Боги нарочно подняли из мертвых его врага, чтобы Авар мог вдоволь насмеяться. И он смеялся, день за днем. Поначалу ему еще удавалось себя сдерживать, но прошлым утром он захохотал, как безумный, когда Перекошенный запутался в собственных ногах и кубарем покатился с холма. Авар не мог смотреть на тейна без улыбки после того, как пробрался к его грязному ложу.
Тейла отговаривала его. Она твердила: "Он не стоит того, любовь моя. Лихорадка сделает все за тебя..."
Но кем бы он был, если бы следовал советам, услышанным у женской титьки?
Авар вошел в пещеру за ручьем, не таясь, когда Шлюха отправилась за сухарями. С тех пор, как она стала задирать юбки для солдат, Авар ни разу не притронулся к ней: от одного только взгляда на ее красные косы по его телу бежала брезгливая дрожь.
Перекошенный лежал в темноте, закутанный в мокрые тряпки. От него разило мочой и смертью: тейн метался в бреду, в блаженном неведении.
"Видел бы ты себя, - прошептал Авар, наклонившись к самому его уху. - До чего же ты жалок! Тейн Варлог, сын могучего Вольфа, до чего же низко ты пал!
Твой братец хотел быть королем. Он получил корону, достойную его головы. Я видел ее собственными глазами. Слышал бы ты, как он кричал! "Дейман Огненноголовый!" - так называют его теперь. Но твоего братца хотя бы будут помнить. От тебя не останется и воспоминания: ты умрешь, никому не нужный, всеми забытый. Никто не споет песню в твою честь. Никто не сложит тебе костер: твою гнилую плоть сожрут черви, а кости растащат по лесу дикие звери..."
Не так просто было отыскать его лицо под кучей тряпья. Авар пальцами приоткрыл слипшиеся, заплывшие кровью глаза: он хотел, чтобы тейн узнал его - чтобы ублюдок понял в свой последний миг, чья рука принесла ему погибель.
"Твоя девка ушла, - сказал он. - Она не вернется: вот увидишь, солнце сядет, а ты будешь лежать один. Ты сдохнешь в одиночестве, пока она веселится. Она - мастерица, говорю тебе. Мастерица! Как только увидела, какого зайца я принес, с нее мигом слетело все, что выше колен. Раньше она была такой молчаливой. Я заставил ее покричать, как следует. Не я один, к слову. Ты, видно, и не знал, что женился на шлюхе..."
В первый раз она Авару не далась, но он и не собирался спрашивать ее дозволения. В прежнее время Шлюха корчила из себя благородную девицу, а теперь ее брали, как дворовую суку - все, кто пожелает. Даже презренный Ольф вскочил на нее разок и потом весь вечер молил о прощении. Коротышка и помешал Авару закончить начатое: ублюдок ходил так тихо.
"Я хотел быть с ним в его последний час, - сказал Ольф, подкравшись со спины. - Я рад, что ты вернулся. Ты - хороший друг, Авар..."
Ему пришлось убрать ладонь со рта тейна. Может, оно и к лучшему: едва бы Авар так надрывал живот, если бы Перекошенный задохся раньше срока. У них было не слишком много поводов для радости в последнее время. До прошлого дня…
Авар хохотал и хохотал, пока Перекошенный катился с холма. Тейла дергала его за рукав.
"Авар, - говорила она, - что ты делаешь, любовь моя? Все смотрят..."
В коем-то веке она была права. Но Авар никак не мог остановиться. Смех хлынул из него с новой силой, когда Шлюха бросилась следом за своим калекой. Авару следовало подбежать к ней, швырнуть на землю, ухватиться за ее длинные косы и отыметь как следует у тейна на глазах. Но Авар лишь хохотал, как умалишенный. Он и забыл, когда смеялся столь много в последний раз. Даже проклятый Дейман его так не веселил: ублюдок с криком метался по двору Девичьей крепости, пока его золотые локоны пожирало жаркое пламя. Солдаты бросились врассыпную от пылающий фигуры “короля”. Дейман размахивал руками и ревел, как дикий зверь: "Ааа! АААА! А-А-А-А!!!.."
Его вопли и помогли Авару сбежать: мальчишка-конюх выпустил поводья, когда свирепая черная псина, обезумев от криков и крови, вцепилась в его ляжку. Кобыла сбила с ног тюремщика и едва не затоптала самого Авара. Но даже цепи не помешали ему вскочить в седло. Найлик кричал ему: "Постой! Подожди, брат!.." Когда Авар стукнул каблуками, ублюдок заорал по-иному.
"Он убегает! - верещал Найлик, словно девица, которой без спроса сунули палец промеж ног. - Он убегает! Глядите! Убегает!.."
Если бы южане понимали хоть слово, Авара бы наверняка схватили. Но куда им? Найлика наградили лишь ударом копья: когда Авар оглянулся из седла, двое мальцов пытались разжать сучьи челюсти мечом, пока Найлик ползал на коленях, собирая в грязи собственные зубы. Он и не понимал, что скоро они будут ему ни к чему. Авар выскочил в открытые ворота прежде, чем кто-либо успел преградить ему дорогу. С того дня он видел Девичью крепость лишь в дурных снах…
"Помоги тейну, - канючила Тейла, хватаясь за руки Авара. - Все смотрят на тебя. Пожалуйста, помоги ему..."
Траву укрывала утренняя роса. Авар и сам едва не покатился следом за Перекошенным: после девяти дней пути лишь маковое вино поддерживало в нем силы.
"Вставай, тейн, - сказал Авар, схватив Перекошенного за ворот плаща. - Вставай! Боги смотрят! Тебе еще рано лежать: все, кто хотел, уже давно легли..."
"... и сдохли, - подумал он, - вместе с твоим братом и его королевством..."
"В Волчьем лесу нас никто искать не станет. А, если и станет, то не найдет. Ты разве не этого хотел, тейн?.."
Шлюха вздрагивала от каждого его слова. Авар нарочно шел около нее, чтобы видеть, как бегают ее пугливые глазки.
"Идем, тейн! - говорил он, придерживая Перекошенного за его кривые плечи. - Идем. Один шаг, другой - дело немудреное: и опомниться не успеешь, как дорога кончится..."
Авар с трудом сдерживал смех, пока выслушивал его бесконечные благодарности: бедняга-тейн, как видно, плохо помнил их разговор. Авар снова ему все расскажет перед тем, как перережет глотку. На сей раз никакой Ольф им не помешает - ни Ольф, ни кто-либо иной.
В тот день они потеряли еще одного: седобородый Вульф, что всегда шел впереди, сел на камень посреди степи и вылакал полные меха. Он никогда не знал меры. Никто так и не смог заставить его подняться.
Порою Авар и сам чувствовал, как усталость наваливается на него смертными объятиями - он вынимал пробку и делал осторожный глоток. Быть может, из-за питья он и хохотал все время? Многие хохотали. Лишь вино и держало жизнь в их отощавших телах. Все они оголодали: ребра и кости торчали из-под одежд, словно доспехи из-под парадных мантий. Тейла и Найла рвали вереск и варили в кипятке, бросая раскаленные камни в деревянные чаши. Однажды Авар отведал их отвара и полдня не мог надеть штаны. Все они были очень рады, когда Ольф поймал своего молодого кабанчика. Собственной рукой.
Ради такого случая Перекошенный позволил им развести огонь. Женщины смеялись, пока Ольф ползал на четвереньках вокруг костра. Жалкое словоблудие коротышки веселило их. Ольф, закутанный в меха, и впрямь походил на дикого борова: из гущи бурых волос и серой шерсти проглядывал лишь болезненный блеск его поросячьих глазок.
- Накрылся я шкурой, как сейчас, - рассказывал Ольф. - Он все хрюкает. Ну и я похрюкивать начал, но не свирепо, а сладко так, с нежностью. Слышу, хрюкает он все ближе. Но я своего не бросаю - хрюкаю ласково, застенчиво, едва ли не со стыдом. Он подошел, обнюхал меня сзади, и так ему это понравилось, что сразу и вскочил, - Ольф с криком выкинул в сторону худую руку. - Вот тут я и ухватил его за яйца!..
Женщины хохотали, сгрудившись вокруг огня. Мужчины притворно посмеивались.
- Я и не знал, что ты - такой великий охотник, Ольф! - улыбался ссохшийся Танвик. Авар мог разглядеть каждую вену на его прозрачном лбу.
- Я так боюсь тебя снова потерять, - лепетала Тейла, прижимаясь к Авару своей плоской грудью: дурочка думала, он вернулся ради нее.
Руки тянулись к Перекошенному со всех сторон, пока тот надрезал ножом сочные ребра. Тейн поблагодарил Ольфа и отдал ему лучший кусок. Когда каждый получил свою долю, они вместе вознесли молитву. От сладкого запаха у Авара заревело в животе, но он так и не притронулся к еде. Шлюха - тоже.
- Кабанчик твой ей не по вкусу, - шепнула Ольфу желтоволосая Тейла, злобно покосившись на тейнову девку. - Мы ей тоже не по душе, как видно...
- Слышала я, - говорила Дея, посмеиваясь беззубым ртом, - она к кое-чему иному пристрастилась...
Авар улыбнулся Шлюхе, когда девка бросила на них испуганный взгляд. Женщиной она была красивой: груди ее, едва умещавшиеся в руки, стояли торчком. Голод и вино распалили страсть в Аваре. Он готов был забыть, что не так давно Шлюху таскали все, кому хотелось. И даже живот ее его более не пугал.
Родом она была с далекого юга: Шлюха выросла в богатом замке, где полы и стены устилали не шкурами и речным тростником, а гобеленами и коврами. Она ела из серебряных блюд и пила из золотых чаш. В былое время обращались к ней не иначе, как "миледи".
- Ешь, - говорил тейн, протягивая сгорбившейся Шлюхе кусочек за кусочком. - Если не ради себя, то ради ребенка...
Но Шлюха лишь без конца комкала мясо в смуглых руках. Длинное лицо ее сделалось серым, когда Перекошенный поднес угощение к ее губам - девка попятилась и зашлась громким кашлем.
- Тебе нужно есть, - сказал тейн, обняв ее тощие плечи. - Это не так трудно. Смотри...
Он вырвал зубами большой кусок и принялся жевать. Его растрепанная борода блестела от жира.
- Это неправильно, - бормотала Шлюха. - Я не хочу. Не заставляй меня. Я не хочу…
- Не хочешь есть?
- Не хочу жить...
Зато Тейла уплетала за двоих: она разгрызла даже кости и высосала из них все соки. Она съела все то, что дали Авару, и облизнула его жирные пальцы.
- Почему ты смеешься? - спрашивала она. - Почему ты не ешь?..
И трех дней не кануло, как они добрались до Тайного дома: древнюю твердыню, затерянную среди непроходимых болот, не окружали ни рвы, ни высокие стены. Но они были и ни к чему: Тайный дом надежно укрывали от глаз корни деревьев, плющ и виноградные лозы.
Авару с трудом удалось отыскать вход. Ему пришлось встать на четвереньки, чтобы протиснуться в узкий проход у основания каменного утеса. Зато внутри он встал в полный рост. Голоса гудели над головами далеких эхом. Черные ходы, вырубленные в сером камне, разбегались во все стороны. Авар пробрался в дальнюю нору, бросил плащ на ложе из тростника и свалился без сил.
Он проснулся в темноте.
- Бедняжке пришлось непросто, пока она выхаживала тейна, - нашептывал неподалеку женский голос. Огонь одинокой свечи разбрасывал по стенам пляшущие тени. - Не раз видели, как она уходила с пустыми руками, а возвращалась с сухарями, орехами и полосками вяленой конины. Все знали, что у большака солдаты разбили лагерь. Кто скажет наверняка, чей это ребенок?..
Болтушка мигом замолчала, когда Авар навис над нею.
- Гляди, чтобы тейн не услышал ваши сплетни, - сказал Авар. - Он их не выносит…
Лопоухая Найла попятилась от него, как от белой хвори. Ее худая рожа мигом сползла на подбородок, когда он спросил со смехом:
- Понравился вам кабанчик? Понравился? Вы и правда думаете, что Ольф нашел меч в ручье? Такой блестящий! Уж не старые ли боги спрятали его среди камней?
- Так он сказал, - пропищала перепуганная Дея, спрятавшись за подругу.
- Так он сказал, - Авар снова захохотал. - Вы, дуры, всему верить готовы! Так что, понравился вам кабанчик? Жаль, вы не слышали, как он кричал: "Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста! Не надо!.."
Авар смеялся и смеялся, и никак не мог заставить себя прекратить. Он все еще гоготал, как олух, когда пошел проверять силки в ночном лесу. Хоть раз проклятые боги улыбнулись ему. Как видно, им понравилась его недавняя молитва: едва ли в ней было хоть слово, которое произносят вслух в присутствии детей. Той ночью он наконец наелся досыта, не оставив диким зверям даже заячьих ушей.
Авар забрался к Тейле в нору довольный, напившись макового вина, и вытворял с дурочкой, что только пожелает - всю ночь, до самого рассвета. Он и не знал, позволили ли ее крики хоть кому-либо уснуть.
"Нежнее! - рыдала Тейла. - Моя любовь, прошу тебя, нежнее..."
Ему не было дела до ее слез.
Авар лишь улыбался, когда женщины недоумевали, почему ни в один из силков так и не попалась дичь.
Скоро у него хватило сил вброд перейти вонючую реку, серебряной змеей разлившуюся среди топей. Авар перебрался через заросшие сорняком курганы и долго шагал следом за солнцем. За пригорком, ощетинившемся тополями и висельными деревьями, он увидел лошадей, что топтались в тени сожженных башен. Авар сумел разглядеть знамя, развевавшееся на ветру: багровое, будто пролитая кровь. Кто знает, как долго южане шли за ними? Их было не меньше дюжины, - Авар не сомневался, - в кольчугах и при оружии. Солдаты укрылись от дождя около Лающих руин, громоздившихся на краю обрыва. Замок сожгли за много веков до того, как Авар появился на свет. Лишь черная покосившаяся башня продолжала стоять. Но теперь южане вернулись, чтобы закончить начатое. Они всегда возвращались…
Когда Авар ступил в заросший колючками двор, лишь ветер протяжно тявкал над его головой: он не отыскал ничего, кроме дымящегося кострища.
Авар вернулся лишь на третий день. Всем было интересно, где он пропадал. Авар сказал, что подстрелил рогача - он шел за ублюдком целые сутки, пока тот не забрался в болота. Из грязи торчали только его ветвистые рога. Авар и сам едва не увяз, когда попытался срезать мясо с его глупой оленьей задницы.
Тем вечером он вновь наелся досыта. Ольф нашел его в лесу, у костра.
- Я так и знал! - закричал коротышка. - Ты ушел - мы ели мясо. Ты вернулся - силки снова пусты! Так нельзя, Авар!..
- Садись, поешь со мной. У меня остался еще один заяц - жирный, что проклятый Дейман. Я нарочно приберег его для тебя. Или тебе по душе голодать? Ты собираешься до конца своих дней скитаться по лесам? Жить в Тайном доме, как дикий зверь? Однажды я видел человека, воспитанного собаками: он тявкал на коленях и вытряхивал блох из собственных волос. Твоих детей будут растить волки. Ты хочешь, чтобы они лаяли на луну, не в силах выговорить ни слова? Такое будущее ты им уготовил? Может, и они будут есть кого попало?..
Коротышка мигом все понял.
- Ты им сказал? - спросил он.
- Я…
- Ты ведь поклялся молчать...
- Да, я что-то говорил. Ох уж эти слова: сперва ты городишь что-то в хмелю - а потом забываешь, как утренний сон. Дейман говорил, у нас будет свое королевство - он говорил, я буду тейном, как и его брат; он поклялся своим именем. Ну и что? Где оно - наше королевство? А? Покрути как следует головой: может, ты сумеешь его разглядеть?..
Бледные щеки Ольфа вспыхнули огнем.
- Нас задавили числом!..
- Теперь каждый ублюдок с далекого юга делает, что пожелает. У ворот Девичьей крепости я видел груды отрубленных голов - выше меня ростом. Где прежде слышались речи, ныне - лишь вой. Скоро во всех Волчьих землях только волки и останутся. Это будет их земля - их королевство: "Земля волков!" Как видно, не так просто Дейман нацепил стаю на свои знамена: может, ради волков мы и сражались? - Авар разломил горячую тушку надвое и протянул половину Ольфу. - Возьми: ты ведь хочешь есть.
- Я видел, как ты убивал, Авар: ты ненавидишь их еще больше, чем я...
Он говорил правду: Авар избавил немало шей от того, что качалось над ними: когда Дейман Король дал бой южным лордам, Авар собственной рукой отправил не меньше дюжины ублюдков в объятия богов. Копий у него было довольно и каждое било без промаха. Он хорошо помнил, как падали в грязь разноцветные тряпки. Они так и остались лежать под Наклонной горой - вместе с теми, кто принес их с собою.
Один прыткий сопляк на бледной кобыле подскочил к Авару со спины с мечом наголо. На его дорогих доспехах сверкала серая галея - Авар одним ударом топора срубил с нее паруса. Сопляк и понять не успел, что случилось: ползал в ручье и харкал кровью, пока его белая лошадка убегала все дальше в дикую степь.
Авар с трудом отогнал от себя сладкие воспоминания.
- Ненавижу, - сказал он, - и что с того? Многим замкам скоро понадобятся новые хозяева: ты разве не хочешь зваться лордом? У тебя будет столько женщин, сколько пожелаешь - на Шлюху ты больше и не взглянешь...
Было забавно видеть, как забегали его свиные глазки.
- Садись, Ольф. Садись! Погрейся у костра. Или стоя думать проще? Ну подумай хорошенько, что с тобой сделает тейн, когда она ему расскажет, что ты сделал с ней. Быть может, твоего ублюдка она носит в животе? Садись, Ольф. Садись! Не стой, как призрак! Она рассказала мне - расскажет и ему. Как думаешь, тейн и тебя назовет кабанчиком? Я уверен, твое мясо не достанется червям, хоть его и осталось совсем немного. Быть может, тебе стоит спать с одним открытым глазом? Или ты думаешь, тейн простит тебя? Да не стой ты так: садись и ешь, - Авар не сумел сдержать улыбку, когда Ольф вцепился трясущимися руками в поджаренную грудку. - Найти вас было не сложно: вы даже спрятаться не можете. Два дня назад я видел всадников у Лающих руин. Как скоро они сунутся в Волчий лес? Ты знаешь, кто им нужен: не я и уж точно не ты: Фостер щедро наградит любого, кто принесет ему проклятую голову…
- У тейна по-прежнему есть Дан и Танвик, - пробормотал Ольф.
Коротышка всю жизнь прятался в тени старших братьев. Они были давно мертвы, а тот по-прежнему ничего не мог решить своим умом.
- Однорукий калека, - сказал Авар, - который с трудом управляется с собственными штанами, и чужеземец, что скоро сдохнет сам по себе - не сегодня, так завтра? Ты их боишься?..
- Одной руки довольно, чтобы держать меч...
- Мне хватит одной, чтобы управиться с ними обоими. Останется только Перекошенный и его шлюха. Он предал всех нас, когда женился на южной девке. Уверен, за тейнова ублюдка тоже дадут немало. Где твой меч?..
Авар заставил Ольфа встать на колени и принести ему клятву верности: для коротышки слова имели большую цену, чем для него.
Все спали, когда они вернулись в Тайный дом. Танвик скрипел зубами и бормотал сквозь сон в одиночестве холодной норы. Его хрипы застряли в глотке, когда Авар стянул тетивой его тощую шею. Смерть чужеземца была легкой. Дан же извивался, будто умалишенный. Авар подложил единственную руку калеки под его же голову, чтобы со стороны казалось, будто тот спит. Когда Дана найдут, он окоченеет. Кто станет его разглядывать? Лишь бы кровь схлынула с его синего лица. А если не схлынет, кому какое дело? К утру не останется ни одного мужчины, кроме него и Ольфа. Пусть суки посмеют только заикнуться - Авар мигом покажет им их место, как показал его южной девке.
Тейла бросилась к нему, лишь только Авар вышел к ручью.
- Девка совсем плоха, - лепетала она. - Тейн вымыл ее в холодной воде, чтобы унять жар, и напоил маковым вином, чтобы она не так сильно кричала. Уж не пойму, рожать она собралась или в могилу укладываться...
Холодный ветер задувал с севера. Огнедрева качались над водой, хватаясь друг за друга скорченными ветвями. Перекошенный стоял посреди ручья, не выпуская Шлюху из рук. О чем он просил богов? Смилостивиться над нею? Сохранить ее жалкую жизнь?
- Это ты, Ольф? - спросил Перекошенный, обернувшись в полумраке. Он походил на мертвеца: его голубые глаза ввалились; от могучих рук остались лишь палки. Челюсть съехала в сторону из-за уродливого шрама, тянувшегося от сломанного уха до разрубленного подбородка: топор сопляка оставил его. Мальчишка, у которого едва начал расти пух над верхней губой, чуть было не отослал грозного тейна обратно к праотцам.
- Где Авар? - спросил Перекошенный. В голосе его скрежетала сталь. - Ты видел Авара? Она бредит. Принеси… Хотя нет, постой. Не уходи. Сперва ответь: она говорила странные вещи. Страшные вещи. Скажи, что она бредит, Ольф...
"Произнеси хоть слово," - подумал Авар. Но коротышка будто онемел.
- Она не бредит, - сказал Авар, выйдя из-за деревьев. - Она говорит правду, Перекошенный. Каждое слово - правда: я брал ее. Ольф брал ее. Ее брали все, кто желал. Она не сопротивлялась. Почти что нет. Я ведь предупреждал тебя, но ты решил жениться на южной девке: все они - шлюхи… в глубине души!..
Перекошенный выпустил Шлюху из рук и шагнул Авару навстречу. Тейн отшатнулся, увидев меч, но было поздно - Перекошенный вскрикнул и рухнул в ручей. В прежнее время Авар разворотил бы его от плеча до поясницы одним ударом. Когда он стал таким немощным? Темная кровь хлестала из тейна, как из проколотой свиньи. Но тот продолжал цепляться за жизнь.
- Авар, что ты делаешь? - рыдала Тейла. - Что ты делаешь?..
- Я делаю тебя женою лорда, дурочка…
- В нашем мире нет места слабым, - сказал Авар, склонившись над Перекошенным. - Ты и твой братец проиграли: все кончено...
Он поднял меч обеими руками, чтобы закончить начатое. Боль разодрала его щеки. Левый глаз заволокло тьмой. Он с трудом оторвал шлюшьи когти от своего лица, схватил девку за волосы и разбил ее голову об огненный ствол.
Коротышка с воплем побежал прочь.
- Авар! - кричала Тейла. - Авар!..
- Ничего еще не кончено! - громыхнул голос за его спиной.
Авар обернулся слишком поздно. Меч рассек лишь воздух. Мокрый камень в руке тейна поднялся и опустился - Авар рухнул на землю, глупо хихикая.
Авар не знал, как долго лежал среди теней, не в силах пошевелиться. Серебряные листья сыпались с неба шелестящим дождем. Авар ощущал на губах соленые слезы. Нежные руки ласкали его лицо. Ярко пылал огонь. Вдали выли волки. Безутешно рыдал ребенок.
- Рожденный от покойницы, - говорила Найла вполголоса, - счастья такому не будет...
Тейла еще крепче прижала Авара к себе.
- Еще неизвестно, чей он!
- Мой! - ревел тейн Варлог у прощального костра. - Мой! Мой! Мой!!!..

Отредактировано Графофил (18.03.2024 12:06:11)