Мика шел впереди, его фонарик вырывал из тьмы серые, покрытые плесенью стены тоннеля. Лина старалась не отставать,  каждое эхо их шагов отдавалось в груди глухими ударами. Тоннелям не было конца. Казалось, будто они шагали по обескровленным венам мертвого мира. Воздух был тяжелым, пропитанным затхлостью и запахом железа. Лина машинально коснулась ржавой трубы, тянущейся вдоль стены, но быстро отдернула руку, чувствуя, как влага быстро впиталась в пальцы.
        — Ты уверен, что это правильный путь? — тихо спросила она, будто боясь разбудить эту мертвую тишину.
        Мика обернулся, его лицо освещал лишь слабый свет ее фонаря. На щеках блестели капли пота, а глаза были полны той же смеси уверенности и упрямства, что и всегда.
        — Мы на верном пути, — сказал он твердо, но Лина чувствовала легкую дрожь в словах.
      Она знала, что Мика с детства мечтал об этом походе. Вдохновился  рассказами отца о солнце — настоящем живом светиле, а не тех бледных лампах, что висели над их головами в подземном лагере. Но теперь, в темноте, вдали от дома эта мечта казалась дикой, почти безумной. Лина посмотрела назад, туда, где во мраке тоннелей затерялось их родное убежище. Уже слишком далеко, чтобы повернуть назад безнаказанно.
     — Мика, а что, если… — начала было Лина, но тот прервал ее, резко остановившись.
      — Тихо, — прошептал он. Свет фонаря скользнул по полу, где-то впереди, и Лина почувствовала, как у нее пересохло в горле. В темноте что-то зловеще зашуршало.
      Лина замерла, не в силах оторвать взгляд от тьмы, наполненной страшными тенями и фигурами. Она сжала кулаки, стараясь не выдать себя дрожью, которая вдруг овладела всем ее телом. Снова помлышалось шуршание, и она уже готова была закричать, но из бокового проема стремительно выскочило нечто крупное и темное. Существо стремительно пересекло их путь и скрылось в другом отверстии.
       Мика оглянулся, его губы дрогнули в слабой улыбке.
       — Всего лишь крыса, — сказал он таким ироничным тоном, что Лине захотелось одновременно ударить его и улыбнуться в ответ. — Ты ведь не испугалась, правда?
       — Конечно, нет, — пробормотала она, чувствуя жар на щеках. Мика кивнул  и снова зашагал вперед, освещая путь.
       Она следовала за ним, напряженно прислушиваясь к шагам. Сердце Лины билось быстрее, но уже не от страха. Она смотрела на его спину, на то, как свет фонаря выхватывает его растрепанные волосы... Лина знала, почему она здесь, почему рискнула оставить за спиной безопасность подземного лагеря и семью несмотря на все свои сомнения. Ей просто хотелось быть рядом с ним. Куда бы он ни пошёл.
       Мика всегда был другим. Еще там, в лагере, он говорил об идеях, которые пугали остальных. Он рассказывал о мире наверху, который не мог ни увидеть, ни почувствовать, но в который верил всем сердцем. Он говорил так, будто этот мир принадлежал ему, будто где-то там он найдет нечто, что сделает его жизнь настоящей.
         И Лина пошла за ним. Не потому, что верила в его мечту, а потому, что верила в него самого. Она знала, что это безумие, но каждое его слово, каждая улыбка наполняли светом мрачные будни подземного города.
        — Мы на верном пути, — повторил Мика, не оборачиваясь, и его голос был таким уверенным, что она почти ему поверила.
       Тоннели становились все круче и Лина чувствовала, как меняется воздух. Он больше не был таким тяжелым и затхлым как на нижних уровнях. Здесь запах сырости смешивался с чем-то новым — странным, металлическим, но в то же время свежим. Это был воздух, который она никогда раньше не ощущала, и от него немного кружилась голова.
       — Чувствуешь? — тихо спросила она, шагнув ближе к Мике.
        Он кивнул, не оборачиваясь, и остановился, чтобы посветить фонарем вперед. Стены тоннеля здесь были облупленными, покрытыми пятнами ржавчины и зеленого флуорисцирующего мха, дающего слабый зеленоватый свет. Пол стал неровным, и Лина дважды споткнулась, пытаясь не потерять равновесие. На потолке местами виднелись дыры, через которые капала вода.
       — Думаю, мы близко, — сказал Мика, поднимая голову. — Это где-то над нами. Я чувствую.
      Они продолжали подниматься, пока тоннель вдруг не расширился. Свет фонаря выхватил из темноты огромную комнату. Лина остановилась, удивленно оглядываясь. Потолок терялся в тени, а по углам возвышались старые металлические конструкции, будто ржавые скелеты каких-то давно вымерших железных зверей. Стены были испещрены странными символами на облупившейся краске. Лампы, вмонтированные в потолок, давно вышли из строя, но некоторые из них всё ещё пытались гореть, создавая мрачное освещение. Свет мигал, будто вот-вот окончательно потухнет, оставив их в полной темноте.
    - Осторожно, не наступи на оголённый провод, — бросил Мика, направляя фонарик под ноги Лины.
       — Что это? — прошептала девушка, чувствуя, как ее охватывает странная смесь восторга и страха.
       — Остатки старого мира, — ответил Мика, обходя комнату. Его фонарь высвечивал детали: старую мебель, заваленную мусором, поломанные ящики. - Здесь ютились первые выжившие, пытались спасти технологии прошлого. Именно благодаря им стал возможен подземный город.
       В этот момент раздался скрип. Лина вздрогнула и резко повернула голову. В углу, за грудами металлолома, кто-то двигался. На миг она подумала, что это еще одна крыса, но из тени появился человек.
       Он был худым, со впалыми щеками и грязными, спутанными волосами. Его одежда представляла собой грязные лоскуты, едва прикрывающие тело. В руках угрожающе покачивалась короткая ржавая труба.
     — Ну-ну, а вот и гости, — сказал он хриплым голосом, и его заплывшие глаза блеснули в свете фонаря. — Что же вы тут делаете, малыши?
        Мика замер, заслонив Лину собой.
        — Мы просто проходим мимо, — ответил он спокойно.
       — Проходите мимо, значит? — протянул незнакомец, приближаясь. Он медленно провел языком по потрескавшимся губам. — Ну, а еды у вас, случайно, нет? Или, может, чего-то другого, чем вы можете поделиться со страждущим?
      Лина машинально прижала руку к рюкзаку. Она знала, что там лежит их главный запас: сухари, несколько консерв и фляга с водой. Незнакомец заметил это движение и усмехнулся.
       — Да ладно вам, — сказал он, хищно улыбаясь. — Поделитесь, и я вас пропущу.
       Мика сделал шаг вперед, сжав фонарь в руке как оружие.
       — Нам нечего дать, — сказал он твердо.
       Но незнакомец больше не слушал. Его взгляд затуманился, и он резко рванул вперед, замахиваясь трубой на юношу.
       Мика увернулся в последний момент, труба пронеслась мимо его головы и с глухим звуком ударила по полу. Он тут же кинулся на бродягу, и они оба рухнули на землю, катаясь по грязному полу комнаты. Лина застыла на месте, не в силах пошевелиться.
     — Беги! — выкрикнул Мика, стиснув зубы, пытаясь вырвать трубу из рук незнакомца.
      — Но... — начала было Лина, но он снова крикнул, громче и злее:
      — Я догоню тебя! Беги, Лина!
       Она резко развернулась и бросилась в темноту ближайшего тоннеля, ноги скользили по влажному полу, а воздух словно цеплялся за грудь, не давая дышать. В какой-то момент она почувствовала, как что-то сильно дернуло её за плечо. Лина вскрикнула и рухнула вниз, повиснув на лямках рюкзака. В голове проносились мысли одна страшнее другой - ещё один бродяга, чудовище из подземелий! Она вскрикнула, лихорадочно скинула непослушные лямки и что было сил побежала вперёд.
     "Черт! Черт!" — проносилось в голове, слёзы щипали глаза, страх заставлял двигаться  всё дальше и дальше, пока не закончились силы.
      Она рухнула на пол, затаив дыхание, и прижалась спиной к холодной стене. Выключила фонарь. Вокруг была кромешная тьма и тишина, лишь где-то вдали слышался слабый плеск воды, капающей с потолка. Лина вжалась в стену, пытаясь услышать хоть что-то, кроме стука собственного сердца.
       "Зачем я это сделала?" — думала она, прижимая колени к груди. Она хотела верить в мечту Мики, хотела увидеть солнце, о котором он так восторженно говорил. Но вместо этого её накрыла волна сожалений. Она оставила своих родителей, оставила всё, что знала и любила, и теперь сидела здесь, в ледяной темноте, потеряв еду, потеряв Мику, почти потеряв надежду вернуться домой.
       "Это была плохая идея. Глупая, безумная идея", — шептала она про себя.  Мысли вернулись к родителям. Она ничего не сказала им, когда уходила. Ей бы не разрешили. Может, отец был прав, говоря, что наверху ждет только смерть. Лина представила, как горько плачет мама, не найдя дочь в комнате и только страх быть услышанной сдержал от желания заплакать навзрыд.
     Лина окончательно потеряла счёт времени. Оно стало лишь липкой бесформенной массой в её воспаленном сознании и она больше не могла с уверенностью сказать - прошло несколько минут или часов.
    Тихие, тяжелые шаги вдруг гулко зазвучали в тоннеле. Лина напряглась, затаив дыхание. Она вслушивалась, пытаясь определить, кто это мог быть. С надеждой подумала о Мике. Но тут же холодный страх сжал её сердце. А если это не он? Если это тот жуткий человек? Если он убил Мику и теперь ищет её?!
       Шаги становились всё ближе, каждый звук заставлял её сердце биться быстрее. Она обхватила руками плечи, прижимаясь к стене, пыталась оставаться незаметной, молясь, чтобы темнота её надёжно скрыла.
        Лина сжалась ещё сильнее, вдавливаясь в стену, словно могла стать её частью. Шаги были тяжёлые, слишком тяжёлые. У Мики поступь была легкая, почти бесшумная. Она знала это наверняка. И от понимания этого её охватывал ледяной страх.
      Что-то тёплое и шершавое внезапно коснулось ладони, пробежало по запястью. Лина не сдержалась и коротко вскрикнула, отдёрнув руку. В голове вспыхнула мысль о крысах, о каких-то тварях, которые могли скрываться здесь, но это было уже не важно — её голос разорвал тишину, отдавшись эхом в тоннеле.
      — Лина! — послышался голос из темноты.
     Она замерла, сердце пропустило удар. Это был Мика. Она готова была поклясться. Но всё равно что-то в этом голосе звучало странно, как будто он был приглушённый, чужой. Шаги снова приблизились. Она нервно потянулась к налобному фонарику, его холодный пластик дрогнул во влажных пальцах.
       — Лина, это я!
      Включив фонарь, она вскрикнула и сорвалась с места, бросившись на голос. Свет выхватил из тьмы знакомое лицо и всё напряжение мгновенно схлынуло. Лина вцепилась в друга, обхватив руками, больше не сдерживаясь:
       — Мика! Ты жив! — рыдала она, уткнувшись в его плечо. Слова путались, выливались потоком вместе со слезами. Она обнимала его крепко, боясь, что если отпустит хоть на миг, он снова исчезнет. — Я думала, что ты… что он…
      Мика стоял неподвижно. Когда она, наконец, осмелилась взглянуть на него, то увидела тёмные пятна на куртке. Она нахмурилась, испуганно дотронулась до ткани.
     — Ты ранен? Это кровь?
     Мика медленно качнул головой, опуская взгляд на пятна.
      — Это не моя, — ответил он тихо.
      Лина не сразу заметила, как изменилось его лицо. Взгляд был другим. Не таким, как раньше. Казалось, он смотрел сквозь неё, куда-то в пустоту, словно видел что-то, чего она не могла понять.
      — Мика… что произошло?
     Он вытер руки о куртку, отводя взгляд. Его губы плотно сжались. Мика  вдруг опустился на грязный пол тоннеля тяжело дыша. Лина только сейчас заметила, что он хромает и в ужасе уставилась на его ногу, но тот лишь махнул рукой, не давая подойти ближе.
    - Я..  Ударил его. - Вдруг сказал он. Голос звучал глухо, остраненно, как будто он говорил не с ней, а самим собой. - Трубой по голове. Он упал. Я... Я не знаю, жив он или мёртв.   
    Лина смотрела на него и сердце сжималось в груди. Её Мика. Мечтавший о солнце, свете и свободе. Убил человека.
    - Я не хотел. - голос его звучал неуверенно. - Он не оставил мне выбора.
    Она хотела что-то сказать, но заметила как он схватился за правую ногу и болезненно поморщился.
    - Ты ранен?
    - Не страшно. - отмахнулся Мика. - Просто сильный ушиб.
    И тогда она решилась.
    - Я потеряла рюкзак. - пробормотала Лина, опуская голову.
    - Что?! - резко спросил Мика, вскидывая голову.
    - Ремень зацепился... И я... Я... Не было времени...
    - Ты потеряла еду?! - перебил её Мика. Голос его стал громче, резче. - Нашу еду, Лина?!
    - Я не хотела! - воскликнула Лина, всхлипывая, - Я просто пыталась бежать, как ты и сказал!
    - Ты даже это не смогла сделать нормально! - выкрикнул он и голос эхом разнесся по тоннелю. - Одна простая задача, Лина! Одна!
    Слова ранили, слезы хлынули по щекам. Лина сжала кулаки, стараясь сдержать рыдания.
    - Все это было большой ошибкой. - прошептала она. - Я хочу вернуться домой. Я больше не могу.
    Мика молчал, тяжело дыша. Он  отвернулся глядя куда-то в темноту. Несколько долгих секунд в тоннеле стояла тишина, нарушаемая только её всхлипами. Затем он, казалось, поник, будто тяжесть принятого решения вдруг физически навалилась на плечи.
    - Прости. - тихо сказал он. - Прости меня. Я не хотел кричать. У меня ещё остались запасы. Этого хватит на нас двоих. Возвращаться искать - опасно. Тот человек мог быть не один. Ты устала. Давай найдём место, где мы сможем отдохнуть. А после... Закончим то, что начали. Вместе.
    Лина подняла голову, взглянув на него. В глазах Мики больше не было ни гнева, ни отчужденности. Только усталость и что-то ещё. Надежда?
    - Ладно. - прошептала она, смахивая слезы. - Ладно.
    Она попрежнему верила в него. Хотела верить.
    Комната, которую они нашли для привала, оказалась одной из тех забытых машинных залов, что встречались в старых тоннелях.      Обшарпанная, холодная, с проржавевшими трубами, из которых капала вода, она всё же давала хоть какое-то укрытие. Лина улеглась на полу, завернувшись в спальный мешок, стараясь не думать о жёсткости поверхности и ледяном воздухе, который пробирался сквозь одежду.   
       Мика сидел рядом, копаясь в своём рюкзаке. Менял аккумуляторы в фонарях, делил их скромные запасы еды: несколько кусочков сухого хлеба,  вяленое мясо, вода.
       — Ешь, — сказал он, протягивая ей большую часть.
        — А ты? — спросила она, чувствуя жгучее чувство вины.
      — Я в порядке, — отмахнулся Мика. — набирайся сил. Скоро побежим к солнцу, так ведь?
       Она хотела возразить, но промолчала. Вместо этого медленно жевала хлеб, наблюдая, как Мика ел свой скромный паек. Она не была уверена, что их еды хватит надолго, но решила не говорить об этом. Слова вряд ли что-то изменят, а она не хотела снова его расстраивать.
       — Мой отец… — Мика вдруг прервал напряженное молчание. Его голос звучал тихо и напряженно. — Он был не таким, как все. Он всегда говорил, что то, что нам рассказывают, — ложь. Что наверху есть воздух, солнце, жизнь.
       Лина повернулась к нему, молча слушая.
       — Он возглавил сопротивление, — продолжил Мика. — Группу людей, которые верили в то же самое. Они пытались вернуть нас наверх, но… Их остановили. Наказали. Ты была совсем мелкая, конечно не помнишь весь этот ужас. Я был там, видел, как его убили. Они называли его сумасшедшим, говорили, что он подвергал всех опасности. Всю общину. Общину, которую старейшины заставляют жить под землёй, как помойных кротов! Потому что испуганных и слабых легче контролировать.
       Мика замолчал, его глаза уставились куда-то в пустоту.
      — Я поклялся, что докажу, что отец был прав, — сказал он, сжимая кулак. — Что я не подведу его. Я найду это место. Найду солнце. И тогда… тогда все поймут. Понимаешь?
       Лина хотела что-то сказать, но не могла найти слов. Она лишь смотрела на него, чувствуя, как в груди странно мешаются жалость и восхищение.
       — Ты же веришь мне, да? — спросил он, повернувшись.
       Она кивнула.
      — Верю.
       Но уснуть после этого не получалось. Лина лежала в спальном мешке, смотрела в темноту, и её мысли кружились вокруг их пути, слов Мики и тех сомнений, что росли где-то глубоко внутри. Она не мечтала о солнце. Мика мог бы заменить ей тысячу солнц. Она хотела видеть его каждый день, мечтать с ним, завести ребёнка... Неожиданная мысль заставила улыбнуться. Только бы это безумное приключение закончилось хорошо. Потом все будет в порядке. Потом все будет всегда в порядке.
      Лина не знала, сколько прошло времени, когда они вновь засобирались в дорогу. Под землёй дни и ночи сливались в единое непрерывное неразличимое течение. Мика хромал, и идти приходилось гораздо медленнее.
       — Если станет хуже, скажи, — тихо произнесла она однажды, когда он остановился передохнуть.
       Мика лишь покачал головой и продолжил упрямо ковылять.
       Шли медленно, шаг за шагом, по бесконечным тёмным тоннелям, где каждый звук отдавался эхом. Лина внимательно слушала голос Мики, который непрерывно говорил о своём отце. Это помогало отвлечься от холода, от усталости и гнетущей тишины вокруг.
      — Он всегда рисовал для меня схемы, — рассказывал Мика. — Сначала карандашом на куске бумаги, потом чем угодно — мелом, угольком, даже пальцем на стене. Отец был разведчиком. Излазил чертовы тоннели вдоль и поперек. Он говорил, что в конце концов все пути ведут наверх. Так что это вопрос времени, когда мы найдём выход.Он говорил, что наверху всё иначе. Там воздух свежий, Лина. И не просто воздух. Настоящий. Ты дышишь — и чувствуешь, что живёшь. И свет… — он замолчал.
        — Какой свет? — тихо спросила Лина.
        — Солнечный. Говорят, он тёплый, как объятия...
        Она хотела что-то сказать, но в этот момент произошло то, что заставило её замереть на месте. Земля под ногами задрожала. Сначала едва заметно, затем жуткий гул заполнил тоннель, стены завибрировали, осыпая мелкий песок и пыль.
       — Что это?! — крикнула Лина, цепляясь за стену, чтобы не упасть.
       — Не знаю! — ответил Мика. Луч его налобного фонаря метался из стороны в сторону.
        Сверху что-то глухо хрустнуло. Лина подняла голову и увидела, как прямо над ними трещит и оседает огромная металлическая балка.
        — Мика, берегись! — закричала она, но он не успел среагировать.
        Балка сорвалась и с глухим звуком полетела вниз, обрушивая за собой часть потолка. Лина, действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, бросилась к Мике и дернула его за руку, в последний момент оттаскивая в сторону. Металл вперемешку с землей и камнями с оглушительным грохотом рухнули на место, где Мика стоял всего мгновение назад.
        Они упали, Лина больно ушибла колено, но всё равно продолжала крепко держать его руку.
       — Ты… ты в порядке? — спросила она, задыхаясь.
       — Да, я… да, — выдохнул он, ошеломлённо моргая. — Спасибо, Лина. Ты... ты спасла меня.
      Но её взгляд уже был прикован к тому, что открылось после падения балки. В потолке тоннеля появилось отверстие, сквозь которое пробивался тусклый свет. Это был не фонарь, не электрическая лампа. Это было что-то другое.
       — Это… — Мика тяжело поднялся на ноги, его голос задрожал. — Это свет. Солнечный свет!
        Он подошёл ближе, глядя вверх. Лина медленно последовала за ним, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. Луч света падал на них, тусклый и слабый, но в нём было что-то торжественное, заставившее их благоговейно замереть.
       — Ты видишь? — прошептал Мика, повернувшись к ней. Его глаза горели.
    Они карабкались вверх медленно, с трудом преодолевая груду обломков, которые образовались после обрушения. Из крупных кусков удалось соорудить подобие шаткого настила. Лина шла впереди, держась за выступы и проверяя, насколько они крепкие. Мика, несмотря на свою больную ногу, старался не отставать, но на самом верху силы, казалось, оставили его.
       — Лина… Я не смогу, — прохрипел он, беспомощно повиснув на краю пролома.
      — Сможешь! — выкрикнула она, опускаясь на колени и протягивая ему руку.
       Мика, стиснув зубы, собрал все силы и сделал ещё одну попытку подтянуться. Лина изо всех сил тянула его вверх, чувствуя, как ноют руки, как соскальзывают пальцы.
       — Почти, Мика! Ещё чуть-чуть! — подбадривала она, несмотря на дрожащий голос.
       С последним рывком ей удалось вытянуть его наверх. Они оба рухнули на пол, задыхаясь, уставшие.
      Когда дыхание немного выровнялось, смогли наконец осмотреться. Помещение, в которое они попали было потрясающим. Большой круглый зал с высоким металлическим куполом, который закрывал потолок. Стены чередовались: то из гладкого, блестящего металла, то из прозрачного материала, который не был похож на стекло. Глаза болели от непривычно яркого освещения.
       Мика поднялся первым, его лицо озарилось восторгом.
      — Смотри, Лина! — воскликнул он, показывая куда-то вперёд.
      Лина подошла ближе и присмотрелась к одной из прозрачных секций стены. На горизонте, в настоящем грязно синем небе  горел огромный красный круг. Света от настолько раскаленной штуки, казалось, было не так уж и много, но сам вид его захватывал дух.
      — Это оно, — прошептал Мика, его глаза блестели. — Настоящее солнце. Мы сделали это, Лина. Мы здесь!
       Она улыбалась, наблюдая за ним.  Мика был счастлив, искренне счастлив. И это мгновение казалось идеальным.
       Но её улыбка начала угасать, когда она пригляделась к тому, что было под этим солнцем. Пейзаж за прозрачной стеной был далёк от того, что она ожидала увидеть. Никакой зелени, никаких деревьев, никаких признаков жизни. Только потрескавшаяся, мёртвая земля, изъеденная трещинами, как старая рана. Ни единого растения, ни единого движения. Всё вокруг выглядело безжизненным, словно планета давно умерла, а солнце стало последним свидетелем её гибели.
       — Мика, — тихо позвала она, но тот не слушал.
        Он продолжал смотреть на солнце, улыбаясь как ребёнок.
       — Мы нашли его, Лина, — сказал он. — Я знал, что солнце все еще существует. Я знал, что отец был прав.
       Она не могла заставить себя ответить. Её взгляд метался между огромным красным солнцем и мёртвой, треснувшей землёй. Внутри неё что-то сжалось, и радость, которую она только что испытывала, вдруг превратилась в холодную пустоту.
    Лина уже собиралась позвать Мику снова, когда её взгляд заметил что-то у  прозрачной секции напротив. Она замерла, сердце замолотило быстрее. Вначале ей показалось, что это просто тень, игра света на стене. Но потом фигура шевельнулась.
        Нечто человекоподобное находилось снаружи. Массивное существо с искажёнными пропорциями. Его кожа выглядела бугристой и серой, словно потрескавшейся от старости или болезни. Длинные руки с огромными пальцами и острыми когтями, покрытые чем-то липким, оставляли пятна на прозрачной поверхности. И лицо… Лина задохнулась от ужаса, когда заметила его. Оно было уродливым, влажным, как будто существо только что вылезло из вязкого болота. Но глаза...
Глаза существа были прекрасны. Большие, глубокие, кристально-голубые, они выглядели совершенно человеческими. Почти умными.
        — Мика, — прошептала она, чувствуя, как слова застревают в горле. — Там…
       Но он уже увидел сам. Вместо того чтобы отшатнуться или побежать, как хотелось ей, он медленно двинулся к прозрачной стене, словно завороженный.
      — Мика, нет! — умоляюще прошептала Лина, но он не остановился.
       Существо прислонилось своим отвратительным лицом к стеклу, оставляя на нём следы вязкой, слюнявой жидкости. Его большие глаза уставились прямо на Мику. Оно не шевелилось, не издавало звуков. Просто смотрело.
       Мика подошёл вплотную к стене и медленно поднял руки. Его ладони коснулись прозрачной поверхности в тех же местах, где были огромные, уродливые руки существа. Если бы не стекло, их пальцы соприкоснулись бы.
      — Что ты делаешь?! — прошептала Лина, в ужасе наблюдая за этой сценой.
       Мика не ответил. Его глаза тоже были устремлены на существо, и в них был не страх, а что-то другое. Любопытство.
      — Он… Он похож на нас, — тихо сказал он, не отрывая взгляда.
      — Это не человек, Мика, —  голос Лины дрожал. — Это монстр.
      Но он не слушал. Лина не могла отвести взгляд от этой странной сцены. На мгновение ей показалось, что существо и Мика действительно понимают друг друга, словно перегородка между ними — лишь формальность, разделяющая два мира, которые когда-то были одним.
       Мика, улыбаясь, обернулся к Лине, его голос звенел от возбуждения:
      — Ты видишь? Это жизнь! Настоящая! Они нас обманывали! Это существо разумное!
      — Мика, нет! — крикнула Лина, её голос дрожал. — Это не жизнь! Это... это чудовище! Мне страшно!
       Она вся сжалась, с затаённой тревогой наблюдая, как существо продолжает смотреть на Мику своими человеческими глазами. Но вдруг все изменилось. Мягкость взгляда исчезла, губы растянулись в жуткой ухмылке, обнажая острые, неровные зубы. Лина вскрикнула, когда тварь резко отшатнулась от стекла и начала остервенело бить по прозрачной стене кулаками.
      Грохот ударов наполнил комнату. С каждой секундой удары становились всё сильнее, и по поверхности пошли трещины.
      — Нет… — прошептал Мика, его лицо побледнело. Он сделал шаг назад. — Нет, нет, так нельзя…
       С громким треском секция поддалась, и в ней образовалась большая брешь. Существо, не обращая внимания на острые края, которые буквально сдирали с его тела куски кожи, быстро пролезло внутрь. Густая кровь капала на пол, но оно будто не замечало боли.
       — Лина, беги! — закричал Мика, пытаясь отступить, но его раненая нога подвела его. Он споткнулся и упал на пол, судорожно хватаясь за стену, пытаясь подняться.
       Лина, не думая, схватила первое, что попалось ей под руку —  валявшийся рядом металлический обломок. С диким криком она бросила его в мутанта. Удар пришёлся в плечо, но существо едва пошатнулось. Она схватила что-то ещё, металлическую деталь, и снова бросила, на этот раз попав в голову.
       Мутант издал низкий, глухой рёв, похожий на звериный, и бросился на нее. Мика, наконец поднявшись, прихрамывая, отступал к проёму, через который они выбрались наверх.
       Лина закричала, когда мутант оказался рядом. Его когтистая лапа с силой ударила её в спину, и боль пронзила всё тело. Она упала на колени, но попыталась подняться, только чтобы снова почувствовать резкий удар. Когти вспарывали её одежду, оставляя глубокие раны на коже.
       — Мика! Помоги! — закричала она, чувствуя, как голос срывается от ужаса и боли.
       Она краем глаза заметила, как Мика, бросив на неё исполненный вины взгляд,  прихрамывая бежал к проёму. Его фигура вскоре исчезла из виду.
       Очередной удар мутанта погрузил её в темноту, но последним, что она почувствовала, было не только боль. Это было разочарование. Глубокое, пронзительное разочарование и обида.

    *****
   
    Ворота в подземный город возвышались в полутьме, массивные и мрачные. Тусклый свет ламп едва освещал грубую металлическую поверхность, покрытую следами времени и ржавчины.
    Якуб напряженно вглядывался во тьму, до боли в мышцах сдавливая приклад винтовки.
Лина пропала семь оборотов тому. Сбежала с безмозглым мальчишкой! Двенадцать лет назад он был в числе тех, кто выступил против расправы над семьями бунтовщиков. Как же он сожалел сейчас о своем решении!
    Лара, узнав о пропаже дочери, слегла, окончательно потеряв интерес к жизни. Все, абсолютно все говорили,  что за пределами лагеря ребятам точно не выжить. А он, получив грубый отказ покинуть территорию убежища,  записался бессменным добровольцем у ворот.
      — Опять смотришь в проклятый тоннель, — тихо сказал Иэн, потрепанный жизнью крепкий старик.  — Уже восьмой оборот и  ничего.
     Якуб ничего не ответил. Он продолжал всматриваться в темноту, моля всех давным давно покинувших их богов дать ему хоть какой-то знак.
      И вдруг он заметил движение.
      — Там кто-то есть, — произнёс он, напряжённо вытягивая шею.
      — Где? — насторожился старик, поднимая оружие.
       Вдали, в глубине тоннеля, появилась фигура. Шаткая, хромающая. Человек едва держался на ногах, но медленно, упрямо двигался вперёд. Якуб почувствовал, как его сердце замерло.
       Не дожидаясь, он бросился вперёд, буквально на лету подхватив обессиленное тело. Это был юноша — оборванный, грязный, с исцарапанным лицом и руками. Одежда  разодрана, будто когтями зверя, но самое страшное было в его глазах: пустые,  безжизненные, словно он оставил  душу где-то позади, в том тоннеле, из которого только что вышел.
       — Мика? — прошептал отец Лины, узнавая парня. Его руки дрожали.
      Мика, казалось, не замечал его. Он остановил на мгновение блуждающий взгляд, посмотрел на Якуба, но в его глазах застыло только безумие и усталость.
       — Я нашел его... Я нашёл... Проклятое солнце. - хрипло выдохнул он, прежде чем потерять сознание.

Отредактировано Logan (20.02.2025 18:50:39)