Тошно мне. Тоскливо. Хочется рыдать, но я не могу. И говорить я не в состоянии. Мне  стыдно. Стыдно и больно. Хочется плакать. Хочется умереть.
– Ну?! Говори! – Боба пинает меня под ребра, на этот раз не сильно.
Надо что-то придумать… Надо  придумать… Надо что-то…
Надо говорить… Надо открыть рот…
Меня рвет… Отчаянно корчусь на грязном асфальте и чувствую, как… Что? Что со мной происходит? Что это?
Я начинаю хрипеть. Изо рта течет слюна. И кровь.
Блядский холод… Так холодно… Холод. Холод.

***
Холод… Холод… Холод… Это я? Это я? Проклятье! И я так выгляжу? Это я?!

Нет, прихлопнула я этого зверька совершенно зря. Можно сказать машинально. Извела на него почти треть из тех крох энергии, что мне удалось скопить. Забыла, опьяненная свободой, что это нижний мир. Силу приходится цедить по капле; нет тут тех бурных, неудержимых потоков энергии, к которым я привыкла. Душный, затхлый мирок, подобный мириадам таких же на дне Великой Сферы.
Нет, со всеми ими мне в моем нынешнем состоянии не справиться. Целые эоны минули с тех пор, когда горные хребты двигались по мановению моего пальца и небесный огонь пожирал целые континенты.
Сейчас же я не могу совладать даже с горсткой зверьков, среди которых нет ни одного Одаренного.
Да ещё и тело гулла-носителя, серьезно повреждённое, требовало постоянно вливать в него энергию — иначе оно просто умерло бы — и мои силы, и без того более чем малые, таяли на глазах.
Да, с гуллом мне не повезло. Но тут уж от меня ничего не зависило. Сущность гулла, потрясенная моим вторжением, трепетала от ужаса, забившись в самый дальний уголок вместилища.
Впрочем , с гуллом разберусь позже. Сейчас есть куда более насущные надобности.
Зверёк в красном одеянии, единственный из всех не в черном и с толстой золотой цепью на бычьей шее — судя по всему вожак — вытащил явно некое оружие, судя по ещё большому испугу (хотя казалось бы — куда уж больше?) моего гулла.
Впрочем, зверьки тоже были испуганы. Мной. Но, тем не менее, со всей возможной твердостью пытались защититься. Но они не знали, насколько я сейчас слаба.
Что они мне, некогда в мгновение ока
повергавшей в прах целые воинства?
В нынешнем же состоянии приходилось изворачиваться.
Взять под контроль вожака не представляло труда. Его сущность оказалась ничтожной, грязной и слабой и не смогла оказать никакого сопротивления моим ментальным «щупальцам», которыми я шарила в его черепе. Долго, правда, удержать его под своей властью мне не хватило бы сейчас силы, но этого и не требовалось.
Он обратил оружие против своих же подельников. Я ощутила его ужас и неприятие, когда его тело не смогло повиноваться ему...
Раздался грохот. И ещё один, и ещё! Оружие оказалось примитивным. Просто кусочки металла, разгоняемые силой небольших взрывов. Они не несли даже заклятий. Но того и не требовалось. «Пистолет», «волына», «ствол» — почерпнула я названия из памяти моего гулла. Грубое, но достаточное грозное средство причинения смерти.
Убив всех своих подельников, явно не ожидавших такого, а потому и не предпринявших ни малейших попыток к сопротивлению, главарь оборотил «волыну» к себе.
На этот раз он сильнее сопротивлялся моему ментальному контролю. Видно, свою жизнь он ценил неизмеримо выше. Я чуть поднажала, и, растрачивая драгоценные капли силы, сломила его отпор.
Теперь, когда они все были мертвы, я испытала сожаление. Если бы возможно было убить их правильно, они могли послужить источником энергии. Но увы. Сейчас я была лишена такой возможности.
Впрочем, нет. Один все ещё жив, хоть и при смерти.
Я присела на корточки и подобрала валявшееся рядом короткое лезвие.
Ритуальное мучительство требует определенного времени и обстоятельности. Жертва должна все осозновать. Жертва должна познать боль и должна познать страх. Сейчас бы я начала, пожалуй, с тестикул раненого. Но... Нет времени.
Потрясенный произошедшим, мой гулл буквально вопил всей своей сущностью, о том, что отсюда пора убираться. И в этом был резон. Поэтому я просто перерезала горло жертве, чувствуя как меня наполняет слабый ручеек силы. Мало, почти совсем ничего...

Вечерело. Моросил унылый мелкий дождь. Кровь смешивалась с каплями дождя на лице. Мирка, едва держась на ногах и шатаясь как пьяная, в разорванной, измазанной грязью и кровью одежде, шла, провожаемая удивлёнными взглядами редких прохожих, узкими улочками мимо одноэтажных длинных бараков, где ютились семьи железнодорожных рабочих.
Район железнодорожной больницы, которые местные называли «концом географии», был районом неспокойным и криминогенным. Промышляли тут полууголовные элементы; обретались бомжи, алкоголики и наркоманы, имеющие непосредственно к железной дороге весьма отдаленное отношение.

Нищета, тоска и безнадёга давно и надёжно поселилась тут.

Вечерами на «географии» , после трудового дня, работяги собиралась в многочисленных «наливайках» и «тошниловках», атмосфера которых была пропитана вонью копчёной селёдки, перегаром и табачным дымом, что бы под льющийся из хриплого транзистора блатняк, дерябнуть отвратительной водки, запивая ее разбавленным пивом, и перетереть «за жисть». Ближе к полуночи сюда же постепенно стекалась окрестная шпана, грошевые проститутки и даже залетные блатные. Обычным явлением в этих заведениях было «покурить травки» и «подраться с понтом». Вечер обычно заканчивался «веником» местной крышующей бригады, после которого пьяньчуг-драчунов выбрасывали на улицу.
Доходило иной раз и до понажевщины и до мокрухи, но это, правда, редко...

Мирка миновала железнодорожные пути и вышла к забору из грязных бетонных блоков. Один из блоков отсутствовал, что служило своеобразными воротами.

За забором тянулись все такие же обшарпанные бараки, множество ларьков, торговавших сигаретами, жвачками и спиртным. Девушка прошла пустырь, заваленный всяческим мусором, миновала забегаловку с вывеской «Шанс». Отсюда Мирке уже было недалеко до дома.

Мирка, как ни странно, после такого жестокого избиения не ощущала боли. Ну почти.

Мирка словно очнулась от забытья. Она с трудом сейчас отличала сон от яви; ей могло бы показаться, что разговор с неведомой сущностью — Госпожой — засевшей в её голове был бредом воспалённого сознания, если бы девушка не ощущала ледяной комок чуждого присутствия в её разуме, который ни на секунду не давал забыть об «одержимости».

Мирка не понимала, сколько прошло времени. Была уже глубокая ночь. Большинство фонарей, освещавших аллеи, погасли, но некоторые все ещё рассеивали мрак. Парк опустел. Жуткий голод, вцепившись жестокими когтями, терзал нутро. Волнами подкатывала тошнота; кружилась голова. Мирка дрожала от холода в своей легкой курточке «из шкуры молодого дермантина». Девушке вдруг страшно захотелось вернуться домой, забиться под одеяло и поспать хоть бы часик. Она с сожалением отбросила эту мысль.

Мирка на миг закрыла глаза и собралась с духом. Присутствие Госпожи странным образом оказывало на нее успокаивающее действие, словно от сущности исходила некая сила, предававшая уверенности.

Мирка достала из полупустой пачки сигарету, закурила. Недолго затягивалась вонючим дымом дешёвого табака, затем решительно отшвырнула окурок. Подняла воротник курточки и пошла вперед, ступая как можно быстрее и стараясь не шуметь.

В парке ночами по-настоящему опасно. Влегкую можно нарваться на гопоту, обирающую пьяных, что частенько вырубались прямо на скамейках. Мирка и сама зачастую промышляла подобным занятием, когда в одиночку, когда пробившись к какой-нибудь мелкой шайке. Конечно, жирный куш попадался нечасто, все больше, мелочевка, но иногда можно было прибрать к рукам мобилу или золотую «гайку»...

Мирка не понаслышке знала нравы, что царили среди занимавшихся этим «бизнесом» гопарей. Такие конечно бы не применули походя ограбить и изнасиловать одинокую девушку, попадись она им на пути в темных аллеях.

А если совсем уж не повезет, то можно встретить здесь и кое-кого похуже... Нет, об этом думать совсем не хотелось.

Опять же, случались и патрули, и ещё не известно, на кого хуже нарваться — местных гопников или блюстителей порядка. Правда, легавые в парк ночью совались крайне редко — видать, как-то не очень уважали ночной воздух...

Но пока все вокруг было спокойно.

Сущность вела себя тихо, затаясь, и не вмешивалась, очевидно, решив пока предоставить Мирке возможность действовать самостоятельно. При этом девушка смутно ощущала, что сущность что-то задумала. Нечто такое, что ей, Мирке, совсем-совсем не понравится. Девушка осмелилась попытаться даже перехватить невидимое щупальце и ощутить мысли Госпожи. Но, разумеется, ничего не вышло. Впрочем, никакого наказания за такое самовольство тоже не воспоследовало. Мирка лишь ощутила холодно-ехидную усмешку. И больше ничего. Госпожа выжидала, затаившись ледяным комком глубоко в сознании Мирки и втянув все свои «ментальные отростки»...

Сперва зверек остался без глаз и языка. Я работала осторожно, что бы преждевременно не убить жертву. И не запачкаться в крови. Затем я занялась его половым органом.

Я ощущала ужас и отвращение моего гулла. Её сознание буквально билось в истерике, а тело едва ли не выворачивалось наизнанку в рвотных позывах и даже мое внушение помогало плохо. Однако сила уже вливалась в меня не слишком сильным, но стабильным ручейком. Я усилила давление, загнав сущность носительницы вглубь.

Потрошила я жертву долго и со вкусом. Иногда даже подпитывая пытаемого силой, что бы он не умер преждевременно от потери крови. Благо, сейчас я могла себе это позволить.

Когда я, обливаясь потом, поглотила остатки силы до последней капли, то с трудом сумела подняться на подгибающиеся от напряжения ноги. Силы было, конечно, слишком мало, но впервые с момента появления в этом мире я не чувствовала её острого недостатка. На некоторое время должно было хватить.

Но оставалось ещё кое-что. Этому телу нужна была пища. Мою носительницу изнурял голод. Мяса теперь было в достатке. Плоть и кровь жертвы насытит наше общее с гуллом тело. Однако ужас гулла перед моим намерением и отвращение от перспективы употребить в пищу плоть одного из себеподобных были столь велики, что её сознание вырвалось из закутка, в который я его загнала и почти вернуло себе контроль. Эмоции носительницы были столь сильны, что буквально оглушили меня...

***
Мирку изгибало в жестоких приступах рвоты. Желудок разрывало болью, из глаз лились слезы. Она блевала, задыхаясь и кашляя, пыталась перевести дыхание, и вновь блевала.
— Нет... моя Госпожа, — прохрипела девушка наконец. — Жратву можно достать.... Просто купить... У меня сейчас дохрена бабок... Умоляю ...

Она ощутила неудовольствие Госпожи. Сущности хотелось свежей крови и ещё трепещущей плоти. Однако, нехотя, но все же она уступила.

Машина остановилась у подъезда.
Занна молча сунула таксисту деньги и выбралась из уютных объятий салона в промозглую предрассветную слякоть. Девушка захлопнула за собой дверцу автомобиля, зябко поёжилась, поднимая воротник модного демисезонного пальто. Под утро зарядил мокрый снег с дождем. Глаза слипались; за ночь она вымоталась и страшно хотела спать…
Худощавый паренёк в приличном, но замызганном грязью светлом плаще, сгорбившись, опирался рукой о ствол дерева в палисаднике у подъезда. Что-то в его позе было болезненно-неестественное.
– Эй, мальчик, тебе хреново? - неожиданно для себя окликнула его Занна.
Тот не ответил.
– Эй! Я с тобой разговариваю! – повторила Занна, несколько раздраженным тоном. – Бухой ты, что ли?
Парень на бомжару явно не походил – плащ новый и недешевый, модная клетчатая кепка, очки в молодежном стиле. Но и не из братвы, это точно – на этих у Занны было чутье. Скорее, студент из обеспеченной интеллегентской семьи. На вид лет девятнадцать-двадцать. Длинные волосы. О, это ее слабость – молодые интеллигентного вида мальчики с длинными волосами!
Секунду Занна поколебалась. Хотелось поскорее подняться в свою маленькую, но уютную квартирку, выпить горячего чаю и завалиться спать на весь день.
Но, тем не менее, её так и тянуло подойти к парню...
В сумочке запиликал мобильник. Девушка вынула «трубу» откинула крышечку флипа. Звонил Вакка.
– Ты дома? Всё в ажуре?
– Нормас, – коротко ответила Занна.
– Ну и зашибись. Отдыхай пока. Бабки к вечеру подвезу. Ты неплохо отработала, – сально усмехнулся Вакка. – Пацаны довольны. Если что, будут на постоянке.
– Ну и ладушки, – подавила зевок девушка. – Я спать. Покеда.
Занна ткнула изящным пальчиком в кнопку отбоя, снова спрятала телефон в сумочку и шагнула к пареньку.
– Ты как? Эй!

Парень поднял глаза и взглянул на неё. Было в этом взгляде что-то... Занна ощутила вдруг волну возбуждения внизу живота, хотя секса сегодняшней ночью у нее было более чем в избытке.
— Ты в норме, спрашиваю? Может неотложку вызвать?
— Я... Со мной что-то случилось... — тихо пробормотал он. — Я не помню...Плохо помню... Голова болит ...
Запаха спиртного Занна не ощущала. В принципе, он мог быть под наркотой, но девушка почему-то была уверена, что это не так. Чутье подсказывало ей, что с человеком действительно что-то случилось.
Парнишка смотрел на нее так растерянно и доверчиво... Она готова была на край света!
Занна стяхнула странное наваждение и решительно взяла его за руку и потянула за собой.
— Идём.
Парень, не сопротивляясь, безвольно поплелся за ней.
Занна жила на последнем этаже типовой девятиэтажки. Дребезжащий лифт начал подниматься. Тут девушка внимательнее рассмотрела незнакомца.
Большие голубые глаза паренька с длинными, почти женскими, ресницами окончательно её покорили.
Занна даже подумала, а не голубой ли он часом. Слишком уж изящным, и каким-то даже женственным казался парень.
— Звать-то тебя как, мальчик?
Незнакомец нахмурился, словно вспоминая. Затем покачал головой.
— Не помню...
Девушка лишь покачала головой.
— Крепко ж тебя приложило...Знать бы ещё чем.
— А меня Занна зовут, — спохватилась девушка. — Ничего, сейчас приведу тебя в норму.
Двери лифта открылись и они вышли на площадку последнего этажа, с облупленной краской на стенах.
Она почему-то нисколько не парилась, что ведёт к себе в квартиру совершенно незнакомого человека. Стоило лишь только взглянуть на парнишку, как она ощущала необычайное спокойствие. Занна даже не задумывалась над странностью ситуации.
Девушка отперла обтянутую старым дермантином дверь и подтолкнула парня в прихожую. Щёлкнула выключателем. Помогла парню снять плащ. Повесила свое пальто на крючок,стянула сапожки на высоких шпильках
— Проходи на кухню. Я сейчас.
Занна проскользнула в ванную. Ключи от двери все же забрала с собой. Если бы неожиданный гость решил прихватить чего-нибудь и ускользнуть, его ждало разочарование.

Когда через несколько минут девушка, довольная и распаренная после горячего душа, смывшего всю грязь и усталость минувшей ночи, кутаясь в пушистый розовый халат, вошла на кухню, гость сидел не шевелясь с отрешенным взглядом.

Занна вынула из холодильника початую бутылку дорогой водки, взяла стопки. Присела к столу.
— Выпьешь?
Не дождавшись ответа, до краев наполнила стопки.
— Я есть хочу, — вдруг сказал парень.
— Ладно, сейчас...
Занна вновь полезла в холодильник. Нарезала на тарелку сыра, колбасы.
Парень жадно накинулся на еду, поспешно засовывая ее в рот и глотая, почти не жуя.
Девушка только покачала головой.
— А на вид интеллегентный мальчик. Что ж мне с тобой делать, горюшко?
Она хлопнула стопку водки.
Парень вдруг уставился в неё странным взглядом, и Занна ощутила как ее сердце сжимается от непонятного страха.
— Мне надо найти одного... человека, — сказал парень. — Ты мне поможешь.
Это был не вопрос, это был приказ.
Занна ощутила странное оцепенение. Глаза парня — холодные, равнодушные — словно гипнотизировали её, подавляя волю.
— Да. Я сделаю, что скажешь, — ей хотелось подчиняться ему, не рассуждая и не размышляя.
Парень не обратил на неё никакого внимания.
— Я её чувствую. Она поблизости. Это как яркий свет во тьме, где-то недалеко. Она пытается вернуть свою силу. Горе вам, обитатели нижнего мира.
От этих слов леденящий ужас пробирал до костей. Его бесцветный голос звучал словно похоронный марш.
Занна ощутила, как волосы шевелятся на голове от ужаса и холодный пот струится по спине. Чем-то демоническом веяло от гостя.
Дрожащей рукой девушка вновь наполнила свою стопку. Залпом выпила.
Парень отвел взгляд и наваждение расстаяло, оставив мерзкое послевкусие липкого страха.
— Кто ты такой, мать твою? — дрожащим голосом пролепетала Занна.
Гость холодно усмехнулся.
— Ты не поймёшь, примитивное существо. Да и не надо тебе этого знать. Понимание не важно. Важно лишь подчинение. Раздевайся.
Девушка распустила поясок и скинула халат, оставшись совершенно обнаженной.
Гость встал со стула, рывком поднял Занну на ноги, толкнул животом на стол.
— Это будет забавно, — он расстегул ремень и спустил джинсы.
Его руки вцепились в бедра девушки.
Она лишь вскрикнула, когда он грубо вошёл в неё.
Занна не посмела возражать, а просто закрыла глаза. Он задвигался внутри её, грубо, жёстко и сильно.
Девушка застонала, вцепившись руками в стол и содорагаясь всем телом от мощных толчков. Ее тело изогнулись от необычайного наслаждения.
И тут она вдруг ощутила, как нечто проникает в её сознание леденящим щупальцем, насилующим ее разум так же грубо, как член парня насиловал её плоть. А затем, словно что-то взорвалось у нее в голове...
И больше она уже не могла думать, потому что перед её глазами закрутился вихрь мучительных видений.
Странные существа, уродливые карлики, покрытые мелкой чешуей, обступили ее. Их узловатые корявые пальцы с короткими коготками и невероятно длинные, острые языки теребили ее обнаженное тело, растянутое на каменной плите, среди густого дремучего леса.
Тело Занны пронизывали одновременно и боль и сладостный трепет.
Наконец, огромные и толстые члены карликов, увенчанные чем-то вроде пучка коротких щупалец, стали пороникать во все её дырочки. Уродцы насиловали ее и по очереди, и одновременно. Острое, непереносимо-болезненное наслаждение захлестнуло девушку.
Занна захлебывалась своим криком.
А потом она услышала тихий повелительный голос, который приказывал, приказывал, приказывал...
Затем всё кончилось. Она вновь была на своей кухне, распластанная на столе. Сперма парня, смешанная с ее собственными соками, вытекала из вагины, а сам гость, уже вышедший из неё глядел на девушку с лёгким отвращением и холодным любопытством. В этом взгляде сквозило что-то нечеловеческое.
— Я твоя, — пролепетала Занна, едва шевеля языком. — Я твоя. Делай со мной что захочешь...

Тело Мирки изгибалось от сильнейшего, продолжительного оргазма. Никогда ничего подобного девушка в своей жизни не испытывала, ни с мужчинами, ни с женщинами, ни при самоудовлетворении.
Вцепившись в подушку Мирка, извивалась в оргазмических судорогах, кричала в голос, не в силах выдержать острого наслаждения.
Потом все закончилась, и она лежала, задыхаясь, вся в поту, на старой расшатанной кровати в грязном номере дешёвой гостиницы.
Госпожа подарила ей необычайное наслаждение, каким-то образом воздействовав на нервную систему. Это было поощрение.
На грязном, залитом коровью полу бесформенными грудами
мяса лежали два распотрошенных трупа — давешние «черные», снявшие Мирку пару часов назад в ночном баре, куда она зашла поесть, что бы хоть немного унять терзающий ее желудок острый голод, похоже, становившийся ее вечным спутником. Предвкушавшие веселую ночь с молоденькой разбитной девицей, «черные» были сильнейшим образом удивлены, что у девицы на них оказались свои собственные планы, идущие категорически в разрез с их планами на нее. Это стало крайне неприятным сюрпризом для горячих южных мужчин.
Госпожа получила, что хотела, и вознаградила Мирку фантастическим оргазмом. Поощрение за правильное поведение. Она дрессировала её, как ручного зверька.
Сам ритуал Мирка в этот раз перенесла несколько легче. Конечно, она опять проблевалась, когда снова ставшее неподконтрольным ей тело, занялось потрошением парализованных и онемевших «черных». Но все равно было легче. Девушка даже ощутила отголосок вливающейся силы. И это было в некоторой степени приятно. А потом Госпожа подарила ей высшее, неземное наслаждение. Мирка поймала себя на мысли, что готова теперь убивать снова и снова, лишь бы только получить очередную «дозу» этого, ни с чем не сравнимого блаженства.
Госпожа была очень довольна и буквально мурлыкала в сознании Мирки, стянувшись в ледяной комок и «переваривая» свежепоглащенную силу.
Близился рассвет.
Мирка села на кровати, откинула лица мокрые, спутанные волосы и затянулась сигаретой, поражаясь сама себе; тому, как она может оставаться столь спокойной в забрызганном кровью номере, рядом с двумя изуродованными трупами.
— Надо н***й рвать отсюда когти, Госпожа, — сказала девушка, — Пока меня тут не спалили с этими, блин, жмуриками.
Ментальное «щупальце» вяло зашевелилось в сознании девушки.
«Найди надёжное убежище».
— Мы не должны убивать там, где живём, Госпожа. У нас это стремно. Мы с тобой творим, н***й, беспредел. Если будем так дальше продолжать, легавые быстро повяжут. Если братва раньше не доберется...
Госпожа презрительно хмыкнула в сознании девушки, но Мирка все же ощутила некоторою неуверенность сущности.

***

Однако, звереныш, похоже, права. Надо действовать все-таки осторожнее. Силы из мучений трёх жертв я получила немало. Но этого явно недостаточно, что б выступать в одиночку против всего этого мира. Подобная самоуверенность в прошлом и стала причиной моего падения. А ведь тогда я была неизмеримо сильнее! И была уверена, что знаю, как добиться своего. А сейчас же, увы — я всего лишь на самой первой ступени нового восхождения. Сколько же раз мне приходилось рисковать всем! Сколько раз! Я поставила на кон все, и — проиграла. Теперь же я буду осторожней. Надо затаиться и действовать исподволь, продумывая каждый шаг. Гуллу, похоже, можно доверять. С осторожностью, с оглядкой, конечно. Она для меня открытая книга, и я с лёгкостью читаю в ее сознании. Ни одна мысль о предательстве ни разу не посетила её. Да и какой у нее выбор? Судьба носительницы неразрывно связана со мной, и звереныш это понимает. К тому же и привязка посредством стимуляции ее нервной системы сработала даже лучше, чем я ожидала. Теперь она готова на все, лишь бы снова получить свою награду. Похоже, я избрала верную тактику в отношении гулла. Конечно, хотелось подкрепиться плотью и кровью жертв. Еда, которой звереныш поспешно набила желудок в каком-то местном заведении, том самом, где мы отыскали новые жертвы, была безвкусной, «мертвой». Ее хватало на восстановление ресурсов тела — и ладно. Но каково же было бы наслаждение поглотить плоть ещё живой жертвы! А свежая кровь — это вообще концентрированная энергия. Очень жаль, когда она проливается впустую. Но гулл отчаянно сопротивлялась всем моим попыткам, приходя в неописуемый ужас от одной мысли о том, что бы отведать плоти и крови своих соплеменников. Перегибать же, полностью ломая и подавляя ее волю, я не стала, опасаясь разрушить все мои успехи в приручении звереныша.
...Это было подобно вспышке молнии в ночи. Что-то внезапно, словно раскат грома среди ясного неба, пронизало оболочку этого мира, всколыхнув поле сил. Нечто могущественное, природою своею сродни мне. Оно сияло, как факел во тьме.
В первые мгновения я испугалась. Слишком быстро меня нашли!
Пришелец очень, очень близко и, несомненно, чувствует мое присутствие, как и я его. Но он не в лучшем положении, нежели я. Один, и в нижнем мире он будет испытывать те же проблемы с недостатком силы. Уничтожить его я, пожалуй, смогу.
Однако, надо действовать без промедления.

***
Холоднее раннее утро. Город просыпался. Мирка, подгоняемая холодом и страхом, шла, ускоряя шаги, по невзрачным, похожим друг на друга улицам под дождем, перемешанным с мелкой снежной крупой.
Она ощущала беспокойство и неуверенность Госпожи и это пугало. Сущность снова полностью отпустила контроль и затаилась, лишь иногда высовывая свои «ментальные отростки» и изучая обстановку.

После ночного ритуала в гостиничном номере Мирка обогатилась почти на десять кусков «зелени». Покойникам они ведь все равно уже не нужны, верно? У одного из «чёрных» Мирка позаимствовала волыну. Брать оружие она поначалу не хотела, но Госпожа заставила, не обратив внимания на миркины доводы, что ствол, скорее всего, «палёный», обращаться с ним она все равно не очень-то и умеет, и вообще разгуливать с пистолетом по улицам стрёмно — легавые повяжут, а крыши-то нет. Мирка сначала пыталась пристроить под курточку плечевую кобуру, изъятую у бывшего хозяина ствола, но кобура паливно выпирала, к тому же с непривычки крайне мешала девушке, и Мирка, в конце концов, попросту засунула трофейный пистолет на самое дно своей спортивной сумки.

Заперев дверь в номер, Мика поспешно спустилась по лестнице, быстро прошмыгнула мимо дремавший за регистрационной стойкой дежурной, и вышла в холодный, промозглый рассвет. Ключ от номера девушка выкинула в мусорный бак в двух кварталах от гостиницы, предварительно протерев платком.
Мирка курила на ходу и размышляла. Что-то встревожило Госпожу и эта тревога передавалась девушке. Мирка чувствовала, что ситуация изменилась, и что помимо обычных, хорошо знакомых и понятных опасностей, теперь возникла и иная угроза — «потусторонняя», «мистическая», заставившая беспокоится даже сущность. А то, что напрягает Госпожу, тем более несёт угрозу и Мирке.
Сущность, как заметила девушка, пренебрежительно относилась к опасностям реального мира. Было ли это от высокомерия и самоуверенности, либо от слабого знания Госпожой нового для нее мира, Мирка не знала. Но факт оставался фактом. Госпожа полагала, что может справиться с любой угрозой. И вот появляется нечто, что заставило сущность беспокоиться. Мирка сделала вывод, что это «нечто» не связанно с реальным миром. Это что-то из тех иных планов бытия, откуда явилась Госпожа. И осознание этого факта пугало Мирку до холодного пота и дрожи в коленках. Сможет ли сущность противостоять этой неизвестной угрозе?
Госпожа молчала, хотя, несомненно, слышала мысли своей носительницы. Но никак не реагировала. И это вселяло в Мирку ещё больший страх.
Тем не менее, следовало позаботится и о насущных проблемах. Не получая инструкций от Госпожи, Мирка решила действовать на свое усмотрение, надеясь уловить одобрение сущности.

***

Парикмахерская была шикарной. Огромные зеркала в резных позолоченных рамах. Мраморный пол. Изящные колонны были увиты зеленью. Все это выглядело настолько нереально, что Мирка оторопела. Но тут же она напомнила себе, что теперь у нее есть деньги, и вся эта красота к ее услугам.
Легавые и братки ищут длинноволосую блондинку. Что ж, теперь она стала брюнеткой с короткой модной стрижкой.
Мирка недоверчиво посмотрела на себя в зеркало и подмигнула своему отражению.
Когда она уже вставала из кресла, Госпожа неожиданно перехватила контроль. Мирка слегка коснулась руки парикмахерши, взглянула ей в глаза и спокойно произнесла:
— Вы меня не видели.
Парикмахерша побледнела и глядя сквозь Мирку пустыми, остекленевшими глазами, послушно повторила мертвым голосом, словно в трансе.
— Я вас не видела ...
Выйдя из парикмахерской, Мирка остановившись перед витриной магазина одежды, разглядывая многочисленные манекены, за стеклом витрины.
Через вращающиеся двери Мирка вошла в просторный зал магазина.
Спрятала свою сумку в камеру хранения и пошла между длинными рядами вешалок с одеждой и стеллажей, вертя головой по сторонам. Глаза разбегались.
К ней подскочил вертлявый парень с бейджиком на темном костюме.
— У нас дорогой магазин, — многозначительно, но словно межу прочим, заметил молодой человек, украдкой разглядывая пышный бюст покупательницы в глубоком вырезе облегающей майки под расстёгнутой дерматиновой курткой.
Мирка усмехнулась и как бы невзначай продемонстрировала предусмотрительно зажатую между пальцами сотенную купюру.
Парень дежурно заулыбался, сколь широко, столь и фальшиво.
— Вам что-нибудь посоветовать?
— Нет, — отрезала Мирка, и с независимым видом проследовала дальше.
Парень шел за ней на некотором расстоянии. Мурка спиной чувствовала его подозрительный взгляд.
Выбор занял довольно много времени.
Наконец, Мирка остановилась на бордовом вязанном платье, очень коротком; красном приталенном плащике; и сапогах-ботфортах с отворотами выше колен.
В отделе женского белья она взяла дорогущий комплект с жемчужно-розовым отливом и красные латексные чулки со шнуровками.
Зашла в примерочную. Повертелась, с восторгом разглядывая себя в зеркало. Одернула на груди платье, поправила плащик. С сожалением переоделась в свое и вышла из-за занавески.
— Упакуйте, — небрежно бросила она ожидавшему ее возле кабинки парню и пошла к кассе.
Напоследок окинув взглядом стеллажи, взяла огромные солнцезащитные очки с дымчатыми стеклами.
Кассирша смерила ее взглядом.
— Девятьсот двадцать.
Мирка извлекла из внутреннего кармана куртки пригоршню мятых купюр, отсчитала десять сотенных. Сказала высокомерно:
— Сдачи не надо.
Парень-консультант протянул ей фирменный пакет магазина с купленными шмотками.
— Благодарю за покупку, приходите к нам ещё ...
В салоне сотовой связи по соседству с магазином, Мирка купила сим-карту и вставила ее в мобилу, отобранную у первой жертвы в парке.
Сейчас следовало решить проблемы с убежищем и новым паспортом.
Порывшись в своей сумке, извлекла блокнотик, нашла в нем нужный номер.
— Чапа? Привет. Это Мирка. Помнишь, туса у тебя на хате? Меня Лека тогда пригласила. Ты давал мне свой номер... Вспомнил?.. Где тебя найти? Ага, в универе... Я подъеду? Я сегодня свободна и захотелось тебя увидеть. Я же обещала...
Мирка надавила на кнопку отбоя и сунула мобильник в сумку.
Оглядевшись по сторонам, она тормознула проезжавшее мимо такси и велела ехать к университету.

***

Парикмахерская была шикарной. Огромные зеркала в резных позолоченных рамах. Мраморный пол. Изящные колонны были увиты зеленью. Все это выглядело настолько нереально, что Мирка оторопела. Но тут же она напомнила себе, что теперь у нее есть деньги, и вся эта красота к ее услугам.
Легавые и братки ищут длинноволосую блондинку. Что ж, теперь она стала брюнеткой с короткой модной стрижкой.
Мирка недоверчиво посмотрела на себя в зеркало и подмигнула своему отражению.
Когда она уже вставала из кресла, Госпожа неожиданно перехватила контроль. Мирка слегка коснулась руки парикмахерши, взглянула ей в глаза и спокойно произнесла:
— Вы меня не видели.
Парикмахерша побледнела и глядя сквозь Мирку пустыми, остекленевшими глазами, послушно повторила мертвым голосом, словно в трансе.
— Я вас не видела ...
Выйдя из парикмахерской, Мирка остановившись перед витриной магазина одежды, разглядывая многочисленные манекены, за стеклом витрины.
Через вращающиеся двери Мирка вошла в просторный зал магазина.
Спрятала свою сумку в камеру хранения и пошла между длинными рядами вешалок с одеждой и стеллажей, вертя головой по сторонам. Глаза разбегались.
К ней подскочил вертлявый парень с бейджиком на темном костюме.
— У нас дорогой магазин, — многозначительно, но словно межу прочим, заметил молодой человек, украдкой разглядывая пышный бюст покупательницы в глубоком вырезе облегающей майки под расстёгнутой дерматиновой курткой.
Мирка усмехнулась и как бы невзначай продемонстрировала предусмотрительно зажатую между пальцами сотенную купюру.
Парень дежурно заулыбался, сколь широко, столь и фальшиво.
— Вам что-нибудь посоветовать?
— Нет, — отрезала Мирка, и с независимым видом проследовала дальше.
Парень шел за ней на некотором расстоянии. Мурка спиной чувствовала его подозрительный взгляд.
Выбор занял довольно много времени.
Наконец, Мирка остановилась на бордовом вязанном платье, очень коротком; красном приталенном плащике; и сапогах-ботфортах с отворотами выше колен.
В отделе женского белья она взяла дорогущий комплект с жемчужно-розовым отливом и красные латексные чулки со шнуровками.
Зашла в примерочную. Повертелась, с восторгом разглядывая себя в зеркало. Одернула на груди платье, поправила плащик. С сожалением переоделась в свое и вышла из-за занавески.
— Упакуйте, — небрежно бросила она ожидавшему ее возле кабинки парню и пошла к кассе.
Напоследок окинув взглядом стеллажи, взяла огромные солнцезащитные очки с дымчатыми стеклами.
Кассирша смерила ее взглядом.
— Девятьсот двадцать.
Мирка извлекла из внутреннего кармана куртки пригоршню мятых купюр, отсчитала десять сотенных. Сказала высокомерно:
— Сдачи не надо.
Парень-консультант протянул ей фирменный пакет магазина с купленными шмотками.
— Благодарю за покупку, приходите к нам ещё ...
В салоне сотовой связи по соседству с магазином, Мирка купила сим-карту и вставила ее в мобилу, отобранную у первой жертвы в парке.
Сейчас следовало решить проблемы с убежищем и новым паспортом.
Порывшись в своей сумке, извлекла блокнотик, нашла в нем нужный номер.
— Чапа? Привет. Это Мирка. Помнишь, туса у тебя на хате? Меня Лека тогда пригласила. Ты давал мне свой номер... Вспомнил?.. Где тебя найти? Ага, в универе... Я подъеду? Я сегодня свободна и захотелось тебя увидеть. Я же обещала...
Мирка надавила на кнопку отбоя и сунула мобильник в сумку.
Оглядевшись по сторонам, она тормознула проезжавшее мимо такси и велела ехать к университету.