"Чаль-ди-ро-о… Дань-щи-нин шай-ко-сида… Дань-щи-нин сара-янда…"
Такая тёплая и уютная тьма рассеялась и Рамир Чёрный увидел перед самым лицом грязную кирпичную кладку. Каменный пол неприятно холодил левый бок, а в нос ударил стойкий и мерзкий запах сырости, гнили и канализации.
– Крытучие бледнолицые… – раздалось недовольное бормотание за спиной. – Сцапали Атара, магдыры, как ягнёнка зеленого…
Судя по говору, за спиной сидит багар. Только они разговаривают на жуткой смеси родного языка с литарийским и называют себя по имени и никак иначе. Рамир не знал ни одного багара лично, но много раз видел их на сезонных ярмарках в Зеленоречье. Они ничего не продавали и не покупали, но любили толпиться у прилавков, тыча толстыми пальцами в очередную диковинку и громко обсуждая её между собой. Чем немало раздражали как торговцев, так и покупателей.
– А что теперь Атару? – спросил в пустоту несчастный багар и сам себе ответил: – А теперь Атару бырык.
– Пусть твоя заткнуться! – неожиданно визгливо ответила пустота из дальнего угла. – Твоя моя спать мешать и в печёнках сидеть!
Рэм резко сел и повернулся на звуки. Из сумрака кирпичной клетушки маонских подвалов на него удивлённо посмотрели две пары глаз. Типичный представитель горного народа, здоровый, широкоплечий, серокожий, с маленькими и близко посажеными глазками и торчащими клыками на выступающей вперед нижней челюсти, сидел у стены напротив, а в углу на соломе полулежал рыжий низак, лохматый, усатый и бородатый. И если присутствие багара Рамир мог себе объяснить, то вот причина пленения маонами низака оставалась загадкой. Багара, как и самого Рэма, поймали за непохожесть и бесполезность. Едва на трон Литарии сел особо религиозный маон, церковь Дождя подняла голову и расправила плечи, объявив всех недолюдей язычниками и устроив за ними настоящую охоту. Общими усилиями монарх и проповедники создали Отдел Контроля Населения, который подвергал каждого недолюдя тщательной проверке на предмет угрозы и полезности обществу. Если испытуемый был больше полезен, чем опасен, ему выдавалась печатная грамота с разрешением на жизнь и деятельность внутри страны, а имя заносилось в реестр. Если же недолюдь полезным не казался, его считали опасным и поступали с ним соответствующе. Низаки были торговцами, что делало их скорей полезными, чем опасными, а багары никакой пользы не несли, что в глазах маонов превращало их в угрозу обществу. Сам себя к недолюдям Рамир не относил, но маоны считали иначе.
– Чем бледнолицым мог не угодить торгаш? – спросил Рамир, глядя на рыжего коротышку.
– Очнулся, угрука! – радостно воскликнул багар Атар и повернулся к низаку. – Атар говорил, что узкоглазый угрук очнётся!
– Твоя заткнуться или нет!? – Низак в сердцах бросил в багара горсть соломы. Разумеется, она до цели не долетела. Багар раскатисто заржал, низак мрачно сплюнул в сторону, буравя его злобным взглядом.
– Так чем? – повторил вопрос Рамир, поднимаясь и пристально оглядывая помещение. Квадратная кирпичная комната, сырая, пол каменный, потолок в два человеческих роста, под потолком узкое решетчатое окошко. Скорее всего, это башня, но может быть и подвал крепости, коих маоны понастроили великое множество.
– Твоя не надо знать, – угрюмо буркнул в усы низак. – Как твоя приходить в себя? Твоя была избита до смерти.
– До смерти или до полусмерти? – уточнил Рамир, прикидывая, получится ли у него добраться до окошка под потолком, а потом выбить решетку и вылезти. – Это важно.
Важно, потому что если маоны бросили его сюда, посчитав мёртвым, они сильно удивятся, увидев его живым. И в следующий раз перепроверят и добьют, и тогда никакая регенерация не поможет.
– Узкоглазому сломали ноги и рёбра. Так сказали бледнолицые.
– Значит, до полусмерти, – Чёрный порадовался, что регенерация успешно завершилась во время его отключки и пришёл к выводу, что если встать на широкие плечи багара, то окошко будет примерно на уровне груди. – Давно они нас навещали?
– Принесли баланду пару часов назад, – низак с отвращением пнул стоявшую у его подстилки тарелку, та перевернулась, вывалив на грязный пол непривлекательного вида коричневую жижу.
– Там ей и место, – согласно кивнул Рэм, скривившись.
– Бледнолицые хотели узкоглазого забрать, но Атар не позволил, – багар широко улыбнулся, что сделало его маленькие круглые глазки еще меньше, а выступающую вперед нижнюю челюсть – еще больше.
– Послушай, зубастик, – Рамир подошёл к сидящему у стены багару вплотную и пристально посмотрел ему в глаза. – Я не люблю, когда меня называют узкоглазым.
– А как Атару обращаться к узкоглазому? – растерялся багар, опуская взгляд. Больше всего он походил на провинившегося ребёнка. Огромного, мускулистого ребёнка с клыками. – Узкоглазый своего имени не называл…
– А тебе обязательно ко мне как-то обращаться? – воистину, некоторые недолюди по уму ближе к зверью, чем к людям.
– Атар вежливый, – извиняющимся тоном протянул багар.
– Твоя вежливый?! – переспросил низак и рассмеялся. – Твоя материться через слово!
– Атар не матерится, – обиженно нахмурился багар. – Атар разговаривает на родном языке, что бы не забыть.
Низак развеселился еще больше. Рамир его непонятной радости не разделял. Эти двое начали откровенно утомлять, да и на шум могли сбежаться охранники. Если, конечно, самоуверенные маоны вообще позаботились об охране. Проверять не хотелось. Хотелось добраться до окошка и попробовать выбить решётку.
– Называй меня Чёрным, – попросил Рамир посмурневшего багара.
Чёрным его прозвали еще в Зеленоречье. За чёрные глаза, чёрные волосы и бронзового оттенка кожу. Правда, там же его прозвали исчадием Нижнего Мира, волчьим отродьем, подкидышем, приёмышем и пресловутым узкоглазым. Рамир решил, что Чёрный – самое безобидное прозвище из всех и представлялся так тем, кому говорить имени не хотелось.
– Атар будет называть узкоглазого Чёрным, – кивнул багар и посмотрел на низака. – А как Атару называть коротышку?
– Твоя видеть? – рыжий возмущенно всплеснул руками, посмотрев на Рамира. – И его еще утверждать, что его вежливая! – он перевёл взгляд на багара. – Твоя занудней моей жены. Называй мою Самир.
Багар хотел что-то ответить, но Чёрный резко и громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание:
– Замолчите оба! Надо отсюда выбираться.
– Атар пробовал выбить двери, но не вышло, – виновато развёл руками багар.
– Надо было головой бить, – хохотнул Самир.
– И что, на шум никто не сбежался? – нахмурился Рамир, заставив набравшего было воздуха для ответа Атара им же едва не подавиться.
– Нет, как баланду принесли, с тех пор тихо, – качнул головой низак.
Либо охране сказали не открывать клетку ни при каких обстоятельствах, либо охраны просто нет. Но то, что её нет под дверью, еще не значит, что никого нет в самой крепости. И если багар не смог выбить двери, выход остаётся один – через окно. Каждый ребёнок знает, как сильны горные недолюди.
– Эй, зубастик, встать сможешь?
– Зачем?
– Мы же не собираемся сидеть тут, пока не придут бледнолицые? Ты встанешь под окно, я встану тебе на плечи и осмотрю решётку. Может, получится выбить.
– Твоя смешная, – усмехнулся низак, посмотрев под потолок. – Такие решётки иметь большую длину и вмуровывать в стену вверх и вниз и вбок.
– А вдруг нам повезёт и именно на этом окне строители схалтурили? – пожал плечами Рамир, признавая, впрочем, что торгаш прав.
Своими силами ему решётку не выбить, может, хватило бы сил багара, но если Атар встанет ему на плечи, никакая регенерация не спасет – нельзя срастить то, что стёрто в порошок. Но и сидеть на месте Чёрный не мог. При аресте он проявил недюжинное сопротивление, кажется, даже убил одного окээновца, такого маоны не простят. Теперь ему грозит публичная смерть. И пусть жизнь подкидыша Зеленоречья не баловала, она была лучше смерти, что бы там не пели язычники о переселении душ.
– Лицом к стене, зубастик, – скомандовал Рамир. Хоть в окно посмотреть и понять, где находится темница.
