Приветствую. После долгого, долгого, очень долгого перерыва проба оформить в буквы давно сидящую в голове идею.
Жанр - фэнтези, триллер.
Буду признателен любым замечаниям и правкам.
С уважением, Кот Логан.
Глава первая. Кошмар
Сны бывают разные. Большинство проходят неприметными статистами и забываются на утро, в момент пробуждения. Другие настолько яркие, эмоционально насыщенные, сочные, что оставляют после себя послевкусие и долгое время хранятся на пыльных полках памяти. И не важно при этом - сказочная ли это история любви, ужасающий кошмар или приключение в одной из бесчисленных мультивселенных, раскинувшихся на просторах подсознания. Как бы то ни было, сон - это особый вид волшебства, пока учёные, эти великие разрушители магии, не осмелятся доказать обратное.
Макс вновь оказался на пляже Симеиза, залитом лучами раскаленного июльского солнца. Впереди посреди лазуревой водной глади свернулась замысловатым каменным клубком гора Кошка. Ноги по колено погрузились в море, настолько комфортно тёплое будто специально прогретое огромным невидимым механизмом в угоду многочисленных отдыхающих. Такое море Макс не встречал ни до ни после этого дня.
Конечно он отчётливо понимал, что это все не настоящее и в реальной жизни, по ту сторону закрытых век, он гораздо старше и на улице промозглая осень и... Он вытянул перед собой руки, детские и тонкие, навстречу морю и момент абсолютного счастья пронзил его остро, заполнил от кончиков пальцев до нагретой солнцем макушки. Хотелось смеяться, нырять, сидеть в уютной воде как можно дольше. Он обернулся и показал маме большой палец - вода класс, я пошел! Мама, такая непривычно молодая, ответила ободряющей улыбкой.
Но что-то было не так. Готовое мгновение назад счастливо вырваться из груди сердце, опасливо сжалось.
Идиллическая картинка вокруг начала меняться, теперь больше напоминая сцену из классического фильма-катастрофы: на пляж легла мрачная тень, превратив солнечный день в сумеречную зону. Люди, которые, казалось, только что хаотично заполняли каждый свободный клочок песчаной полосы исчезли. Только мама оставалась на том же месте и продолжала улыбаться.
Макс опасливо посмотрел вниз - вода бурлила и окрасилась в неприятный багровый, при этом непрерывно нагреваясь. Он попытался побежать, но ошпаренные ноги не слушались, будто отключившись от остального тела, полностью потеряв чувствительность. Макс понимал, что температура стала критической, так как видимые глазу икры покраснели и стали покрываться жуткими пузырями. Тревога быстро сменилась паникой. Осознание сна и реальность смешались в единый, едва сдерживаемый вопль ужаса.
- Мам! Помоги! Мам...
Он стоял вполоборота к ней и новый крик о помощи затушевался в горле. Мамины очки исчезли, как и волосы, и шляпка, явив лысую, безглазую, безносую голову жутковатого манекена с криво нарисованной клоунской улыбкой. Жар от воды стал нестерпим, перекинувшись внутренним огнём на все тело. Из недр манекена раздался визгливый старческий хохот. Максим закричал и резко открыл глаза.
Сознание возвращалось нехотя, рваными кусками реальности постепенно заполняя остатки кошмара. Неприятно жалась к щеке мокрая от пота и слюны подушка. Приглушенным синим мерцали электронные часы на тумбочке - семь минут после полуночи. Вокруг привычные очертания мебели. Он в своей квартире, просто дурной сон, просто паскудный кошмар. Теперь только жар в теле напоминал о бурлящей морской глади.
Макс, превозмогая ломоту в теле, тяжело перевернулся на спину. Нашарил рукой выключатель и дешёвая прикроватная лампа озарила тусклым светом его не менее дешёвое жилище. Простынь, одеяло, подушка, он сам - все промокло насквозь и липло. Симптомы были очевидны и Макс, поднявшись, шатающейся походкой поспешил к шкафчику с медикаментами.
Градусник, как и ожидалось, нашёлся в адаптированной под аптечку, потёртой картонной коробке. Рядом с аспирином и пакетиками Фервекс. Не густо, но протянуть один день должно хватить. Сбить градусник оказалось очередной микропыткой. Пока засекал семь минут, бросил быстрый взгляд в оформленное под старину метровое зеркало, занявшее центральное место на единственной свободной стене. Только истинно любящий сын может позволять таким подаркам на постоянке вторгаться в свою жизнь. Сомнительная добродетель.
Бедолага в отражении вызывал исключительно жалость - худой, нескладный, небритое ввалившееся лицо, несвежие тёмные волосы хаотично растрепаны.
Резкий спазм в животе заставил согнуться. Макс спешно решил, что пяти минут достаточно и достал термометр. Грязно выругался - через три коротыша-полоска подбиралась к сорока. И что дальше? Звонить в скорую? Выпить лимонное варево Фервекса и попробовать по старинке пропотеть?! Размышления прервала очередная вспышка боли в животе. В этот раз Максим позволил себе мученически застонать. Нет, это уже серьёзно. Можно до посинения вспоминать, чем умудрился отравиться, гуглить новостные порталы Минздрава в поисках актуальных форм барсуковой чумы, но все это ни в коем образе не облегчит его, Максима Коношевского, страдания. Да и не гоже потомственному целителю впадать в отчаяние и бежать на поклон к профессионалам.
Словно в ответ на его мысли новый приступ заставил упасть на колени и буквально на четвереньках пробираться к кровати задавая себе ритм горестным мычанием.
Простынь болезненно холодила закипающее тело. Максим постарался расслабиться и выровнять дыхание. Он давно не практиковался и переживал, что брошенный на произвол навык по злой иронии откажется сотрудничать.
Ладони на животе, приятное покалывание и невидимые мураши побежали по заданному мысленно рисунку спирали. Теперь сосредоточиться на рисовании. Важно было войти в некое подобие транса. Раньше это получалось по щелчку пальцев, сейчас же было больше похоже на салунную перестрелку с мысленным мусором. Ко всему прочему и таинственный недуг, будто почувствовал незапланированное вторжение и отозвался серией мощных ударов по брюшной полости.
Макс не знал сколько прошло времени. Сознание с боем прорывалось на нижние энергетические уровни, раз за разом отбрасываемое назад острыми вспышками боли. Кажется он кричал. Боль, страх, пот, жар. Все физическое постепенно отходило на задний план, словно включённый телевизор на периферии зрения. Он видел себя со стороны: и без того худое тело истончалось и просвечивало, постепенно оголяя разноцветные механизмы внутренних органов. Нефритово-зеленые, неоново-синие, карминово-красные линии тонкими энергетическими ручейками пронизывали замысловатую систему жизнеобеспечения, перетекали друг в друга, равномерным, приятным светом подсвечивали анатомическое разнообразие физического тела. Аномалия ожидаемо обнаружилась в области серебристого искрящегося водоворота, раскрутившегося под сомкнутыми на животе ладонями.
Эмоции не властны над ментальным телом. Но Максим почувствовал, как от увиденного оно будто затрепетало тревожной рябью. Концентрированно-чёрное змееподобное тельце медленными рывками прорывалось от пупка к селезенке и почему-то ему отчётливо стало понятно, что конечная остановка этой твари его колотящееся от работы на износ сердце.
"Червь" не был физическим паразитом. Его тело было соткано из мрачной злобы и чужой воли и он явно был недоволен непрошенным вторжением владельца захваченного тела. Максим попробовал аккуратно потянуться к чудовищу, но червь резко повернул неожиданно крупную голову, окатив Максима желтой ненавистью жутких вполне человеческих глаз, и оскалил провал отвратительной чёрной пасти.
Второе пробуждение далось тяжелее. Такое резкое возвращение в физическое тело было вопиюще неправильным. Максим успел перегнуться через край кровати, за секунду до того как поток плохо переваренной еды вперемешку с желчью хлынул на пол. Тем не менее сознание стало ясным, явив две неутешительные мысли. Скорая не поможет. Сам он точно не справится и времени на эксперименты практически нет. За пару часов червь доберётся до сердца и охладевший труп Максима обнаружит через неделю-другую хозяйка квартиры, решив лично отчитать за просроченный платёж оборзевшего квартиранта.
Он вдруг подумал об Ане. Почему сейчас, Максим не мог уверенно ответить даже себе. Возможно, потому что она была единственным человеком, которого он знал в мире эзотерических учений. Аня не станет смеяться и называть его психом, они смогут поговорить на одном языке, это точно. А ещё... А ещё он скучал по стройной брюнетке с раскосыми мудрыми глазами. Роман их нельзя было назвать ярким, но даже спустя время после расставания , он тёплым угольком тлел на пепелище души. Они не разговаривали больше года да и вряд ли девушке не спится в два часа ночи и она с подростковым трепетом по прежнему ждёт его звонка. Поступил он с ней мягко говоря не по джентльменски. Но на пороге смерти нет непопулярных решений. Мозг загнанным охотниками зверем, рычит и любой ценой сражается за жизнь.
Телефон в дрожащей руке ощутимо подрагивал, палец скроллил список бесполезных контактов, благо девушку он записал по имени, не ударившись в классические "любимая" и "зая", впрочем добавив в конце уже неактуальное красное сердце.
Длинные гудки словно эхо беспомощности монотонно влетали в ухо, оборвавшись в итоге коротким пиканьем. Абонент ожидаемо недоступен. Максим позволил напоследок короткое смс - " Аня, перезвони. Важно. Кажется я умираю...". Пафосно? Да и к черту! Какая разница? Она не слышит, не хочет брать. Да, может, давным-давно в сердцах удалила ненавистный номер. Бесполезный старенький айфон с глухим стуком скатился на пол.
Сил хватило на небольшой переход к видавшему виды письменном столу. Голова болела так, что, казалось, готова лопнуть, как перезревший арбуз. Макс не видел большого смысла быть аккуратным и просто выдернул три внутренних ящика на пол раскидав содержимое. Толстенная чёрная тетрадь обнаружилась в последнем. "Книга волшебства", как называли её с мамой в детстве, сейчас выглядела плохо - потрепанная обложка в каких-то бурых пятнах, страницы смяты, а некоторые и вовсе варварски вырваны. Он уже не помнил в какой момент мамин бесценный блокнот попал к нему да так и не вернулся обратно, но сейчас это виделось не иначе как провидением. Макс лихорадочно перелистывал страницы, испещренные всевозможными разъяснениями, рецептами, формулами, рисунками, пока не наткнулся на подчёркнутое волнистой красной линией слово "Фамильяры".
Про созданных тёмной магией помощников ведьм он читал в детстве много и взахлёб, воспринимая их так же серьёзно как ифритов в сказках "Тысячи и одной ночи" . Поэтому вступление можно было пропустить, благо страницы "Защита" и "Как погубить Фамильяра" остались нетронутыми. Из записей следовало, что защитой от гнусной сущности служили амулеты, опыт и могущество непосредственно атакуемого, что в случае Макса было также актуально, как молитва во время уходящего в неуправляемое пике самолёта. В следующей главе выяснилось, что поможет железо, смерть связанного с фамильяром мага или как крайний случай знаки силы нанесённые в определённом порядке на тело духа кровью.
Максу хотелось выть. Не только от боли, раздиравшей изнутри его измученное тело, но и от чувства полнейшей беспомощности. Он не был уверен, правильно ли определил духа, и даже если и так, как практически применить рецепты из тетради? Убить хозяина твари отпадало. Железо? Можно проглотить ножницы, например, и героически погибнуть вместе с ним. Он представил, какую "забавную" картину явит его тело на вскрытии. Оставался маленький шанс со знаками силы и кровью. Возможно где-то было уточнение, чья кровь нужна и как именно использовать железо, но времени и сил на вдумчивое чтение не было.
В коробке-аптечке нашлась длинная игла. Макс ненавидел сдавать кровь из пальца, но сейчас практически не почувствовал боли, только с досадой подумал что кровь может впитаться в древний паркет. Сделает ли его это хуже? Вряд ли. Для нанесения рисунков пригодилось чёртово мамино зеркало. Витиеватые каракули в тетради образовывали защитный круг и Макс решил что логично было бы его центром сделать область сердца.
Используя палец, как импровизированную кисть, он стал наносить на тело резкие алые мазки, периодически добывая иглой свежие порции краски. Тварь внутри отреагировала мгновенно и, в какой-то момент, казалось, готова была вырваться наружу как её собрать в фильме "Чужой". В отражении все казалось полнейшим безумием. Стонущий паренёк в одних трусах, измазывающий грудь собственной кровью. Боже, как он дошёл до этого? Да и, кстати, о Боге. Макс монотонно забубнил "Отче наш", перемежая слова молитвы агрессивными выпадами в сторону червя, вроде: "Жри это, сука!"
Получившийся рисунок вряд ли годился для художественной выставки, но худо-бедно походил на плохую копию из тетради. На последней линии, чудовище боднуло особенно сильно, повалив Максима на пол. Голова приложилась к раме кровати так сильно, что потемнело в глазах. Макс, чувствуя, что сил ещё раз забраться на кровать больше нет, завалился на спину прямо на полу. Теперь оставалось только ждать. Кажется вибрировал на беззвучном телефон, но это могло быть плодом горячечного бреда. Последнее, что он успел сделать, перед тем как впасть в забытье, это сложить руки над червем и постараться сформировать новую воронку.
Видения сменяли видения. Горящие ненавистью глаза твари, с лёгкостью топчущей яркие энерголинии тела. Мама, уткнувшаяся в книгу на лежаке. Его отражение в зеркале, только кровью было теперь измазано само зеркало. Алые струйки стекали из под рамы, собираясь в зловещий рисунок. Один раз он ненадолго пришёл в себя, успев заметить цифры «три двадцать семь» на часах. Боли не было, Макс успел подумать, что время ещё есть. Время ещё есть... Время... В следующий раз его разбудил какой-то крик и грохот. Соседи опять скандалят? Или моросящий весь день дождь перешёл в настоящую бурю с громом? Макс постарался открыть налившиеся тяжестью веки и увидел встревоженное лицо Ани. Она что-то говорила ему, губы шевелились. Но что? Потом до него дошло, что девушка никак не могла оказаться в квартире, ведь дверь заперта, а ключ из предосторожности остался в замке изнутри. А значит, Аня это плод его воображения. Но он постарался улыбнуться этому миражу пока не погас свет.
Макс очнулся. События прошлой ночи постепенно восстанавливались в памяти. Он жив, и это уже было неплохим началом. А ещё ему было ужасно холодно, а тело местами затекло и ныло. Особенно спина, не привыкшая к ночевке на твёрдом полу. Веки раздражённо подрагивали от щекочущих лучей света. Сколько же он проспал? Ноздрей коснулся аромат табака и ментола, что было уже совсем странно и Максим поспешил разлепить склеенные потом непослушные веки .
Первое, что бросилось в глаза, была Аня. Не мираж, вполне себе материальная. Девушка сидела за разгромленным столом, курила и выглядела так, будто только что вернулась с подпольных боев без правил - волосы растрепаны, под глазами залегли глубокие тени, как от усталости и длительного недосыпания, на аккуратной шее багровел свежий след от пальцев, белая блуза измята и неаккуратно висит вдоль плотно облегающих стройные ноги брюк. Пол блестел от множества стеклянных осколков, видимо последствия разбитого вдребезги зеркала. Взгляд Ани пылал огнём и сдерживаемой яростью потревоженной тигрицы.
- Доброе утро, Максим. - девушка небрежно бросила в него зашуршавший бумажной бабочкой чёрный блокнот. - Просыпайся. Нам нужно многое обсудить.
Отредактировано Logan (20.10.2024 16:40:32)
Но не все были Нидерландах (и даже за рубежом 
). Шутка либо для всех, либо для своего круга общения. Если мы не знаем смысл (предысторию), то это шутка нас не забавляет, а вводит в ступор. Вы же для нас пишите Уважаемый Автор? Мы на это надеемся 
Из моего личного опыта: когда я увлечен, то могу писать с утра до ночи (и в обеденные перерывы). Но стоит кому-то нагадить мне в душу, как отпадает весь настрой и желание. Зачастую, выбивает на неделю и тогда не слово не могу написать, только, максимум исправлять или читать. 
)) Но, Аня, если у ней нормальная ориентация, может смотреть на женские тела, оценивать, только с точки зрения спортсмена или из-за женской 
. 
, но у меня возникает не скромный вопрос, а сколько у Ани было уже парней за ее жизнь, (а мы как вроде условились, что она далеко не старуха) если она имеет такой опыт: "Но Аня была достаточно опытна и знала, что звонок в ночь с пятницы на субботу от бывшего может быть исключительно в стадии глубокого алкогольного опьянения. На такой глубине отключаются комплексы и рациональное мышление." -не, можно оставить, но Аня предстает уже совсем в другом виде 
)