Рассказ примерно 1-2х месячной давности, который был опубликован в дуэли. Тема создаётся ради помещения в собственный раздел (не помню уже как называется, типа где авторы могут собирать свои рассказы, чтобы не потерять их). Ну и может кто не читал и заинтересуется
P.S. вроде как половину ляпов исправил точно [взломанный сайт]

Войдя в комнату, первое, что он ощутил - было витавшее в воздухе зловоние. Чумной смрад сложно перепутать с чем-либо, ведь это Её запах, запах смерти. Голова казалась ватной : ладан всегда негативно действовал на Мишеля. Остановившись, он не обращая внимание на присутствующих достал дольку чеснока и спешным движением отправил её в рот, на миг приподняв "клюв" своей маски. Он бы давно отказался от этого противного костюма, от источавшей  столь сильное благовоние маски. Однако существовал ряд причин, по которым Мишель не мог этого сделать. Первой из них являлись заверения священников, что ладан не подпустит заразу к доктору. Их заверения были смехотворны, но никто не пренебрегал их советам :
слишком уж много смертей и страданий принесла "чёрная смерть", чтобы не обеспечить себя хоть какой-то дополнительной защитой от заражения. Второй, и самой главной причиной являлось то, что он - чумной доктор. За то время, что зверствовала бубонная чума, их облик стал узнаваем любым жителем не только в Провансе, они стали известны по всей Европе. Мистический ореол витает вокруг тёмных фигур с маской птицы. Их сторонятся, их боятся, их уважают. Никто не станет трогать чумного доктора, в какой бы тёмный район он не забрел. О них ходило множество легенд : одни уверяли, что под маской скрывается не человек вовсе, а лишь иссохший труп с горящими угольками в глазницах. Другие же нистово заверяли, что Египетские божества послали нам своих лекарей и нет более веры в Господа в их сердцах. Да, вера в церковь
затрещала с самого начала эпидемии. И если возгласы фанатиков о том, что это лишь испытание, которое мы пройдём вместе, успокаивали кого-то в первые недели мора, то в данный момент Мишель всё чаще наблюдал, что от них начали отмахиватся, как от назойливых мух. Короли, у которых впервые за долгое время появилась реальная возможность избавится от религиозной руки на их плече также подливали масла в огонь : так, они поддержали идею создания чумных докторов, тем самым проигнорировав возгласы монахов о том, что "кровоиспускание это грех". Однако церковь пыталась изменить ситуацию. И делала это всеми силами, ведь даже сейчас, когда Мишель вошёл в комнату, у изголовья кровати сложив руки в молитве стоял монах в серой потрёпанной временем рясе, бросая полный неудовольствия взор на вошедшего.
Комната был маленькой, грязной и плохо освященной из-за отсутствия окон. Лишь пара свечей догорали на шатком деревянном столике, пламя их дергалось в такт с дыханием мужчины, сидевшего за столом. Однако центральной персоной являлась молодая девушка, метавщаяся в ознобе по кровати. Грязный лоб, по которому стекали капельки жара, бегающие без какого-либо осознания глаза - всё это классические проявления бубонной чумы, которые Мишель видел... сколько? уже десятки, сотни раз?
- Она помолилась?-Да. Именно этой фразой следовало ознаменовать свой приход любому чумному доктору, ведь это условие выбила для себя церковь.
- Конечно. Вы можете приступать, да поможет ей Господь - Будничный, монотонный голос монаха огласил комнату, заставив мужчину, сидевшего за столом тихонько фыркнуть и продолжить своё занятие, а именно - распивать уже третью бутыль с настойкой сомнительного содержания.
Этот ход церковников имел крайне интересное решение. Они посылают своих людей к каждому больному, к которому только приходит чумной врач. Так, если жертва чумы пойдёт на поправку, то это лишь благодаря их неистовым молитвам. В случае смерти виновен лишь доктор, совершивший столь неугодный богу поступок, как кровопускание.
Проверив плотность прилегавших перчаток, Мишель открыл свой саквояж, достал иглу и, взяв у незадачливого муженька настойку, промыл сначала острие, а потом и локоть девушки. Она заметалась по кровати, глаза её забегали как ошалевшие. Аккуратно взяв её локоть рукой в перчатке, смазанной воском, Мишель осторожно попытался свернуть локоть девушки так, чтобы начать процесс венепункции, И тут метавшийся ранее в его руках локоть вдруг резко ослаб, заставив Мишеля прекратить свои действия.
- И да будет Господь милостив к тебе - сказав это, монах с облегчением поспешил покинуть комнату, заполненную смрадом. Мужчина, сидевший за столом с яростью стукнул по нему столом, заставив его зашататься с такой силой, что казалось, он сейчас развалится. Однако он выдержал это испытание, чего нельзя было сказать о том, кто его устроил : мужик, бормоча себе что-то под нос, достал новую бутыль, залпом присосавшись к её содержимому так, что оно стало выливатся, орошая его грязную рубаху и пыльный, закопченный каменный пол. Доктор был более не нужен, а значит Мишель Де Нострдам может покинуть покои, в которых остался лишь мерно остывающий труп некогда красивой девушки и мужчина, которого гложат его собственные переживания. Собрав инсрументы обратно в саквояж, Мишель вышел на улочки Прованса.
Никогда ранее он не помнил столь безлюдных улочек его любимого города. В тяжелые времена он с умилением вспоминал многоголосье города, жившего своей собственной, бурной, опасной, но живой жизнью. Сейчас же Экс-Ан-Прованс являл собой лишь тусклое воспоминанье былого величия, запуганные, голодные люди шугались любого, кто только чихнёт на улицах. А некоторые и вовсе предпочитали не выходить из домов, боясь подцепить заразу на улице. Но их выгонял голод : как известно, беда не приходит одна. Чума совпала с двухлетним неурожаем, который и так подкосил как городское, так и сельское население.
Так, занятый размышлениями Мишель отправился к себе домой, совершенного не замечая прекрасного заката, озарившего город. Вдруг окрестности огласил громкий хлопок и из-за угла на Мишеля налетела девушка. Чуть не сбив его с ног,
она резко отскочила от него, прислонившись к косяку мясной лавки, склонилась и попыталась отдышатся. Светлые, можно сказать седые волосы венчали её молодое лицо, которое можно было бы назвать красивым, не красуйся на её левой
скуле ужасный шрам, проложивший свой путь от скулы до края брови. Также доктора удивила одежда девушки, высокие походные сапоги, лёгкая рубашка, не смотря на то, что над Провансом распростёрла свои руки поздняя осень. И что
самое странное - меч, висевший за её спиной. Удивлял даже не сам факт ношения девушкой оружия, сколь его положение.
- Туда! Я слышал хлопок! Не дайте уйти треклятой ведьме! - Этот голос заставил мысли Мишеля перейти в галоп. Он мог поставить на кон свой саквояж, если бы прогадал : за девушкой гналась стража. Скорее всего - охотники на ведьм.
Чума помутнила рассудок многих светлых умов, однако что она сделала с чернью - этот вопрос навсегда останется в анналах истории. Голодные, обозленные, готовые на всё ради выживания : люди находили своих врагов в себе подобных,
а короли и церковь лишь потакала их стремлениям, беспокоясь за своё положение и не зная как можно выйти из сложившейся в Европе ситуации. Так образовалась охота на ведьм : одно из страшнейших событий в Европейской истории.
Ведьмами признавались все, кто были не угодны : красивые девушки, уводившие мужей, знахарки, повитухи. В конце концов охотники на ведьм
настолько утвердились в своей вседозволенности, что стали использовать своё положение в корыстных целях, становясь ещё одним бичом того времени, того не простого для обычного человека времени...
- Быстрее! Не дайте ей уйти! Зараза! - в этот раз голос раздался ближе. Времени размышлять не было, Мишель подхватил еле живую от погони девушку и потащил её к своему дому. Аппартаменты, которыми он располагал нельзя было
назвать респектабельными, однако жаловатся на жизнь чумным докторам не приходилось. Единственное, что его не устраивало - это близкое соседство с Пьетро, "вольным художником". На самом деле единственное, что создал Пьетро
за свою жизнь - это более-менее складную историю о его учёной степени в Марселе. Любитель сплетен и интриг, поговаривали, что он сдал девушку нашептав охотникам, что она ведьма лишь по той причине, что она отказала ему в его
любовных притязаниях.
Надеясь, что их никто не заметил, он резко задёрнул шторы и закрыл стонущей девушке рот ладонью, услышав, что солдаты проходят мимо его жилища. Выждав минуту, он со спокойствием вздохнул - вроде пронесло. Однако девушке не
становилось лучше : она всё также с тяжёлым дыханием постанывала, пытаясь снять его руку рефлекторно прижатую к её губам.
Лишь сейчас мишель заметил, что она довольно тяжело ранена в плечо, которое он так некстати вжал ей в дверной косяк. Поскорее освободив её от своей тяжести, он медленно встал, отряхнулся. Вдруг он понял, что до сих пор оставался в
маске ворона, снял её,  обнажив миру лицо с глубоко посаженными глазами, загнутым носом и каштановыми волосами. Зажёг шесть свечей, расположенных на столе, находившемся в центре стола. Неспешно вымыв руки, Мишель открыл
саквояж. Нечасто ему приходилось пользоватся бинтами. Он аккуратно разорвал рукав девушки, продезинфицировав в полной тишине её предплечье спиртом, который взял на кухне. И, лишь когда закончил перевязку, спросил :
- Как тебя зовут? - Казалось, молчание нравилось девушке сильнее, чем вопрос, от которого она скривилась, словно слышала его не один десяток раз.
- Фалька. Спасибо тебе. Но мне надо идти - Она хотела встать с кушетки, однако было видно, что для неё это непосильный труд, видимо охотники долго гоняли её, словно добычу, по городу.
- Останься на ночь. За ночлег можешь заплатить историей. - С этими словами Мишель снял перчатки и плащ. Поставив жарится на огонь кабаний окорок, он нашёл кусок воска и принялся натирать своё обмундирование. Фалька,
державшаяся настороженно с интересом взглянула.
- Зачем ты это делаешь? Натираешь плащ воском? - вопрос был крайне удивительным. Видимо девушка не знает, кто такой чумной доктор, если не боится находится в его доме. Считалось, что жилища чумных докторов пропитаны заразой,
именно поэтому воры никогда не осмеливались проникать в них, помечая дверные косяки мелом.
- Это дополнительная защита. Чтобы кровь не оставалась на одежде. Заражённая кровь.
- Заражённая... чем?
Именно так началась наша длительная ночная беседа, продолжившаяся за ужином, но не окончившаяся после него. Истории, которые рассказала Фалька были удивительны. Либо девушка обладала ну очень живой фантазией, либо Мишель
открыл для себя новый мир : мир магии. Фалька заверяла, что путешевствует по мирам. Что в её родном мире главной напастью являются невиданные твари, а про бубонную чуму она слышит впервые. Однако пришло время, когда девушка
стала позёвывать и Мишель решил, что пришло время для сна. Уступив кровать Фальке, он расположился на кушетке, засыпая с мыслями о новом дне. С мыслями о Фальке.
Прованс всегда славился своими закатами. Однако рассвет не имеет той романтичности, которой несёт наступление темноты. Рассвет несёт ясность мыслей, рассвет несёт разочарования. Так случилось и с Мишелем, который, проснувшись,
обнаружил, что Фалька пропала. Осталась лишь серёжка, инкрустированная рубином, да клочёк бумаги, на котором догорающим угольком было нацарапано лишь одно : "Я буду помнить".
что-то провалилось в душе Мишеля. снова. После смерти родителей. После смерти его возлюбленной от мора. Это случилось снова, после того, как казалось, что облегчение пришло, что пришло то самое окаменение сердца, которого так
желал для себя Мишель Де Нострдам.
Он не знал сколько времени прошло, сколько он стоял так, переводя взгляд с серёжки на записку и обратно. Как вдруг он услышал стук. Он не хотел никого видеть, однако стук повторился ещё более настойчиво.
Открыв дверь, Мишель увидел перед собой полк солдат. Не простых, а охотников на ведьм.
- Вы обвиняетесь в укрытии лиц, причастных к магии. Мишель де Нострдам, вы осознаёте свою вину? - Не этого он ожидал вчера, впервые за последние пять лет смеясь над историями задорной Фальки. Ох не этого...
- Вы знаете меру наказания? - но как они узнали? Взгляд Мишеля метнулся через всю улицу к окну напротив. К окну Пьетро, чьи шторы закрылись так быстро, что не оставалось сомнений над вопросом, который он задал себе всего лишь миг назад.
- Да, осознаю. Казнь.
P.s. Фальку, а вернее Цириллу Фиону Эллен Рианон выбросило на улицах Новиграда. Она не знала, почему решила покинуть столь уютный дом чумного доктора Мишеля, однако понимала, что ещё день и она просто не смогла бы уйти от столь одинокой, всеми забытой души. Но у Фальки было своё предназначение. Своё предназначение было и у блохи, которая покинула дом умирающей девушки в тот день, когда Цири чуть не сбила с ног Мишеля. Которая совершенно случайно перескочила на Фальку в доме чумного доктора. Что ещё удивительнее : она пережила межпространственный скачок, оказавшись в Новиграде. Сделав огромный прыжок, блоха оказалась на мощённых улицах столицы Редании,а уже следующим перескочила на крысу, сигнувшую в каналы. Так вышло
что именно эта блоха и заразила девушку, что умерла у Мишеля "на руках". Вскоре она заразит и все Северные Королевства, породив Бич Катрионы - Величайшую пандемию в истории этого мира.

Отредактировано Steel (09.06.2018 19:09:47)