Сначала появился свет. Она лежит и думает о том, где она сейчас уже на том свете или еще на этом.
Затем появился звук. Сначала забрякало ведро, потом заплескалась вода, и как аккомпанемент ко всему этому, женским голосом зазвучала ругань. Тогда Лена поняла, что сбежать ей не удалось.
Когда ругань стихла, пришла психолог. Она была крупная, темноволосая, белый халат был наброшен на ее плечи, а в руках она держала ручку и блокнот. Лицо у женщины было недовольное, словно у нее бо-лел живот или Лена была частью, несмытой уборщицей грязи, на которую ей было неприятно смотреть. Женщина задавала вопросы, а Лене нужно было отвечать. Язык у Лены ворочался плохо, и она выбирала ответы покороче.
-Зачем ты это сделала? - спросила недовольная женщина.
-Больше не могла.
-Что больше не могла?
-Жить?
-Почему?
Лена подумала о том, что вряд ли это можно объяснить. И что если она сейчас что-нибудь не соврет, ее отправят в психушку. Но ей было все равно. Пусть в психушку, только не домой. Она приоткрыла глаза и посмотрела на женщину, та что-то быстро писала в блокнот. Наконец она остановилась и посмотрела на Лену.
-Ты беременна? – спросила она
-Нет.
-У тебя была несчастная любовь?
-Нет
-Проблемы в школе?
-Нет.
-И что же тогда? – Женщина смотрела на Лену возмущенно, она явно не укладывалась ни в одну ее схему.
-Я больше не могу, - снова повторила Лена.
-Что ты не можешь?
-Я не могу больше жить.
Женщина посмотрела на Лену тупым рыбьим взглядом.
-И что тебе мешает жить? – повысив голос, спросила она.
-Родители.
-Родители тебя любят, - отрезала женщина.
Лена снова закрыла глаза. У нее не было сил спорить и желания объяснять.
-Кто тебе дал таблетки, - продолжала расспросы женщина.
-Купила.
-Где?
Ну что за дура, подумала Лена.
-В аптеке.
-А где ты взяла рецепт?
-Без рецепта.
Лена услышала, как снова заскрипела ручка.
-Сколько ты приняла таблеток и каких?
-Барбамил 5 упаковок.
-Что? Ты что серьезно хотела умереть?
-Да.
-Почему?
-Я больше не могу.
-Что ты больше не можешь?
-Жить.
-Тебе родители мешают жить?
-Да
-Как они тебе мешают жить?
-Ненавидят меня.
Женщина снова стала что-то записывать.
-В чем проявляется их ненависть?
Лена много, что могла ей сказать: «Бьют, унижают, издеваются,не дают денег», и продолжать этот список еще долго, у нее была целая тетрадка, исписанная ее мелким, ровным почерком, в которую она с упорством и педантизмом, достойным лучшего применения, записывала все свои жалобы и обиды, для убедительности, поливая их горькими слезами. Кроме как тетрадке, больше жаловаться Лене было некому. Ни бабушек, ни деду-шек, ни братьев, ни сестер у нее не было, а одноклассники ее попытки посетовать на судьбу резко об-рывали, заявляя, что проблемы с родителями есть у всех, а раз Лена не может их решить, значит, она сама в них виновата. «А меня мама любит», - слышала она самодовольные утверждения одноклассниц. Они, как бы предлагали ей задуматься, а почему их любят, а ее нет. И несмотря на то, что Лена была умной девочкой, по крайней мере, так считали все школьные учителя, не скупившиеся ни на похвалу ни на отличные оценки, ответить на этот вопрос она не могла. «Любовь нужно заслужить», - всякий раз отвечали ей родители, на ее вопрос «почему». «И как можно заслужить любовь?», думала девочка, читая классиков, в надежде найти ответ на свой вопрос в книгах.
Но и герои книг не знали ответа на этот вопрос, Лариса из Бесприданницы была застрелена, Нина из Чайки так же как она несчастна. Как же она сможет заслужить любовь, если даже выдуманным персо-нажам это не удалось? Говорить на эту тему Лена могла долго, но имело ли смысл об этом говорить? Кто ей поверит.
При посторонних, ее родители вели себя совершенно по-другому. Отец казался тихим, скромным и доброжелательным, а мать была просто сама добродетель. Она раздавала комплименты направо и налево, была улыбчива и общительна. Да и сейчас разве мать расскажет правду? Как она спокойно наблюдает, а иногда и провоцирует побои собственной дочери. Нет, конечно. Она будет размазывать по лицу скупую соплю и хвататься за сердце. И поверят ей, а не Лене. Поэтому Лена молчала.
Психолог все равно бы ей не поверила. Лена из-под опущенных ресниц смотрела, как та пишет в своем блокноте. У взрослых всегда найдется теория, чтобы оправдать себя и себе подобных, думала девочка. Буду я рассказывать или не буду, разницы нет никакой.
Наконец закончив свой допрос, женщина встала, как и пришла, без приветствий и прощаний и направилась к выходу. Тяжелое тело, втиснутое в туфли на шпильках, медленно  удалялось походкой раненного тиранозавра.

Отредактировано hardsign (01.08.2015 11:59:09)