Рассказ совсем свежий, даже сырой, поэтому буду рада любым замечаниям.
Черная река
Вечерняя прохлада пробирается в шатер. После долгого душного дня сейчас самое время насладиться прогулкой, но работа еще не закончена. Сегодня что-то много пациентов.
- Кто там остался? – спрашиваю у заглянувшего в шатер Сатхи.
- Мельник и крестьяне с больной дочкой.
- Веди крестьян.
Мельник приходит уже в третий раз. Он щедро платит, но его сны пусты и однообразны, как и его дни. Ему не нужна помощь, а лишь развлечения.
Слуга откидывает полог и впускает в шатер трех людей. Пожилые, бедно одетые мужчина и женщина ведут под руки юную девушку.
- Помогите, господин лекарь, - начинает с порога старик. – Дочка вот уже несколько месяцев мучается. Просыпается с криками, чуть ли не каждую ночь. Сама измаялась, и нам покоя нет.
Девушка тихо садится и складывает тонкие руки на коленях. Грустная и поникшая, словно птичка в клетке. С ее белоснежного лица на меня преданно смотрят влажным взглядом большие карие глаза.
- Ты помнишь свои сны?
- Она вам не ответит, господин, – подает голос женщина. – Рашми немая от рождения…
Когда развеивается легкая дымка, я оказываюсь в маленькой комнате без окон, лишь одна дверь в стене напротив. Ни мебели, ни ковров. Посреди комнаты лежит огромный лохматый пес. Впалые бока, обтянутые светлой свалявшейся шерстью, медленно поднимаются и опускаются. Спит. Делаю осторожный шаг к двери. Пес, однако, замечает меня и поднимает угрюмую морду.
- Я друг, я хочу помочь, - говорю, но животное встает на лапы и угрожающе обнажает в оскале желтые клыки.
- Мне нужно пройти. Пойди прочь!
Еще шаг. Вопреки приказу тварь бросается на меня. Отскакиваю в сторону, и ее челюсти смыкаются в воздухе там, где мгновенье назад была моя нога. Едва успеваю движением руки возвести между нами тонкую стену, но иллюзорная преграда тут же дает трещину.
Сон девушки не подчиняется мне.
Скрежет когтей напоминает, что я в ловушке. Когда падет преграда, мне будет некуда бежать. И в подтверждение худших опасений, стена рушится.
Пес злорадно скалится. Но он не лает и не рычит. Внезапно понимаю: родители девушки не все сказали мне. Она не только не говорит, она - глухонемая.
Пёс тоже не слышит меня.
Делаю низкий поклон, в знак почтения. Застигнутый в прыжке, пес приземляется рядом, слегка оцарапав когтями мое плечо. Ловлю его глубокий влажный взгляд и несколько секунд мы смотрим друг на друга. Наконец, тварь опускает голову и отступает. Путь к двери свободен.
За порогом летний жаркий день. В нескольких шагах от меня течет река, вдоль которой растут каштаны, отбрасывая на землю спасительную тень. На берегу, в пыли, резвится стайка воробьев.
Но деревья выше, чем обычные, а вода в реке темная, словно безлунная ночь. Воздух тихо звенит – это нарастает страх. Он подбирается ко мне, хватает липкими пальцами. Чувства девушки столь сильны, что передаются мне – так бывает лишь в самых страшных кошмарах. Угроза исходит от реки, но я не могу подойти ближе – неведомая сила не дает пошевелиться, сковывает без цепей. Снова сон не в моей власти. Я могу лишь наблюдать.
Из воды на берег выползает странное существо, похожее на огромный комок черной шерсти. Бесшумной тенью движется оно к игривым птахам. Они беззаботно щебечут, не замечая опасности.
- Летите! Что же вы?! Оно сейчас проглотит вас! – это мой голос, но он тих, как песня комара.
Никто не услышит.
Девушка уже проснулась, но она не должна заметить, что ее родители еще спят. Я хлопаю в ладоши – это разбудит стариков. Их сны не мешают: они пойманы в ловушку, подвешенную к потолку. Пока все трое медленно приходят в себя, у меня есть несколько секунд для раздумий.
Это был не просто сон, а воспоминание, вот почему я не мог в него вмешаться и вот почему у дверей столь суровый страж. Память заботливо оберегает девушку, не дает ей вспомнить сон после пробуждения.
Слишком высокие деревья и чудовище вместо сил природы наводят на мысль о детском возрасте. Но еще не все ясно. Родители должны помочь с ответами.
- Когда у вашей дочери начались кошмары?
- Около трех месяцев назад, господин.
- Должно быть тогда произошло нечто, напомнившее ей о пережитом и уже давно забытом несчастье, - осторожно подбираю слова. Старики должны рассказать мне все сами. – Возможно, это несчастье произошло не с ней, а с кем-то близким. Возможно, кто-то погиб на ее глазах…
Старики испуганно переглядываются. Бросая осторожный взгляд на дочь, отец поворачивается к ней спиной, чтобы она не заметила набежавшей слезы.
- Наш сын. Старший брат Рашми. Он утонул, когда ему было восемь, а дочке всего три года. Дети играли у реки, и он упал в воду. Взрослые были недалеко, но ничего не заметили, а Рашми не смогла позвать на помощь. Когда она прибежала за нами, было уже поздно… Мы думали, что дочка этого не помнит, она же была совсем маленькая…
Мать, конечно, может больше рассказать о дочери. Она говорит о ее давней боязни воды, обо всех событиях, произошедших с ней три месяца назад. Если вслушаться, то можно найти причину, пробудившую давнее воспоминание, но это уже не столь важно.
- Я дам порошков, они улучшат сон.
Порошки помогут. Закроют дверь, ведущую в кошмар. Они выдержат дуновение ветерка, но распахнутся от порыва бури. Насколько сильными будут новые напоминания?
Но, возможно, ей удастся навсегда забыть этот день. Возможно.
Сатхи провожает гостей, даже не взглянув на маленький столик с резными ножками – он знает, что я не беру денег с бедняков.
- Скажи мельнику, что я приму его завтра.
Слуга покидает шатер, но вскоре возвращается. Его маленькие добрые глазки с волнением смотрят на меня.
- У вас кровь, мой господин. Позвольте, я перевяжу рану?
Я покорно обнажаю раненое плечо. У Сатхи много талантов. Он мог бы стать искусным целителем.
Отредактировано Юкка (07.07.2015 16:15:34)
