КРОШКИ НА СТОЛЕ

Как долго я спал? Неужели еще настолько крепко, что меня не
разбудил тошнотворный и честный крик «утопающего»? Я не понимаю,
как мир стал таким, и люди выгнулись против спирали прогресса.
Откуда взялись все эти течения, которые не огибают препятствия сложного потока «свободного» мышления, а с узколобостью прут вперед и не
замечают изменений в движении? Как, бл***, так произошло, что их
морды перестали отражаться в зеркале? Что случилось с ведущими на
федеральных каналах? Куда, мать его, подевались телесуфлеры!? Тривиальность наступила на горло оригинальности и внутреннему миру каждого.
Цены на билет в один конец за океан важнее, чем цена на хлеб в
магазине, несмотря на то, что денег и возможностей нет даже на такси
до аэропорта. Цена важнее, чем то, что покупают они. Причинно-следственная связь сдохла, как надежда, что атомная бомба будет служить во благо.
Нет, это не истерика, не крик души. Для всего это нужен человек с
гораздо более светлым нутром, ну, или на худой самый конец, священник.
Я-то просто устал, устал быть во всем этом и никак не реагировать
на мир, который забуксовал и, не зная как выбраться, свыкся с бедственным положением. И тем самым начал плодить уродство, прогресс без намека на сакральный, да даже на самый незначительный смыл уходит из-под контроля и превращается в абсурд и помои. Да все еще
проще. Вокруг резко стало все плохо.
Надежда на свет в конце тоннеля звучит как банальная история
обоссаного алкоголика, что тщетно пытается изобразить искренность
за полученную сигарету.
По телевизору две седые старушки с селфи-палками рекламируют новый магазин электроники со словами: «Мы соберем много лай-
ков, подружка!» – одеты будучи в красные огромные плюшевые сердца, где на фоне пробегает человек в костюме «большого пальца». И это все в перерыве политических дебатов, где толстые мужчины в дорогих костюмах с пеной у рта спорят на каких ракетах лучше всего лететь в
страны третьего мира за свежей кровью, простите, нефтью. А ведущий вставляет в фразу такие слова как «правда», «МИР», кашляя каждый раз, когда в студию, кроме алчности и тщеславия, проникают такие отравленные для сегодняшнего дня слова.

– Нет, все просто. Нужно придти к этому. Это все не нужно! Все
эти деньги, понты, – я сидел на диване в гостиной моего товарища и беседовал с его другом.
– Действительно. Вот ты сам подумай. Зачем нужны все эти цацки, из штанов выпрыгивать и доказывать кому-то, что я крут?!
Он продолжал. Я сидел и пил ром, смотря на пятый день дождя за
занавеской. Я был тогда проездом в городе, в котором родился. Да, тот
самый родной и любимый город. Его метаморфозы прошли без меня, и
он превратился в нечто иное с иными. Да, иной город, иные они, прошу
прощения за каламбур. Но это – совсем другая история.
А пока я сидел и слушал.
– Вот ты знаешь, ты вот знаешь, что я крут? – он рассмеялся и
совсем, он так считал, я уверен, незаметно хрюкнул. – Да, я крут, и мне
незачем говорить об этом, – очень элегантным жестом он достал из
кармана шестой айфон и разблокировал его, не сводя с меня глаз.
Небольшая пауза, в которой читалось: «ты заметил мой телефон,
и он так же, как и я, хорош».
– Вот ты, давай с тобой разберемся. Ты сколько зарабатываешь?
Хотя нет, не говори, не надо, все равно, сколько ты получаешь, все равно не больше моего. Хотя какая разница, да? – снова хрюкнул. – Ладно, о чем это я? А, с тобой. Да что с тобой. Зарплата, кухня, бар, футбол, начальники душат… – он говорил и листал фотографии на телефоне повернутом ко мне, на которых он на мотоцикле, в новенькой машине, на
лыжах в Альпах, на море…
– Все не имеет смысла, когда за тобой правда, – продолжал он. –
Все эти вещи, машины, шмотки (у него получилось Смотки), этого всего
не нужно.
Он сидел на диване с видом человека полностью уставшего от жизни и от лишних килограммов веса.
– Ну в общем ладно, пора мне, время – это деньги; никогда не
забывай это и ты поймешь все, о чем я говорил.
Не заметив, как он ушел, я все-таки подошел к окну и подумал, что этот долбанный дождь не прекратится никогда.
Пару раз я встречал его, вернее, его профиль в окне дорогого внедорожника.
Ну да Бог с ним! Давайте лучше переключим канал и посмотрим
следующую сцену бреда. Давайте хорошенько разглядим человека, который против систем, против хомутов, ярлыков, и прочего всего, что, по его взглядам, не дают ему быть свободным, несмотря на то, что он не понимает значения этого слова, и несмотря на то, что весь его «лук»
и растрепанные волосы нуждались в будильнике на несколько часов
раньше. Дабы весь этот лук собрать и сделать на голове бардак. Потом придумать горе на своей морде и выйти на улицу. И там всем видом показывать, что тебе похеру на все и на всех, но проходя мимо витрин поправлять «подвороты». Возраст – не граница этому заболеванию.
Страдают этим недугом почти все, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Они ненавидят систему, но прекрасно знают, что плотное красное итальянское вино нужно декантировать. Они против политики, против выборов, но критикуют правительство, которое выбирают.
Они не желают тратить много на колбасу, ибо не может она стоить так дорого, но в магазине через дорогу покупают телефоны за сумму, которая больше их дохода.

Ну а сегодня я просто поражаюсь не только этому в «человеке». А еще безразличному отношению других к своим прямым обязанностям.
Просто как можно сажать гостей ресторана за неубранный стол. А теперь хватит лирики, пора возмущаться!

– Человек! А можно как-то убрать крошки со стола и позвать уже
официанта, – говорю я (в меньшей степени).