- А разве непохоже? Подумайте! – Гриффин развел руками. – Чем мы отличаемся от наших предков? Двадцатый век, двадцать первый? Да ничем! Те же мысли. Те же пороки, - он указал на шкаф, где стояла бутылка шотландского виски. – Мир давным-давно застыл в стагнации. Разве что Последний день подстегнул его. А война… Война всегда будет с нами. Именно из-за неё мы сейчас здесь, верно? Будьте уверены, дай людям повод, и они снова начнут стрелять. Это у нас в крови, госпожа Кристенсен. Понимаете? Впрочем, время позднее. Позволите вас проводить?..

* * *

- Выпустите Макса!
Пустая бутылка со звоном разбилась о дверь полицейского участка. Где-то там, за стенами, в камере сидел Максим Пологов – за то, что пошел будоражить народ вестями о новом конце света.
- Максу – свободу!
- Проваливайте! – рявкнул лейтенант-мехатрон. Он был в полной форме, в бронежилете и серебристом шлеме, а металлопротезы рук сжимали автомат – и по всему казалось, что коп готов стрелять. – Проваливайте ко всем чертям!
Его никто не слушал. Полицейских было всего шестеро. К тому же они были жестянщиками, поддавшимися искусу и пошедшими на перестройку организма. И вдобавок – бывшими солдатами, теми, кого все считали виновными в случившемся во время Последнего дня.
Люди не любят тех, кто выделяется из массы.
Они ненавидят ординаторов – за то, что тем доступно слияние с вычислительной техникой. Они презирают мехатронов – за то, что те сознательно отказываются от собственных тел. А некоторые предпочитают ненавидеть правительство – неважно, какое, лишь бы оно кем-то правило. Ради вскрытия мнимых заговоров они готовы даже поступиться презрением и назвать героем того, кто раньше был изгоем.
Хелена с трудом пробивалась сквозь толпу. Никто здесь не церемонился друг с другом. Серо-зеленый комбинезон Хелены успел окраситься грязью, один раз она едва не упала, получив чьим-то локтем по спине. Лишь у ступеней полицейский, заметив её, дал знак товарищам, и те буквально выдернули девушку из толпы. Люди грозно двинулись вперед, но щиты вновь сомкнулись, и коснувшиеся их смельчаки с воплями отскочили – полицейские включили электрическую защиту.
- Госпожа Кристенсен? – осведомился лейтенант.
- Д-да, - призналась Хелена.
- Меня зовут Сэмюэль Нивенс. Идите за мной.
Он повернулся, открывая ей двери участка. Хелена, вытирая измазанный бок, шагнула в проем. И уже переступая порог, услышала, как хлопнула позади газовая граната.
- Сюда, - лейтенант торопливо прикрыл дверь, откуда потянуло едким запахом. Полицейский участок был одним из первых зданий, возведенных инженерами-архитекторами. Как ни выбирай людей в экипаж, но негативные элементы в нем будут всегда. Правда, психологи постарались на славу, и работы у полиции почти не было, но изолятор на всякий случай все же построили. Теперь он пригодился.
Разумеется, Максиму не дали возможности наболтать лишнего. Только одной ли Хелене он рассказал о грядущем бедствии? Вряд ли. Ординатора-астронома посадили под замок почти сразу, но об этом узнали, и вот теперь рушилось всё, что успели построить люди за неполный год.
- Не в доброе время вы заглянули, - сказал Нивенс, открывая решетку. – Извините, но мне придется остаться с вами. Ситуация…
- Мне все равно, - проговорила Хелена.
Через минуту она уже стояла перед камерой Максима.
Ординатор сидел в тюрьме третью неделю, но отнюдь не выглядел изможденным или усталым. Наоборот, в нем, казалось, кипела энергия. И Хелена подозревала, что знает, куда он хочет эту энергию направить.
- Хелена! – он бросился к решетке. – Ты все-таки пришла!
- Пришла, - девушка даже не пыталась скрыть сарказма. – Чего ты хотел? Просто повидать меня? Или что серьезное?
- Пусть он уйдет, - буркнул Максим, глядя на лейтенанта.
Тот покачал головой.
- А, дерьмо! – ругнулся заключенный. – Плевать. Все равно… Присоединяйся к нам, Хелена. Слушай, я знаю, ты до сих пор сердишься на меня, но я не хочу, чтобы тобой пользовались эти политики. Гриффин – тварь, он хочет спасти только свою задницу, Совет и ценных спецов, а на остальных ему плевать! Ты знаешь, что он отказался брать на борт тех, кто устраивал пикет перед Белым домом? Мы собираем ординаторов. Если все счётчики окажутся с нами, Гриффину придется нас услышать.
Лейтенант ухмыльнулся, но ничего не сказал.
- А ведь пока всё случилось так, как он говорил, - тихо сказала Хелена, и Максим умолк. – Ты посеял слух, и поднялась паника. Теперь – бунт. Может, ты хочешь сказать, что и до войны недалеко?
Максим молчал. Где-то наверху захлопали выстрелы.
- Прорываются! – ожила рация на поясе лейтенанта. Тот по-прежнему стоял безмолвной статуей и, казалось, вовсе не слушал разговор. – Выводи гражданских!
Хелена повернулась, собираясь уходить, и в тот же миг руку её сжали цепкие пальцы. Запястье пронзила боль.
- Скажи мне! – крикнул Максим. Лейтенант Нивенс медленно вытащил пистолет.
- Отпусти её, или у твоих друзей станет одним героем меньше, - ровным голосом сказал он.
- Пусть сама решает! - бросил ординатор.
Хелена покачала головой.
- Один раз я тебе уже доверилась, - прошептала она. – Нет... дорогой.

* * *

Треск автоматной очереди разорвал тишину, едва опустившуюся на город. Хелена не вздрогнула, как бывало раньше. Она уже привыкла к стрельбе. Стреляли теперь слишком часто, чтобы не привыкнуть.
Гриффин не бросался пустыми словами. Через несколько дней после освобождения Максима протестующие взялись за оружие, решив силой выбить себе право на жизнь. Терять им было нечего, и вскоре на Сороре гремела война – как будто и не осталась позади Земля с ее печальными уроками прошлых сражений, что привели людей сюда.
На «Авангарде» никто не вёз с собой тяжелого вооружения. Но человек таков, что воевать может чем угодно. Нашлись любители-оружейники, нашлись станки и металл – а древний, как мир автомат Калашникова убивает ничуть не хуже рельсотронов на сверхпроводниках и пуль с антиматерией. В условиях Сороры он даже проще и экономней.
Повстанцы рвались к космодрому – единственной их надежде на жизнь. Захвати они площадку, и у правительства попросту не останется выхода, кроме как начать считаться с мятежом. Прежде чем оборвалась связь, Хелена слушала новости о жестоких боях под космодромом – обе стороны понимали, что отступать некуда, и сражались с яростью обречённых.
И над всем этим сияло красное солнце Проксимы. Звезда появилась на небе крохотным диском и быстро росла, восходя вечером и превращая ночь в долгий закат. Теперь она багровым оком висела в небе, точно бог войны из старых преданий. Хелена не застала Последний день – в те несколько минут, когда началась и закончилась война, она была в Австралии – крохотном оазисе, куда не долетели ракеты. Не застала она и анархию, которая неизбежно следует за такими бедствиями: уцелевшее правительство южного материка сумело сохранить порядок. Теперь история повторялась.
Хелена не знала, что происходит в городе сейчас и кто побеждает. Все эти три недели она провела у себя в квартире, забаррикадировав дверь. Хорошо хоть, что разум подсказал ей запастись водой и пищей, и умрет она не жалкой смертью от жажды. Рухнули мысли о детях – она так и не решилась пройти обследование и сдать генетический материал. Наверное, оно и к лучшему: незачем приводить в мир новую жизнь, если она не успеет даже появиться на свет.
Вчера кто-то ломился в квартиру, но Хелена построила баррикаду на совесть, и у него ничего не вышло. Мародёров, правда, почти не было: багровый свет Проксимы напоминал о том, как бренно всё сущее. Какой смысл воровать, если завтра ты сгоришь от вспышки звезды? И люди сражались в первую очередь за свои жизни. А уже потом – за материальные блага.
Бывшая ординатор-микробиолог уже смирилась с неизбежностью. Из дома ей не выбраться. Доехать до космодрома на другом конце города – тем более. Её не пропустят туда мятежники. А стоит им узнать, кто она такая, плен неизбежен. Повстанцам нужны ординаторы. Ценные специалисты, заложники, которыми можно шантажировать Гриффина. Вряд ли Максим лгал в этом.
Вот она и ждала, слушая редкий писк личного дозиметра - Проксима становилась все ближе, и все больше излучения пробивалось сквозь атмосферу Сороры. Стены и окна кое-как защищали от радиации, но полностью от неё не скрыться. Оставалось лишь гадать, что придет раньше – вспышка или лучевая болезнь. Пока что девушку не тошнило, так что ставку она делала на огонь.
Но сегодня оказалось, что в этом Хелена ошиблась. Её не настигло ни то, ни другое.
Под окнами загудел броневик – девушка уже научилась различать машины по звуку. Затрещала пересохшая земля под колесами, грохнул одиночный выстрел. И на столе Хелены зазвонил давно забытый радиобраслет.
Она взяла его – медленно, осторожно, словно ядовитое насекомое. Номер был незнаком, но это ничего не значило. Последнее время у неё почти не осталось знакомых.
- Хелена Кристенсен? – спросил динамик ровным мужским голосом.
- Да. Кто говорит?
- Лейтенант Нивенс. Мы с вами виделись в полицейском участке.
- Что вам нужно?
- Выгляньте в окно.
Хелена подчинилась. У дома стоял транспортёр – тот самый, который она слышала. Приземистая шестиколесная машина с крошечными окошками, тупая морда которой напомнила Хелене кабанов – тех, земных. На Сороре еще не появились млекопитающие: эволюция здесь попросту ещё не дошла до этой черты. А теперь они не появятся никогда.
К бронированной двери небрежно прислонился рослый человек в боевом экзоскелете и противогазе. Заметив Хелену, он помахал ей рукой.
- Если вы не хотите поджариться вместе с мятежниками, самое время сваливать, - сказал телефон. – Звёздосексуалы наши говорят, Проксима скоро бабахнет.
- Никогда не поверю, что вы просто проезжали мимо, – медленно проговорила Хелена.
Несколько секунд в динамике стояла тишина.
- У меня приказ вывести вас отсюда, - наконец ответил Нивенс.
- Потому что я – ординатор?
- Да.
Хелена молчала. Лейтенант приехал за ней, она поняла это сразу. Обычно в таких случаях герои всегда требуют спасти всех, кого можно, а если не получается, то гордо остаются на тонущем корабле. И ведь наверняка в доме еще есть люди – такие же, как она, прячущиеся и ждущие своего часа. Вот только нет у Хелены желания что-то требовать. Не потому, что лейтенант, если захочет, без труда возьмет её силой, а просто…
Просто когда дело доходит до жизни, мораль забывается.
- Я готова, - сказала Хелена, и лейтенант тут же сбросил вызов.
Операция заняла не больше минуты. Откуда-то выросла приставная лестница, по которой Нивенс взобрался наверх и помог девушке встать на перекладины. Затем, спустившись, открыл ей дверь броневика, подсадил внутрь и торопливо залез сам – где-то рядом уже подняли тревогу.
- Едем, - велел мехатрон, и в броню ударил первый снаряд. Хелена вздрогнула. Одно дело слышать это вдалеке, и совсем другое – когда стреляют по хрупкой на вид машине, в которой сидишь. – Не бойтесь.
- Пытаюсь, - с трудом выдавила девушка.
- Наденьте, - лейтенант передал ей противогаз. – Пыль уже «светится». Слабо, но лишний раз дышать этой дрянью не стоит.
Хелена послушно натянула маску на лицо. Защитный слой в её рабочем комбинезоне экранировал бета-излучение, но если пыль попадет в легкие, между ней и телом уже не будет преграды.
- Космодром? – глухо спросила она. Нивенс коснулся двумя пальцами своей маски, и Хелена четко услышала его спокойный голос:
- Космодром, госпожа Кристенсен. Нам крупно повезло, что мы засекли ваш браслет. Скоро улетает последний челнок. Если хотите что-то сказать, нажмите кнопку на виске – это включит передатчик.
Она собралась ответить, но тут ожил пулемет наверху, и от чудовищного грохота у Хелены заложило уши. Откуда-то издалека ответили, и по обшивке броневика снова забарабанили пули.
- Я биолог, а не солдат, - прошептала Хелена, прижимая ладони к голове.
Никто её не услышал.
Транспортёр не спешил, и сквозь бронестекло девушка могла видеть, во что превратился город. Могла смотреть на дымящиеся дома – хвалёная огнестойкая пластмасса не выдерживала жара термита. На разорванные пулями трупы, которые никто не убирал. На огромные дыры в стенах - следы аннигилирующих ударов. Рядом с одной из них, бессильно раскинув руки, лежала светловолосая девушка в буром от запёкшейся крови комбинезоне. Наверное, она пыталась уйти через дыру, и кто-то всадил в нее длинную очередь.
Броневик переваливался с бока на бок, проезжая разбитые дороги. Среди домов мелькали люди с автоматами, но ни лейтенант, ни остальные мехатроны не обращали на них внимания, лишь изредка грохотал пулемет, успокаивая самых пылких. Вот уж точно псы войны: выдержанные, хладнокровные. Гриффин знал, для чего берет их с собой.
В какой-то миг водитель нажал на тормоз, и проспект перед ними перебежало юркое существо. Это был робот-паук: изящный небольшой корпус на тонких ногах, выкрашенный в бурые цвета сорорской пустыни. Он не остановился перед броневиком – просто одна из камер-глаз скользнула по машине холодным взглядом и пошла дальше, ища новые цели. Несколько секунд – и робот скрылся в переулке, откуда тут же донесся стрекот автоматических пушек.
Больше Хелена не смотрела по сторонам.
- Приехали, - бросил Нивенс, дергая за дверной рычаг, и девушка вдруг поняла, что машина давно остановилась, а паук-охотник остался позади. – Выходите, госпожа Кристенсен.
Хелена осторожно спрыгнула на землю. После поездки ее слегка подташнивало, а может, это уже давала о себе знать лучевая болезнь. Но лейтенант, не дав даже осмотреться, требовательно повел ее к дверям диспетчерской.
А внутри уже почти никого не осталось. Группа мрачных мехатронов с автоматами застыла у центрального пульта, где копошились техники. Несколько погрузчиков терпеливо ждали рядом, и кроме них, в огромном полутемном помещении был ещё один человек.
- Гриффин, - сказала Хелена.
- Рад, что вы живы, - дипломатично ответил тот. Как и мехатроны, Гриффин был в броне и противогазе. – И что вам не взбрело в голову остаться здесь умирать.
- Я все еще колеблюсь, - тихо проговорила Хелена. – Куда нам идти дальше? Что будет после того, как Сорора погибнет?
- Пока не знаю, - Гриффин покачал головой. – Но мы останемся живы. А значит, сможем что-то сделать. Когда Проксима уйдет, начнем дезактивацию почвы. Или…
- Сэр! – донесся голос лейтенанта Нивенса. – Вас требуют к экрану. Мятежники.
- Мятежники, говоришь. Ну, до старта время еще есть. Давай поболтаем.
Хелена пошла за ним.
С экрана смотрели двое. Один - мускулистый громила с повязкой на глазу, из-под которой сочилась свежая кровь. Другим был Максим, и даже сквозь стекла противогаза Хелена увидела, как он постарел за эти недели.
- У тебя пять минут, мертвец, - бросил Гриффин, демонстративно посмотрев на часы.
- Мертвец? – возмутился громила. – Ты, падаль…
- Стой! – Максим поднял руку. – Чего ты хочешь, Гриффин? Мы еще можем договориться. На корабле хватит места всем.
- Верно, только я – его капитан, - спокойно ответил глава Совета. – И как капитан я не желаю видеть на борту «Авангарда» дураков и мятежников.
- С нами женщины и дети. Учёные...
- Те, кого вы успели наловить? Их я заберу. Тебя – нет. На челноке еще пятьдесят с лишним свободных мест. Больше их не будет. Я, как видишь, эвакуируюсь последним.
- Чертов политик! Чтоб ты…
- А, проняло! – расхохотался Гриффин, и Максим замолчал. – Никак дошло, что молчание - золото? Вздумай ты послушаться меня, сегодня на орбиту улетели бы все. Ординатор! Астроном! Счётчик! Считай свои проклятые парсеки, а людские умы оставь мне – уж в этом я смогу дать тебе фору! – он хрустнул костяшками пальцев. – А теперь подыхай.
Максим открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Гриффин дал знак лейтенанту, и экран погас.
- Что с гражданскими, сэр? – спросил хмурый, как туча, Нивенс.
- До старта полчаса. Если Пологов успеет за это время собрать людей и привезти сюда – сажай их в челнок. Нет – никого не ждём.
- Это жестоко, - тихо сказала Хелена.
- Да. А разве не жестоко убивать ради них ту сотню, что уже сидит на полетных местах?
Он взял ее под руку и повел к выходу.

* * *

Челнок. Крохотная скорлупка из металла и пластика, покрытая теплозащитным экраном. Он и до Луны-то в прежнее время едва долетел бы. И нужен он только для того, чтобы оторваться от земли и подняться в небеса – туда, где ждал «Авангард».
Хелена закрыла глаза.
Ускорение мягко вжало ее в кресло. Навалилась перегрузка – щадящие два g, не кошмарные силы времен первых полетов. Челнок разгонялся аккуратно, спокойно. Вечность назад Хелена уже испытывала это – но тогда у нее была надежда.
Сейчас ее не стало.
- Я слышала, они могут заминировать космодром, - прошептала сидевшая рядом женщина. – Мы ведь тогда не взлетим, верно?
- Мы уже взлетели, - равнодушно ответила Хелена. Что-то словно выгорело в ней, захватив с собой все эмоции. – Успокойтесь.
Женщина отвернулась. Ее била дрожь.
Где-то в хвосте ровное гудение сменило тембр – синергетические двигатели переключились на безвоздушный режим. Значит, челнок уже в верхних слоях атмосферы. Хелена не знала, каков уровень линии Кармана на Сороре, но меньше всего ей сейчас хотелось думать об этом. Как и думать о культурах, над которыми она работала все это время. Бактерии. Вирусы. Опасности, которые она пыталась устранить.
И всё зря.
Закрыв глаза, она обратилась к памяти импланта. Это не было похоже на рысканье по компьютеру с его значками и папками – ординаторам не требовался интерфейс. Просто вдруг всплывало из глубин разума то, что казалось забытым. Нужно лишь знать, где искать.
Культура BG-42. Бактерии, способные продуцировать в крови человека ботулинический токсин. Смертельная болезнь, вакцина проходит испытания. Проходила, пока не началась война.
Удалить.
Культура BG-84. Еще одна бактерия, биохимия которой навела на мысли о дегенерации нейронов. Тогда Хелена не была уверена, но все же передала заключение медикам. Смертельная болезнь, которую едва начали изучать.
Удалить.
Культура VG-11. Вирус, живой инопланетный яд, превращающий белки PrPC в прионы. Поражение таламуса, бесконечная бессонница и неизбежная смерть. Штамм, определенный Хеленой в памятный день визита Макса. Выживет ли эта штука под радиацией Проксимы? Вряд ли.
Удалить.
- Дамы и господа, говорит второй пилот, - раздалось из динамика. – Мы приближаемся к «Авангарду». Астрофизики сообщают о скорой вспышке. Просьба сохранять спокойствие.
В голосе пилота не было уверенности. Хелена не знала, выдержит ли челнок удар звезды. Да и не хотела знать: она была слишком занята, уничтожая ставшие теперь бесполезным хламом записи.
Иллюминаторов в салоне не было, но все равно о вспышке узнали все, когда затрещал счетчик Гейгера - надрывно, зло, будто невидимый хулиган водил пальцем по расческе. Хелена вздрогнула, возвращаясь в реальность. Вновь ожил динамик:
- Говорит второй пилот… - его голос дрогнул. Хелена даже знала, почему: в кабине регистрирующих приборов было куда больше. – Сейчас мы укроемся от потока радиации в тени планеты…
Где-то там, внизу, умер Максим Пологов, счётчик-ординатор, первым заметивший опасность и не сумевший понять, что каждый должен заниматься своим делом. Умерли не успевшие улететь люди, виновные только в том, что оказались слишком мнительны и агрессивны – а может, им просто не повезло. А остальные возвращались на корабль, где уже провели до того долгие два с половиной года.
Хелена снова закрыла глаза, возвращаясь к памяти импланта - стереть предстояло ещё многое. Люди её не интересовали. Кто они теперь? Погорельцы, лишившиеся нового дома.
Кучка усталых изгнанников.
Сироты небесные.

Отредактировано Assez (19.12.2016 12:25:26)