То в жизни совершится непременно,
Что мы своей энергией питаем,
И действие закона неизменно,
Желаем мы того иль не желаем.
              Анастасия Крещенская.

Я сделал ещё несколько шагов вперед и остановился. Дождь тихо шлепал каплями по крыше наполняя комнату приятным уху стуком. По комнате разносилось мое тяжелое дыхание. Что-то с легкими.

Коморка Петренко за время моего отсутствия совсем не изменилась. Все те же стены. Обшарпанные. С кусками отваливающейся штукатурки. У стены стояли выцветший стол и дышащий на ладан стул. С доходами полковника, в чьих руках находилась вся торговля базы, это дело давно уже можно было обновить. Но тот этого делать не собирался, видимо были причины

Вышеупомянутого полковника, кстати, в комнате как-раз и не оказалось. Только незнакомый мальчишка-долговец сидел на диванчике неподалеку.

- Где командир?

- Ушел к генералу. Скоро должен быть. – не поднимая головы быстро произнес долговец.

- Ясно. Ну ничего, мы подождем.

Я уселся на стул, скинул рюкзак и начал выкладывать на стол свою добычу. Ходку сложно назвать удачной, однако некоторую сумму поиметь можно. На хлеб с маслом хватит.

На стол со стуком лег старый, но ещё работающий радиоприемник. И, что не менее важно, на него никак не реагировал счетчик. Чуть покопавшись туда же я положил mp5 и несколько пачек патронов. Это был трофей, снятый с наполовину сожженного бедолаги влетевшего в «гейзер». Жаль сумка его сгорела. Ещё у меня на поясе, в контейнере, болталась «медуза», но её нужно будет попробовать спихнуть в баре. Полковник не даст за нее сколь-нибудь нормальной цены. Нечего и пытаться.

Ждать пришлось и вправду не долго. Минут через десять в комнату быстрым шагом вошел Петренко. Все такой же подтянутый, но с ещё более округлившимся лицом.

- Ну и погодка. Здоров Афон. – мы пожали друг другу руки. – Сейчас, с мальчонкой разберусь и тобой займусь. - И обращаясь уже к молодому долговцу продолжил. – Все, я поговорил с Ворониным, в принципе он ничего против не имеет. Так что можешь топать к капитану. Доложишь, как есть. И это, сейчас. – Петренко покопался в столе и вытащил лопнувший КПК. – Это тоже ему передай. Только смотри не потеряй и не промочи.

- Спасибо товарищ полковник. – блеснул зубами парень.

- Давай, иди уже. Так. – полковник окинул взглядом стол. – Не на долго отошел, а стол уже завалили. Рабочий?

Я пожал плечами. – Вроде.

- Вроде. – полковник подключил передатчик к сети и щелкнул тумблером. Чуть покрутив ручки, он снова повернулся ко мне. – Пять.

Я сделал вид, что мне послышалось. – Сколько?

- Пять. Это вполне себе хорошая цена за это. – он махнул рукой на агрегат.

- Он раза в четыре больше стоит. Да ты же сам сказал, что, если что-то такое найду, к тебе тащить. Ты знаешь сколько он весит?

- Ладно, восемь.

- Двадцать.

Дальше пошла ожесточенная торговля. На самом деле, судя по хитрым глазам полковника, он уже давно все решил. И по цене, и по тому, куда пристроит новое оборудование. А сейчас он просто получал удовольствие от торга. Не более.

В итоге сошлись все-таки на двадцати, но за все, что я приволок. Нормально. Следующей точкой маршрута был бар. Дождь на улице уже превратился в совсем мелкую капель, так что до «сто рентген» я добрался, не намокнув ещё больше. Тоже хорошо.

В баре во на всю громкость орал Растаргуев. Солист популярной среди военных, и не только, группы Любэ. Многие уже изрядно набравшиеся посетители бара заплетающимися языками активно подпевали. Кто-то даже руками махал в ритм. В перерывах между принятием спиртного, разумеется. Вообще, в баре сегодня было на удивление много народа. Ни одного свободного стола.

Я направился к Федоровичу, который что-то активно резал за стойкой. С ним особого торга не вышло (да я и не рассчитывал). На такие часто встречающиеся артефакты, как медуза, у него была жесткая цена. А там, хочешь продавай, хочешь нет.

Едва я закончил, как меня кто-то окликнул. Несколько секунд я задумчиво пялился на трех мужчин за столом неподалеку, как в голове словно включатель щелкнул. Даже странно, как я их сразу не узнал.

- Ухо, Сиплый! – Я подошел к старым приятелям, молодому парню с порванным ухом и мрачному здоровяку с изуродованным лицом. До сих пор их зона держала вместе, не решаясь разорвать крепкой дружбы столь редкой в зоне. Да и не только в ней.

Меня представили Петровичу, их спутнику – седому мужику в утепленной шапке-ушанке и пуховике, эдакий рубаха-дед. Как оказалось, тот был проводником, что не слабо. Затем пошли разговоры за житье бытье. Мы с этими ребятами по зеленым годам вместе артефакты таскали к Сидоровичу. Вместе безопасней, так мы тогда считали. Со временем отряд распался. Конечно я с ними иногда сталкивался, зона не бескрайна, пусть некоторые со мной и не согласятся. Но в последние годы я их уже не видел. Как-то не пересекались дороги.

Потом, как это обычно бывает, выпили, закусили. За встречу, да и прогреться надо было.

- Афон, твоя очередь топать до бармена. – Ухо чуть помутившимся взглядом повел в сторону стойки.

- Чего брать?

- Значит так… - Ухо на мгновение отвлекся, обернувшись на начавшуюся потасовку в конце зала. Куча пьяных мужиков в одном помещении. Да ещё тяжелый сталкерский характер и энергичная музыка. Ничего странного. – Давай две пшеничной. Эм… Пару салатов. Каких хочешь, но с кабанятиной не бери, видел я как хряка на кухню тащили, мерзость. Ну все, наверн.

- И хлеба возьми. – добавил Сиплый отламывая горбушку ржаного и макая её в тушенку.

Кивнув я поправил куртку и нетвердо двинулся в сторону бармена.

Из конца зала все громче доносились угрожающие выкрики. Послышалось несколько звонких ударов и глухой стук дерева. Брызнула осколками бутылка, разбитая о стол.

Я подошел к стойке, но заказ сделать не получилось. Бармен от меня лишь отмахнулся.
К дебоширам направились вышибалы. Давно пора. Прозвучал выстрел. Затем ещё один, после чего паливший в полоток сталкер свалился под стол, сбитый ударом охранника. Вышибалы, раздающиеся тумаки на право и на лево порядка не внесли, только ещё больше разожгли потасовку, которая вскоре захлестнула и наш стол. В помощь охране вбежало несколько долговцев, в том числе и тот парнишка, с которым говорил Петренко. Хрен знает, что этому дурню показалось, но одним из первых, кого тот огрел своей дубинкой оказался Ухо. Вспылил сталкер, да и выпил не мало. Ответил. Я кинулся к ним.

Когда я протиснулся сквозь толчею к парням, то увидел стоящего с окровавленным ножом Ухо и парнишку-долговца на полу. Рядом месил другого долговца Сиплый.

Недолго думая я схватил обоих за шкирки и толкнул к выходу. Едва мы выскочили на улицу, в чрево старого здания с вывеской «сто рентген» влетел отряд злых-презлых долговцев. Петрович уже стоял на улице к тому времени. Хитрый дед.

- Дебил, какого черта? – я подлетел к Уху и толкнул его на землю.

- Не время. – подошедший сзади Петрович положил мне руку на плечо. – Уходить надо бы.

Я только кивнул. Верно дед говорит. Долговцы не простят смерть своего.

Оставшееся время до того, как нас возьмутся искать, мы потратили на сборы. Ухо и Сиплый зашли в бараки, где снимали комнату, чтобы забрать свои шмотки. Мы с Петровичем зашли к одному мелкому торгашу и взяли у него провизии, батареек и патронов. Вот и все, привет ночная зона. Да не пожрет она нас.

***

В небо вспорхнула стая ворон. Зверь повел носом, но так ничего и не почувствовал. Лишь горестно взрыкнул и припал к земле. Все его тело... От хвоста до морды... Было исполосовано глубокими ранами... Одни уже затянулись, другие не затянутся никогда.

Твари. Вонючие и сильные. Сильные не так, как он. По-другому. От них болит голова… головы. Тело, такое сильное, перестает слушаться. Удары проходят мимо. Мерзкие твари. - Ракх!

В звере снова проснулась ярость. Крохи разума заполнились ею и все-ещё сильный удар сорвал с куста горсть листвы и веток. - Ракх!

Он шел юг. Он не знал, что он там, но чувствовал. Это сильнее. Это надежнее. Он шел туда не жить. Нет. Там не чувствуется матери. Её голос, полный как алой ярости, так и любви, там слабее. Нет. Он шел туда умирать. И убивать. В последний раз.

***

Дул сильный игривый ветер. Скрипели деревья, бился о кирпич лист железа. Шелестели пожелтевшие дубовых листья и высокая трава, чей ковер пестрел белыми пятнами ковыля.

Отряд шел мимо давно заброшенного леспромхоза. Отряд, то есть я, Ухо, Сиплый и Петрович.

Куда шел? А вот это самое интересное. После того, как нам пришлось спешно убираться с территории долга, ночь мы провели в одном из заброшенных зданий всего в километре от Бара (променад по ночной зоне штука веселая, но опасная). Там мужики поделились своими планами на грядущий выход, который так неожиданно стал вовсе не грядущим. Была у них информация про новый артефакт с забавным таким названием «ягодицы антилопы». Чертовы ягодицы антилопы. Да за подобную диковинку можно заработать просто фантастические деньги. Особенно если она обладает какими-то интересными свойствами, а не является радиоактивной игрушкой.
Естественно, что с собой меня взяли не из чувства вины. На вряд ли прагматичным до мозга костей сталкерам такое пришло бы в голову. Артефакт видели в пространственной аномалии, от которой непонятно чего и ждать. Но, будто этого мало, вход в нее находится на границе черной долины. Ерунда, если забыть о том, что сейчас там Кабан со своими шакалами осел после того, как их со свалки выкорчевали. Вот тут неплохого снайпера (меня), выгодно иметь под рукой. Может так статься, что незаметно пройти не получится. Либо туда, либо обратно. Но то ещё покажет время, может и обойдется все.

Я с опаской покосился на раскинувшиеся слева здания, ощерившиеся провалами окон. С торчащими осколками стекол, словно то были зубы. Шли мы с подветренной стороны, но кто его знает, что там за твари могут сидеть. Могут и учуять. Не говоря о том, что в зданиях могут прятаться люди, что уж точно не лучше.

Так шли часы. Время от времени кидаешь железку в подозрительное место. Меняешься с идущим в авангарде, на которого ложится основное напряжение. Вертишь головой, в зависимости от места в цепочке. И переставляешь вязнущие в грязи ноги.

Постепенно ветер немного поутих. А зона так и не показала зубы. Попалась только одна аномалия, раскинувшаяся между кустов на удобной тропинке, да примятая трава, где, по всей видимости, с день назад устроила лежбище стая собак. Наверное, собак согнал с места дождь и тех уже давно здесь нет.

Идущий впереди Петрович остановился, чтобы поправить выбившуюся из-под ватника рубаху, но на половине движения замер. Открытой ладонью медленно повел вниз. Мол, на землю.

Тут и я заметил здоровую тушу, бредущую вдоль ручейка. Химера. Чертова Химера, какого черта она забыла так близко к окраине зоны? Никогда этих тварей здесь не было.

Вскоре та шла уже совсем недалеко от оврага, в котором мы спешно укрылись. Ветер все также дул в нашу сторону и ноздри защипало от вони. Воняло псиной, гноем и помоями. В ушах стояло свое же тяжелое дыхание. Поправив винтовку, что бы не скатилась с плеча и не шлепнулась в грязь, приподнялся. Зверь уже шел позади группы. Весь израненный. Тощий. Но все ещё пугающий и опасный.

Я заметно расслабился и на автомате благодарно коснулся крестика, болтающегося на шее.

Приподнялся впереди Сиплый. Громко заскрипел разрываемый какой-то железякой рукав старого армейского бушлата. Та едва торчала из грязного бока оврага и была незаметна. Сиплый уставился на нее расширившимися от испуга глазами. Время словно замерло. Не на долго и лишь затем, чтобы, быстро ускоряясь, нанести удар. Послышался взрык ярости. По вскакивали парни. Щелчек предохранителя, выстрел, второй, третий. Застрекотал автомат. Выбросило сноп дыма и огня ружье. Делаю ещё один выстрел, казалось бы, бьющих по ушам с удвоенной силой. Восприятие начало возвращаться в нормальное русло.

Зверь метался между нами. Брызнула кровь и на землю повалился Сиплый. Нет, не мертв, вон как драпанул. Через овраг перепрыгнул, будто и нет в нем этих метров ширины. Ошарашенная не меньше нашего тварь резко изменило направление и мне с трудом удается уйти от удара упав на землю. Тяжелая туша проносится мимо и скользит по грязи. Перевернувшись на спину делаю завершающий схватку выстрел. Прямо в безобразную голову. Раздается влажный шлепок и мне приходится спешно убираться в сторону, что бы бьющийся в конвульсиях мутант не зацепил ненароком. Здоровенные когти-ятаганы ещё с минуты взрезают землю под собой прежде чем существо затихло.

Я провел рукой по лицу стирая грязь. Осмотрел винтовку, которую, вот дерьмо, сильно заляпал. Рядом натянуто усмехнулся Ухо, посмотрев на мою кислую физиономию. – Кто, о чем.

Спустя пол часа, убравшись подальше от пахнущей кровью туши, мы сидели меж крупных валунов. Те неплохо закрывали и от ветра, и от чужого взгляда. Приводили себя в порядок. Единственным пострадавшим оказался Сиплый, виновник торжества. Именно поэтому никаких обвинений в его сторону не последовало, если не считать мрачных взглядов.

- Плохой знак. Второй, а выход только начался. – Сиплый решился нарушить молчание. Его рука была крепко перебинтована, а рана хорошо промыта и засыпана антисептиком.

- Ерунда. – Петрович пожал плечами уминая тушенку из банки. – Ты действительно плохих знаков не видел. Это ещё ерунда.
На этом разговор угас, только Ухо пробурчал что-то вроде «надеюсь и не увидим».

Из-за встречи с химерой мы потеряли лишнее время и потому к темной долине вышли уже далеко за полдень. Конечно, иди мы напрямик, да по хорошей дороге, весь путь не занял бы и нескольких часов. Но это Зона. Здесь пять шагов за один идут, а минута за час. Более-менее безопасную, да и вообще проходимую дорогу не просто найти. А ещё постоянное напряжение, которое ощутимо давит даже на привычных к здешним местам людей. Наверное, нечто подобное ощущает солдат, бредущий по вражеской или ничейной земле. Постоянное опасение вступить в ловушку, получить полю или удар. Ощущение чужого взгляда и собственное бессилие перед ним. Когда можешь лишь бессильно всматриваться в пустые окна, лесную тень или темную болотную гладь.
Вот только взгляд этот не правильный. Извращенный какой-то, изуверский. Это ощущается кожей, всеми её нервами. И враг твой изувечен неподдающейся объяснению силой. И сама земля эта. И даже люди, порой не люди. Страшное место – Зона.
Заметив, что сильно увлекся, я пресёк подобные мысли. Ни к чему они.

- Стоп. – негромко произнес подошедший ко мне поближе Петрович. – Дальше я поведу. Впереди поле аномалий, за ним вход в пространку.

Я кивнул и поменялся с Петровичем местами. Хорошо, когда есть проводник. Новичку может показаться, что любой опытный сталкер может им быть. Территория Зоны не столь огромна, изучить её вдоль и поперек вполне возможно. Скажет он, не зная, что такое Зона. Она не постоянна, скажет опытный сталкер. Изменчива. И меняется с каждым выбросом, причем не только в плане аномалий и их полей. Она меняется вся, целиком. Так что проводник, это человек чувствующий Зону. Без этого никак.

Шли молча. Молчала природа и внутреннее чутье даже не пикнуло. Неожиданно, неожиданно несмотря на то, что Петрович предупредил, кинутая вперед гайка с хлопком разлетелась на ошметки. И вновь тишь да благодать.

- Нам к тем постройкам. – Петрович кивнул на кучку зданий и сараев, что располагались слева, в полукилометре от нас. – Но не напрямик, дальше должна быть лазейка. Аномалий поменьше.

Так, сопровождаемая гулом и вспышками воздуха, возникающими по большей части со стороны виднеющихся вдалеке зданий, мы двигались за Петровичем, к этой его «лазейке».

Ветер донес собачий лай. Нахмурившись Петрович сам ускорился и нас начал подгонять, вскоре свернув влево. – Идем след в след. Быстро.

Из-за взгорка выскочила крупная стая собак. Видать, почуяли нас все-таки, твари. Либо шли по следу от химеры.

Первая из собак с трудом успела затормозить у аномалии. Взвыл воздух, хлопнула вспышка, но визжащая зверюга все-таки успела уйти из-под косы костлявой. Ну и ладно, не велика потеря. Стая насчитывала десятка два мутантов, может чуть меньше.
Больше ни одна из собак не подошла к полю аномалий. Побежали в обход. Или к «лазейке», зона их знает.

Заломило виски. Мы ускорились ещё больше, практически бежали, стремясь опередить смерть. Прогремел выстрел. Вскоре ещё несколько. Дурни. В ногах и глазах сейчас наше спасение.

У облезлой машины, ржавеющей здесь, наверное, ещё со времен совдепа, зашуршала трава. Взвыл ветер, и груда металла рассыпая во все стороны ржу устремилась в нашу строну. Прыжок, болезненный удар о землю и меня опрокидывает на спину, чуть не оторвав руку. Ненадолго ожившая машина зацепила торчащий рюкзак.

Бежавшие позади Ухо с Сиплым рывком подняли меня на ноги и утомительный бег продолжился.

Вырвавшись из власти аномалий, мы промчались оставшиеся сто метров так, словно… а, впрочем, сама смерть за нами и гналась. И подножки ставила.

Лай и вой стоял дикий. Жутко болела голова. Сила слепых мутантов, усталость, заливающий глаза пот, одышка. Все это стерло последнюю сотню метров бега из памяти. Последние метры я пробежал на чистом автопилоте.

Мы с Сиплым поднатужившись закрыли сильно скрипящую дверь, при этом сорвав одну из петель. Тут же подлетели Ухо с Петровичем, вытащившие из ближайшей квартиры стол и поставили его на ребро. Вскоре у ходившей ходуном двери образовался порядочный завал из различного мусора.

Позади звякнуло стекло. Неужели через одно из окон смогли проникнуть? Пронеслась быстрая мысль.

Громом взорвался выстрел, отражаясь от стен подъезда. На пол упало тело. Я повернулся, ведя стволом выдернутого пару мгновений назад пистолета. От удара в голову посыпали искры из глаз. Прежде чем меня отправил в нокаут второй удар прикладом я успел услышать крик одного из сталкеров «Петрович, с**а» и до дрожи знакомый рев.

***

Пробуждение было медленным. Даже слишком. Редко мигала лампа, примотанная к трубе. Я сидел, тупо уставившись плавающим взглядом на свежий труп у дальней стены. Человек был в шлеме, что говорило о его принадлежности к одной из группировок. Почему? Все очень просто, шлем удовольствие дорогое, да и не удобен он. Тяжел. Так что таскать его только из теоретической возможности получить по голове от мутанта (при том, что не факт, что та же шея выдержит удар) или ради защиты от осколка смысла нет. Другое дело – бои группировок. Там и стычки более позиционные, сильно не набегаешься, и от осколка/рикошета/металлического мусора и прочей дряни погибнуть шанс есть не малый.

Потом мое внимание переключилось на обшарпанную обстановку. Разнородные прутья клетки, в которой я сидел. Клетка была явно собрана из всякого хлама, сваренного между собой.

Размышления крутились вокруг простых объектов. Не появлялось вопросов, где я? Почему? Я как будто находился одновременно и во сне и наяву. Наверное, это было последствием сильного сотрясения.

Отключился я также незаметно, как и очнулся. Просто мысли постепенно пропали и разум канул в мутный омут сна без сновидений. А вот следующее пробуждение было совсем другим. Рядом раздалась ругань и всхлипы. Взгляд открывшихся глаз, почему-то, сразу метнулся к трупу у стены, которого сейчас уже не было. Затем к источникам звуков.

Болтая оторванными от пола ногами хрипел и всхлипывал Ухо. Нос свернут набок, порвана губа. Все лицо залито кровь. Нет, не только лицо. Кровь бодрой струйкой течет с справой руки и откуда-то с живота, весь рукав и низ куртки ею пропитаны. Но больше всего выделяются белеющие в темноте глаза наполненный диким страхом и отчаяньем. Глаза уставившиеся на ужас зоны, который сейчас держал бедолагу за шею. Его темный крупный силуэт сливался с темнотой подвала. Извивались длинные щупальца, то приближаясь, то отдаляясь от жертвы. Словно не желая разрушать сладкие секунды предвкушения. Пальцы человека судорожно сжимали мощные руки чудовища, ногти впились в темную грубую кожу. Вся эта картина была пропитана человеческой беспомощностью пред звериной силой.

В стороне стоял Петрович, прислонившись к стене. У меня не возникло удивления или ненависти к нему. Я не почувствовал ничего. Давно по зоне ходили слухи о безумце, подкармливающем чудовище. Безумце. Зона забрала разум у многих. Вина человека лишь в том, что он оказался слишком слаб, но кто из нас по-настоящему силен?

Тварь приникла ко рту бедняги. Раздался последний всхлип, на смену которому пришло громкое причмокивание и хлюпанье.
В голове все ещё гудело, а восприятие так и осталось отстраненным. Однако соображать я все-таки стал чуточку лучше, и пока все были отвлечены, я подгреб к себе валяющиеся в стороне крупные кости. Это ещё был не план, а только его отголосок, но и это в данных обстоятельствах было уже кое-что.

Отбросив похудевшего, выжатого Ухо в сторону, кровосос двинулся к выходу из подвала. При каждом его движении вяло покачивался раздутый живот.

- Иди, иди. Я уберу. – Петрович похлопал мутанта по плечу, на что тот никак не отреагировал, продолжая движение.

Старик бодрым шагом подошел к трупу и с выдохом взвалил его на плечо. Ухо весил все-ещё не мало. Заметив мой взгляд, он сбросил тело обратно на бетонный пол и неожиданно для меня заговорил.

- Понравилась моя сказка? – спросил он, садясь на труп, от чего меня перекосило. – Вижу, что понравилась. – в голосе старика послышались какие-то странные эмоции, словно он сейчас говорил не о том, о чем хотел сказать.

- Какая к черту сказка?

Я обернулся. Нет, все-таки соображаю я сейчас очень туго. Как я мог не заметить сидящего в углу клетки Сиплого, а? При том, что клетка то площадью три на шесть или чуть больше.

В ответ на эту фразу дед на мгновение замолчал и с усмешкой повернулся к Сиплому. – Так ничего и не понял?

Мы промолчали. Ясно было, о какой сказке он говорит. Нет никакого нового артефакта. И не было. Так и не дождавшись от нас какой-то реакции дед сплюнул и опять обратился к Сиплому.

- Я выдумал этот артефакт. Я вывел вас тогда к трупу с дневником, якобы случайно. Ради сына. – глаза старика выпучились ещё больше, зрачки расширились.

Мы опять промолчали. Сиплый с силой провел по лбу и пнул ногой решетку. – С**а! Похвастаться подошёл?!

Петрович дернул щекой и снова взвалив на себя труп вышел из подвала.

- Живой? – спросил я сталкера, после того как шаги Петровича стихли.

- Плечо, кажись, сломал. Падла. – Сиплый чуть пошевелился. – Сначала думал, что позвоночнику крындец, но нет. Живой ещё, только болит очень. Приложил меня хорошо упырюга.

- Значит ходить можешь?

- И ходить и плясать. Не бойся.

- Хорошо. – я поочередно осмотрел все прутья клетки. Сделала она все-таки дерьмово. Сразу видно, на долгое содержание гостей не рассчитана. Приварены прутья качественно, однако металл не очень хорош. Некоторые прутья взяты с какого-то забора и при сильном нажиме слегка прогибаются. – Тогда будь готов.

- Да я как пионер, всегда.

***

Группа людей без каких-либо знаков различия вышла из лесного массива и нырнула в высокую траву. Ползком добралась до взгорка, скрыв колыхание травы порывами ветра, что гонял волны по оранжевому покрывалу поля.

Один из людей достал из сумки на поясе крупный планшет. Человек был молод, примерно лед двадцати от роду, и чуть полон. Смотря то на свой планшет, то на здания неподалеку парень произнес. – Сигнал пропал в одном из этих зданий.

- Можешь определить, каком именно? – второй член отряда, являющийся по всей видимости его командиром, напротив, был сухим мужчиной лет за сорок, с легкой проседью в волосах.

Парень сильно замотал головой и проглотив комок произнес – Нет, но точно могу сказать, что датчик отсюда не выносили.

- Ну хоть что-то. – и обращаясь к остальным членам отряда. – Приготовиться к бою.

***

Сверху раздался взрыв, из-за чего с потолка посыпалась грязная паутина, известка и ещё какой-то мусор. Спящий рядом с клеткой кровосос мгновенно проснулся и словно растворился в воздухе. Следом вскочил с матраса старик и тоже умчался наверх.

Мы с Сиплым тут же вскочили. Я вытащил из-под куртки кости, Сиплый стянул с себя рубашку. Обмотав её вокруг ближайших прутьев, я следом примотал кости на манер винта. Дальнейшее было делом техники. И времени. Наверху, судя по обилию выстрелов, разыгрались не шуточные страсти, что только прибавило мне сил. Кости скручивали рубашку, а та в свою очередь все ближе и ближе друг к другу прижимала прутья. Вскоре один из прутьев не выдержал и лопнул, а остальные по форме напоминали дугу. Проделав тоже самое с соседними прутьями, мы получили овал достаточного размера, чтобы можно было вылезти, предварительно сняв куртку. Что мы и сделали.

К счастью Петрович свалил все наше барахло в этом же подвале. А куда его ещё тут девать? Вот это и сыграло нам на руку. Похватали сумки, посгребали часть добра, вываленного из них, схватили свое оружие и бегом к лестнице.

Наверху было пыльно. У выхода на пролет первого этажа я прислонился к стене и только после этого выглянул наружу. На полу были заметны потеки крови, а стену проема центрального выхода пересекала толстая трещина. Сама дверь так и была завалена. Выстрелы к этому времени прекратились. Только пару раз с улицы донесся выстрел из винтовки.

- Через окно квартиры. На задний двор. – произнес я шепотом, повернувшись к Сиплому. Тот кивнул, и я медленно вышел из-под прикрытия стены. Направился к лестнице низко пригибаясь к полу и тщательно «просвечивая» лестницу. Сиплый в это время держал на прицеле двери квартир. Затем уже я остановился, держа под прицелом верхние этажи, в то время как мой напарник проник в квартиру. Затем мы снова поменялись ролями. Все это время вокруг стояла звенящая тишина, перебиваемая только редким похрустом мусора под ногами, да почти неслышным ветром на улице.

Гром выстрела настиг меня уже на улице, заставив сбиться сердце с ритма. Вслед за ним коротко «стрекотнул» автомат. Мгновение и из окна вывалился ещё живой Сиплый с большой дырой в груди, из которой топорщился белый наполнитель куртки. Автомат он сильно прижимал к животу, словно желая вдавить его внутрь. Таращились в небо карие глаза. Пузырилась кровь на губах. Все это я увидел за секунду, а то и меньше. Секунды хватило на то, чтобы сбросить накатившее оцепенение и кинулся бежать. Прочь от места, где я оставил обоих своих старых приятелей. Может быть даже друзей. Сейчас, после их смерти, мне они виделись именно друзьями.
До ближайшего укрытия было всего метра четыре, которые я пролетел даже не заметив. Укрывшись за некогда белой ладой, я бросил короткий взгляд на окно и продолжил бег, петляя между деревьями и дворовыми постройками. Правильней было бы медленно и осторожно отступать, держа под прицелом здание. Но я не смог остановиться. Ноги сами несли меня подальше от чертового здания.
Бросив очередной взгляд назад я зло выматерился. Нет, от здания я ушел далеко. Только отпускать меня никто не собирался.

Успев сделать всего один выстрел по размазанному силуэту, винтовка с глухим стуком улетела в кусты. Свалившись от следующего удара, я ударил упырю промеж ног тяжелым сапогом.

Увернувшись от очередного удара разъяренной твари я, отскочив в сторону, одну за одной всадил в нее три девятимиллиметровых, после чего лишился и этого оружия вместе с частью кисти.

Кровосос влетел в меня на инерции, отбросив к какому-то сараю. От удара о деревянную стену в ухе зазвенело. Приподнявшись я сунул руку за спину. Блеснул на солнце нож и мой марк прибил протянутую в мою сторону лапу к обветшалой древесине сараюшки. Пара шагов в сторону и уцелевшей рукой я подхватил скользкую от крови берету. Палец нажимал на курок до тех пор, пока выстрелы не сменились сухими щелчками. И после того.

В глазах плыло. Плыло просто от боли. Моих сил хватило только на то, чтобы пройти между двух сараев, после чего я повалился на землю. Собирая силы воедино, я загребал сухую траву руками, пытался встать. Нужно было перевязаться и бежать отсюда. Бежать как можно дальше, иначе смерть. Ничего ещё не кончено.

Почувствовав прилив сил, я удивленно приподнял голову, после чего залился хриплым смехом снова уткнувшись лицом в землю. В тени ближайшего сарая, в переплетении корней уродливого дерева лежали, испуская оранжевое сияние, две перевернутые капли слипшиеся вместе. Чертов артефакт. Чертовы ягодицы антилопы.