Тик-так, тик-так. Кресло-качалка мирно поскрипывает в такт старым ходикам, в открытое окно доносятся голоса. Хочешь, не хочешь, а все услышишь. Нормальное развлечение для неходячего инвалида на пенсии.
- Эй, Егоровна! Ты куда? На рынок? А что там, молоко привезли, не знаешь? Мне молока надо, сегодня внучата приезжают.
Внучат у Ольги Михайловной ровным счётом 8 душ. Куда только помещаются в двухкомнатной квартире.
- Клав, ты слышала, у нас в поликлинике новый рентген-аппарат поставить хотят, немецкий кажется. С города сам министр проверять приезжал.
Да, верно, привозят. Новость гудит уже неделю, рентген вещь важная.
- Ой, вы видели, Нинка-то, Нинка! Во вырядилась, кошёлка старая. Блузка красная, помада красная. Ну куда так, на седьмом-то десятке.
Качающийся в кресле усмехнулся. Нина Павловна, хоть и встретила шестой юбилей, старухой себя упорно не желала считать, наряжалась по последнему писку моды, тем самым зля соседок.
- Олечка! Ранетки возьмёшь для внучат? У меня в этом году народились, ветки ломаются!
- Давай, касатик, давай! Я после рынка к тебе забегу!
Касатик Леонид Тимофеевич, отставной полковник, всё лето живёт на даче, приезжая в квартиру только цветы полить или заплатить по коммунальным счетам. И каждый раз привозит фрукты-овощи вёдрами.
- О, Клавушка! А ты всё в цветах, всё в заботах! Такую красоту во дворе навела, наша добрая цветочная фея! А вот во дворе шестнадцатого дома видела, что учудили? Пол газона в асфальт закатали, под парковку. Только кому там парковаться? Вовочке Бочкарёву, который к родителям раз в полгода приезжает? Но, вроде как по новым стандартам положено, вот и расстарались.
Ох уж этот Юрий Борисович, тот ещё фрукт, всё про всех и обо всём в округе знает. Целый день на улице со своей собачонкой гуляет, обходит все дома заместо участкового.
- А слышала ты, Клавушка, скандал в 4 доме? Младшая Семёнова мать-то свою из квартиры выгнала! Совсем, на улицу, та теперь в подъезде спит. Выгнала, значит, и продаёт теперь жилплощадь. Мне, говорит, в городе с хахалем и дитём жить негде. А так, говорит, первый взнос за кредит заплачу и куплю комнату в общежитии. А хахаля её видала? Где только нашла такое убожество, прости Господи.
Вот оно как… Говорили старшей, чтоб следила за дочерью, бедовая она росла, скандал на скандале. Да только не слушала мать никого, жалела свою «сиротинушку». Отправить сиделку на разведку что ли, может продуктами помочь надо…
- Ух, жарко-то как, чуть не упрела. Съездила, навестила своих. К ветеранше к нашей тоже зашла. Хорошо у неё там, столик поставили, оградку покрасили. Следят родственники, не бросают.
Антонина Фёдоровна до прошлого года была гордостью районной администрации, каждый май к ней ходили делегации – как же, последний в городке ветеран ВОВ. Тихая светлая старушка, подкармливавшая кошек во дворе и никогда не с кем не спорившая. И ушла так же тихо, во сне. Земля пухом, спите спокойно, Антонина Фёдоровна, страшно подумать, через что Вы прошли.
- Борисыч! Тебе посылка приехала, беги забирай!
Зычный голос почтальона Людмилы перекрыл птичий гомон. Ей лет пять уже пора на пенсии сидеть, да только пенсии той - кот наплакал. Оскудела почта, ни действующим, ни бывшим работникам платить не хочет. Вот и ходит Людмила по маршруту, зарабатывает на жизнь. Хорошо, что хоть квартиру до перестройки получить успела.
- Ох, а что так пахнет вкусно? Михайловна внуков ждёт? Ой, я же у неё рецепт спросить хотела, пойду зайду.
Пахло, и правда, божественно, запах свежей выпечки дразнил, проникая через окно. Но менять кресло-качалку на инвалидное, чтобы добраться до кухни и чем-нибудь успокоить просыпающийся аппетит, не хотелось. Успеется ещё.
- Люд, что там в новостях говорят, пенсию поднимать-то будут?
- Пенсию нет, коммуналку только. Газ на 5 копеек со следующего месяца.
- Тьфу ты, когда же эти ироды нажрутся.
Грустно. На коммуналку не напасёшься. Счета растут как на дрожжах. Смотришь на них и думаешь – вернуться бы в прошлое и дать себе по башке, и друзьям-единомышленникам заодно. Джинсы и свобода нужны были. Получили. Радуйтесь теперь. И платите, платите, свобода денег стоит. А ведь работал тогда на железной дороге, получал хорошо, всю страну повидал. Впрочем, говорят, железнодорожники и сейчас неплохо живут, но только не те, кому сорвавшимся грузом ноги раздробило.
В замке заскрежетал ключ, пришла сиделка из соцзащиты.
- Здравствуй, Машенька, как твоё ничего?
- Здравствуйте, Илья Константинович. Да, радость у меня. Сын из Америки звонил, девочка у него, три двести! Джулией назвали, это вроде как Юля по-ихнему. – И вздохнула грустно. – Теперь точно не приедут, с младенцем-то.
Тикают ходики на стене, скоро на посёлок городского типа опустится вечер, и старики и старушки разойдутся по своим квартирам смотреть новости по телевизору да скучать по разъехавшимся детям. Тик-так, тик-так…
