Как и было обещано, ожидание не продлилось долго. И без того приглушённый свет становился слабей. Предвкушение приятно согревало, и барная стойка пришлась к месту как никогда, позволив удобно опереться спиной. Сейчас всё казалось другим: не таким до тошноты обыденным, — даже лица сидящих в зале изменились, уже не так сильно вызывая презрение. И когда в обычно полупустом заведении почти не осталось мест, когда вечный гомон завсегдатаев исчез, и их недокуренные сигареты торопливо тушились в пепельницах — хотелось верить, что эта ночь и вправду станет особенной.
    Сигаретный дым ещё не развеялся. Тихая мелодия отразилась от стен, и на сцене зажглись первые лучи. Но она уже стояла там — фигура, возникшая из мрака. Девушка не двигалась, пока свет становился всё ярче обволакивая её со спины. Очерчивал стройный силуэт, оставляя потаённые места в тени.
    В испуге она смотрела под ноги. Не решаясь окинуть зал взглядом, дрожала, обнимая плечи и пряча лицо. И от того первые движения казались неловкими — растерянно дотронувшись до шеи, танцовщица приподняла голову и… нельзя было понять, насколько это правда, но за безликой маской явственно читался взгляд. Слёзы, как если бы она была рядом. Совсем невинная, с глазами обречённой.
    Мелодия стала печальнее. Тихий щелчок зажёг наверху неяркие огни, и тьма отступила, больше обнажив её тело: чёрные чулки на сомкнутых ногах, перчатки до локтей, обтягивающие потянувшиеся к свету пальцы. Но огни снова стали тускнеть…
    Миг — и собственные чувства отхлынули, уступив место чужим: отчаянию, с каким её сложенные кисти легли на грудь; безнадёжности, с которой она упала, стараясь остаться в тёплых лучах и впиваясь взглядом в угасающие огни. Растворяясь во мгле, она повернулась к залу, будто моля о помощи, которой не суждено было прийти. Мелодия оборвалась. Белая маска бесшумно соскользнула, исчезнув во тьме.
    Тишина: даже дыхания больше не слышно. Одна обволакивающая тёмная пустота — и снаружи, и внутри…
   
    Яркая вспышка ослепила, но не помешала увидеть клыки в глумливой усмешке. Свирепый взгляд в наступившей темноте.
    Холодный свет замерцал в бешеном ритме. Динамики взорвались: нежная музыка сменилась агрессивной, и на этом контрасте на сцене предстала совершенно другая… Хищница, миг назад бывшая жертвой. Она скрывалась за тёмной маской и, между вспышками, подкрадывалась всё ближе к краю сцены, выпуская на руках когти.
    Оказавшись у самой кромки, фурия грудью упала на сцену и яростно всмотрелась в зал, бросив вызов. Свет озарил её спину, вёрткий хвост хлёстко взвился в воздух. Вспышка — и хищница резко выпрямила ноги, раздвинув их в стороны и приподняв бёдра. Плавно отползла на руках, всё больше выгибая спину, пока постепенно не выпрямилась, гордо вскидывая голову. От невинной, отчаявшейся жертвы не осталось и следа, а огонь в её глазах только разгорался…
    Припев ударил по ушам, и фурия вошла в его ритм. Её движения стали отрывисты. Тонкие запястья перегибались в каждой новом блике огней, и она опустилась на колено и поднялась, вильнув бёдрами. Выгнувшись назад, провела пальцами по животу, опустившись ниже. Словно кошка, припала вперёд. Уверенно возвращалась назад, пока её силуэт всё больше сливался с тьмой и расплывался в свете, позволяя разглядеть одни лишь очертания.
    Вспышка озарила пустую сцену. Призрак исчез и, не оставив после ничего, растворился в воздухе. Но музыка не закончилась…
    Плащ был накинут на её плечи, когда следующий всплеск огней растворил тьму. Вспышки зачастили, повинуясь быстрому ритму, и хищница отправилась на охоту. Она спрыгнула на ближайший столик, полы плаща разошлись, вновь показав её тело. Упав на колени, она завела руки за голову и раздвинула ноги. Её хвост прошёлся по застывшим в восхищении лицам, руки беспрестанно блуждали в такт. Она заносила их, резко опускала и била в стороны. Её женственный запах пьянил. Властный и дикий взгляд из-под маски приковывал, заточая в темницу.
    Фурия приподнялась на пальцах ног. Поведя бедром, встала во весь рост. Переступив головы и скинув со столика вещи, перешла на следующий, оставив один лишь мираж. В возбуждении она впивалась когтями себе в плечи, скользила по груди, очерчивала живот и, поглаживая бока, переходила к бёдрам и коленям. В танце дойдя до счастливчика, наступила на его плечо, толкнув и повалив вместе со стулом. Спрыгнув за ним, задрала ему майку и провела по вздрагивающему торсу когтями. Но для него всё закончилось слишком внезапно. Она вскочила, резко развернулась, приподняв полы плаща. Медленным, плавным шагом направилась к стойке, больше не останавливаясь ни на ком и не отводя взгляда от единственной дорогой ей пары глаз. Чувствуя власть и прикованные к себе взгляды, она расправила руки, едва касаясь когтями сидящих по сторонам её пути. Но большего они не заслуживали…
   
    Мысли давно покинули разум, и оставалось лишь завороженно смотреть, как надвигается настоящая бестия. Чувствовать, как её когти до крови проходят по груди, забирая способность не только двигаться, но и дышать. Её изумрудные глаза светились в темноте. Завораживали и манили к себе. Пока их Призрак не исчез, ухватив нить от души.

    Под заключительные аккорды она возникла на сцене. Скинула с плеч плащ и подчинила музыку движениям. И за мгновение до того, как была снята маска, вся погрузилась в первозданную ночь. Яркие-зелёные глаза совсем недолго прослужили маяком, пока и они не погрузились во тьму…