Ноги уже гудели от усталости, когда Велеслав решил отдохнуть. Многочасовая ходьба вглубь дремучего леса, болота и овраги, вернули его от мысли о том, что он даже не попрощался.
Нет, нельзя оглядываться, всё решено.
Уже вечерело, и нужно было устраивать ночлег. Из взятого дома добра, в распоряжении была сумка с буханкой пахучего, свежего хлеба, да вязанкой вяленого окуня, охотничье копьё и тесак, который подарил ему отец после удачной, трёхдневной охоты на лося, в знак того, что сын стал охотником - кормильцем и мужчиной. Впервые с улыбкой вспомнил он отца.
Велеслав быстро соорудил навес с подстилкой, под выкорчеванным корнем столетней сосны и вырыл неподалёку от навеса небольшой очаг для костра, чтобы отогнать осторожного, ночного зверя, ну и согреться, конечно. В такой непролазной глуши сыро по ночам. Холодный туман под утро так и норовит залезть в любую брешь в одежде.
Спалось в полглаза, нужно было кормить огонь. - Хорошо, что дров по больше припас, - вслух подумал он, бросая в угли охапку валежника.
Больше всего беспокоило чувство присутствия кого-то ещё. Велеслав много раз, вот так же ночевал на охоте, укутавшись в медвежью шкуру у костра, но теперь он один. Сейчас он лучше стал понимать каково, быть зверем, когда обостряется каждый звук, каждый запах. Слышно, как кусты, еле касаясь, гладят огненную шубу крадущейся лисицы. Ах, да-а, конечно, она крадётся украсть чью-то добычу, ноздри учуяли слабый, но в тоже время резкий запах вяленой рыбы. Стоп, какой рыбы?! - встрепенулся ото сна
Велеслав, провожая убегающего с вязанкой окуня енота. – Ладно, беги воришка, кормись, тебе тоже жить охота,- беззлобно, с усмешкой над самим собой подумал парень.
Уже светало, и нужно было идти дальше. Погрев над ещё тёплым пеплом пахучий, домашний хлеб Велеслав поднёс ломоть к губам, и ноздри наполнились таким родным ароматом дома. – Пора, - коротко шёпотом сказал он сам себе, поднимаясь в путь, после скромного завтрака.
- Нужно найти ручей, водицей флягу пополнить, - думалось на ходу.
В таких местах легко найти воду. Почти в каждом овражке, да в логу родник. Словно сама жизнь из земли струится.
То, что увидел случайный путник, потрясло его. Велеслав, как прикованный, смотрел в хрустальную, и в тоже время, загадочно-тёмную гладь ключевого лесного озерца, скрытого густыми зарослями высоченного папоротника.
Глядя на своё отражение в омуте, он, как завороженный, окунул в ледяную гладь обе ладони, но, не успел и ко рту поднести, как попятился назад, к копью, которое лежало, казалось бы, в пяти шагах позади.
- Пять шагов это слишком много. Тетерев пустоголовый, - ругал себя Велеслав в мыслях, медленно вынимая тесак из поясных ножен. - Против такого люта, всё равно, как голым пузом против ратника.
Воздух сотряс гулкий леденящий рык. Огромный, матёрый волк был на расстоянии прыжка и уже приготовился к нему. Юноша стоял готовый, к яростной схватке за жизнь... Зверь медлил. И вдруг сначала еле слышный, а потом нарастающий гулкий хохот обезоружил удивлённого парня.
Перед ним вырос крепкий, высокий старик в огромной волчьей шкуре на спине.
- Можно и голым пузом попробовать, коли сноровка есть, - сказал ещё хохочущий старик.
И после этих слов румянец стыда залил щёки юноши. - Ну и шутки ты, дедушка, шутишь, зашибить ведь мог тебя ненароком.
- А чего не зашиб-то? - с лукавым прищуром и улыбкой спросил старик. - Ну да ладно, не буду тебя томить боле вопросами, будь гостем моим? А то с такими харчами далеко не уйдёшь. Меня Лютояром зовут. Ступай следом.
И они двинулись по петляющей лесной тропе.
- Вот попарю тебя в баньке, накормлю, да напою, а там и имя своё скажешь.
Велеслав шёл следом, молча, и дивился встрече с каждым шагом, с каждой секундой всё больше.
- Откуда старик знает, что у меня за харчи в сумке? Не мог я волка с ряженым спутать, я же охотник, и про пузо голое я, вроде бы, только и подумал. Да и мчится старик так резво, что пятки сверкают, только поспевай.
- Вот мы и пришли, - внезапно оборвал блуждающие в вопросах, мысли странника, Лютояр.
Тропинка внезапно вынырнула на залитую обеденным солнцем небольшую поляну, в центре которой стоял приземистый, рубленый сосновый домик, с резными ставнями. Чудно было выйти из дремучей чащи леса на стрекочущую кузнечиками и благоухающую разнотравьем поляну.
- Вот он, дом мой, - будто светясь изнутри, торжественно молвил старец.
Отредактировано Эттин (31.03.2020 08:51:40)
