Она всег­да бы­ла лю­бими­цей пуб­ли­ки. Кра­сивая, яр­кая, дер­зкая и жи­вая, жен­щи­на влюб­ля­ла в се­бя каж­до­го муж­чи­ну; про­хожие обо­рачи­вались и смот­ре­ли ей вслед, а она толь­ко хи­хика­ла, пря­ча свои го­лубые гла­за под тем­ны­ми оч­ка­ми.
      Она бы­ла ак­три­сой.
      При­рода на­дели­ла ее всем, чем толь­ко бы­ло мож­но: прек­расные гла­за, ши­кар­ные каш­та­новые во­лосы, строй­ная фи­гура. Она под­хо­дила по всем па­рамет­рам иде­аль­ной жен­щи­ны, да вот толь­ко ду­ша бы­ла по­роч­ной. По­рой, она рас­тра­чива­ла се­бя на­лево и нап­ра­во, но зри­тели лю­били и бо­гот­во­рили ее.
      Об­ла­дая вне­зем­ной кра­сотой, бо­гатс­твом и сер­дца­ми муж­чин, ак­три­са бес­пре­кос­ловно вы­пол­ня­ла то, что ей го­ворил ре­жис­сер. В сво­ем ре­мес­ле она бы­ла пос­лушной и при­леж­ной. Жен­щи­на лю­била сце­ну. С са­мого детс­тва она уже на­чина­ла про­гули­вать­ся по под­мос­ткам, и яр­кий свет со­фит не ос­леплял ее, а прос­лавлял, как Бо­жий Свет и Бла­годать. Ак­тер­ское мас­терс­тво бы­ло ее да­ром, ко­торый она бе­рег­ла.
      У ак­три­сы бы­ло мно­го под­руг-за­вис­тниц, ко­торые изоб­ра­жали роль луч­ших под­руг, а за спи­ной сплет­ни­чали и рас­пуска­ли слу­хи. Не­кото­рые бы­ли оп­равда­ны, но дру­гие не име­ли под со­бой ос­но­вания. Жен­щи­на не уде­ляла вни­мания пус­тышкам, у ко­торых крас­ная ков­ро­вая до­рож­ка бы­ла про­ложе­на че­рез пос­тель. Да, она лю­била по­весе­лить­ся и по­хули­ганить, она рас­тра­чива­ла свою жизнь, но ни­ког­да не пре­дава­ла ис­кусс­тво.
      Ка­кую бы слож­ную роль ей не да­ли, она справ­ля­лась с ней и с гор­до под­ня­той го­ловой шла даль­ше, со­бирая в за­ле все бу­кеты. Ее ода­рива­ли са­мыми луч­ши­ми и до­роги­ми по­дар­ка­ми. Жен­щи­на бы­ла бо­гиней и ей это бе­зум­но нра­вилось. Не об­де­лен­ная ничь­им вни­мани­ем, она про­дол­жа­ла иг­рать, ра­дуя сво­его зри­теля и влюб­ляя в се­бя каж­до­го вновь при­быв­ше­го по­сети­теля те­ат­ра.
      Роль за ролью, она по­пол­ня­ла свой ба­гаж раз­личны­ми пер­со­нажа­ми: од­ни бы­ли кап­ризны­ми, дру­гие слиш­ком ве­селы­ми, а третьи и вов­се ока­зались скуч­ны­ми и нев­зрач­ны­ми.
      Про­пус­кая че­рез се­бя каж­до­го ге­роя, каж­дый эпи­зод и ди­алог, жен­щи­на вжи­валась в шку­ру сво­его пер­со­нажа. Она при­меря­ла на се­бя его ха­рак­тер и по­вад­ки, его одеж­ду и да­же об­лик. Ак­три­са ста­нови­лась со­вер­шенно дру­гим че­лове­ком. Ни од­на ее роль не про­ходи­ла ми­мо ду­ши: все бы­ло про­чувс­тво­ван­но и ис­про­бова­но с раз­ных сто­рон.
      Ус­та­вая пос­ле каж­дой пос­та­нов­ки, жен­щи­на бра­ла нес­коль­ко дней от­пуска, что­бы вос­ста­новить­ся и «очис­тится» от то­го, что ус­пе­ло за­лечь глу­боко в ду­ше. Это бы­ло не­об­хо­димо, ведь каж­дая кле­точ­ка ее те­ла впи­тыва­ла в се­бя ее пер­со­нажа, не поз­во­ляя ак­три­се да­же глу­боко вздох­нуть.
      По­ка она бы­ла мо­лодой, вос­при­ятие ок­ру­жа­ющей дей­стви­тель­нос­ти ос­та­валось не­из­менным. Жизнь про­дол­жа­ла течь бур­ной ре­кой, и бу­дущее ка­залось проз­рачным. Но да­же в чис­той во­де мож­но нат­кнуть­ся на кам­ни.
      Бли­же к трид­ца­ти го­дам ей ста­ло слож­нее справ­лять­ся с но­выми ро­лями, ко­торые поч­ти и не от­ли­чались ни­чем: они не бы­ли слож­нее и не бы­ли про­ще. Прос­то с воз­растом ак­три­се все тя­желее бы­ло вжи­вать­ся в но­вые ро­ли. До кон­ца не от­пустив пре­дыду­щих пер­со­нажей, она впи­тыва­ла в се­бя но­вые ли­ца, и это раз­ры­вало ее ду­шу. В трид­цать два ак­три­са на­чала при­нимать снот­ворные и ан­ти­деп­рессан­ты. В трид­цать пять за ку­лиса­ми де­жури­ли ме­дики, го­товые в оче­ред­ной раз унять ее эмо­ции. Ак­три­са ста­ла по­сещать пси­холо­га, но это не по­мога­ло, по­тому что бы­ло слиш­ком поз­дно.
      Жизнь ста­ла прев­ра­щать­ся в кош­ма­ры. Раз за ра­зом ста­нови­лось толь­ко ху­же. Ре­гуляр­ное упот­ребле­ние ус­по­ко­итель­ных пре­пара­тов, при­вело к за­виси­мос­ти, и уже в трид­цать шесть лет жен­щи­на прис­трас­ти­лась к нар­ко­тикам.
      Ее внеш­ность пе­рес­та­ла влюб­лять в се­бя лю­дей, а иг­ра прос­то все­ляла в зри­телей, ког­да-то лю­бив­ших ее, па­нику. Каж­дый раз, на сце­не, она выт­во­ряла ужас­ные ве­щи: вы­пус­кая сво­их пер­со­нажей, она не уп­равля­ла со­бой и не кон­тро­лиро­вала сво­их де­монов. Они так дол­го си­дели в ее ду­ше, что она ста­ла по­ходить на яб­ло­ко, ис­пещрен­ное чер­во­точи­нами.
      На­конец, ког­да ак­три­са на од­ном из выс­тупле­ний чуть не по­кале­чила ди­риже­ра, ее хо­тели от­пра­вить в пси­хи­ат­ри­чес­кую кли­нику, жен­щи­на из­ме­нилась на гла­зах. Она упа­ла без сил на ко­лени и зап­ла­кала, умо­ляя не де­лать это­го и поз­во­лить ей отыг­рать пос­ледний акт, ко­торый за­вер­шил бы ее карь­еру, как и этот спек­такль, нав­сегда. Та­кое по­веде­ние по­каза­лось ре­жис­се­ру стран­ным, но в то же вре­мя, в сер­дцах лю­дей, ко­торые все еще лю­били ее и на­де­ялись на чу­до, бы­ла на­деж­да.
      Всю не­делю, до са­мого спек­такля, жен­щи­на ве­ла се­бя адек­ватно и бы­ла спо­кой­на. Она вновь сме­ялась, шу­тила, и все уже по­дума­ли, что вер­ну­лась все­ми лю­бимая по­кори­тель­ни­ца муж­ских сер­дец. И по это­му слу­чаю труп­па ус­тро­ила ве­чером не­боль­шой праз­дник, по слу­чаю воз­вра­щения ве­ликой ак­три­сы. Жен­щи­на в тот день бы­ла в крас­ном платье с яр­кой губ­ной по­мадой. Она бы­ла ро­ковой жен­щи­ной, ко­торую и иг­ра­ла в пос­леднем ак­те.
      Ве­чер за­дал­ся как нель­зя хо­рошо и на ут­ро поч­ти все соб­ра­лись в те­ат­ре, что­бы от­ре­пети­ровать пос­леднюю сце­ну; не бы­ло толь­ко трех жен­щин, ко­торые дол­жны бы­ли иг­рать вмес­те с ак­три­сой. Доз­во­нить­ся до них бы­ло нель­зя, и най­ти их то­же не уда­лось. Ре­жис­сер при­шел в ярость, но все же, за­менил их тре­мя сов­сем мо­лоды­ми де­воч­ка­ми, ко­торые бы­ли ас­систен­та­ми и обу­чались в те­ат­раль­ном ин­сти­туте, а сей­час у них бы­ла прак­ти­ка. Жен­щи­на смот­ре­ла на де­вушек и ее пух­лые яр­ко крас­ные гу­бы рас­тя­нулись в нас­мешли­вой улыб­ке.
      Премь­ера на­чалась так­же быс­тро, как про­шел праз­днич­ный ве­чер. Ре­жис­сер, как и все ак­те­ры, вол­но­вал­ся, и толь­ко ак­три­са бы­ла не­поко­леби­ма. Она уве­рена в сво­ем ус­пе­хе. Бро­сив взгляд на ку­лисы, она улы­ба­ет­ся, ведь там нет вра­чей, и они не смо­гут ос­та­новить ее.
      За­навес под­ни­ма­ет­ся.
      На­чало спек­такля выш­ло чу­дес­ным, и зри­тели бы­ли в вос­торге от то­го, что на сце­не вновь та, ко­торую они лю­бят; она прек­расна. И сно­ва мо­ре цве­тов па­да­ет к ее но­гам. Она бе­жит к краю сце­ны, где тол­пятся лю­ди, и со­бира­ет цве­ты. Сле­зы по­яв­ля­ют­ся на ее гла­зах, но лишь на мгно­вение. Спус­тя се­кун­ду, жен­щи­на бро­са­ет все цве­ты и на­чина­ет их топ­тать. Все рез­ко отс­тра­ня­ют­ся от нее, а ре­жис­сер вы­бега­ет на сце­ну, что­бы унять ак­три­су. Се­туя на ос­трую чувс­тви­тель­ность жен­щи­ны, он из­ви­ня­ет­ся пе­ред за­лом, а она, в это вре­мя, дос­та­ет из-под длин­но­го крас­но­го платья, ми­ни­атюр­ный жен­ский пис­то­лет, ко­торый ну­жен был по сце­нарию. Все за­мира­ют, а ре­жис­сер: ма­лень­кий, тол­стень­кий муж­чи­на шес­ти­деся­ти лет, в оч­ках и с се­дыми во­лоса­ми, сме­ет­ся, го­воря, что пис­то­лет не за­ряжен и ну­жен толь­ко для иг­ры. Но тут раз­да­ет­ся выс­трел. Тя­желое те­ло муж­чи­ны па­да­ет на сце­ну. Пу­ля не прош­ла нас­квозь и зас­тря­ла где-то во лбу.
      Лю­ди бро­сились врас­сыпную.
      Ак­три­са, соч­тя их рез­кие дви­жения опас­ны­ми для се­бя, нап­ра­вила пис­то­лет в зал и на­чала стре­лять до тех пор, по­ка не кон­чи­лись пат­ро­ны. В этот мо­мент из-за ку­лис по­яви­лись ме­дики, ко­торые все же де­жури­ли там, и сде­лали жен­щи­не укол. Пос­леднее, что она ви­дела в тот мо­мент, пе­ред тем, как по­терять соз­на­ние, это яр­кий свет ламп, ко­торые ни­ког­да не об­де­ляли ее сво­им теп­лом, да­же сей­час.
      Оч­ну­лась она в ком­на­те с че­тырь­мя бе­лыми сте­нами и по­тол­ком. Од­на, в по­меще­нии без окон и две­ри. Вы­соко на по­тол­ке го­рела оди­нокая лам­почка, ко­торая не да­вала слиш­ком яр­ко­го све­та. Вок­руг бы­ла пус­то­та и ти­шина. Ак­три­са ос­матри­валась, кри­чала, пы­талась бить­ся о сте­ны, что­бы най­ти вы­ход, но все бы­ло тщет­но. Она бы­ла ди­ким зве­рем, ко­торый не при­несет поль­зы об­щес­тву. Но лю­ди бы­ли гу­ман­ны с ней и поз­во­лили жить. На сле­ду­ющий день в пси­хи­ат­рии пос­та­вили ди­аг­ноз – нев­ме­ня­емос­ти. На жен­щи­ну на­дели бе­лую сми­ритель­ную ру­баш­ку, что­бы она не мог­ла ни­кому нав­ре­дить, вклю­чая се­бя.
      Все же, лю­ди – на­ив­ны. Они по­нима­ют, что обе­зумев­ше­го жи­вот­но­го нель­зя вер­нуть в его сре­ду, нель­зя ис­пра­вить его, но все же ве­рят в чу­до, ко­торо­го не бу­дет, по­тому что са­ма при­рода это­го не хо­чет.
      Уже на сле­ду­ющее ут­ро, са­нита­ры об­на­ружи­ли труп ак­три­сы на кро­вати. Ее ру­ки бы­ли так­же креп­ко свя­заны, как и ее те­ло, ко­торое они прис­тегну­ли рем­ня­ми. Ни­каких сле­дов на­силия: ак­три­са за­дох­ну­лась. Она са­ма по­кон­чи­ла с со­бой, за­дер­жи­вая ды­хание.
      На по­хоро­ны ве­ликой ак­три­сы сош­лись все, кто лю­бил ее, кто был ве­рен ей до кон­ца. Они ког­да-то встре­тили ее бур­ны­ми ап­ло­дис­мента­ми. И сей­час про­вожа­ют ее в пос­ледний путь. Про­вожа­ют бур­ны­ми ова­ци­ями, зная, что она наб­лю­да­ет за ни­ми с не­бес.
      Та, ко­торая бы­ла нас­то­ящей.
      Та, ко­торую они лю­били и бо­гот­во­рили.
      Та, ко­торая нав­сегда ос­та­нет­ся в их па­мяти и сер­дцах.