ИНЫЕ ПУТИ

ПРОЛОГ

Удар под дых, дыхание застряло в горле.
Мысль принца сквозь боль: «Стоять! Не падать!».
В глазах темнело, а мышцы будто песком рассыпались. Лёгкие горели без кислорода, а кожа от жары и подкольчужника, натёршего плечи и спину. А толку от кольчуги против посоха?
Наконец, с хрипом в горле Натан смог вдохнуть. Будто вода из холодного ручья наполнила грудь. Зрение и чувства прояснились. Он всё ещё сжимал сабли, не выронил их.
Мастер стоял напротив, рядом с ним его шест, будто всегда мирно рос во дворе казармы. Этот кусок древесины выбил из Натана весь дух. Хуже стальных клинков, те хотя бы не оглушают.
– Готов, – сказал Натан и его тут же атаковали.
Шест бил со всех сторон, и держал на расстоянии, не подступиться. Ближе – и получаешь удар в грудь или по суставу.
Не было и речи победить мастера, главное выстоять, показать себя с лучшей стороны.
По периметру площадки для спарринга, как плиты кромлеха стояли мастера других видов оружия. Именно для их оценки Натан надрывается сейчас и надрывался последние восемь лет на тренировках.
Однано не видать ему звания при сражении исключительно от обороны.
Ещё одна его контратака закончилась попаданием палки в шлем. Голова словно внутри колокола оказалась. Пару секунд Натан не понимал, где он находится и зачем. Видел только серую пыль под ногами и острия своих опущенных сабель. Всё же он выстоял, и не выронил оружие. Снова.
Натан поднял взгляд на мастера шеста. В лёгкой броне из клёпаной кожи без прикрас и декоративных деталей он выглядел, как любой другой военный из городских казарм. Но, будь он проклят, если мастер не стоил целой дюжины закалённых в бою рубак.
– Готов…
– Время, – перебил Натана один из кромлеха, и вышел в центр площадки для спарринга.
Хвала всем богам, в руках следующего мастера рапира.
Гвардеец с шестом неторопливо занял своё прежнее место в кругу наблюдавших мастеров. Сейчас Натан его практически ненавидел за его ленивую и безмятежную походку.
– Готовы? – спросил мастер рапиры.
Натан рязмял шею. В голове после удара словно тесто каталось.
– Да, – сказал он, поднимая клинки на исходную, – Готов.
Благородная сталь нравилась Натану больше палки из дуба. От цивилизоваанного оружия хотя бы не так стыдно пропускать удары. А ударов он пропустил целую гору. Особенно в последней схватке, где сражаться пришлось пускай и не с мастером, с мечником, но это был Ронин, мечник-обоеручник – единственный специалист этого боя и наставник принца. Он тренировал его с восьми лет, знал Натана, как кузнец свой молот. И пользовал сейчас любые слабости и ошибки принца так, будто от успеха собственного ученика не зависит его же карьера.
Натана это разозлило. Ладно мастера̀, но от наставника он рассчитывал на хоть какую-то поблажку при испытании.
Окончание схватки уже проходило в его атаке и в обороне Ронина. Удалось только однажды достать его, чиркнув по нагрудниуц, но напряжение, боль и усталость в определённый момент достигли предела. Тело и сабли будто наливались свином: тяжёлым и горячим. Всё. Не будет нового рывка, последняя энергия на исходе.
Скорее. Скорее!
Ронин десятый, последний в испытании специалист оружия. Главное дотерпеть, ещё совсем немного.
Ну же!
Руки онемели из-за усталости и вибраций в металле.
– Время.
Ронин быстрым движением руки поддержал Натана, иначе тот по инерции рухнул бы на землю. А принц оказался уже настолько слаб, что от лёгкого толчка едва не упал на спину, в последний момент сделал шаг назад, удержав равновесие.
Наставник отстранился.
– Испытание завершено, – объявил мастер длинного меча, Найл. – Результат будет озвучен после совещания.
Все они направились к зданию казармы.
«Ну, вот и всё», – думал Натан, пытаясь отдышаться. – «Теперь от меня уже ничего не зависит».
Медленно, как древний старик он поплёлся к ящику-арсеналу, опустил в него сабли. Глянув поверх казарменной стены на возвышающуюся над ней громаду Цитадели, Натан задался вопросом:
«Интересно, он наблюдает?»
И не знал наверняка, какой ответ ему бы понравился меньше.
На тренировочной площадке медленно оседала пыль. Странная тишина после лязга металла, странный покой после стольких движений. Всё тело гудит, гудит голова.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. КАК УХОДЯТ КОРОЛИ

Адриан I Гросстаммен

– Ты понимаешь причину вызова? – спросил король, не поднимая взгляд от документов на столе.
– Нет, ваше величество, – ответил Натан формальным тоном.
Адриан макнул перо в чернильницу, сделал несколько заметок на полях. В это время лишь скрип бумаги под стило нарушал тишину в кабинете.
Разумеется, его никто не торопил. Ни Натан, ни два гвардейца, что стояли в тени у двери. Кабинет почти весь кутался во мраке, только листы подсвечивались магией снизу. Стол источал мягкое жёлтое сияние, делая короля похожим на сказочную ведьму, колдующую над светящимся котлом. Разница лишь в том, что чернила владыки намного опаснее любого волшебного отвара.
– Сегодня утром было испытание, – отстранённо говорил Адриан. – Разве так сложно увязать два события?
Натан облизал пересохшие губы. Ему казалось, даже это движение не могло укрыться от отца, который до сих пор смотрел только на бумаги.
– Полагаю, вы бы хотели узнать итоги испытания.
– Итог мне давно известен, – несколько раздражённо сказал король. – А завтра о нём узнает вся столица.
Он сдвинул документы на край стола, откинулся на спинку стула. Теперь его внимание всецело принадлежало сыну, который такому повороту вовсе не обрадовался.
Натан ощутил тяжёлый взгляд короля. В кабинете лишь фигура Адриана освещена, однако принц избегал смотреть на неё. Лишь на эти проклятые документы.
– Люди будут думать, что получив звание мечника, ты стал полноправным наследником, стал взрослым, – Адриан скрестил руки на груди. – Ты считаешь себя взрослым?
«Да» – подумал Натан – «Я девять лет добивался этого звания, как ты и хотел. И добился его».
– Звание мечника показывает лишь степень владения оружием, – сказал Натан, решив, что скромность более подходит взрослому, чем излишняя самоуверенность. – Степень владения телом.
Король некоторое время хранил молчание, затем сказал холодно:
– Я разве об этом спрашивал?
Натан шумно взглотнул.
– Нет.
– Нет что?
– Нет, ваше величество.
Дёрнув щекой, Адриан взял лист бумаги из стопки, начал его быстро просматривать.
– Нет – ты согласен, что я не о том спрашивал, – говорил отвлечённо король, – Или нет – ты не считаешь себя взрослым?
Натан проследил за движениями отца. Его рука взяла перо, гусиное, самое обычное, макнула его кончик в чернильницу и сделала аккуратную запись в стороне от основного текста. После другая рука бережно отложила бумагу в дальник угол стола. Натан захотел смять тот лист, разлить на него чернила, порвать, сделать с ним что угодно, только бы он не выглядел таким правильным, таким достойным аккуратного отношения.
– Нет, – тихо сказал Натан, – Я не считаю себя взрослым. Ваше величество.
– Но подданные будут считать. И будуть ожидать от тебя соответственного поведения, – говорил Адриан торопливо, словно хотел скорее закончить разговор или чтобы Натан быстрее понял его мысль. – Присущее тебе легкомыслие должно остаться в прошлом. Звание мечника – это дисциплина тела, да. Но предполагалась и дисциплина ума, которой ты не овладел, если даже к тренировкам тебя нужно было принуждать.
Лицо Натана вспыхнуло жаром от стыда.
– Детские забавы брось, – некоторое время король молчал, затем добавил резче: – Или хотя бы не выставляй их напоказ. Ты Гросстаммен. Хотя бы сделай вид, что стараешься соответствовать.
– Да, ваше величество.
– Можешь быть свободен.
Натан остался на месте. Он хотел как-то оправдаться, но на ум ничего не приходило.
– Мой король.
Адриан посмотрел на него исподлобья.
– Что-то еще?
– Я неплохо стреляю из длинного лука, – Натал ненавидел себя за то, как жалко звучит его голос. – Может быть, мне стоит взять уроки у мастера-стрелка?
– Нет необходимости, – король вернулся к чтению. – Владения клинком вполне достаточно. Что-то еще?
– Нет, ваше величество.
– Можешь быть свободен, – повторил он.
Адриан опустил очередной документ в угол и почти с нежностью взял новый. Сжечь бы все эти бумаги!
Повернувшись к выходу, Натан заметил стражей. Свет от рабочей поверхности стола отражался в их начищенной до блеска броне. Они стояли у двери так тихо, что Натан и забыл о них.
Идиотские правила. В центре столицы, в центре крепости, внутри Цитадели нельзя побыть наедине – обязательно рядом будет кто-то, кто всё слышит и видит.
Оба стража покинули кабинет вместе с принцем. Один задержался на карауле у входа, второй последовал за Натаном. В коридоре к ним присоединился ещё один гвардеец с отметиной на доспехе – Ронин.
Чем дальше Натан отходил от кабинета отца, тем беззаботней и лёгче его шаг. Казалось, будто расстояние снимает груз с плеч, насколько подавляла принца аура короля.
Если в Соти найдется человек, не знающий о королевской семье, он вообде не догадается о родстве Натана и Адриана. Король могуч, словно герой из легенд, а его сын тонок и худ. Если бы не фехтование с ранних лет, то ходить ему по ветру. Тренировки сделали его более жилистым и стройным. Но черты его не огрубели за время, а по-прежнему были утонченными, и даже заостренными, как у гончей: прямой тонкий нос, узкая челюсть, впалые щеки. Кажется, вот-вот на бег сорвется, но нет, движения спокойные, отточенные. Лишь темные волосы до плеч пребывали в беспорядке от встречного воздуха.
Строен, подтянут, не груб на лицо. Наверное, таким и представляют принцев дети, когда им рассказывают сказки на ночь.
– Полагаю, мы идем на тренировку? – глухо спросил Ронин из-под шлема.
– А с чего ты взял, будто я туда вернусь? – преувеличенно бодро спросил Натан, хотя вопрос наставника перекликался с укором от Адриана. – Или снова меня избить охота?
– Я бы не посмел вас избивать, мой принц.
– Да? Значит, мне показалось...
– Занятия нельзя прекращать, – Ронин из тех, кого переубедить невозможно, к тому же он ещё и хаманец, у них в крови упрямство. – Иначе вы потеряете навык.
Натан свернул к лестнице и пробежал ступени на третий этаж, чтобы гвардейцам в тяжёлых доспехах пришлось его догонять. Пускай наставник побегает, может, меньше будет занудствовать.
Однако Ронина это лишь раззадорило.
– Отец предупредил вас о легкомыслии, – в его голосе ни намёка на отдышку, наверное, только восхождение на горы Рубежа способно заставить гвардейцев запыхаться. – Как считаете, вы уже стали ответственней?
Вопрос прозвучал с упреком, Натан не стал на него отвечать. И когда, разрази его гром, он успел узнать о разговоре с отцом? Не Ронин входил в кабинет отца, у него и допуска нет, а второй гвардеец. Уже перемыли косточки по служебной связи?
– Мне надоело быть снарядом для битья.
– Каждый мастер через это проходил.
Натан резко обернулся и выпалил громким шёпотом:
– Я не хочу этим заниматься, Рон! Каждый день я надрывался, как проклятый, а в итоге…
Слова будто застряли в горле, хотя были уже заранее готовы. Молодое лицо исказил гнев, но в конце он лишь слабо махнул рукой, и зашагал дальше по коридору.
– Нет, – сказал он упрямо. – С меня довольно.
Натан рассчитывал пускай не на комплименты от отца, но хотя бы на похвалу, на одобрение. А что получил взамен?
Пламя факелов на стенах рвалось и мигало, когда они проходили мимо.
– К тому же, – веселей продолжил Натан. – На испытании один раз я тебя достал. Если так пойдёт и дальше, то стану лучше тебя. И ещё вопрос, кто кому послужит снарядом.
– Даже мастер может проиграть новичку, если будет биться не в полную силу. Часто на тренировках не всегда заметно развитие ученика, я просто вовремя не подстроиться.
Натан лишь хмыкнул в ответ.
– Пропущенный удар не закономерность, а случайность, – продолжал Ронин. – Ведь именно постоянство признак мастерства. Раните или убьёте меня в трех схватках из пяти, и тогда я признаю, что в сражениях вы лучше. Можем сегодня и попробовать.
– А если пять из пяти?
– Тогда уже мне придется брать уроки у вас, мой принц.
Насмешка в голосе едва уловима, но она там – засела, как грязь в витках золотой оправы.
Натан большую часть времени проводит в компании гвардейцев. А они весьма невыразительные ребята. Как понять их настроение под слоем стали и уставной формы общения? Допустим, в паршивом расположении духа они могут достать меч и порубить кого-нибудь на ленточки, а как быть с другими чувствами? По тону голоса определять единственный варинат. И принц полагал, что научился различать малейшие изменения в речи военных и правильно их толковать. Особенно это касалось его наставника, с которым он проводил большую часть времени.
– Так как? После обеда, мой принц?
– Хорошая попытка. Очень заманчиво снова услышать твои вопли о пощаде.
– Я никогда не вопил о пощаде, – резко ответил Рон.
Натан хихикнул, разумеется, тихо и незаметно.
Оставив общую столовую и проход к личной комнате позади, он направился дальше по коридору.
– В Летней…
– Все эти турниры для идиотов, – прервал его Натан, понимая куда тот клонит. – И показуха для Элизабет и Сьюзен. Хватит об этом.
– Так вы будете отвечать на вызовы? Хватит?
Принц остановился и пару мгновений не решался, затем повернулся к стражникам и произнёс:
– Ты забываешься, солдат.
– Прошу меня простить, ваше высочество, – Рон говорил слова, будто чеканил монеты. – За дерзость.
О да, он зол. И сумеет пропесочить в будущем. Однако и у Натана сегодня паршивое настроение.
Принц ускорил шаг, желая поскорее избавиться и от общества охраны и от угрюмых стен коридоров.  Ни картин, ни окон, только зелёные ковры и серые каменные стены. Не удивительно, что королева предпочитает Летнюю резиденцию застенкам Цитадели.
– Она уже спит, – сообщил Ронин.
Наверняка его по служебной связи уведомил старший караула, увидев от двери принцессы их приближение.
Натан не стал отвечать наставнику, пошёл дальше.
– Её высочество уснули, – подтвердил встретивших их сержант. – Госпожа Розалина ушла полчаса назад.
– Ага, – сказал Натан. – Ждите здесь. Нечего греметь железом.
– Э-э-э…
Натан шустро проскочил в спальню и отсёк дверью любые возражения стражников. А им было чем возразить. Доспехи не гремят катящимся с горы мешком с кастрюлями как раньше. Олаф сделал их бесшумными. Все воры Соти слюнками бы изошли от такой магии.
Натан мягко прислонился лбом к двери. Она холодила кожу.
Ни голоса. Ни звука.
Ему просто хотелось побыть одному. В переносном смысле, ведь в комнате находилась его сестра.
Он обернулся.
Лунный свет узким лучом разделил комнату. Скводь несомкнутые в центе окна занавески он падал на ковёр, на кровать и на шёлковые ткани, словно туманом укрывающие постель.
Там на огромной для полуторалетнего ребёнка кровати спала Мэлиса.
С её прошлой кроватки она часто скатывалась на пол, закутанная в одело как в пелёнках. Натан приказал установить большое ложе, но и сейчас девочка путешествовала по постели во сне, и могла утром оказаться с любом её углу.
Отодвинув балдахин, Натан присел на перину рядом с Мэлисой. Та ещё не успела перекатиться и лежала ровно на подушке.
Он поцеловал её в лоб, оправил одеяло и уложил по бокам пуховые валики. А ведь всё равно они её не удержат.
Съехав по шёлковым простыням на пол, Натан опёрся спиной о теневую сторону кровати.
– Сегодня я стал мечником, Лѝса, – шёпотом не громче бриза о штору сообщил Натан. – Ты не поверишь, я оставил метку на доспехе Ронина. Ему, наверное, влетит, за то, что не зарядил броню перед испытанием. Но ему любая трёпка на пользу.
Его лукавая улыбка стала чуть шире.
– И против мастеров я сражался, как лев. Правда-правда. В пятницу будет церемония наречения. Думаю, отец придёт…
Улыбка померкла, и некоторое время он молчал.
– Ах да, – Натан порылся в карманах, достал маленький камушек. – У меня есть подарок тебе. Завтра расскажу его историю.
Он тихо встал и подошел к окну. На подоконнике лежала целая россыпь цветных и с причудливой формой камней, засушенных цветов и трав, соломенная кукла, ленты и много чего ещё. Натан шире раскрыл шторы, одёрнул балдахин с этой стороны кровати и на Мэлису упали серебряные лучи Мавиры – мать-луна уже низко у горизонта. Заступница.
Натан смутился от своего суеверия, но обратно закрывать не стал.
В комнате посветлело. Проявились контуры мебели из вельветовой обивки, трюмо с зеркалом отражало шёлка и самого принца. На стенах гобелены и нет даже уголка из холодного гранита Цитадели, словно это совсем другой мир. Натан не без самодовольства подумал, что в этом его немалая заслуга. Причина ещё крылась и в другом – Адриан, чья власть ничем не ограничивалась в целой стране уделял мало внимания этой комнате и Детской, потому они выглядели чужеродно меж других помещений, словно оазис в пустыне.
Впрочем, не только Адриан избегал Мэлису. Ни Торим, ни Сьюзен, ни даже Элизабет, её мать, не давали малышке и десятой доли той заботы и внимания, которую она заслуживает.
Такое положение вещей вполне устраивало Натана. Мэлиса принадлежала только ему и никому больше, только он знал её и по-настоящему любил. Только он.
Натан медленно встал и покинул спальню так же бесшумно, как и пришёл.
Его личная комната находилась в противоположном крыле здания. В компании двух молчаливых гвардейцев, принц дошёл к своей двери и провел ладнью снизу-вверх у правой её части. Тихий шорох и щелчок. Открыто.
Охрана встала на караул, а принц, наконец-то, сможет поесть и отдохнуть.
На низком столике уже сервированы исходящие паром блюда. В комнате вкусный запах еды и ещё не до конца растворившийся аромат духов Марии – служанки, принесшей ужин.
Натан открыл настежь створки окон, послышался далёкий шум города. Ничего конкретного – мешанина звуков, неразличимых из-за расстояния. Огни домов, факелов и фонарей на улицах и больших костров на площадях превращали Соти в арену для битвы света и тени.
У театра Мостон особо ярко. Наверное, затеяли представление на свежем воздухе. Быть может, заезжая труппа решила использовать улицу как сцену. Оттуда доносились веселые выкрики и хлопки. Гвардейцы на крепостной стене, видные на фоне огней, тоже часто туда поглядывали. Тоже завидуют, что не могут присоединиться к гуляниям. Им приходится нести службу в день и в ночь, в дождь и в зной. И самое странное, они видят в этом большой смысл – служить королю, отдать всё своё время, всю свою жизнь и силу. Будь у Натана выбор, он никогда бы не посвятил всего себя служению кому-то.
Он поморщился, вспомнив чем закончилось его девятилетние обучение на мечника. Закрыл окно.

***

На другой день Натан с удивлением обнаружил себя в постели. Не то, чтобы событие, выходящее за рамки привычного, но смущало время. Каждое утро он пробуждался рано: или сам, или с чьей-то помощь.
А сейчас Натан сидел с растерянным видом, вспоминая, когда в последний раз ему позволили спать до самого обеда. Не вспомнил.
Странное ощущение. Его никто не тыкал в бок и не шипел в ухо едкие замечания сквозь ведро на голове. Обычно стоит ему залежаться чуточку подольше, и к нему вихрем холодной ярости врывался Ронин и вежливо, но вместе тем очень настойчиво заставлял отправиться на тренировки.
Стоп. Вчера ему удалось-таки впечатлить мастеров, и теперь он мечник. Только сейчас он это осознал в полной мере.
И внезапно появился выбор. Теперь никаких упражнений до изнеможения, нет необходимости весь день вариться в собственном соку на жаре. Все! Конец! Он мог сам решать, чем себя занять и куда пойти. Да он может вообще ничего не делать и за это никто ему не вышибет дух ударом деревянного меча в живот.
Настроение поднялось на самый высокий за последний год уровень. Однако, если так и продолжится, у него исчезнет привилегия указывать Сьюзен на её лень. То немногое, чем её ещё можно упрекнуть…
Натан быстро оделся, и рывком открыл дверь. Снаружи на него испуганно посмотрела Мария, уже поднявшая кулачок для стука. Другой рукой она удерживала поднос с едой. Натан едва не сшиб девушку, но удержал-таки равновесие.
– Ох, Мари, скорей заходи! – он втащил её внутрь. – Времени нет, а уже обед.
Служанка кивнула в знак приветствия, но голову не подняла, пряча улыбку за длинной челкой.
– Я приходила к вам утром, мой принц, но легче вулкан разбудить, чем вас.
Натан сообщил ей доверительным шепотом:
– Поздно вернулся. Ночью я лазал по крышам домов, ловил злодеев и спасал благородных дам.
– Главное, чтобы не наоборот, мой принц, – тихо как мышка говорила Мария. – А то я слышала эти истории. Люди говорят, будто принц пугает детей, которые слишком долго не возвращаются домой по вечерам. Он одет в черный плащ из крыла дракона, на голове его капюшон, и кто рассмотрит под ним его глаза – превратится в призрачного стража на Холме.
– Слухи, – отмахнулся он и накинул на себя одеяло. – Плащ вовсе не из драконьей кожи. Что за глупости?  Какой ребенок в это поверит?
Натан стряхнул невидимую пылинку с одеяла на плече и добавил как бы между прочим:
– Плащ из шкуры волка. И по ночам я вою на полные… А что это там у тебя? Я голоден, как стая волков.
С поздним завтраком Натан справился очень быстро. Выхватив у Мариссы одеяло-плащ, которое она пыталась вернуть на кровать, он снова напялил его на себя.
– Ох, Мари! – Натан в театральном жесте протянул руку к служанке, которая начала собирать посуду. – Герой из сказок и легенд спасёт вас от… Я спасу вас от этой… обязанности.
Он забрал поднос из рук девушки, обнял её за талию и закружил в неловком танце посуды, кавалера и дамы, потом наклонил её и бережно уронил на кресло.
– Не нужно благодарностей, – он, кривляясь, пятился к выходу, а девушка улыбалась его выходке – ей не привыкать, но в этот раз даже у неё удивленно вспорхнули брови вверх.
Натан, широким жестом снял с себя «плащ» и бросил его на Мариссу. Она прикрыла одеялом своё лицо, только глаза блестели над краем.
Он вышел и вручил поднос одному из стражников.
– Мой принц, – холодно проговорил он, – И что мне с этим делать?
Принц похлопал себя по карманам, осмотрел пояс, сдвинул ножны, будто под ними могло что-то затеряться.
– Мой принц?
Между ними протиснулась Марисса. Отобрав у гвардейца посуду, она, хихикая, умчалась.
– Да где же он? – не унимался Натан.
Один охранник покинул караул вместе со служанкой – он находился здесь только до пробуждения принца, а обычная, дневная, стража состоит из одного гвардейца.
– Я не мог его потерять! Эй, ты ведь Натис?
– Стэн, мой принц, – ответил страж.
– Ох, ну конечно, как я мог не узнать? Слушай, я, кажется, потерял свой перстень – такой синий с красными прожилками. На нём ещё мой герб в виде схемы. Помоги найти.
Стэн вошёл в комнату за принцем, остановился у входа и начал с подозрением осматривать мебель.
У них уже выработался инстинкт, особый нюх. Так не годится.
– Наверное, я оставил его на полке у ванной, когда мылся, – произнёс Натан, приподнимая матрас на кровати. – Сходи, глянь.
Стэн пару секунд не решался, одно затем направился к двери напротив, зашёл внутрь. Натан тем времемнем прокрался в коридор, прикрыл дверь и жестом закрыл замок.
– Какой я сегодня рассеянный, право слово… – озорно сказал он сам себе. – Мне же перстень-печать выдадут только через полгода. Какая жалость…
У Мэлисы сейчас обеденный сон, поэтому он не захотел её беспокоить.
Спустился на первый этаж и сразу в кухню. К его хождению там привыкли, но в этот раз появление принца вызвало небольшой переполох.
Как косяк рыб от акулы поварихи брызнули в разные стороны от Марии. Та наверняка та уже начала рассказывать о его выходке. Ну, и пусть. Он знал, что у поварской братии он на хорошем счету. Особенно после возвращения Мирии.
Он покинул кухню вместе с клубами пара.
– Простите, мой принц, – язвительный голос Стэна, – Мне не удалось найти перстень.
Натан почесал затылок, развернулся.
– Хм. Там дверь захлопнулась.
– Я заметил, – ответил гвардеец с ленцой.
– Какая нелепая случайность…
– А-ага.
Принц глянул вверх. Балкон его комнаты прямо вверху на третьем этаже Цитадели, это не меньше тридцати футов. Он всегда переживал за Марию, которая любила туда выходить. Падение с такой высоты будет смертельным. Так как оттуда мог спуститься гвардеец в доспехе?
– Не верю, – протянул Натан. – Ты не мог…
Стэн нехотя отделился от стены, которую, казалось, уже долгое время подпирал, и встал по стойке смирно. Все его тело словно выражало крайнюю степень отчужденности. Несложно это провернуть, находясь с ног до головы закованным в латы.
– Думаю, мне не стоит надеяться на ответ, верно?
– Ответ на какой вопрос вас интересует, мой принц?
– Как тебе удалось выйти из запертой комнаты?
– Каждый солдат должен обладать умениями выходить из сложных ситуаций, это его обязанность.
– Хорошо, – начал принц терпеливо и монотонно, – Я признаю, что оставил тебя в своей комнате намеренно. Я признаю, что это было нехорошо с моей стороны. Прошу прощения. Доволен? Но как ты оттуда выбрался?!
– Быстро, но с трудом.
– Слушай, я никому не скажу, тебя не накажут…
– За что? Я находился рядом с вами, просто вы меня не замечали.
Натан буквально представлял, как Стэн растягивает свои губы в наглой ухмылке.
– Ах ты… – Натан постарался выглядеть как можно более равнодушно. – Неважно.
Только собравшись идти дальше, он понял, что следовал по годами отточенному маршруту – в казарму Ордена. Ноги сами несли его по лестнице и по кухне, пока голова думала, чем бы заняться днём. И Стэн подстерёг его здесь с тем же расчётом. И пускай он говорит, что хочет, но принца из вида выпустил. Ненадолго, но выпустил. Только как, как ему удалось так быстро оказаться здесь?
Чтобы не выглядеть глупо, Натан не стал возвращаться, сначала вышел на площадь между Цитаделью, церковью и казармой, а затем и в саму казарму.
Над алтарями у стены вспыхивало яркое сияние. Каждый раз в нём то исчезали, то появлялись новые фигуры, закованные в отражающую свет броню. За тренировочными снарядами и в кругах для спарринга гвардейцы отрабатывали удары и манёвры, не обращая особого внимания на принца. Лишь те, которые дожидались своей очереди, коротко кивали Натану, а кто находился в форме, прикладывали ещё и кулак к груди в формальном приветствии.
Корпус гвардейцев насчитывает около пятисот рыцарей. Учитывая резервный состав, более восьмисот. Дивизион. Однако они растворились: в коридорах Цитадели, на стенах крепости вокруг неё, в Соти на инспекции городской стражи или просто в общих покоях гвардии. А во внутреннем дворе казармы насчитывалось всего человек тридцать.
Поскольку в охране им приходится носить броню, тренировки также проходят в полном облачении. Но были гвардейцы и в лёгких льняных рубахах, в брюках и с рапирами в руках. По уставу им положен короткий меч в пешем порядке, и длинный – в конном, так что иное вооружение – их личное увлечение.
Натан внимательно осмотрел ход тренировок, кивнул сам себе, будто удовлетворился результатом проверки, и развернулся, чтобы уйти.
– Мой принц, – этот голос звучал не из-под шлема, а потому Натан сразу узнал его. Сделал вид, что не услышал наставника, ускорил шаг.
– Мой принц!
Такой крик уже нельзя игнорировать.
– Да-а, Ронин?
– Доброе утро, мой принц!
Натан поморщился.
– Добрый день, Ронин.

Наставник наблюдал за спаррингами в дальнем углу. Его короткие чёрные волосы, будто влажные, отражали свет Асора и вспышки над алтарями. Лицо в каплях пота и на холщовоё рубахе тёмные следы. Он явно только что сам в поединке участвовал, снял верхнуюю часть доспеха чтобы остыть немного, а вот всё ниже пояса заковано в стальную броню.
– Вы пришли как раз вовремя, мой принц. Чтобы не пропустить тренировку.
Издёвка. Занятия в казарме длятся целый день до глубокой ночи.
– Да, я заметил, – чтобы сменить тему Натан указал на человека в спарринге на ближайшей площадке. – Гаррет повредил ногу? Он бережёт её и редко атакует.
Ронин встал по левую руку принца, глянул сначала на принца, затем на дерущихся. Его глаза серые, как пески Хамани. У наставника вообще много общего с северной пустыней. Из сурового края, где всё возведено в крайность, а любые полутона меркнут и погибают берёт начало и его род. Три поколения назад их исторгнули – извергнули – другие рода, но Ронин до сих пор хранил следы Хамани на себе. Его серые глаза, его чёрные волосы, смуглая кожа и суровый нрав.
– Возможно, Гаррет заманивает Арла в ловушку, – Ронин посмотрел на бой внимательней. – Думаю, спарринг вот-вот закончится.
Натан понял, к чему тот клонит.
– Ну да ладно. Скажешь потом кто кого.
Принц направился к выходу. Всего-то шагов десять, и он скроется от наставника за стеной казармы, а потом и за стенами Цитадели. Сегодня слишком хороший день для катания в пыли.
Девять шагов.
– Сегодня вы при оружии, мой принц?
Семь.
– Да.
Шесть.
– Не хотите провести показательный бой?
Четыре.
– Неа.
Три.
– Я предлагаю сделку.
Натан замедлился.
– Мой принц, вы соглашаетесь на поединок, а я гарантирую бой, в котором вам ещё ни разу не приходилось участвовать. Справедливая сделка?
Один.
– Это какой такой бой?
Натан коснулся рукой нагретого Асором металла ворот, словно хотел вытащить себя силой из этой западни.
– Вам понравится, – в голосе наставника слышалась улыбка.
Принц хмыкнул и двинул дальше.
– На этот раз никаких трюков и шуток, – быстро добавил Ронин.
Натан ушёл.
Когда он вернулся спустя минуту, Ронину уже помогли снять поножи. Один из гвардейцев бросил наставнику что-то маленькое, круглое и блеснувшее красным. Ронин запрятал вещицу себе в карман и взял саблю из набора клинков в ящике, потом взял вторую.
– Буть ты проклят, Рон, если соврал, – сказал Натан рассерженно, – ну, говори, что задумал.
Он не на Ронина сердился, а на себя, что не мог противостоять собственному любопытству.
– За меня говорят клинки и горе тому, кто оспорит мой путь.
– «Бартен-завоеватель», – скучающим тоном сообщил принц. – Неужели кто-то в здравом уме и по собственной воле способен досмотреть пьесу до этой реплики?
Наставник указал на свободный круг.
– Кто победил? – спросил Натан, проходя мимо Гарета.
Тот широко ухмыльнулся в ответ.
– Так держать, я ведь тоже купился на твою ногу.
Гаррет учтиво кинул.
– Благодарю за похвалу, мой принц.
– Не отвлекайтесь, ваше высочесво. Не то пропустите самое важное, – Ронин протянул сабли Куртису – оружейному артефактору, стоявшему у периметра круга, и попросил: – Сними защиту.
Солдаты – падкие на развлечения ребята. Они шкурой чуют в какой стороне их ждёт веселье.
И потому жизнь вокруг будто увяла после слов Ронина: беседы превратились в отдельные реплики, скрип и стук снарядов для упражнений утих, даже бойцы в спарринге обменивались ударами больше для виду и всё чаще поглядывали на принца. Они учуяли такое «веселье», что им могут эту самую шкуру сначал намылить, а потом и снять.
– Ты серьёзно? – Натан одновременно испытывал испуг и предвкушение. – Не боишься?
Ронин оскалил зубы.
Вокруг них собиралось всё больше людей. Теперь это был круг не только из белого песка в пыли, но и живой круг зрителей.
С шести лет наследный принц учился боевому искусству на этом самом дворе. Знал каждый снаряд, каждую перекладину, каждую трещину в стене казармы. Он здесь падал и поднимался, делал ошибки и исправлял их, а однажды ещё маленьким плакал при всех. И гвардейцы были свидетелями его жизни. Они видели многое, и ко многому привыкли… но не к бою «чистыми» клинками.
– Сражайтесь в полную силу, мой принц. И попробуйте меня достать, – улыбка Ронина какая-то неумелая и кривая, будто его лицо растеряло все навыки.
– Дружище Рон, – страдальчески проворчал Стэн, – Чтоб тебе такую смену, как у меня сегодня.
Действительно, день у Стэна явно не задался. Сначал оказался запертым в комнате, а сейчас вынужден наблюдать со стороны опасный поединок двух диэрис, отвечая карьерой за здоровье одного из них.
Тем не менее, он был явно заинтересован предстоящим боем.
В центр круга вышел Томас – сержант гвардии его величества, и встал между Натаном и его наставником.
– Капрал Кенрид, – обратился он официальным тоном к Ронину, – Должен ли я напомнить вам присягу?
Речь, очевидно, шла о конкретном её пунке, где гвардеец клянётся защищать короля и его семью, клянётся не причинять им вреда. А со стальными лезвиями, не защищёнными волшебством, он как раз мог причинить вред.
Наставник не ответил, а лишь прикрыл веки, затем опустил одну руку с клинком вниз, вторую поднял вверх. Он резко сблизил их, как огромные ножницы, но остановил, когда между острием левой и правой сабли остался едва видимый зазор. Далее Ронин взял клинки обратным хватом и с не меньшей скоростью увёл их себе за спину. Там они снова почти коснулись друг друга. Идеальные движения, идеальный баланс и точность.
– Вот как… – удивился Томас. – Тогда вопрос снят.
Он вышел из круга, оставив ученика и учителя один на один.
– И что это было? – Натан мотнул головой и встал в позицию. – Впрочем, неважно.
Левая сабля вперёд, острие на уровне глаз, правая у талии, параллельна земле. Ронин напротив, будто зеркальное отражение.
– Готовы? – спросил Томас и дождался кивка от каждого. – Начали.
Бой закончился, так и не начавшись.
– Стой! – Натан отступил на шаг и виновато улыбнулся. – Чтобы мы были в равных условиях.
Он отцепил ножны от пояса и передал их Стэну.
– Начали, – повторил Томас.
Его команда не внесла особых изменений в поведение бойцов на спарринг площадке. Они по-прежнему стояли, наблюдая друг за другом.
Натан сделал шаг вперёд и тем самым изменил свою позицию. Теперь правая рука впереди, а левая оттянута назад.
Вот почему с диэрис так не любят сражаться бойцы классического стиля – обоеручники меняют рисунок сражения не только наличием двух клинков, но ещё и возможность менять атакующую стойку. Классический же боец не сможет поменять местами щит и меч без утраты навыка и времени.
Однако Ронин был тем, кто обучал принца всем этим приёмам. Он сам был диэрис, и только по этой причине ему доверили тренировки наследника. Почти десять лет назад, когда стало понятно, что Натан одинаково ловко управляется обеими руками, король решил сделать его мечником именно обоеручного боя, а в королевской гвардии тогда служил только один совсем ещё юный специалист этого стиля – Ронин Кенрид.
Вот почему он был готов к этой подмене стойки, и повторил её с зеркальной точностью.
Они начали двигаться вдоль внешнего края против часой стрелки. Спиралью, постепенно сближаясь.
Как две хищные птицы, не поделившие восходящий поток воздуха, они кружились всё быстрее и, наконец, встретились в центре.
Быстрый обмен ударами, словно оттолкнул их друг от друга.
И снова неторопливое сближение.
Так повторилось еще два раза, а на третий сабля Ронина ударила плашьмя по запястью принца.
– Не увлекайся, – посоветовал Ронин бесцветным голосом. – Ты слишком втягиваешься в атаку, забываешь о защите.
Это только раззадорило Натана.
Ронин затеял опасную игру. Без волшебной защиты клинков они могут нанести реальный вред. Запросто можно лишиться пальца или уха, что уж говорить о более важных органах.
Натан вдруг с восторгом понял, что ему по духу сражаться вот так, когда есть не вымышленная опасность. Все предыдущие тренировки, словно детские игры. Вот именно здесь и сейчас настоящее, здесь и сейчас ему нравится. Он удвоил усилия и больше не сдерживал себя, полностью доверившись своему учителю.
Металлический лязг теперь прекращался разве что на пару мгновений, достаточных на вдох и выдох. Ронин, как и обещал, не допустил ни единой ошибки, его движения безупречны, как мазки Маэре на полотне. Это уже совсем новый уровень – уровень мастера.
Последний раз сабля наставника замерла у щеки принца, который остановился в неудобной позе, не выполнив до конца движение. Можно было сказать, он рухнул на землю в изнеможении, полностью признав превосходство учителя. Но нет, он просто упал на задницу, хотя уважение к наставнику у него возросло. Совсем немного, а то Ронин начнет уж слишком высоко задирать свой нос.
Внезапно на бесстрастном лице наставника промелькнул испуг, такой быстрый и мимолетный, будто тень сокола в поле, ее может заметить только самая внимательная мышь. Не то, чтобы принц был мышью, но тень он заметил. Гаррэт, Томас и остальные, хотя Натан не мог поручиться за тех, кто в шлемах, смотрели на него выжидательно и, будто затаив дыхание.
Что-то поползло по его подбородку на шею. Он попытался смахнуть насекомое или что это могло быть, и уставился затем на свою руку с разводом крови на тыльной стороне. Кровоточил порез на щеке. Принц еще раз осмотрел присутствующих, их замешательство стало теперь очевидным.
– Можно ли это считать моей победой в вашем споре, о чем бы он ни был? – весело спросил Натан у Гаррэта.
Всех разом покинуло напряжение.
Его благодарили короткими фразами за показательный бой и быстро расходились, кто продолжать тренировки, кто в трехэтажное здание казармы, где находились личные комнаты офицеров и общие рядового состава корпуса. Для отдыха.
– Признаю, мне понравилось, Рон, – сказал Натан шепотом. – Но, честно, в таком темпе я ведь не доживу до совершеннолетия.
– Извини, Натан. – Ронин принял упрек.
– Ерунда. Ты лучше скажи, когда успел мастером стать.
– Я еще не мастер. Нет.
Натан хмыкнул.
– Ты ведь в трансе был, боевой медитации. И не такой как у меня получался, а в настоящем, полностью освоеном.
– Это не объяснить так сразу, – Ронин задумался ненадолго, будто подсчитывая, сколько именно времени ему понадобиться для пояснений. – Приходи завтра, тогда и поговорим. Только постарайся не проспать, хорошо?
– Нее-е, так просто ты меня не заманишь. Тебе придется проявить больше фантазии.
К ним подошел Стэн.
– В любом случае, – Ронин начал говорить более формальным тоном, – Я буду ожидать вас на этом же месте завтра утром, мой принц.
Натан ничего не ответил.
Когда он вернул себе ножны, устроил их на поясе и отряхнулся немного, Стэн сообщил:
– Мой принц, король вызывает вас к себе.
Его безмятежная улыбка исчезла, он выпрямился и быстро зашагал прочь от казармы в Цитадель, в рабочий кабинет Адриана Первого, где уже давно все подчинено воле короля.
– Кровь… – напомнил Стэн.
Натан, не останавливаясь, осторожно, чтобы как можно меньше тревожить рану отер носовым платком щеку и шею. Лучше бы заскочить к Олафу, он скроет порез в момент, однако это слишком долго подниматься на четвертый этаж и обратно. А вызов от короля, возможно, пришел ещё во время схватки.
Главное, чтобы не шла кровь, тогда, возможно, он и не заметит. Последний раз, когда принц забавы ради помогал служанкам на кухне и порезал себе палец ножом для разделки, король читал ему нотации минут пять. А затем ещё лишил премий кухарок и смену личной стражи. Главное, на синяки и ссадины после тренировок он не обращал внимания, а вот такие мелочи его почему-то злили.
Сквозь огромный тронный зал под взглядами неподвижных стражей у колонн принц дошёл к двери за троном – выплавленное Фаэном из цельного куска чёрного гранита кресло. Кабинет Адриана через коридор напротив.
Как всегда внутрь вошли по одному гвардейку из охраны принца и караула Адриана.
Король что-то разглядывал в шкафу, оглянулся, смерил сына внимательным взглядом и снова отвернулся
– У тебя порез на щеке, – озвучил он.
– Я неудачно повернулся и задел шиполист у Олафа…
– В пыли ты по этой же причине?
– Мой король…
Адриан нашел, что искал, подошел к столу и поднял руку, останавливая любые оправдания.
– Шиполист может причинить глубокую рану, но при малейшем боковом давлении шип ломается. Вот почему он не может оцарапать, не говоря уже таком рассечении. Более того, вещество, которое выделяет сам лист в конце Ясного сезона, не позволило бы твоей крови свернуться.
Адриан холодно посмотрел на сына.
– Если ты пытаешься лгать мне, то прояви воображение и хоть немного старания.
Натан шумно сглотнул и ничего не ответил.
Король отодвинул на край стола конверт.
– Это всё, – сообщил он.
Принц забрал бумагу не глядя, и покинул кабинет.

Ронин Кенрид
– Рон, – громкий шопот Нирама. – Вставай.
Кенрид встрепенулся на кровати. Паскудное пробуждение, будто всю ночь мешки ворочал. Но оно стоило того, ведь когда он ощупал ногу, на месте раны обнарушил всего лишь свежий рубец.
– Не моя смена.
Тем не менее, Ронин уже вставал.
– Усиление охранки. Утром дали распоряжение.
– Начали подготовку к церемонии?
– Не знаю. Халт не уточнял.
Взбодрив организм медитацией, Ронин ушёл завтракать, затем в купальни, где избавился от швов, и в оружейную.
– Балуешься запрещёнными техниками? – с неодобрением спросил Морт, помогающий ему надевать броню. – Ещё вчера шрама не было.
От скотина внимательная. Ронин сделал вид, будто ничего не услышал.
– Свалишься от истощения, потом не жалуйся.
Морт подвесил щит на крепления доспеха сдади, хлопнул по нему ладошкой, как по крупу лошади.
Несмотря на внеплановую смену, Ронин был рад новой встрече с Натаном. Его расстраивало неопределённое положение. Как рядовой гвардии он получил допуск в Цитадель и к наследнику лишь по одной причине – владение обоеручным боем. С тем же Торимом занимается мастер-офицер, а не мечник младшего звания. Но исполнив свою роль в обучении, Ронин рискует потерять эту привилегию, и контакты с принцем могут ограничить в любой момент.
По пути в Цитадель он поговорил со старшими, ждушими рассвета рядом с порталами, откуда жрецы с первым лучом Асора переместят их в Летнюю. Усиление, вероятно, из-за курьера герцога Дитрима. Те прибыли глубокой ночью, разместившись в гостевом доме церкви.
На входе в Цитадель он вздрогнул при пересечении незримого барьера. Каждый раз, словно кто-то огромный и сильный пронзает взглядом насквозь. Ощущение не из приятных.

Натан Гросстаммен

Исполняя просьбу, Мария разбудила Натана засветло. Открыла дверь ключом, положила свещие после стирки вещи, расставила завтрак и ушла на балкон, чтобы не стеснять принца. Она любила смотреть оттуда на город и океан – лучший вид столицы.
Натан заскочил в уборную, лениво собрался и принялся за еду. Он иногда бросал взгляды на девушку за прозрачными занавесками. В волосах Марии путался ветер и лучи восходящего Асора, отчего казалось, будто они не тёмные, а рыжие, как пламя.
Пару минут Натан любовался ею, сам не замечая как замер с поднесённой ко рту ложкой. Наконец, опомнился, быстро всё доел и на цыпочках вышел из комнаты.
– Имена? – спросил он на выходе, сразу по отметине узнав в одном из четырёх гвардейцев Ронина.
– Эббет.
– Биглис.
– Йохан.
– Ронин, – представился наставник после короткой заминки.
Иногда Натан мог узнавать кто есть кто по манере держаться или по видимой в прорезях шлема части лица, однако лучше сразу спросить. Они иногда злятся, если их спутать.
В общей столовой суетилась обслуга, сервируя стол приборами. Их каждодневные старания больше похожи на спарринги гвардейцев – тренировка, не более. Последний раз королевская семья там собиралась в полном составе два года назад, когда от какой-то болезни умер один из двух дядей Натана, которых сам Натан в глаза не видел, ни при жизни, ни после смерти.
Свернув к детской, он сначала зашагал бодро, а потом немного повернул ухо назад и замедлился. Обенувшись, Натан увидел сразу четырёх охранников вместо двух, ещё два с окончанием карауло почему-то не ушли в казарму.
– Усилен режим охраны? – уточнил принц.
– Да, курьер Дитрима явился, – ответил Ронин, и с намёком продолжил: – Неплохая возможность узнать практику боевых искусств южан.
– Да как-то жажда не сушит.
Ага, через неделю к ним приедут с севера, а ещё через неделю – с востока, в конце ясного турнир имени королевы… Дай Ронину волю, он принца и к морякам потащит для отработки сражений на воде.
Натан ещё хотел съязвить по поводу искусства южан тащить контрабанду с Исарты, несмотря на кровавое «перемирие» и блокаду, но обратил внимание на отсутствие караула у двери детской. Странно. Обычно Мэлиса просыпается рано.
По дороге к покоям принцессы Натан услышал её истерический плач, тут же сорвался на бег. Охранники уже сами начали открывать двери спальни для него, когда крики, вдруг, смолкли и навстречу Натану в пижаме, с зарёванным лицом и взлохмоченными волосами кинулась Мэлиса. Обняла за ноги неожиданно крепко.
– Что происходит? – резко спросил принц.
Розалина с детской сорочкой в руке выглядела уставшей и измученной. Рядом с ней находилась Сэни – младшая помощница. Обе они вздрогнули, когда плач резко возобновился, пускай и не такой надрывный.
– Так не плачут от боли. Кто её напугал?
– Скорее всего, ей приснился плохой сон, мой принц, – по слабому голосу няни стало понятно, что Мэлиса устроила служанкам хорошую взбучку. – Я всё испробовала, ничего не помогает.
– Её будили или она сама проснулась?
– Сама, – Розалина повысила голос, чтобы её можно было расслышать. – Выкрикивала ваше имя.
– Почему сразу не послали за мной?
Натан гладил сестру по голове и спине, пытаясь успокоить. Что удивительно, у него тоже ничего не получалось.
– Простите, ваше высочество.
– Она всегда повторяет выученные слова, ваше имя чаще всего, – вступилась за неё Сэни. – И ей и раньше снились кошмары, но так долго она переживает впервые.
– Как давно? – Натан смягчил тон.
– Еще до рассвета. Нас вызвала стража…
– Она бы уже забыла всё. Что случилось после?
– Мой принц, – в глазах няни появилось отчаяние. – Мы не можем её успокоить с тех самых пор. Она затихала ненадолго, потом снова в плач.
– Ясно.
Натан попытался отстранить сестру, ведь и шагу ступить нельзя, как в тиски попал.
– Мэлиса. Всё хорошо. Всё-ё-ё, всё. Иди ко мне на руки.
Кое-как отцепил её, и рыдающую отнёс на кровать.
– Ну-ну, всё прошло. Всё хорошо. Я здесь, видишь? Лиса? Ну, хватит слёзы лишь, а то похудеешь. Ну же, Лиса.
Только спустя полчаса она утихла, но и тогда не выпускала его из объятий. Вся левая часть камзола Натана промокла от её слёз и, скорее всего, сопель.
– Успокоилась? – веселей спросил Натан. – Полцарства напугала. Вот уж паникёрка.
Мэлиса едва ли не впервые осталась безучастной в ответ на улыбку брата. Она смотрела на него так, будто он мог в любом момент исчезнут мыльным пузырём, стоит лишь моргнуть.
– И что же тебе такого приснилось, а? Вот бы ты могла говорить.
– Нати.
– Да-да.
Она вновь ухватилась за него, в этот раз за шею. Через некоторое время полезла в ворот ручёрками, обшарила всю левую лопатку. Повинуясь ей, Натан скинул камзол, всё равно нужно менять его, приспустил рубаху к поясу. Что бы Мэлису не заинтересовало на спине Натана, пускай изучает. Принц на Сэни внимания не обращал, а Розалина его и не таким видела, чего уж там.
Пристально изучив левую часть тела брата несколько раз, она почти окончательно успокоилась. А полностью пришла в себя уже к полудню. И наотрез отказывалась ложится на кровать для дневного сна.
– Этот кошмар не повторится, – заверил её Натан. – Теперь только весёлые, светлые сны.
Он снова положил её на подушки, а она снова поднялась на ноги.
– Ну что прикажешь с тобой делать?
Мэлиса с тревогой смотрела ему в глаза.
– Давай я расскажу тебе сказку, которая тебе принсится. Хорошо?
Он прилёг на кровати, поманил сестру за собой.
– Давай сюда своё ухо, – доверительно сообщил Натан, глядя на дремлющую на стуле Розалину. – Эта история только для тебя.
Когда Мэлиса легла рядом, он негромко начал:
– Это история об одной девочке. Смелой леди по имени… Асилэм. Ты знаешь, она похожа на тебя. Чуток постарше.
Она уляглась поудобнее, положила голову Натану на руку.
– Жила Асилэм не в городе, а в маленькой деревне, не в замке из камня и железа, а в домике из глины и дерева. И заботы её… – он, вдруг, умолк.
В голове пусто. Чем могут быть заняты девушки в деревне? Кашеварят? Постели заправляют?
– И заботы её рыбалка и поднос воды.
Мэлиса подняла на него, как показалось Натану, скептический взгляд.
–  Мда. Слушай дальше. И вот однажды, в день ни лучше и не хуже прочих, Асилэм решила узнать, что там за холмом на краю деревни. Её убеждали – ничего интересного там нету, кроме диких зверей и разбойников, но она хотела сама убедиться. Запаслась решимостью впрок, взяла побольше еды в столовой, выбрала дорожный посох, и отправилась в путь.
Она вышла к холму и не увидела за ним ни зверей, ни разбойников, лишь продолжение тропы, которая вилась дальше, прячась за изгиб реки. Асилэм не хотела возвращаться домой так ничего и не узнав нового. Смело отправилась дальше.
Сказка влетела в знакомую для всех сказок рутину, на которой любая история могла держаться пока ребёнок не уснёт. Испытания, преследования, карикатурные злодеи, настоящие друзья-попутчики.
Натан обыграл классическую историю с хитрым волшебником и не менее хитрой героиней, которая загадала желание не себе, а другому, другой:
– Я хочу, сказала она тихо и ласково, чтобы у похожей на меня маленькой девочки по имени Маралиса, – сестра на звуки своего имени уже не отреагировала, она спала, – Чтобы у неё была спокойная ночь. И передай ей мой поцелуй.
Натан поцеловал сестру в лоб.
– Пускай не уносит тепло ветер.
Он заправил под бока ребёнка одеяло и положил валики.
– И прогони кошмары. Добрых снов, Лѝса.
Принц разбудил Розалину. У няни был чуткий сон, одного касания к руке хватило, чтобы она открыла глаза.
– Я ухожу, – шепотом сказал Натан. – Если она вновь проснется в слезах, сразу ко мне, ясно?
Она кивнула.
Принц забрал из своей комнаты лук и вышел из Цитадели, затем покинул саму крепость.
Мимо фонтана Натан прошёл за пальмы, которые двумя рядами разделяли дорогу к внешним вратам и обрывы по обе стороны спуска. Там находились цели стрельбища на разных растояниях.
Высота Холма не позволяла разглядеть детали города, лишь бескрайнюю застройку с красной черепицей и редкие белые площади.
Последний раз Натан был здесь… Когда? В начале ясного? Потом начались усиленные тренировки перед исытанием и увлечение отодвинулось на второй план. Никто не заставлял его учиться стрельбе, принцу или королю это умени ни к чему. Даже на турнирах в Летней резиденции стрельба считалась занятием для трусов. А потому неполярным.
Натан любил стрелять. Тоже своего рода сражение, только противником выступает не другой человек, а бог. Бог ветров – Хулл.
Из-за долгого перерыва мускулы начало сводить уже на после десяти выстрелов.
И всё же, Натан мазал по самой дальней мишени пока Асор не коснулся кромки океана. Самый тихий, безветренный день, а всего полгода назад принц пог похвастаться попаданиями при начале бури.
– Видать… Лук рассохся… – пожаловался он стоящим позади гвардейцам. – Такое иногда бывает. И хранился он в шкафу, что магией заперт. Мало ли, что могло с ним случиться.
– Наверняка, – каркнул из-под шлема Ронин. – Наверняка магия и виновата в ваших промахах, мой принц.
Натан с подозрением глянул на наставника и, ожидая подвоха, добавил:
– Да, именно так.
Ронин смолчал.
Снова поменяв хват, принц выбрал средней дальности цель, дела улучшились. Каждый третий-четвёртый раз он попадал в центр. Очередная стрела легла на тетиву. Натан с явным усилием натянул её, и начал прицеливание.
– Здравствуй, Натан.
От неожиданности – девичий голос прозвучал совсем рядом – принц дёрнулся, и стрела сорвалась, пролетела футов сто в сторону города и отскочила от невидимого барьера. Без защитной сферы вокруг Холма принц мог легко застрелить горожанина, но благодаря Олафу уцелело немало жизней.
Натан проследил печальным взглядом за кувыркающейся в падении стрелой. Повернулся к Сьюзен.
Сестра намеренно подкралась к нему. Не одна, а в сопровождении свиты, целой кучи вежливых улыбок, высокопарных слов и жеманности постоянно меняющихся лиц. Обычно их слышно издалека, Натан даже не догадывался, что они могут вести себя так тихо и перемещаться незаметно. Девушкам даже пришлось поднять платья, чтобы они не шуршали по траве.
– Здравствуй, Сьюзен.
И Ронин тоже хорош... Не мог предупредить?
– Сегодня ты уже лучше стреляешь, Натан, но я верю ты способен на большее.
Лукавая улыбка играла на её губах. Казалось, иногда она пользуется ею как деталью одежды, наряжая по утру и снимая вечером. С ней идет на бал, в прогулку к озеру и на завтрак в хмурой Цитадели. Сьюзен умела с ней так ласково проклинать и спорить, что половина знати города уже передралась за её внимание.
И сейчас все мило и невинно, а вот серые глазки весело блестят, насмешливо.
– Что сегодня ставят в Иценне? – попытался Натан увести разговор в сторону, впрочем, как всегда безуспешно.
– То же, что и всегда... – сообщила она скучным тоном. – Какая разница? Сегодня главная новость не очередная премьера, а церемония Ордена. О которой ты, между прочим, мне не сообщил.
Она скривила губы в притворной обиде и мило захлопала ресницами. Лик святой, а под ним коварный демон.
– О. Столь незначительное событие вряд ли заслуживает твоего внимания. Почему бы снова не пройтись к вилле у океана или съездить в Летнюю? Я думаю, ты в любом случае найдешь себе развлечение намного лучше.
Принцесса склонила голову набок. Серебряные украшения в прядях чёрных будто влажных волос на ее висках отозвались маленькими колокольчиками. Она изучала брата внимательным взглядом, от которого Натан почувствовал себя еще более неуверенно.
– Надо же. Столь незначительное событие, – Сьюзен будто пробовала на вкус выражение. – И к этому ты шёл все эти годы?
Её подружки в роскошных платьях прикрыли веерами свои усмешки.
Тем обиднее слышать от Сьюзен эти слова, поскольку сам Натан разочаровался итогом своих занятий. Оглядываясь назад на год, два, пять лет он видел себя посвященным одной цели, занимавшей по времени львиную часть дня, и не важно хотел этого принц или нет. Он смирился, а в конце какая-то пустота… Лишь надеялся на церемонию, а вдруг что-то изменится. Глупо на самом деле.
Сьюзен заметила его растерянность, и на мгновение маска, за которой всегда скрывается принцесса, исчезла. Пропала улыбка, появилась жалось во взгляде. Натану стало стыдно. Хотел превратить своё разочарование в шутку, но простой вопрос Сьюзен будто ударил его в оголённый нерв.
– Кстати о Летней, – увела она разговор в сторону. – Её величество по случаю церемонии устраивает торжества.
Большая честь… Они и без повода каждую неделю проводят банкеты.
– Меня не интересуют ваши пляски на балах.
– О я в этом не сомневаюсь.
Натан глянул на неё с подозрением.
– Почему это?
– Просто я видела как ты танцуешь в казарме. То ещё зрелище.
Если она расскажет всем о занятиях со шваброй, окончательно решил Натан, он отлупит её луком у всех на глазах.
– Но я думаю, тебе понравится. То, что мы запланировали.
Тон, с каким она сообщила это предполагал уточнение. И она замолчала, давая Натану возможность вставить слово. Понимая, что попал в оборот и уже всё согласовано с королём и королевой, принц обречённо спросил:
– Ну и что вы запланировали?
– Не догадываешься? Церемония, сбор знати, бал…
Натан принялся снимать тетиву. Ему этот разговор надоел, тем более не хотел он быть развлечением для гостей сестры.
– Так что, Натан? Ничего в голове не складывается?
– В заплывах я больше не участвую.
– Да нет ж…
Сьюзен прыснула. Она едва сдерживает себя, чтобы не рассмеяться в голос. Был случай в прошлый ясный, тоже подставила его.
Под недобрым взглядом Натана она успокоилась и продолжила:
– Так, о чем это я? Ах да. Турнир, Натан, турнир. Её величество Элизабет устраивает состязания, и для тебя это хорошая возможность показать себя. Тем более ты сейчас свободен от занятий и волен распоряжаться своим временем как тебе вздумается. Вот, что ты хотел делать в ближайшие дни?
Ничего. Отдохнуть хорошенько от тренировок, быть может, в театр заглянуть с Марией, хорошо бы ещё уехать подальше на неделю-другую от столицы, ото всех. Куда угодно. В общем, он собирался лениться весь следующий сезон. Признаться ей – засмеёт.
– Вот видишь, – Сьюзен не дала ему времени выдумать достойный ответ. – Ты свободен. Неужели откажешь королеве в столь малой просьбе? Она ведь и так редко тебя видит.
Ей в Цитадели надо чаще бывать, а не единожды в месяц, будто в гости.
– Я пока не решил, тут ты права, – он пошёл к крепости. – Но это пока не получу формальне звание. Вон, с Олафом планируем южные башни посетить.
Последнее, конечно, ложь, но в случае чего Олаф подыграет.
Прилипалы Сьюзен до этого тихо беседуя, замолчали, когда Натан пошёл мимо. Наверное, раньше они видели принцев только в городе, ведь до сегодня Натан их не замечал рядом с сестрой. Точно бабочки-однодвевки.
– Да, само-собой. Но знаешь, мир шире стен крепостей и фортов. Неужели тебе не хочется выйти в свет и показать, чему ты научился?
– Я бы с удовольствием, да времени нет.
– Почему же? Ты с удовольствием можешь показать нам свои умения прямо сейчас.
– М-м? – от удивления Натан остановился и обернулся к Сьюзен.
От стайки сопровождающий как по команде вышел парень лет на пять старше принца и поклонился. Одет он в черный костюм и шляпу с пером ворона – один из рода Хардэн, насколько помнил геральдику Натан.
– В чём-то ваши имена сходи. Его зовут Нелен
– Нелен Валлоа, мой принц, – он еще раз поклонился. – Я благодарен Сарес за нашу встречу.
– Валлоа? Белый, да? Это чем же ты заслужил такое прозвище в своем-то роду?
Это в переводе с какого-то наречия Старого света. В отличие от иллийского и хаманского с Лиминаса языки Старого света Натан знал плохо.
– Всё верно, мой принц. Наверное, слишком долго и далеко летал под Асором, вот мои перья и выцвели. Был в на Стеклянных островах, в Форсте и в Лесу. Можно сказать, теперь я принадлежу миру больше, чем собственному роду. По крайней меме, в понимании моих родных.
Принц ничего не понял, но решил и сам блеснуть разъездами:
– Я однажды проехался от Соти к Утану. Это навсегда отбило у меня тягу к путешествиям.
– Значит, не те люди находились рядом с вами.
– Как только Халт тебя к Сьюзен допустил? – задумчиво проговорил Натан. – Осторожней, каждая твоя фраза на контроле.
Валлоа улыбнулся, посчитав, видимо, что принц шутит.
Сьюзен после упоминания о себе ожила и стерла с лица скучающее выражение.
– Видишь, Натан, разве тебе не будет полезным ознакомиться с другой школой боя?
– Я не владею полностью какой-либо из школ, ваше высочество, – пояснил Валлоа смущенно. – Немного освоил те стили, которые мне приглянулись.
– Да, да, – нетерпеливо согласилась она. – Это как раз то, что нужно моему брату, который тренируется только с гвардией. Он же сам говорил, что будешь рад возможности показать себя, верно? Мы в нетерпении.
Она вернулась к остальным, и они воодушевлённо зашептались, захихикали, зашуршали.
– Парный или обоеручный? – спросил Валлоа, указывая на сабли Натана.
– Обоеручный.
На поясе Хардэн висел длинный прямой меч, Натан не заметил в нём энергии – дуэльная сталь.
– Небольшой показательный бой вполне сойдет, мой принц.
Ага, как же, показательный. К исходу сражения у него из ушей трава торчать будет. Не могла Сьюзен это всё придумать и исполнить ради простого боя.
Натан внутренне усмехнулся, радуясь идеи, которая гарантированно его спасет от необходимости участи в этом фарсе. Ну или Олаф самый искусный шарлатан и фокусник, а не волшебник.
Они церемониально поклонились друг другу.
Валлоа провел свою первую атаку, а принц вместо того, чтобы отскочить или отклонить тяжёлый клинок легкой саблей встретил его острие в острие, вложив в свой удар мысль-приказ, как и учил его обращению с артефактами старый маг.
Сзади охнули дамы и все затихло.
– Какая жалость, – сказал бодро принц, спешно пряча сабли в ножны. – Я ведь забыл – у меня артефакты, а не чистые клинки. Прости за меч, Нелен.
Валлоа рассеянно перевел взгляд на раздробленное полотно клинка, огляделся по сторонам, будто в поиске недостающей части. Потом он со второй попытки направил искорёженный край меча в ножны, тот вошёл с противным скрипом.
Когда Натан посмотрел на Валлоа, его удивила резкая перемена. Хардэн был бледен как мрамор в тронном зале.
– Я, конечно, слышала, схватки мечников весьма скоротечны, – недовольно высказала Сьюзен. – Но не до такой же степени!
Она, очевидно, рассчитывала на совершенно другой исход.
Натан обернулся, чтобы уйти в крепость, и замер. По его телу прошла гарячая волна, будто ярость, с которой на него уставился Ронин, могла прожигать насквозь.
Свита Сьюзен все также перешептывалась, веселья у них не убавилось, хотя бой и разочаровал. Но позади них стояли гвардейцы. Ранее, вопреки уставу они сняли свои шлемы из-за жары, начальство их всё равно не увидит за зеленью. Но главное другое – испуг на их лицах читался так же явственно, как и у Валлоа. Кроме лица Ронина. Таким его Натан ещё не видел никогда. Ронин медленно надел шлем, не сводя бешеного взгляда с Натана.

Адриан I Гросстаммен

Король стоял напротив шкафа с книгами и стопками документов. Сейчас его не интересовали отчеты и вообще любые записи. Он смотрел на свое едва заметное в чистом стекле отражение. Будь оно яснее, Адриан обязательно бы заметил, как плохо ему удается скрывать усталость. В последнее время он чаще прибегал к бодрящим настоям, нежели к обычному сну, что не могло не сказаться на внешнем виде.
В дверь постучали.
– Да?
– К вам его высочество Торин, – голос звучал по всей комнате, хотя в ней кроме короля никого нет.
– Пусть зайдет, – приказал Адриан в пустоту.
Дверь отворилась и вошел младший принц. На по-детски округлом лице озабоченное не по годам выражение.
Адриан кивнул вошедшим стражникам, чтобы те ушли, и они покинули кабинет, аккуратно притворив за собой дверь.
– Я принес акты от министров, – сообщил Торим устало. – Фалмер опять протаскивает решение о переподчинении сбора и учета. Печати его ведомства на акте нет, но на рассмотрение ставил Шеллоу, а они давние друзья.
– Ты сам был в Зале Советов или курьер доставил?
– Я сам.
Король сел за стол и забрал у Торима опечатанную шкатулку, сломал печать и вынул свитки. Торим ростом оказался как раз вровень с сидящим Адрианом.
– Что ещё?
– Реджинальд Лаэт скоро уйдет в отставку. Прошение ещё не написал, но уже всем сообщил о выходе из министерства в конце Оновения.
– Я приму прошение, замена уже готова.
– Барон Кравт?
– Нет. Человек с востока, ты не знаешь.
– С Союза Вольных?
– С востока, – твердо сказал Адриан и с неодобрением глянул на сына.
– Его же в совете заклюют.
– Его? – в тоне короля послышались веселые нотки. – А с чего ты взял, будто я имею в виду «его», а не «её»?
Брови Торима поднялись в изумлении.
– Как бы они свои клювы не пообломали… – Адриан, будто вспомнив что-то, вернул себе прежний рабочий настрой. – Что ещё?
– Честер выступил с решением об усилении гарнизона Четвертой южной. Он не заручился нужным числом голосов для вынесения на рассмотрение, но проект решения наделал много шума.
– Старик опять один против всех воюет? – мысли короля покинули Цитадель и полетели в места, где Честер был ещё не таким старым и упертым.
– На самом деле, – мягко прервал сын раздумья Адриана. – Сейчас его много кто поддерживает из совета. Только в открытую не заявляют. На них давят делегаты от герцогств.
– А Врамт и Наррет? Они что?
– Выжидают. Ходят слухи, будто Честер и с ними вёл переговоры. Но их голосов он так и не получил…
Адриан презрительно скривился и откинулся на спинку кресла.
– Пока асторцы не доходят к жилым районам их земель, они не беспокоятся. А если Третья падет, Воссом и Кралх сожгут в первую же неделю.
Торим беспокойно переступил с ноги на ногу. Сама мысль о возможном уничтожении башни и прорыва границы казалась для него ужасной и тревожащей.
– Что ещё, Торим?
– Ну, так-то всё, – дальше его деловой тон уступил неловкости, и впервые с момента входа в кабинет отца он стал похож на обычного мальчишку, на себя настоящего. – В пятницу официальное посвящение Натана.
– Да, я в курсе.
– Ты пойдешь на церемонию?
– Это не касается дел государства, лишь Ордена, – сухо ответил Адриан.  – А у меня и без того забот хватает.
– Да, конечно.
Торим стоял позади отца. От смущения он не мог решиться на вопрос, но, наконец, произнес:
– Как думаешь, а мне стоит пойти?
– Это твое решение.
– Наверное, я пойду, – быстро сказал принц и как бы оправдываясь добавил: – Сьюзен там тоже будет.
На это король ничего не ответил, а когда заверил последний акт и проставил печати, открыл ящик стола. Достал шкатулку чуть поменьше той, которую принёс Торим.
– Передашь брату.
– На церемонии?
– Не имеет значения.
Принц забрал подарок и вышел из кабинета. Только когда стража присоединилась к нему, вспомнил интересующий его вопрос об усилении охраны, который так и не задал отцу. Возвращаться любопытства ради он не стал и решил сегодня пораньше закончить с приказом, отправив акты обратно в совет курьером.
На лестнице ему повстречался брат, идущий со стороны кухни.
– Здравствуй, Натан.
– Здравствуй, Торим.
На этом чаще всего и обрывалось их общение. Но не сегодня.
– Натан.
– Ну чего тебе?
Почему-то он находился не в лучшем расположении духа.
Торим неопределенно махнул рукой.
– Да так… Это ждёт.
Натан развернулся и продолжил подъем, его брат вздохнул, а вспомнив о бесшумных гвардейцах за своей спиной, выпрямился и бодро зашагал по делам государства.

***
Натан дошёл к личным покоям, а Ронин так ничего и не сказал по поводу случая на стрельбище. Нет, он молчит. Молчит и думает, а это во сто крат хуже. Ну, по крайней мере, на пару дней наказание откладывается. Ронин подождёт и застанет своего ученика в момент, когда тот окажется наименее готов к поучениям.
Хотя теперь, когда наставник перестал быть наставником, что он сделает-то? Натан, успокоив себя такими рассуждениями, открыл дверь привычным движением руки.
Ронин встал на караул и тихо посоветовал:
– Взгляните на себя в зеркало, мой принц.
Когда Натан вошёл и с подозрением взглянул на своё отражение, то ничего не заметил.
– Ронин… – проговорил он, будто одним этим именем мог описать всю коварную сущность хаманцев. – До нервного срыва доведёт на ровном месте.
Натан снял снаряжение и уложил в своё потайное место за зеркало, туда же отправились и новенькие сабли. Принц запихнул их в груду других вещей, будто опасаясь кражи. На самом деле он немного побаивался клинков, уж слишком они опасны, чтобы лежать на виду.
Поверхность снова из прозрачной стала отражающей, скрыв тайник. Сняв камзол и уже вешая его в фкаф, Натан заметил немалый клок своих волос на ткани.
– Лысею, – хихикнул он. – Что за ерунда?
При более внимательном осмотре он обнаружил причину по которой Ронин дал ему такой странный совет.
Не в ране дело, как подумал принц изначально. Просто один из осколков остриг ему висок. Осколок острый настолько, насколько и быстрый. Только такой мог срезать ему волосы.
Теперь-то Натана проняло – кусок заточенной стали едва не раскроил ему череп. Это самый большой кусок постарался, а мелкие обдали его шрапнелью.
Когда полчаса спустя вошла Мария с ужином, то застала его с набором для шитья.
– Можно починить одежду и в прачечной, мой принц, – сказала она, отодвигая к краю стола разложенные Натаном нитки и иголки.
– Сегодня мы не шьём, а зашиваем. Не боишься крови?
– Нам каждое утро с бойни мясо привозят. Нет, не боюсь.
Натан закатал рукав до локтя. На пару дюймов выше запястья виднелась тёмная точка.
– Нужно вытащить.
– Занозили где-то?
– Угу.
Мария взяла руку принца и принялась разглядывать её со всех сторон. Надавила кожу в другом месте и выступила кровь.
– Заноза не одна...
– Не проявляй к ним жалости, вытаскивай всё.
Натан наблюдал за её работой.
– Ай! Осторожнее с ними! Я не хочу умереть от кровопотери.
– Я ещё не начинала, мой принц, – терпеливо объяснила она.
– Да? – принц усмехнулся. – Ну, тогда ладно. Сообщил мне как приступишь.
– Вы почувствуете, мой принц.
– Это звучит как угроза. Да, наверняка так и есть – угроза наследному принцу. Так, без паники. Но ведь у неё в руке колющее оружие! А сама поутру курам головы крутит.
В отражении зеркала Натан видел её улыбку. Мария заметила его взгляд и наклонила голову ниже, скрывая лицо чёлкой.
– Данэ! Она увидела... Что же мне бедному делать? Так, возьми себя в руки, Натан, и задобри её. Сделай комплимент. Кхм. Тебе никто не говорил, что у тебя невероятно красивые глаза?
Она приподнята манжет платья, под ним браслет из дерева. Такие даряд друг другу обручённые.
– Ах! Моё сердце разбито. Ты сейчас вынимаешь осколки моего сердца. Но нет, я не буду отчаиваться. Скоро у неё праздник – день рождения.
Натан прекратил кривляться и спросил серьёзно:
– Что тебе подарить, Мари?
– Если вы будете меньше болтать и перестанете дёргаться, это будет лучшим подарком.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Мария осторожничала, не желая делать ему больно, а в итоге получалось только хуже. Принц не торопил её, задумавшись о своей глупости. Он ведь мог погибнуть. Вот так просто, бессмысленно, позорно.
Валлоа и гвардейцы сразу это поняли.
«Надо надёжней спрятать сабли» – подумал Натан. – «Хотя отцу могут и не доложить. Не в интересах Валлоу пускать слухи о тех событиях, а остальные друзья Сьюзен ничего не поняли. Гвардейцы… У них даже больше секретов, чем у поварих на кухне».
Он постарался выбросить из головы происшествие. Ронин конечно ещё долго будет ему это вспоминать, но на самом деле могло быть намного хуже. Теперь главное, чтобы не отобрали клинки, а там как-нибудь все забудется.
– Мари.
– М-м?
– Давно тебя хотел спросить. А что может не знать рыцарь или принц, с чем служанка или девушка из деревни имеет дело каждый день.
Это нужно было для сказки, которую Натан сочинял для сестры днём. Хотел чем-то удивить Мэлису, но чем даже не знал.
– Ну… Порой складывается ощущение, – сказала Мариса, отвлеченно. – Будто некоторые не знают аккуратности в приеме пищи. Вся еда по подносу, просто кошмар, – она посмотрела на него исподлобья. – Я, конечно, имела в виду рыцарей. Всё им неймется, постоянно куда-то спешат.
– Нда. Конечно. Эти рыцари…
– А ещё им стоит лук доедать, а не прятать его под сложенные миски.
– Обязательно передам.
– Не забудьте, мой принц.
– А всё-таки?
Мария прервалась и устремила взгляд вниз.
– Так сразу на ум ничего и не приходит. Да и через кухню вы часто ходите, наверное, изучили всё.
И гвардейцев не спросишь, пока они не забудут его недавние выходки. Ну да ладно. Есть вопрос более насущный.
– Марисса.
– М-м?
– Я хотел заглянуть в Мосто̀н на следующей неделе. А принцу опасно ходить в людные места. Мне ведь сестры Врайн проходу не дадут.
– А вы наденьте волчий плащ, мой принц, – с лукавой улыбкой предложила она. – Тот, что с глубоким капюшоном.
– Была такая мысль, но боюсь, в шкуре меня даже к вешалкам не пустят.
– Тогда вам стоит прийти раньше всех и укрыться в лоджии на втором ярусе.
Натан сделал скорбное выражение лица.
– Увы, не получится. Уже к началу спектакля обо мне прознают буквально все. Именно на такой случай у них проплачен гардеробщик. И даже если я забронирую все места рядом с собой, никто не запрещает посещать лоджии в антракте. Вот такая незадача.
– Тогда не ходите в театр, мой принц.
Он задумался, барабаня пальцами по столу.
– Мне только нужно посмотреть представление в покое, чтобы ко мне не приставали ни министры, ни их дочки. Марисса, вот, к примеру, ты. Я уверен, к тебе часто навязываются парни. А при каком условии никто из них не посмеет к тебе приставать?
– При условии, что рядом со мной… – она замялась и в конечном итоге показала второй раз на свой браслет.
– Точно! – свободной рукой он хлопнул себя по лбу. – И верно же! Если у меня уже будет спутница, никто не решиться подолгу надоедать скучными разговорами. Какая молодец, Мари, ты просто умничка.
– Мой принц, я надеюсь, вы не меня имеете в виду?
Они понимали друг друга с полуслова. Это изрядно мешает, когда нужно что-то утаить напоследок.
Он уставился на неё удивленно, словно такая чудесная мысль ему и в голову раньше не приходила.
– Хм. Смело с твоей стороны предложить принцу стать его спутницей на вечер…
– Нет! – она аж подскочила. – Вовсе нет!
– Я понимаю, твой жених будет ревновать. Однако, как принц я обладаю некоторой властью. Отошлю его куда-нибудь на Рубеж, пускай рубит лёд или камни, там лишних рук не бывает.
– А я вам глаза выцарапаю… – произнесла она тихо и ласково. – Мой принц…
– Покажи ногти.
Мария по-кошачьи согнула пальчики.
– Да, слепому в театре и очки не помогут. Отметаем вариант.
Он окинул её с головы до ног, будто оценивая.
– А как тебе такое, – Натан сделал паузу, словно выдумывал на ходу, – Мы едем вместе в роскошной карете, колёса стучат по мостовой и нам вслед все оглядываются. Подъезжаем к главному входу, гвардия очищает нам проход, и все понимают, кто этот парень. Но девушку не узнают. Как?! Кто она такая?!
Он остановился, давая ей возможность вставить слово.
– Конечно, мой принц, меня ведь никто не знает. И я бы предпочла всё так и оставить.
– Нет, Мари. Я имел в виду совсем другое. Тебя не узнает и твоя родная мать, и даже твой суженый. Как ты говорила его имя?
Она промолчала, сурово глядя на принца.
– Ну да ладно. Главное – он не узнает тебя и никогда не поймет, что на самом деле ты любишь своего принца сильнее. Так ведь?
Марисса отрицательно закачала головой, её глаза полны смеха.
– Будем считать, я этого не видел. Итак, как же нам спрятать то, что окажется в центре внимания?
Натан задумался надолго, Марисса продолжила выковыривать из него частички металла.
– Мари, пока я думаю за нас двоих, принеси мне одну вещицу. Она за зеркалом на крючке слева.
Девушка знала о волшебной каморке, а потому сразу нашла, что нужно.
Она заворожено глядела на икрустированную драгоценными камнями и обрамлённую пухом и перьями бальную маску в своих руках.
– Надо же, – притворно удивился принц, разглядывая вещицу. – Какая невероятная случайность. Тебе стоит её примерить. Ну-ка.
– Я не могу, мой принц.
Смотря на испуганную служанку, Натан заговорил серьёзно:
– Ни король, ни королева, ни кто-нибудь другой никогда не узнают, что это была ты. Не потому что не найдут способа, нет. Им будет попросту наплевать. Они привыкли мыслить более… Хм. Скажем так – традиционно. Всякие шалости их не интересуют, пока не возникнет скандал. Конечно, если ты захочешь выйти за меня замуж…
– Нет, мой принц.
– Ты уверена?
– Угу.
– Проклятье! Кто же он такой, если даже я ему не ровня? Скажешь?
Она покачала головой, продолжая глядеть на принца сквозь выбившиеся из прически волосы. Впрочем, не только на него падал её взгляд.
– Да примерь ты уже.
– Красивая, – сказала она. – Я никогда раньше не видела ничего похожего. Даже у королевы. Я не могу…
– А кто же это с вами, мой принц? – Натан говорил в артистичной манере. – О боги! А вы заметили, какие у неё великолепные манеры? Наверняка выпускница школы Соти. Какие изящные и точные жесты, сколько в них грации… А маска! Так и сияет!
Мария наверняка представляла себе эту картину. Она уже находилась в Мосто̀не, приседала в реверансах или важно кивала головой, покачивая мягкими перьями и пухом на маске.
– Вот бы я стала похожей на неё, вот бы я так же прошлась под руку с принцем. Ах, как я завидую той незнакомке…
Девушка медленно подняла маску и прикрыла ею лицо. Натан смотрел на неё как волк на ягненка, вышедшего из отары к окраине леса.
– Вы уже давно всё продумали, мой принц.
Он не стал отпираться, лишь хитро смотрел в тёмные щёлочки откуда сверкали её глаза.
– Кто ты и куда подевала Марию? – протянул он в лучших традициях легендарных героев из трагедий.
А сама маска без эмоций. Лишь тонкие прорези для глаз и для дыхания, прикрытые тончайшими цепочками из серебра. Она могла сойти на одну из театра, которую используют для персонажей из Васернас. Всё меняли драгоценности. Натан не знал их настоящую стоимость, но понимал – очень высокая, которую могут позволить дочерям лишь герцоги с полной казной или бароны с пустой головой. На то и расчет. Натан заказал её в городе за свою расходную наличность.
– Не знаю, мой принц, – печально сказала она, снимая украшение.
– Да ладно тебе, Мари, соглашайся. Будет весело. Обещаю – никаких последствий.
– Однажды вы говорили то же самое, – напомнила девушка.
– Но я тебя вернул, правда?
– Ну да, – Мария положила маску на стол и принялась снова ковырять осколки. – Я подумаю.
Натан широко ухмыльнулся. На самом деле она уже согласилась.
Спустя пять минут ей поддался самый маленький осколок и дальше дела пошли на лад. Девушка отёрла частичку в платке и, повернув ухо, уронила её на каменную поверхность стола. Затем лукаво глянула на Натана.
– Ваше сердце из железа, мой принц.
– Из стали, Мари, из стали. Теперь ты понимаешь, насколько сильным оказался твой удар, что разбил его?
Вскоре все части лежали на блюдце с пятнами крови, самый большой дюйм в длину – острая как бритва кромка лезвия. Мария вытащила его, зацепив двумя иголками по бокам. Ювелирная точность, что удивительно, ведь она постоянно отвлекалась на маску, считая, будто Натан не замечает.
– Мой принц, а можно взять её с собой?
– Э-э…
– Тогда я соглашусь, – проговорила она быстро.
Натан как рыба под водой беззвучно открывал рот, обескураженный просьбой. Нет, он полностью доверял Мариссе, да и не волновала его эта маска, сколько бы она не стоила.
Он тяжело вздохнул и произнес:
– Дам, если попросишь правильно.
Жалкая попытка и всё же.
– Разрешите мне взять её с собой… Натан.
– У тебя почти вышло. Решила показать своему жениху?
– Нет!
– Подругам?
Она отрицательно закивала головой.
– А-а, тогда ясно. Я, надеюсь, ты понимаешь, насколько опасно с ней ходить по городу, а тем более рассказывать кому-либо?
Закивала головой согласно.
– И объяснишь им, верно?
Девушку потащит маску к родителям – хвастаться.
– Ну хорошо. Однако тебе необходимо пронести её мимо гвардейцев.
– Они меня даже не замечают, я прошмыгну как мышка.
Глазки блестели у неё действительно как у мышки, мышки, стащившей из кладовой самый вкусный кусок сыра.
– Как бы тебе, мышке, хвостик не накрутили. Они хоть виду и не подают, но замечают всё. Работа у них такая…
Он достал из комода первую попавшую на глаза рубаху, встал коленом на рукав, за другой вцепился руками и потянул на себя. Звук разрываемой ткани оказался громче, чем он ожидал. Натан притих, навострив уши, и заговорил тише:
– Если спросят, скажешь, разрыв не по шву и зашить самой не вышло – теперь несёшь к Маргарет на починку. А поймают – у тебя ногти длинные и ноги быстрые, верно? Не мне тебя учить.
Натан положил ей в ладонь маску, но только хотел её накрыть, как Марисса остановила его.
– Не-не. Перья же помнутся!
– И куда их тогда?
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
– За шиворот. Под платье.
Марисса повыдергивала перья из маски, благо вставить обратно никакого труда не составит, и развернулась, оттопырив воротник сзади. Натан начал забрасывать их туда.
– Ты представляешь, что могут подумать, если нас застукают? Объяснять придется долго…
Она захихикала, то ли от разыгравшегося воображения, то ли от щекотки. Ими овладел кураж маленького заговора. Всё-таки, Мария единственная его возраста в Цитадели, и к тому же не привыкла ещё подчиняться правилам всегда и везде, оттого иногда горько расплачивалась.
– А теперь маска. Накроем её вот так. Держи на левой ладони. Попросят раскрыть, поднимешь один край как раз над дыркой. Не перекладывай при них и не прижимай к себе, когда другой рукой будешь закрывать дверь – камушки могут зацепиться за ткань. И, Мари, – он взял её за плечи и посмотрел в глаза. – Никто не должен видеть её у тебя до представления, да и после тоже. Иначе вся задумка провалится в Нижние миры. Ты же не хочешь, чтобы твой жених узнал о твоих похождениях? Не от тебя самой я имею в виду…
Девушка затрясла головой. Такой вариант её не устраивал точно.
– А теперь иди. – Он направил её словно голубя в полет. – Я верю в твой свет, Мивьер. И не сойду с тропы, что ты мне озарила.
– И зачем мне Мостон, когда артист уже рядом?..
– …Вся надежда и вера, пока ты рядом…
Натан умолк стоило двери отвориться. За ними стояли грозными скульптурами гвардейцы в доспехах.
Когда Мария ушла, Натан широко улыбнулся.
«А ведь она ещё не видела платье»
В дверь постучали.
– Не беспокоить! – крикнул Натан.
Он знал, кто сейчас горит желанием пообщаться с ним без свидетелей. Уж этому не бывать. Ронин последний человек в Цитадели, с которым Натан хотел бы провести этот вечер. Тем более Мэлиса, наверное, уже заждалась брата. И какую историю придется рассказать на сей раз, чтобы она уснула?
Натан вошёл в ванную комнату через дверь за занавеской. Над мраморной купальней на полках вкривь и вскось стояли книги. Разные по размерам, оформлению и возрасту они валялись как попало без всякого почтения. Их прежние владельцы пришли бы в ужас, узнай они, в каких условиях теперь хранятся их раритеты. Тем не менее, среди серьезных трудов по природе магии и жизнеописаний великих личностей затерялись и книги со сказками и легендами. Натан прочёл все, более того, уже всё пересказал, а повторяться не хотел. Оставалось только выдумывать свои собственные, составленные из частей уже прочитанных. По сути своей все сказки одинаковы, да и содержание их не так ценно как суть, а она всегда одна: добро побеждает зло, хорошее плохое, правда ложь, верность предательство.
Ну что же. Сегодня Мэлису ждёт захватывающая история о том, как наглые разбойники едва не помешали ему прийти к ней. Однако храбрый Натан сломал их мечи собственными руками…
Ну, нет. Она на это не поведется, ей уже не пять месяцев…
…однако их мечи сломались о броню храброго Натана и злодеев закрыли в подвал Цитадели, пока они не раскаются в своих грехах. Конец. И никакой жестокости. Хотя…
Ещё там была злая колдунья, которая приказала плохим людям напасть на принца. А когда Натан отбился и попытался её схватить, она обернулась принцессой Сьюзен и, воспользовавшись его замешательством, сбежала.
«Идеально придумано. Хотел бы я взглянуть на лицо сестры, когда Мэлиса начнет от неё шугаться по углам».
Натан с трудом убрал мстительную усмешку и собрался идти за новым предметом в коллекцию на подоконнике. Правда, сначала надо будет к Олафу зайти, чтобы он затупил острые кромки. Тогда Мэлиса точно поверит в его историю.
Он повеселел от своих мыслей. Ему нравилось рассуждать о сестре как о взрослой. Своего рода игра и, порой, Натан мог поклясться, Мэлиса ему подыгрывала.
Натан забрал и сабли. До тех пор, пока не найдёт им надёжный тайник лучше, всё-таки, держать их при себе.
Когда Натан свернул направо к лестнице вместо того, чтобы направиться к комнатам сестры, наставник не проронил и слова. И когда принц вышел через кухню, он молчал, однако дойдя до барбакана Ронин не выдерджал:
– Я надеюсь, ты не за обломком.
Он, как это часто бывает, угадал намерение Натана.
– За трофеем. Да. И ты забыл добавить мой принц.
На барбакане те, кто сняли шлем, с мрачным видом наблюдали за приближением принца. Остальные, наверняка, тоже. Просто их лиц не видно.
– Мой принц, периметр взят под усиленную охрану. Я не рекомендую покидать крепость.
– Сержант, на горизонте враги? – беспечно спросил Натан.
– Посторонних внутри моей зоны ответственности не замечено, ваше высочество.
– Тогда будет безопасно для меня прогуляться к стрельбищу и обратно?
– Я не рекомендую…
– Сержант, это приказ, если ты ещё не понял.
Гвардеец задал вопрос кому-то, кто находился вне видимости снизу, ему коротко ответили, и сержант заметно погрустнел.
– Слушаюсь, мой принц, – уныло сказал он. – Опустить мост, поднять решетку.
Через некоторое время сержант вышел из башни с отрядом в пять человек, и пришло время погрустнеть Натану. Ладно личная охрана с наставником, они привыкшие к выкрутасам принца, но шестеро с внешнего периметра… Для них, наверное, это будет выглядеть глупо.
– Так, парни, – сказал принц, подойдя к бочонку со стрелами. – Тут где-то должен быть обломок меча, само острие. Без энергии и плетений – дуэльная сталь, так что придется искать самим.
– Мы гвардия, мой принц, – после фразы Ронина другие, начавшие было высматривать в траве предмет по описанию, остановились и встали по стойке смирно. – Наша обязанность – ваша безопасность. Мы не можем отвлекаться в такой момент, тем более при особом режиме охраны. Это нарушение устава.
Вот же гад, а!
– Рассредоточиться, – приказал сержант. – Глядеть в оба.
Натан ходил кругами, пялясь в траву под ногами. Он попросил факел и ему его вручили в руки, хотя могли и подержать рядом. А всё Ронин! Никто из внешних не понимал причин конфликта, но послушались, конечно, наставника, а не принца. Формально они не смеют ослушаться, однако выполнить приказ можно по-разному, трактовка ведь такая расплывчатая штука, они в этом настоящие мастера. Какие там упражнения с копьем или луком, их настоящая страсть – выдумывание вариантов выполнения поручений в зависимости от настроения. …От настроения короля, королевы, принцесс или принца, а в случае с Натаном, настроения их собственного. Сволочи!
Он искал в одиночку, искренне надеясь, что острие не вошло в землю прямо, а лежит где-то на поверхности. А Ронин ведь заметил, куда оно упало, должен был. И весь тот спектакль с пояснениями относительно обязанностей гвардейца лишь песок в глаза. Он хочет проучить Натана, и Ронин не Ронин, если у него это не получится. Уже получается.
Когда Натан собрался плюнуть на затею и отправиться к сестре с пустыми руками, его старания увенчались успехом. Находка обнаружилась у самого края в сорока ярдах от места схватки.
Обломок меча действительно вошел прямо, только не острием, а расколотым краем. В другой раз на него кто-нибудь мог напороться. Учитывая неблагосклонность Сарес к нему в последнее время, это вполне мог оказаться сам Натан.
Он вытащил его осторожно и пока никто не видит отер железку о подкладку камзола. Чистый от земли металл отражал огни: Цитадели, крепости, факелы гвардейцев неподалеку.
Внезапно другое сияние затмило все. Синее. Настолько мощное, что ослепило принца даже в отражении.
А затем ужасный вопль слившихся воедино голосов разорвал тихую ночь. Натан резко обернулся.
Свет вырывался из брони гвардейцев, не снаружи – изнутри. Крики внезапно оборвались, у одних с хрипом, у других на высокой ноте. Их вопли растаяли без эха, и только один остался – Ронина.
Из доспехов, где раньше находились люди, нестерпимо ярко вырывалось голубое сияние. Даже находясь далеко и не в прямом луче, свечение обжигало его, будто сейчас день, а на него направили сразу несколько зеркал, отражающих Асор.
Свет погас. Натан стоял неподвижно, он ничего не видел, кроме слабого пламени факелов на земле.
«Почему факелы бросили? И почему так темно? Ведь ещё не поздно»
– Сними её!
Натан с трудом узнал искаженный страхом голос наставника, ещё никогда ему не доводилось слышать его таким.
– Что случилось, Рон?
Он пошёл туда, откуда слышалась возня. Всё вокруг казалось ненастоящим – настолько ошеломляюща была перемена.
А потом Натан учуял запах, увидел рядом с пустой броней головы, ноги и руки гвардейцев. У некоторых шлем отвалился, обнажая страшные лица погибших в муках солдат. В глазах потемнело, по телу прокатилось онемение. Ноги не смогли удержать его, он упал на колени и локти. Желудок скрутил спазм.

Сержант Хэльм схватил край доспеха Ронина, однако руки с шипением проехались по раскаленной стали, словно те маслом смазаны. Жжёной плотью запахло ещё сильнее.
Он глянул на ладони. Там не было ожогов, огромная температура лишь испарила грубую кожу и мозоли, оставивь рыжие опалины.
– Сними её! Быстрей! – вопил Ронин. – Чё копаешься?!
– Не вертись. Не вертись!
Хэльм стукнул ему по голове, и когда мечник немного успокоился, вцепился в его щит на спине, который отстоял от доспеха дюймов на пять и пока не успел накалиться. Срезав кинжалом ремни на боках и руках Ронина, он буквально вытряс Ронина из брони. Откинул исходящий маревом путой доспех.
– Да гори ты в аду!
***
Ронин снял поддоспешник, дымящийся в проплешинах, словно табак в трубке, и со злостью швырнул его о землю. Всё его тело в ожогах и порезах, оставленных кинжалом Хэльма в спешке.
– Что произошло? – Ронин отыскал принца взглядом. – Stenaer khad! Уходим! Живо!
– Отставить! – Хэльм поднял слетевший в суматохе шлем. – Всё кончилось. Наверное, какая-то ошибка в плетении или что там у жрецов. Сейчас мои парни…
– Ошибка? – хаманец махнул рукой на погибших. – Семь доспехов, сержант! В один момент! Они уже наверняка под куполом. Нужно срочно уходить за стены!
– Возьми себя в руки, капрал! Я контролирую всё к Холмовым… Я… – он несколько раз надел и снял свой шлем, отбросил его в сторону и посмотрел на стену. – Я проверю, а ты стой здесь.
Судя по всему, плетения вышли из стороя не только в дохпехе, но и в шлемах. Ронин даже не пытался надевать свой. Более того, спешно начал снимать поножи. Не хватало ещё ноги себе сжечь, амулет Валена вторую атаку мог и не выдержать. Даже сейчас он обжигала шею, но не теплом, а холодом.
– Теренс, Хемви, сюда! – кричал Хэльм. – Мигом!
Ронин огляделся. Шесть трупов. Частями. Вместо туловищ – пустые стальные коробки в окружении рук, ног и голов. В центре этой абсурдной картины принц выворачил желудок. Вся былая злость на него мигом испарилась.
– Вставай, Нат, идём.
Распинав факелы, чтобы не так были заметны останки, Ронин взял его за плечи, поднял.
– Идём.
По дороге к барбакану они встретили Хельма.
– Какова вероятность, что они ничего не увидели и не услышали? – спросил Ронин с намёком.
– Нулевая, – зло бросил сержант, и приказал: – Стой здесь, охраняй принца.
Хельм обошёл фонтан, но сразу же вернулся.
– Решётка опущена, – сообщил он севшим голосом. – И… Я увидел Нэвила на барбакане.
– И что?
– Невил сгорел, – Хельм указал в сторону погибших.
– Мать твою…
Иллюзия! Кто-то создал обманку на стене. А может, и во всей крепости.
– У меня есть знакомый в городе, – предложил Ронин, – Он поможет. Пока не разберёмся.
– Нет. Цитадель – самое безопасное место в столице. Я всё разведаю. Зайти в кусты вон там и жди. Ждите.
Ронин отвёл шокированного принца к пальмам между стрельбищем и дорогой к Холмовым вратам.
– Ты как, Нат? Натан, – он повернул голову принца лицом к себе. – Посмотри на меня.
В темноте блеснули его глаза.
– Глубокий вдох. Берег и река.
Ронин пытался напомнить ему технику медитации, чтобы Натан успокоился и мог трезво соображать.
– Сеним погиб? – заторможено спросил принц.
– Берег и река, Нат, – он встряхнул его. – Ну же.
Натан сделал три долгих вдоха и выдоха.
– Что случилось? – спросил он бесцветным голосом. – Почему мы ещё снаружи?
Отпустив его, Ронин выглянул из кустов. Хэльм как раз возвращался бодрой трусцой.
– Ну что там? – прошипел Ронин.
Сержант молча подошёл к ним, снял что-то светлое с запястья.
– Держи. У холмовых врат смена Дерека Венрита, – по тону голоса Ронин понял, что Хэльм в боевой медитации. – «Алая туча», отклик «Серая буря». Идёшь в город, прячешь наследника. Передашь приказ для смены врат, чтобы сопровождали вас.
– Что там?
– На стене все сожжены бронёй, в Цитадели видны вспышки, и вся казарма в огне. Я возвращаюсь на подкрепление.
С их места крепость была всё так же тиха и спокойна, никакого зарева пожара внутри стен.
– Сначала проведи к вратам, неизвестно ещё… Натан, не дури.
Ронин заметил движение принца слишком поздно.
– Стой!
Капралу не хватило пары дюймов, чтобы схватить принца за рукав.
– Данэ! За ним!
Догнать Натана не было шанов, он намного быстрее и Ронина, и даже Хэльма в боевой медитации.
Кенрид рефлекторно затормозил у решетки барбакана.
– Давай-давай, – Хэльм подтолкнул капрала сквозь железные прутья. – Это иллюзия.
Казарма полыхала, из бойниц на втором этаже вырывался языками огонь, из третьего – черный дым. Стена казарменного двора исполосована ломаными чёрными линиями, словно в копоти. Земля у входа изрыта, а вокруг валялись искалеченные тела солдат Ордена – гвардии короля. Все они без защиты, оружия мало.
Ронин вырвался вперед, не к главному входу, а к служебному.
Внезапно его накрыло облако пламени, упавшее сверху.
– Дракон! – выкрикнул Хэльм в ужасе, явно потеряв концентрацию.
В небе кружили едва различимые тени. Два, три, пять штук и каждая размером с дом. А на крыше Цитадели в круговерти пламени стояла одинокая фигура в белом и посылала в драконов молнии и стрелы из света ярче Асора.
Целым и невредимым Кенрид выскочил из призрачного огня. Даже настоящий пожар от казарм так не пугал его как этот навеянный морок.
– Помилуй, Сарес, помилуй! Что происходит?! – воскликнул Хэльм в испуге.
Еще немного, и он сойдет с ума, и Ронин тоже смотрел на него ошалело, не понимая, что творится вокруг.
– Сержант! – перекрикивая рёв драконов, пламени и взрывы магии, Ронин указал на Цитадель. – Я знаю, куда побежал принц! За мной!
Каждый солдат знает – в любой непонятной ситуации придерживайся устава. Это спасительная во всех смыслах вещь.
В окне второго этажа мигнуло – комната Торима. Сразу последовала вторая вспышка уже в окне коридора. В стекла ударило белое пламя. Магический барьер стекла выдержал, однако не устояла сама рама, её вырвало с каменной кладкой. Обломки посыпались на мостовую у входа в тронный зал, поднялась пыль.
***
– Веди! – очнулся Хэльм. – Живо!
Ронин выбрал кухонный проход. Сержант за ним тормознул у проёма, который, работай общая защита, не пустил бы его внутрь. Но гвардеец внешнего периметра сделал шаг вперёд, и оказался в Цитадели. Артефактная оборона отключена или разрушена.
Они минули кухню, где в неестественных позах замерли женщины и девушки из прислуги. По лестнице наверх. Один пролет позади. Сержант полностью доверился Кенриду, из них двоих лишь капрал знаком с планировкой внутри.
На третьем этаже они встретили пару жрецов. Они бежали с бокового коридора, а заметив гвардейцев, остановились и начали обряд.
– Гвардия его величества! – крикнул Хэльм. – Сержант Васт. Доложить…
Церковники не оставили свои приготовления, их ладони сияли всё ярче, будто внутри них раскалялся до бела металл. Позади лежало два тела – гвардейцы, погибшие у двери, которую и охраняли.
– Измена, – тихо сказал Хэльм сквозь сжатые зубы. – Измена.
Яркая белая струна света от жреца прочертила стену, оставляя после себя такие же следы, что сержан заметил на внешней стене казармы. Он выбросил навстречу атакующему обряду амулет, который сами жрецы и сделали. Ещё немного и луч бы нацелился на него, в последний момент он изогнулся, опалил ковер на полу и уперся в упавший амулет.
Хэльм сдёрнул щит со спины и прикрылся им. У кромки всего три слова: «Верность Отвага Сила».
– Надолго его не хватит, – сообщил он Кенриду и приказал. – Прячься за мной.
Хэльм, держа щит перед собой, зашагал к церковникам.
– Второго надо сбить. Он что-то сильное готовит, моя броня не выдержит.
Амулет разлетелся на куски, и луч, выпрямившись быстро как пружина, ударил в защиту Васта.
Яркая вспышка от касания луча и барьера ослепила его. Зрение восстановилоь быстро, вероятно, артефакт лечения сработал. Хэльм как раз успел заметить как обряд пронзил щит насквозь, края оплавленной дыры капали жидким металлом. Сержант подставил наруч и это задержало поток света ещё на пару секунд. К жрецам оставалось ярдов десять, когда его рука исчезла в пламени. Щит и сжимающий его кулак упали на пол, Хэльм, переступив их, продолжая идти.
Боль ударила его волной холода, словно нервы в его руке в миг замерзли в лёд, а потом их разбили на тысячи осколков как хрустальную люстру.
Хэльм собирался подставить вторую руку, но в голове его помутнело, звуки отдалились. Ноги передвигались сами по себе, помня последний волевой указ.
Откуда-то слева пронесся, вращаясь, клинок. Подлетев ко второму жрецу на фут, он все же не задел его, а отклонился после короткой вспышки и встрял в камень на половину своей длины. Церковник остался невредим, но стилет, брошенный следом, не встретил сопротивления и попал острием в горло.
«Идеальный бросок» – подумал сержант удовлетворенно. По его губам проскользнула усмешка. В тот самый миг доспех расплавился. Всё попавшее под разрушительный луч: кожа, мускулы, ребра, сердце развеялось пеплом, камень за гвардейцем брызнул оплавленным крошевом. К счастью, Кенрида за его спиной уже не было, он обошел сержанта, броском убил второго жреца и принялся за первого.
Церковник наметил новую цель. Луч ушёл вправо, прожигая сержанта наикосок. Половину груди разрезало, руку спасли наручи, но её Хельм уже перестал чувствовать.
Он вообще не ощущал ничего ниже пояса. Ноги его подкосились, и так вышло, что Хэльм встал на колени. Ему бы упасть на спину, но тело странно изогнулось набок и вперед.
Оттого он смог рассмотреть драку до самого конца.
Последний жрец упал с перебитой шеей, не сумев оказать сопротивление в ближнем бою. Они ведь хилые, не то что гвардия…
Кенрид повернулся к Хэльму, ярость на его лице сменило другое выражение – жалости. Хэльм хотел ему ответить, однако губы остались неподвижны. Страшно хотелось пить, всего глоток холодной воды. Кенрид произнес что-то – не расслышать.
«Это конец»
Над жрецом, который не успел закончить обряд, возник ярко голубой шар. Капрал его тоже заметил и побежал прочь. А шар всё рос, пока края не коснулись стен коридора.
Потом взрыв.
И яркий свет.
И тьма.
***
Волна раскаленного воздуха нагнала его и ударила в спину, прожигая участки кожи, ещё не покрывшиеся волдырями. Пол ушёл из-под ног, и его движение стало намного стремительней. Сорванные с держателей факелы и разорванные ковры пролетали рядом.
У т-образного поворота его плашмя впечатало в стену. Спасибо Сарес не головой вперёд летел. Когда мгновение спустя порыв, прижимающий его к каменной кладке, ослаб, он рухнул на пол с высоты три ярда.
Жрец оказался настоящим психом или обряд после его гибели сработал неправильно. Взрыв мощный даже по меркам открытого пространства, для узкого коридора – самоубийственен.
Лишённое даже самой простой защиты тело, получило новую порцию ушибов, ожогов и пятен стёртой кожи. По ощущениям несколько рёбер сломано, тяжело дышать, то ли от разреженного после взрыва воздуха, то ли рёбра попали куда не следует. Кровь текла из рта и носа, по шее и на грудь. Амулет церковников на цепочке тоже превратился из белого в красный. Именно он обязан был защитить Ронина, но уже второй раз ему спасает жизнь вещица, на которую он и не полагался никогда.
Ронин взял в руку кулон Валена и пару секунд боролся с искушением.
Натан.
– Натан, – вслух повторил он свою мысль, затем тяжело встал и поднял свой горячий весь в зазубринах меч, который вырвало из стены и отбросило обратно. Могло и пронзить…
На транс нет времени. Собственным здоровьем можно заняться позже, или когда совсем худо станет. Надо найти его и уносить ноги из Цитадели.
В следующем коридоре полосы обугленного камня закручивались спиралью по стенам и полу. Ближние факелы потушены, ничего не видно, однако, скорее всего, и на высоком потолке те же чёрные следы.
У двери детской два трупа, испепеленные собственными доспехами. Ронин забрал у них целые клинки и выбросил свой. Чуть дальше – церковник, не мертвый, но умирающий. Единственной уцелевшей рукой он зажимал раны на животе и груди, где пузырилась кровь. В характерных рассечениях угадывались сабли Натана.
Жрец наблюдал за проходящим мимо гвардейцем, не пытаясь ему как-то помешать.
Ронин уже минул его, но затем обернулся.
– Почему?
Церковник повернул голову, глянул на него.
– Почему? – громче спросил Кенрид.
Но жрец промолчал.
Натан, как и предполагалось был в спальне Мэлисы, только к ней он и мог рвануть, не смотря ни на что. Стоя на коленях у кровати, он прижимал её к себе. Непривычно тихую, будто спящую.
И всё вроде бы мирно, как прежде, если бы не умирающий церковник, который сидел на полу, опираясь на комод спиной. Белый ковёр под ним быстро темнел от крови с отрубленных кистей.
– Натан, – тихо позвал Ронин.
Тот никак не отреагировал.
– Нат, умоляю, – в таком состоянии он даже не мог заставить его силой. – Надо уходить.
Воцарилась тишина. За высокими окнами вспышки как в грозу – отблески фальшивого сражения с драконами.
Натан раскачивался, будто убаюкивал ребёнка.
Это всё напоминало картину безумного художника.
– Она не мучилась, уходя, – сказал жрец и хрипло втянул воздух. – Обряд прощания милосерден.
Натан замер, отнял от себя сестру, бережно опустил её на постель, нежно укрыл её одеялом. Поцеловал в лоб.
Он взял сабли. Двигаясь, будто пьяный, Натан вытащил церковника в коридор за волосы, тот лишь слабо стонал. А затем убил его. Зачарованные клинки могут рубить не только металл. Тело под ними рассекалось надвое, натрое. В конце различить человека в останках было уже невозможно.
Оставив кровавое месиво позади, Натан закрыл дверь в спальню Миралисы, провёл рукой сверху вниз, пока не щёлкнул механизм. По дороге обратно он проверил жреца в коридоре – тот мёртв. Пошел дальше. Будто по привычке он завернул к своей комнате. Ронин его не пустил.
– Нужно убираться отсюда, Нат.
Принц шёл всё медленней, словно внутри у него пружинный механизм терял завод.
– Зачем? – голос его безразличный и едва слышный.
– Так надо. Едём. Идем же!
Они спустились на первый этаж и уже сворачивали к лестнице на кухню, когда со стороны кабинета Адриана появилось два солдата в одежде цветов герцога Виттора. Натан взмахнул саблями и направился к ним с таким решительным видом, какого наставник в нём ещё никогда не видел.
Распознав сразу двоих дирэис, враги атаковать не спешили.
– Натан! – он развернул его к себе. – Ты должен выжить, слышишь?!
Ронин сжал подвески на своей шее в кулак и дернул, цепочка оцарапав шею не выдержала, звенья рассыпались. Он протянул небольшой медальон принцу.
– Выйди за крепость и сожми его, тогда всё будет хорошо.
Пару раз встряхнув Натана, чтобы привлечь его внимание, гвардеец передал ему медальон, обнял его руки вокруг дара.
– Просто сожми.
Ронин взял принца за голову и повернул к себе, они прислонились лбами и посмотрели друг другу в глаза.
– Беги, Натан, – тихо приказал Ронин. – Беги что есть мочи.
Он подтолкнул его к выходу.
– Беги же, ну!
Губы Натана задрожали, он кивнул. Он сначала шёл задом, не отводя взгляд от наставника.
– Беги, Натан!
Ронин еще пару секунд следил за ним, пока тот не скроется за поворотом, тихо сказал:
– Прощай. Tihan atea, Нат.
Затем вошёл в транс и направился по коридору к людям герцога. К ним подоспели стрелки. Плевать!
Он начал метаться из стороны в сторону. Один лучник выпустил стрелу на упреждение. Промах.
Когда оставалось шагов пятнадцать, уже не имело смысла петлять, главное – как можно быстрее сократить дистанцию.
Еще одна стрела. Он ушёл вбок, но следующая попала в плечо. Прошила насквозь, даже не дернув, но вот рука отнялась, меч выпал из левой руки. Вперёд! Лучники неплохо сработаны вместе, на один их промах, одно попадание. И не увернуться с такого расстояния.
Там, где сердце, закололо. Ронин потерял концентрацию и пришёл в себя, когда уже валялся на полу. И не было уже сил подняться.
В него теперь не целились, оставив работу мечникам. Правильно, и так потратили много зачарованных стрел как для одной жизни.
– Mier khad.
Ронин отложил свой последний меч и поднял руку, показывая ладонь врагу. А в ней, красным на красном – омытый кровью – всего лишь амулет.
– Dah’ reim!
Они не поняли слова, им не знакомо выражение, и никто их не предупредил, что защитный артефакт в арсенале гвардейца может разрушиться по воле хозяина. А потому перед смертью они думали о победе над защитником Цитадели. На их лицах всё же нет ликования, как нет и испуга. Жаль, не успели осознать.
Ронин Кенрид с силой опустил амулет на мягкие ковры – этого достаточно. Хватило бы и одного желания на самом деле. Артефакт вонзился ледяными осколками в ладонь. Мгновеньем позже во все стороны вырвалась энергия, хранимая амулетом. Даже самая малость её не израсходовалась сегодня на защиту Ронина. И к лучшему, сейчас она послужит другой цели.
Первый мечник уже заносил клинок, когда огромная сила внезапно ударила его. Эфир взбалмошным ребёнком сломал ближайших людей как куклы. Их с Ронином смерть мгновенна.

***
Натан добежал к барбакану, обернулся на ходу и увидел темные силуэты у храма. Трое. Все идут к нему. Их высветил огонь от казармы гвардейцев: лучник и два церковника. Быстрее.
Мост под ногами прогудел как барабан, подн ним в воде отражаются огни в небе.
У фонтана ещё двое, мечники. Они тащили к крепости останки гвардейцев, погибших у принца на глазах в самом начале.
Им хватило пары секунд, чтобы заметить принца, отбросить груду стали и части тел, как мусор, и вытащить клинки.
Натан рванул в сторону, намереваясь минуть их и вырваться в город. Слишком короткое расстояние их отделяло, он не успеет.
Натан добежал к краю обрыва. Высоты хватит, чтобы разбиться. Ни дерева, ни высокого дома, а те халупы из пальм и тростника в самом низу убьют вернее каменной брусчатки.
Он сдавил половинки медальона, переданного Ронином. Ничего. Затем снова и снова. Нет результата. Натан прижал его к рукояти сабли с такой силой, что затряслась рука и захрустели суставы.
Эта дрожь словно передалась всему телу, только виной тому был нет не страх и не ужас перед смертью. Он смеялся так, как умеет только сумасшедший, нервным пугающим лаем, который затем перешел в тихое рыдание.
На него не спешили нападать, мечники разошлись в стороны в ожидании подмоги от церковников. А вот и они появились из иллюзии.
Натан ходил взад-вперед как загнанный в клетку зверь. Он почти задыхался, горло его сокращалось в спазмах, издавая похожие на рычание звуки.
Сбоку ударила стрела, провалилась в землю как иголка в шелк. Звук мягкий, будто травинку порвали. Натан смотрел на маленькое отверстие попадания. Его дрожь унялась.
Как такое возможно? Стрелы Натана часто мазали по мишеням, однако ни разу не встревали по оперение в грунт. Наверное, особые стрелы. Как особые клинки принца. Да.
Он глянул на сабли – огонь в небесах отражался на лезвиях. Вытер их о брюки и спрятал в ножны.
Когда всё знаешь наперёд, волнение уходит. И лишь бездонная тоска.
Огромная усталость легла на плечи, пригибая к земле, на веки, закрывая глаза. Всё кончено. Больше нет ничего за что стоит драться. И никого.
Церковники уже пели обряд. Не торопясь – у них в запасе целая вечность. В запасе у Натана – два шага и двадцать ярдов вниз. Лучник держал стрелу наготове, но не пускал её, а сделал странный жест – приложил кулак правой руки к груди и затем прочертил ладонью в сторону, словно выбросив из неё что-то.
Это не вызвало в принце даже тени его былого любопытства, ни раздражения, ни злости, ни возмущения.
Он развернулся и сделал первый шаг.
Позади осталась Цитадель, где лежит Мэлиса, чье лицо как у спящего ангела, где дал последний бой Торим, который всегда был лучшим сыном, где остались отец, в чью несокрушимость свято верил Натан, и Сьюзен, которая не верила, что наш мир полон насилия. Позади осталась крепость, где отдал жизнь за него Ронин – учитель и друг. Сотни и сотни погибших. Позади остались герои и предатели.
Второй шаг.
Могло показаться, будто впереди ещё есть надежда. Но только на первый взгляд. Впереди всего лишь двадцать ярдов.
Он кинулся с обрыва как в объятия матери, которая обязана утешить и приласкать.
Восемнадцать.
Встречный воздух трепал волосы. Не просохшие слёзы сдуло с лица и унесло в ночь, раскаленную пламенем. Он расслабился, отдавшись на волю потока.
Десять.
Все вокруг сильно кружится. Он закрыл глаза.
В ушах нарастал шум ветра, как у лазурной бухты, где был он однажды – чудестное место.
Хлопок.
Там, где падал Натан возникла пустота. Со всех сторон туда потянуло воздух, а с насыпи камни с пылью. По дороге и по крышам хибар застучал град из щебня.
И больше ничего. И больше никого.

Grosstammen. Владыка Закатного

На столе в беспорядке лежало много документов, чего Адриан в своей аккуратности не позволял себе уже давно. Отчёты, донесения, рапорты, короткие записки. Он упускает что-то важное. Ответ где-то здесь.
Чувство тревоги занозой проникло в его мысли три дня назад. О чём бы король ни думал, куда бы не смотрел, ему казалось, будто причина рядом. Как забытое слово, как пятно бокового зрения.
Адриан скомкал лист отчёта и бросил на пол.
Сведения шли потоком. С юга от башен – тяжелее всего на Третей. Резервы из граничных баронств уже прибыли, лёгкую кавалерию усилят через три дня. Если вокруг башни зачистить земли не получится, то можно объявлять общий сбор. Адриан хотел, чтобы именно в Исарте крылась причина его беспокойства. Война ему понятна, и на сей счёт давно продуманы стратегия и тактика.  Да, было бы проще. Но донесений ждать ещё с неделю.
Другое направление – север. Форст уже давно копит силы, и сила эта в ближайшее десятиление должна выплеснуться наружу или расколоть сам Форст пополам. До тех пор, пока их флот не увеличится раз в десять, это угроза больше для Республики, а не для Роддона.
Что же касается восточных морей, там полный штиль. Доки Тирима принимают суда только на замену изношеной обшивки. Уже второй месяц нет донесений о боях. На суше Исарта кусает башни, а на воде избегают клинча? Севернее границы суда теперь гости редкие. Наверняка усыпляют бдительность для удара. Решились на прорыв блокады? Давно пора.
Стоит выдвинуть второй флот ближе к Тириму, а первый к Утану. Частью лёгких кораблей из Тирима прикрыть Норвэл, пускай караулят. Если Исарта обойдёт Тирим и Утан по широкой дуге океаном, то разведка не позволит врагу проникнуть в море Затишья незамеченными. По сигналу первый флот вернётся к Норвэлу на защиту торгового пути.
Нет. Всё не то. Он не туда смотрит, что-то упускает в потоке лишних сведений.
Король сгрёб бумаги и закинл в шкаф, не сортируя.
Когда он обернулся, на его стуле уже сидел человек в белом. Сначала возникла мысль об Олафе, но то был не седой маг, а юноша с идеально чёрными волосами без седины.
Страх сковал Адриана. Много лет он готовился к этой встрече и в итоге был застигнут врасплох.
– Хороший кабинет. Удобный, – в юном голосе почтение. – Прости, Адриан, я не имел права занимать твоё место. Вот.
Парень отошёл, Адриан ступил ближе к своему мечу под столом.
– Кстати, одно кресло в комнате – очень умно. Присесть с кем-то при разговоре о делах, значит, признать равенство. Но это не для тебя, верно, Адриан? – он указал на ворох бумах за стеклом. – А это хранилище тайн? Каково это, гостю видеть секреты и не иметь вожможности их открыть и прочесть. Хех. Меня бы это свело с ума.
– Зачем ты пришёл, Гратхен?
– А зачем ты задаёшь вопросы? – он разглядывал кабинет, ходил вокруг, словно пришёл к давнему другу обсудить новости за чашкой чая. – Ответ тебе уже известен.
– Ты зря появился…
– Не мне решать, Адриан. У меня нет такой власти – я наблюдатель, могу лишь подсказать в нужный момент. Но у тебя сила Владыки, ты самый могущественный человек на всём Лиминасе и любое последствие – итог твоих решений.
– И зачем ты здесь сейчас? – Адриан хищно оскалился. – Решил подсказать мне что-то?
– Время на исходе, Адриан. Не годы, не месяцы и даже не дни.
– Мне нужно ещё.
– У тебя есть наследник и страна уже не на краю пропасти. Так зачем?
– Мне нужно ещё! – король ударил кулаком по столу, а конкретнее на символ вызова волшебника.
– Ты ведь помнишь цену и догадываешься, что именно я попрошу взамен? Кого именно…
– Да.
– А ты изменился, Адриан. Это уже не сиюминутное решение от страха за новую страну. Сейчас у тебя уже есть и наследник, и устойчивое государство. Уже нет оправданий.
– Это замена, – упрямо сказал Адриан. – Можешь выбирать.
– Сколько лет ты обдумывал эти мысли, а? С момента нашого уговора? – он тихо рассмеялся. – Замета тебе? Не-е-ет, ты уже слишком лакомый кусок.
Король схватился за меч и с яростным криком опустил его на голову Гратхена. Юноша исчез, а верный клинок рассыпался веером брызг расплавленной стали. Гарда белыми ручьями вытекла сквозь пальцы, испаряя плоть до самой кости.
Боль едва не лишила его чувств.
Адриан огляделся, никого нет рядом. Он попытался вынуть ящик стола, но рука тряслась и не могла правильно повернуть ручку. Со злостью он ударил ногой сверху вниз, ломая все замки сразу.
Внутри ящика банка с жидкостью. Гарячая струя опалила горло, голова прояснилась, а на обугленной ладони начала расти плоть.
– Стража! – он ударил по символу на столе. – Олаф!
Никого.
Внезапно дверь распахнулась, за ней на изготовке уже стояло три лучника.
Король бросился на пол. Стрелы прошуршали вверху и ударили в шкаф. Вместо того, чтобы срикошетить, они прошили его насквозь, будто никакой защиты там нет вовсе.
Наконец-то! Новое покухение. Он едва не рассмеялся.
Адриан оттолкнулся ногами от массивного стола и проехался на спине по еще не остывшим каплям металла от меча. Два выстрела пронзили стол из чёрного дуба – самого сложного в обработке дерева из-за своей твёрдости. Третий лучник попал в ногу, ничуть не замедлив короля. Он лёжа просунул руку за тяжеленный шкаф, сдвинул и наклонил его, но уронить окончательно не удалось.
Король протиснул себя в образовавшийся проход, очередная стрела снова пробила шкаф, затем и пол у его руки.
Адриан заполз в потайной коридор и побежал к порталу.
Очередной снаряд едва не нагнал его у поворота, наконечник показался из стены, да так и замер. Шесть ярдов сплошного камня – вот сила зачарованных стрел, такую трату может позволить себе лишь король или герцог. Решились-таки…
Виттор! Его оружие. Ничего, скоро и его род отправится в небытие. Выжгут до тла.
Он достиг арки портала, однако поверхность его – плоский гранит. Портал не работает. Кроме короля всего один человек знал о запасных выходах, тот, кто их спланировал и создал, тот, кто должен был защитить всю Цитадель.
Некоторое время только его дыхание слышно в кромешной тьме – нет ни факелов, ни света от арки. Он почувствовал ещё полностью не восстановившуюся ладонь. Ощупав ею штаны, пропитавшиеся кровью от раны на бедре, король подумал, что бывали ранения и хуже, намного. Всё ерунда.
Адриан снял сапоги и бесшумно вернулся в основной коридор. Никто так и не рискнул гнаться за ним.
Теперь два направления: обратно в рабочий кабинет и в комнату гвардии, где на него наверняка уже устроена засада. Он прокрался к кабинету. По другую сторону слышался хруст – на остатки его меча в ковре наступали подошвы сапог. Не рискуют спешкой, знают, что он в ловушке.
Адриан с разбегу врезал плечом в шкаф. Тяжеленная коробка не выдержала удара и рухнула вперёд, давя того, кто затаился позади.
Низко пригибаясь, король пропустил выстрелы над собой, забрал выпавшую стрелу у придавленного лучника. Ею же он пробил подбородок ближайшего нападающего, отобрал выпавший меч. Теперь у него есть оружие. Он не раз бился левой рукой, а потому у следующего солдата просто не было шансов.
Осталось два лучника: один у выхода уже вытащил кинжал, второй у правой стены с натянутой тетивой.
Адриан издевательски рассмеялся.
– Давай, парень, сделай свой лучший выстрел.
На лице вовсе не парня, а мужчины лет сорока отразился испуг. Он не решался спустить тетиву, ведь это был его последний шанс.
Адриан двигался плавно, словно пьяный, вот только его скорость и отточеность в движениях доказывала обратное.
– Ну!
Стрелок не выдержал, отпустил тетиву. На таком близком расстоянии невозможно увернуться, и Адриан это прекрасно понимал. Он резко наклонился влево, подставляя вместо сердца правое плечо, которое и так было бесполезно после удара о шкаф, тем более рука правая сожжена.
Как он и рассчитывал, снаряд не оказал никакого останавливающего действия, он пробивал, мгновенно рассекая даже кости, а потому задержать был не в силах. Адриан быстро сократил дистанцию и одним мощным движением снёс голову стрелявшего. В клинок заложили не меньше волшебства, чем в стрелы. Это и к лучшему…
Вот теперь поиграем.
Он развернулся, готовый встретить последнего противника.
Ослепительно белый луч от входа в секретный коридор перечеркнул ещё не успевшего осесть солдата без головы, замешкавшегося лучника с кинжалом у входа и Адриана Первого Гросстаммена.