Конкурсные работы
№1.
Владлен смотрел на своё сердце. Оба они лежали на асфальте и оба продолжали жить. Сердце раздувалось, зелёное от жил - поющая жаба. Из груди Владлена ей помог выпрыгнуть белый кроссовер - раскрыл тело, как гороховый стручок. Прохожие и проезжающие оборачивались, снимали, кто-то смеялся, всё у них на ходу, мимо. Им не нужен Данко. Красные провода тянулись из Владлена; только красные, перережешь - взрыв. Потому, наверное, перерезать их не хотели. Значит сердце, подсоединённое, продолжит стучать, избивать себя об острый асфальт, питая мысли кровью; мысли более болезненные, оглушающие сильнее, чем сломанные кости. И оно же единственное, кто спасёт его - когда выдавит кровь до конца... когда?
_______________________________________________________________________
№2.
Вася допил чай, борясь с похмельем.
За окном снег уже заметал очищенные от листьев улицы: поганый конец октября, поганая зима впереди. От образов чёрного снега, превратившегося в мерзопакостную слякоть под ногами, Вася поежился и хотел было поставить кружку на стол, как услышал стук.
Он удивленно посмотрел на входную дверь — казалось звук раздаётся не с той стороны. Снова раздался стук — не слишком громкий, но навязчивый. Вася подошёл к окну, но ничего особенно не увидел: машины не ездили, людей не было, никакие голуби не стучали в окно.
И только, когда стук снова прозвучал, Вася осознал, что он доносится из кружки, все ещё находящейся в его руке. Вася присмотрелся ко дну и обнаружил маленькую дверцу — хотя и выглядело это максимально глупо, Вася потянул за микроскопическую ручку. На пороге стоял синий человечек с большими ушами как у Чебурашки, человечек начал говорить: «В двух тыща двадцать втором цены на продукты вырастут на пятьдесят процентов, локдаун не закончится вплоть до двадцать четвертого, налог вырастет до тридцати процентов, а пенсионный возраст…»
Б*ть, — вскрикнул Вася и разбил кружку вдребезги.
________________________________________________________________________
№3.
Стук
Был путь не близкий, ехал я с Запада в Румынию, и лишь стук колёс о рельсы прерывал тишину. Вагон почти пустой, но была там девушка необыкновенной красоты, цыганка, которая даже моё чёрствое сердце пробудить была способна. Сидели мы по-соседству, нас отделял лишь коридор, но подойти к ней или даже просто остановить свой взгляд на ней было невыносимо. Сердце бешенно стучало; я влюбился, как малолетний: непринужденно, с первого взгляда.
Мы ехали почти без остановок, ведь это был, скажем так, не самый популярный маршрут, да и билеты на него стоили подозрительно дорого: дороже, чем добраться до Румынии на дерижабле. Возвращаюсь домой: на свою Родину, к своему винограднику, к тишине и спокойствию, бросая свою прежнюю жизнь, полную мечты о счастливой жизни певца и музыканта..
Я снова глянул в сторону той девицы и был ошарашен: она смотрела, будто сквозь меня, и была бледна от ужаса, не в состоянии даже вскрикнуть! Я окаменел и не смог обернуться - так поразила меня реакция цыганки на то, что было за мной, за окном, хотя мы ехали на максимальной скорости и ничего хорошего это значить не могло. В окно кто-то постучался..
__________________________________________________________________________
№4.
Температура
Зашла в поликлинику и не поверила глазам - никого! Села возле нужного мне врача, то есть у двери, а она, дверь, приоткрыта, ну, думаю, это судьба - сяду внутри кабинета, чтобы точно никто вперед не пролез, мало ли. Зашла, включила освещение, а то за окнами темень, я так рано приперлась, что опередила не только солнце, но даже пенсионеров!
Сижу в телефоне, убиваю время, а оно меня, вдруг стук в дверь, я сразу крикнула:
- Не заперто!
Опять постучали, уже гораздо настойчивее и как-будто даже поскреблись, а потом началось вторжение: дверь заходила ходуном и я почувствовала себя одиноким юным воином перед хлипкими воротами, за которыми бушевала орда, люто ненавидящих меня, врагов.
И когда дверь распахнулась, я чуть не уронила на пол свой три тысяча триста десятый Кирпич: такие злобные и страшные существа ломились в кабинет! Из кошмарной толпы в авангард пробилась тощая карга без волос и без кожи, - настолько плотны ряды жаждущих попасть на прием, что протиснуться сквозь них ей удалось не без потерь, - она, хватаясь когтями за дверной проем, вырывалась из цепких рук, но сплоченная сила больных оказалась колоссальной и ее начало затягивать обратно в толпу. Тут монстриха как заверещит:
- Мне только спросить!!!
И я проснулась, вся в поту и горячая аки трубы в котельной.
__________________________________________________________________________
№5
Два крепких парня лет двадцати, два неразлучных друга настолько большие любители приключений, что сейчас стоят посреди комнаты, покрытой полумраком, жутко таинственного дома, стены которой пропитались сыростью и гнилью, прислушиваясь к странному стуку.
Стук доносится справа, из закрытой двери в стене, в проеме которой легким мерцанием пробивается лучик света.
От страха охватившего их нутро, они оба ссутулились и стали пятиться назад. Теперь им уже совсем не казалось хорошей идея посетить этот дом. Надо было поверить рассказам людей о страшных вещах, которые происходили в этом доме.
Люди побывавшие здесь слышали странный стук, а ещё рассказывали, что именно стук был вестником надвигающейся опасности и только неведомое везение уберегло этих людей от гибели.
Наступила очередь ребят пропасть в этом доме навсегда или постараться выжить.
Парням хотелось выжить, потому что хотелось жить! Но они молоды и чрезмерно любопытны, убежать - значить не узнать правду, идти вперёд, открыть дверь, заглянуть в неё и увидеть источник происхождения этого стука - значит получить шанс докопаться до истины!
Стук усиливается и волнами расходится по стенам, заставляя моих героев поторопиться и принять единственное решение из двух возможных…
___________________________________________________________________________
№6.
Галия добралась на попутках в лагерь беженцев только к утру. Ее путь составил тысячи километров, почти месяц она передвигалась только ночью, укрываясь в туннелях, как крыса, прячась от сканеров и прожекторов ищеек, стрекочущих над землей. Некогда симпатичная женщина превратилась в серое пятно: рыжие волосы спутались и смешались с грязью, лицо покрылось сажей и пылью, даже глаза потускнели, а парка порвалась, из разрезов торчали куски пуха, подошвы ботинков стёрлись до основания. Все для того, чтобы добраться до последнего оплота беженцев, так называемой оппозиции легитимному правительству.
Собирая информацию по частицам то тут, то там, встречая других беженцев, она продвигалась все ближе к самой мощной противоборствующей несправедливости силе — главному штабу, представляющему собой некогда заброшенный бункер.
⁃ Добро пожаловать в бункер-21, - поприветствовал широкоплечий мужчина с густой бородой, - чтобы пройти, нужно пройти пару рамок контроля.
⁃ Разумеется, - кивнула Галия и швырнула тяжелый рюкзак на бегущую ленту сканера, а сама ступила на траволатор, который повёз ее сначала сквозь металлоискатель, следом — тепловизор, после — мысле-сканер.
Галия пройдя тест, вошла в раскрывшийся перед ней проход, и перед ее взором открылся целый район древних девятиэтажек, которые словно были помещены в консервную банку. В то же мгновение с крыши бункера посыпалась грязь, пыль и земля, а следом раздался скорострельный стук, который заставил женщину улыбнуться. Началась суматоха, люди побежали в разные стороны, паникуя и крича, кто-то из них вооружался, но секретный агент ат-центра Усупова Галия понимала, что скоро «дятлы» продолбят дыры в оболочке бункера, сюда спустятся правительственные войска, и, вероятно, она даже застанет завершение ее миссии, до того как нано-маячки, запущенные в ее кровь, окончательно остановят сердце.
_________________________________________________________________________
№7.
Копатели накрыли гроб крышкой, один из них начал забивать наживленные ранее гвозди, второй поправлять верёвки в пазах на днище.
Родные и друзья тихо плакали об умершем. Их силы истощились за прошедшие две недели, когда они следили за медленно задыхающимся мужем, отцом, другом. В причину смерти записали пневмонию, но все прекрасно понимали реальный источник - ковид девятнадцать. Больницы переполнеды, коек и кислорода не хватает на всех.
И никто не уверен в том, что в следующий раз стук на кладбище не будет именно о них, никто не застрахован с этими бесконечными мутациями вируса.
Вогнав последний гвоздь в обитую тканью доску, молоток убрали, однако через пару секунд стук возобносился, более мощный и глухой. Гроб с каждым разом гудел всё громче, передавая вибрацию земле. Люди с выражением суеверного страха на лицах отступали всё дальше, даже привыкшие к виду мёртвых копатели. И кинулись прочь, визжа от ужаса, когда после чудовищного по силе удара крышка дёрнулась вверх, показав зубы-гвозди в щели и темноту за ней.
__________________________________________________________________________
№8.
Стоя у окна, я наблюдаю за капельками дождя, которые барабанят по стеклу и тоненькими струйками спускаются.
Я - влюблённая дура, которая не теряет надежды! Ведь это совершенно нормально влюбиться в мужчину моей мечты, но как же ужасно и больно признать, что моя мечта - это вымысел!
В начале пути влюблённого человека, за красотой ухаживаний и переполнявшими его эмоциями, невозможно разглядеть правду. Более того, все то, что кажется немного неуместным, неправильным и непонятным принимаешь за попытки разрушить приобретенное счастье.
Чего же я ожидаю, сейчас когда знаю правду? Я обманываю себя надеждой и верой в то, что всему есть нормальные, человеческие объяснения!
Готова ли я услышать то, что безвозвратно разрушит мой мир? Готова ли я услышать правду?
Стук в дверь, я поворачиваюсь лицом к неизвестности, но не теряю надежды...
__________________________________________________________________________
№9.
Больше всего на свете я хотел, чтобы это прекратилось. Стук, похожий на удары тысячи молотов, разрывал барабанные перепонки, терзал артерии, наливал глаза кровью, душу страхом. Заставлял извиваться моё тело на полу. Хватит, хватит! Тишины, пожалуйста!. Тишины!
Я отдал бы всё, чтобы он никогда не прекращался. Но, кажется, это последний стук... Моего... Сердца...
__________________________________________________________________________
№10.
Один мальчик боялся стука из шкафа. Однажды он решил, что боится потому, что спит один, и привел девушку. Девушка никакого стука не заметила, зато соседи прекрасно, всё, всю ночь, даже на другой улице и за Юпитером, слышали. По заявлениям потерпевших, на которых сутки обрушивался потолок, трескались стены и кричали полы, это была третья мировая война с применением игрушек массового поражения морали, а не какой-то стук. Девушка, восхищенная отзывами девятиэтажной звукозаписывающей студии, ретировалась, а жуткий стук остался. Тогда мужчина выкинул давно не модный шкаф, доставшийся его прадеду через рукав с тузами, и купил новый, в два раза шире и с прозрачными дверями. На третью ночь стук вернулся с грохотом, с руганью и с ворохом грязных бумажек, на которых, как он сказал, номера банковских карт тех, кому он задолжал за время своего незапланированного вояжа: он был раздосадован работой городского автопарка, поражен жадностью таксистов и отсутствием у них песен с ежегодных ритуальных жертвоприношений, также ему пришлось три раза воспользоваться услугами полиции, один раз скорой помощью, и ни разу по своей воле. Весь в синяках и ссадинах стук, задрав голову, стоял на пороге квартиры и высказывал хозяину всё, что думал о нем, о свалках, бомжах и чиновниках, потом нагло протиснулся между ног, прошел в спальню и, не останавливаясь и не рассматривая новую мебель, распахнул дверцы шкафа и зарылся вглубь вещей. Хозяин ничего не сказал и, хоть он с детства мечтал избавиться от стука, сейчас ему стало неловко от своего поступка. Стук захрапел, потому мужчина на цыпочках прокрался до кровати, лег и, глядя на торчащие из вещей голые мозолистые пятки, задумался о шкафных шторах, о девушках и звукоизоляционных материалах.
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Внеконкурсные работы
Простые имена. Гляпый
Простые имена
Красноватые плотные сумерки раздражали, выводили из себя - видимость вроде есть, и вроде нет. Мир через грязную банку из под джема. Так обозвал Смит всё это.
Смит сел на пыльный красный камень и, несмотря на невыносимую жару, закурил. Иван встал рядом, скинул рюкзак и закопошился. С помощью налобного фонарика проверил запасы воды, сверил направление по ветхой карте.
- Напомни, какой? - медленно спросил Смит.
- Четырнадцатый, - ответил Иван.
- Иван?
- Да, Смит.
- Извини, просто я думал, что забыл твое имя. Мы правда в аду?
- Да, Смит. Это правда. И мы пойдем дальше, ниже. Мы только на четырнадцатом уровне.
Смит выглядел спокойным. Сухой, жилистый, загорелый Смит был похож на засохшую копченную колбасу. Иван поражался выносливости пятидесятилетнего техасца. Иван моложе в два раза, спортивно развит и абсолютно здоров, но если бы его сейчас спросили, кто из них дотянет до конца, он уже не был бы так уверен в ответе, как раньше.
Техасец спросил:
- Здесь?
- Вроде, - Иван, ползая на корячках и подсвечивая себе фонариком, разложил на земле предметы навигации: фрагменты костей, мелкий череп, крест, кусочек плащаницы, компас и карту. Через пару минут он отошел и нарисовал круг на земле.
- Здесь, - сказал он.
Смит встал, взял в руки кирку и начал копать. Иван откидывал землю лопатой.
Когда яма углубилась в полный рост, Смит выкинул инструменты наверх и вылез.
- Парень, передохни, - сказал он Ивану.
- Еще чуть-чуть! - ответил тот, махая киркой. Удар, замах, удар, замах, удар. Парню это напоминало тренировку с огромной покрышкой и кувалдой.
Иван вылез из ямы мокрый и грязный.
- Не надо торопиться, - сказал Смит, протягивая воду Ивану, сам он снова сидел и курил.
Молодой человек попил и распластался на земле.
- Смит, у тебя опухоль в легких?
- Там вроде.
- А по тебе не скажешь...
- Как мы вернемся? - спросил Смит.
- На Последнем уровне будет дверь, - сказал Иван. - Через нее. Ты должен был это запомнить.
Смит посмотрел на Ивана, который лежал закрыв глаза. Смотрел долго и внимательно. Техасец вспомнил, как однажды пристрелил своего лучшего жеребца, который сломал обе ноги...
Техасец выкинул сигарету, встал.
- Я продолжу, наверное, - сказал он и спрыгнул в яму.
Тут же раздался звонкий удар. Иван подскочил к краю ямы.
- Я же копал, не было там ничего! - воскликнул он.
- Не надо торопиться, - улыбнулся Смит.
Железная кованная крышка поддалась не сразу. Мужчины с трудом откинули ее и заглянули вниз. В проеме как обычно темнота.
- У нас есть еще веревки? - спросил Смит, привалившись к стене ямы.
- Есть, - Иван тоже прислонился к стене. - Спускаемся?
Техасец достал зажигалку, пошарил по карманам.
- Черт, сигареты забыл наверху.
- Всё-равно за вещами подниматься, - сказал Иван. - Я принесу.
- Спасибо, - ответил Смит и снова улыбнулся.
На третьем уровне. Уже там Смит всё понял. Тогда он и перестал считать уровни. Зачем? Есть кирка, есть работа, и ладно. Жаль только сигарет мало взял. И Ивана жаль. Насколько его хватит? На каком уровне парень сломается?
Техасец снова вспомнил вороного жеребца. Тогда он обвинил во всем загонщика, но не загонщик выстрелил в голову вороного. Он сам, лично. "Я был очень зол"... - мыслено произнес Смит...
Иван скинул веревку и рюкзаки вниз, хотел спрыгнуть, но Смит остановил.
- Сигареты! - крикнул он.
- Ах ты ж... - произнес Иван. - Забыл!
- Они возле камня! - добавил Смит.
Все камни были одинаковыми. Луч света рыскал по голой земле, по булыжникам, но сигарет нигде не было. Иван облазил всё в радиусе двадцати метров. Вдруг он замер, прислушался. Ни единого звука. Иван повернулся и побежал, и перед самой ямой споткнулся, упал, разбив колено.
В яме было темно и тихо.
- Эй! - крикнул Иван. - Смит! Смит!
Секунду Ивану было страшно. Секунду ему было одиноко. Потом зажегся налобный фонарик техасца.
- Йоу, парень! - сказал Смит. - Я заснул вроде. Тут довольно приятно, не то что наверху. Ты нашел мои сигареты?
- Сейчас! - ответил Иван.
Он отпрянул от края ямы, выдохнул и лег на спину, раскинув руки. Под пальцы правой руки попало что-то мягкое, бумажное. Пачка сигарет. Он поднес ее к лицу, пытаясь разглядеть, и не смог. Иван пощелкал кнопкой фонарика, но света не было. Вылетели батарейки
Детский дом. Alry
Люда и Игорь сидели в приемной директрисы детского дома, некой Валерии Денисовой, знакомой знакомых знакомых их друзей.
Детский дом казался проверенным, а так же он был государственным, что в целом говорило о многом.
- Долго ждём, — пожаловалась мужу Люда, поставив чашку на журнальный столик, — хорошо, чай принесли.
Спустя пару минут после ее слов, словно мысли материализовались, дверь кабинета открылась и на пороге появилась Валерия Денисова — женщина взрослая, с седыми волосами, завязанными в пучок на затылке, бледной кожей и темными глазами.
- Людмила и Игорь? Прошу прощение за ожидание, проходите.
Супруги заняли место напротив стола директрисы.
- Подождите меня ещё немного, - улыбаясь, попросила Валерия Денисова и оставила Люду и Игоря вновь наедине.
В кабинете повисла тишина на долгое мгновение, но потом раздался еле слышный стук, словно кто-то далеко-далеко барабанил по трубе.
- Азбука Морзе, — встрепенулся Игорь, узнав знакомый язык, — Секунду, — внимательно вслушиваясь, произнёс он, а потом черты его лица начали меняться, глаза наполнялись тревогой, — Помогите…убегайте далеко отсюда, вызовите полицию…помогите, помогите, помогите, не пейте чай, не пейте кофе, - произнёс он, а перед глазами все поплыло.
Мгновенно Люда и Игорь обмякли на креслах. Очнулись они в темном подвале, окружённые клеткой. Рядом как будто плакала женщина.
- Выпили чай, — то ли спросил, то ли сказал лысый мужичок, облокотившийся о прутья, сидя в углу соседней клетки. — Тоже захотели детишек завести? А нет тут детишек…
Женщина зарыдала ещё громче.
- Галя, прекрати, у меня голова разболелась.
Скрипнула дверь, в проеме показалась директриса, а с ней два больших мужика.
- Эй, что тут происходит?! - заорал Игорь и забарабанил по решетке. — Выпустите нас! Эй! Эй!
- Хватайте одного из старичков и тащите его на ужин, - не обращая ни малейшего внимания на вопли, скомандовала Валерия Денисова.
Громилы подошли к клетке и, как пёрышко, подхватили лысого мужика, а тот даже не сопротивлялся. Женщина
продолжала рыдать.
- Что тут вообще происходит? - отчаявшись, вскричал Игорь, когда дверь захлопнулась.
- Девушка? Куда его увели? - испуганно поинтересовалась Люда у женщины, которая немного успокоилась.
- Кормить своих дет.. — всхлипывая, выдавила из себя она, глядя в пол, — своих чудовищ, — продолжила, подняла заплаканные глаза, окольцованные поплывшей тушью, и вновь зарыдала.
Просто шутка. Таисия
В черном…
В кустах раздался шум, - Медвееед!!! - В ужасе завопил папа Крокодиллера.
Сидевшие у костра переглянулись с ехидными улыбками.
- Не бойся, Гамми добрый, - ответил Гляпый, плотнее кутаясь в рудиментарный плед.
Туся поднесла к огню прутик с маршмеллоу, - продолжай, - обратилась к Alri, бессменная ведущая ночных рассказов у костра.
В черном…
Рр-гаф. КАт-леты! где КАт-леты!? - перебил человеческим голосом рыжий пес.
Ты же сам по дороге их съел , - устыдили рыжего котлетолюба NFAS и Easy.
- Да дайте уже историю послушать, - поправив пионерский галстук возмутился
SloVyanin.
- Угу, - стеснительно поддакнула лохматая девушка, греющаяся у костра верхом на коне.
Alri поднес к подбородку фонарь, жуткие тени исказили его лицо.
- В одном черном, черном-пречерном городе, на одной темной, темной-претемной улице, жили, - тут его интонация стала особо замогильно-зловещей, - жили знакомые знакомых, знакомых Любы и Игоря.
Апатия. Молодой старик
Апатия.
Страшная вещь.
Всё, что раньше имело смысл, что было целью без всякого в ней сомнения, вдруг перестало этот самый смысл иметь. Не в рамках социума, не в рамках общепринятого, да и что там, собственного взгляда на жизнь, а в рамках этой самой жизни. Как?
Однако, всё, что оставалось в ней обыденным и повседневно незамеченным вобрало в себя ощущение жизни. Будто украло у возвышенного всю возвышенность.
Простой шаг по лестнице вызывает больше эмоций, чем карьера, которую ты строил и строил. Сам не задавался вопросом, почему карьера и саморазвитие это суть жизни, хотя никакое свыше нигде это не написало. А зачатие в этой аксиоме жизни зерна сомнения превращало тебя в идиота для всех, включая самого себя.
Почему?
Простой звук трещащего холодильника предстал для меня симфонией в пустоте, а любая музыкальная композиция стала развариваться для моего мозга в какой-то невообразимый и безвкусный бред. Я абсолютно не понимаю эту ситуацию логически, но всем своим телом это чувствую, а потому не испытываю диссонанса. Да вы вслушайтесь, даже это самое предложение, которое я только что написал, не имеет никакого смысла, хотя всецело описывает со мною происходящее.
Поднимаясь по этой самой лестнице домой я просто остановился. Замер на минуту. Почему я встал? Почему это не кажется мне глупым? От слова совсем. Я стою на четвёртом этаже в густейшей тьме. На мне сумка с бельём, которое я стираю каждый понедельник. Стою. Двигаться не хочется. Как будто если я двинусь, я вернусь в свою классическую реальность, в которой надо постоянно двигаться, чтобы не умереть. А тут. Я стою. Я жив. И я чувствую сразу все, что не чувствовал уже добрый месяц. И я не сошёл с ума. Я не хочу броситься под машину, я не хочу пойти убивать людей или причинять зло. Я не вижу своих отражений, я не говорю сам с собой. Никаких идиотских топорных стереотипов из посредственных книг и фильмов.
И даже если вы скажете, что это ненормально, вы просто не ощущаете это невероятно непонятное состояние, которое я уже 5 минут пытаюсь вам описать, пока стою на этой седьмой ступеньке четвёртого этажа.
Бубны внутри. Гляпый
Лия бежала к спасительной лестнице в конце улицы, а по пятам, хрипя, крича, и снося всё на своем пути, неслась толпа. Живая река из бегущих безумных людей в одно мгновение затопила улицу. Девушка запрыгнула сразу на четвертую ступень лестницы, отчего рюкзак за спиной больно ударил по пояснице. Она пулей залетела наверх и подняла алюминиевую лестницу. У нее была фора в секунд пять. Посмотрела вниз, удостоверяясь, что никто из прибежавших не может залезть по голой кирпичной четырехметровой стене, отползла от края крыши, села, скинула рюкзак и легла навзничь. Прислушалась. Сердце бешено колотилось. Но тихо. Лия восстанавливала дыхание и слушала. Да, вроде не слышно стука. Благодаря подруге, девушка поняла как распознать первые симптомы заражения.
Ида лежала на диване, а Лия хлопотала рядом, пытаясь сбить ей температуру. Она выжала в тазик, смоченное в холодной воде ручное полотенце, положила на лоб подруге.
- Тук, тук, тук, тук, - сначала еле слышно раздалось в комнате, где-то рядом.
Девушка оглянулась, осмотрела комнату. Понемногу звук нарастал, становился более гулким. Лия наклонилась к лежачей.
- Тук, тук, тук, тук! - отчетливо и громко. В груди у подруги словно завелся маленький барабанщик.
- Ида?! - воскликнула Лия. - Ты как? Ты слышишь меня?
Ида не ответила. Ее губы мелко тряслись, лицо покрылось испариной. Потом открылся рот, беззвучно, широко, вывалив красный язык. Ида перестала дышать и подавать какие либо признаки жизни. Лия вскочила, опрокинув тазик с водой, и закрылась в ванной.
- Ну, пожалуйста... Пожалуйста!.. - пальцы Лии дрожали и не попадали в нужные кнопки смартфона. Она в который раз пыталась дозвониться до скорой помощи, но ни ее мобильник, ни подруги сеть не ловил.
Лия не хотела выходить из ванной, она боялась взглянуть на мертвое тело подруги.
- Тук!.. - раздалось за дверью.
Девушка дернулась, чуть не выронила телефоны.
- Тук!.. - с большим интервалом. - Тук!..
Лия приоткрыла дверь и увидела подругу.
На ногах. Она стояла посреди комнаты, нелепо разведя руки, запрокинув голову и не двигаясь. Мокрое полотенце закрывало ей глаза.
- И... - хотела позвать подругу Лия, но передумала.
Больная продолжала стоять, задрав голову, потому полотенце не падало. Стук, исходящий от нее, был очень громким. Как-будто внутри Иды была пустота, в центре которой очень медленно били в маленький бубен.
За окном сработала автомобильная сигнализация. Ида тут же зарычала и бросилась в сторону окна. Промахнулась и ударилась о край стены, упала.
- Тук, тук, тук, тук, тук!!! - стучало пулеметом внутри девушки. - Тук, тук, тук, тук, тук!!!
Полотенце слетело и Ида уже зряче кинулась на окно. Стекло выдержало первый удар. Второй пришелся по центру и лбом. Раздался звон. Обезумевшая девушка, хрипя и оставляя кусочки тела, полезла сквозь разбитое стекло на улицу. Со второго этажа. Раздался звук падающего тела.
а Мишка хоть и редко, но иногда и хорошее что-то говорит, он же добрый...