Уважаемые форумчане.
Отдаю на ваш суд рассказ, основанный на рассказанной мне моей бабкой истории. Конечно, с авторскими изменениями.
Извините, но короче написать не получилось.

БЕС

"Когда запрещаешь дьяволу
Именем Господа нашего Иисуса Христа,
то это самое Имя, сладчайшее для нас
и грозное и горькое для бесов,
само творит силы, как меч обоюдоострый."

"Моя жизнь во Христе».
Иоанн Кронштадтский.

Сашка сидел за столом в большой избе и искал шестерёнку для настенных часов-ходиков. Он перебирал детальки, собранные его дедом Савелькой за свою долгую жизнь от разных часов. Наконец он нашёл подходящую к часам шестерёнку и стал прилаживать её на место.
-Сашок, - крикнула ему из соседней избы бабка Ульяна,- подойди сюда.
Сашка с неохотой оторвался от своего занятия, прошёл в смежную избу и спросил:
-Чего, баб?
-Сходи, сынок, в хлев, принеси пяток яичек,- ответила Бабка. Она всех своих внучат и внучек звала или «сынок», или «дочка». –Вот надо Арите* (* изменённое от Ирина) подать.
Аритя, соседка бабки Ульяны, сидела напротив неё за столом и молча смотрела на Сашку.
Сашка зашел в хлев. Вокруг было темно, только из редких щелей дощатых дверей и засиженных мухами оконцев внутрь проникал свет. Земляной пол был усеян соломенной подстилкой. Сашка зашёл в стойло для коров, где на стене были устроены куриные гнёзда, и тут же вляпался в утреннюю чуть зачерствевшую коровью лепешку. Он чертыхнулся и улыбнулся, по народной примете вляпаться в дерьмо- к удаче. Сашка присел и стал чистить  свой ботинок пучком соломы. В это время в хлев с заднего двора через незапертую дверь вбежали парень и девушка. Сашка узнал их, это были Фаина и Григорий-Гришка Белый, прозванный так за блондинистую голову. Сашка часто видел их вместе в клубе. Сашке нравилась Фаина. Она даже оказывала ему знаки внимания, но, всё же предпочла Григория.
Вместе с этой парой через открытую дверь в хлев ворвался яркий солнечный свет. Фаина приглушенно смеялась, закрывая рот ладонью. Гришка сопел, наступал на нее всей массой, хватал за грудь, обнимал. Фаина неуверенно отбивалась. Гришка оттеснил Фаину в соседнее от Сашки стойло, где ночевала кобыла. Сашка увидел, как Григорий подхватил Фаину за ноги и посадил на жерди, отгораживающие кормушку. Сквозь неплотную дощатую перегородку, отделяющую два стойла, Сашка видел белую голову парня с малиновым ухом и  голое бедро девушки. Сашку они, кажется, не заметили. Он стоял тихо, не шевелясь и, не отрываясь, смотрел на молочного цвета бедро, которое двигалось в такт слабого стона девушки и отчетливого рыка парня. Через какое-то время все стихло. Фаина начала тихонько браниться, Гришка басил в ответ. Фаина гнусавила: «Вот из-за тебя на жопу спичку* (*занозу) посадила, будешь ее сам вынать». Пока они справлялись с одеждой, в хлев зашла бабка Ульяна. Она увидела чужаков и строго сказала:
-Это еще чего здесь надумали, окаянные!
Сначала Фаина, согнувшись, чтоб не признали, а затем и Гришка спешно выскочили из хлева. Бабка погрозила им в след пальцем. Затем она, не видя Сашку, окликнула его.
-Сашок, ты куда запропастился?
-Здесь я,- ответил Сашка и вышел из стойла к бабке.
-Ты чего же их не спугнул?- спросила бабка.
Сашка засмущался, а потом сказал:
-Интересно было.
-Ещё насмотришься,- сказала бабка и спросила:- Набрал?
Она увидела, что в руках у Сашки ничего нет, сама подошла к гнёздам и стала собирать яйца.
-Вечно его не допросишься, -стала причитать бабка.
Сашка приезжал к бабке и деду - родителям своей матери из Москвы в село Абашу. Село это тихо приютилось в центре чернозёмной зоны Советского Союза. Сашка приезжал в Абашу и гостил у стариков каждое лето. Дед поручал ему, выполнять посильную для него работу: принести воды из колодца, налить воду курам и уткам, вычистить хлев, загнать овец в хлев после стада и другую мелочь. Но Сашка исполнял всё неохотно и, зачастую, просто забывал об этом. У него были свои заботы: утром он ездил на велосипеде на рыбалку, вечером ходил в клуб, где до кино были танцы и бильярд, а после кино он с парнями с девчатами сидел в сельнице* (*сарай, обустроенный под летнее проживание) у Ваньки Сарова, по прозвищу Комиссар.

Бабка вышла из хлева. Сашка пошел следом за ней.
«Вот мне и повезло»,- подумал Сашка, связывая случай с коровьей лепёшкой и увиденное действие.
Он прошёл в большую избу через маленькую и снова стал прилаживать шестерёнку. Сквозь не прикрытую дверь он услышал, как бабка Ульяна сказала Арите:
-Гришка с Файкой совсем никого не стыдятся. Какой раз их захватила за срамным. Я уж ей одновА говорила, а ей хоть выткни глаза, всё одно ко мне в хлев прутся.
Слово «прутся» она произнесла смачно: «пруцца», с отчетливым длинным «ц».
Сашка представил, как бабка ткнула пальцем отсутствующей Фаине прямо в глаза, так как она обычно делала, упрекая в чём-то самого Сашку.
-У тебя дом на краю, как раз по дороге на ферму стоит, вот они здесь и хоронятся, -услышал Сашка ответ. -А за яички - Спаси тебя Христос, Уляшка* (*изменённое от Ульяна).
-Ты нОня* (*сегодня) ещё раз прочти над ней молитву Иисусу Христу на избавление. А завтра с утра- срок, как нужно сделать, не то помрет Дуня, не ровен час, если беса не выгоним,- сказала бабка Ульяна.
-Давай завтра после стада. И Марфушку надо позвать, вдвоём не справимся,- ответила старуха.
Сашка вычислил, что «после стада» - это время, когда скотину выгонят со дворов на выпас с пастухом, часов в пять утра.
Сашка услышал, как заскрипел и задвигался табурет, видно  гостья засобиралась домой.
Он как раз приладил шестерёнку к часам, тронул маятник, и они застучали уверенным ходом. Потом он собрал дедовы детальки в жестяную коробку от леденцов и убрал её в комод.
Закончив с часами, Сашка зашёл в маленькую избу.
Бабка сидела на лавке, смотрела в окно, провожая взглядом Аритю, шептала молитву и теребила измочаленные, засаленные тряпичные четки: лестовки, по-местному «лествочки». Сашка сел за стол на табурет, сделанный дедом Савелькой, смахнул со стола ладонью на пол невидимые крошки и спросил:
-Баб, а зачем Аритя приходила?
-Да ты, поди, слыхал? Дуня, сестра её, захворала. Лечить её надо.
-К доктору нужно обращаться, если захворала,- сказал Сашка.
-Какой тебе здесь доктур? –возмутилась бабка, -Сами излечим.
-Как?
-Молитвами. Они всегда помогают. Особливо, если душевный недуг  произошёл, вот как у Дуни, -пояснила бабка.
-Я слышал, ты сказала, что бес в неё вселился?
-Ясно, вселился,- сказала бабка.
-Как тебе стало ясно?- спросил Сашка.
-А ты сам посуди, -стала рассуждать бабка. -Дуня совсем Бога позабыла, не молится, всё ей не чИсто, воду подашь -не пьёт, в кружку плюёт, матерится, говорит, словно бредит, исхудала вся. Что ж ещё? Ясно -бес в ней.
Сашка не стал спорить с бабкиной логикой и спросил:
-А ты такие молитвы знаешь?
-А как же?
-Это какие-то специальные молитвы?
-Обычные, -сказала бабка. -На избавление от сатаны Ивану Богослову, да Пресвятой Богородице, да Святой Троице. Надо молитвы над хворым почитать, пока в разум не войдёт, а после уже сам человек начнет исцеляться молитвами да постом,- сказала  бабка.
-Баб, а если бес вселился в неверующего, тоже молитвами нужно изгонять?
-Какого «неверующего»?- не поняла бабка.
-Ну, например, в меня?
-Чего из тебя изгонять-то? Крестом тебе по лбу постучать- и вся нЕдолга,- сказала  бабка раздражённо.
-Прочитай такую молитву,- попросил Сашка.
-Христос с тобой, дурачина,- ткнула бабка пальцем уже привычным жестом Сашке в середину лба. –В кино тебе прочитают, или в клубу лекцию. НЕча без толку, -рассердилась бабка. Она встала, давая понять, что разговор окончен.
Сашка решил про себя, что завтра утром нужно пробраться в дом Арити и Дуни, чтобы посмотреть, как они будут беса из Дуни изгонять.

***
Сашка проснулся рано  утром. Проделав по-быстрому утренний ритуал: сбегал в хлев, промыл глаза из рукомойника, оторвал листок с отрывного календаря, который висел на стене, подтянул гирю на часах,  он поспешил к дому Арити и Дуни.
Подойдя к дому, Сашка спрятался за широкими листьями лопуха, который произрастал в избытке рядом. Он сидел и думал, как незаметно пробраться в дом? Тут из дома вышла Аритя, с ведром в руке и пошла на задА. Тогда Сашка быстро вышел из своего укрытия, зашёл на крыльцо, затем прошёл темные сени, ощупью нашел ручку двери, дернул её и зашёл в избу. В спешке он ударится головой о низкий косяк двери. Потирая ушибленное место, Сашка огляделся.
В доме была одна изба, где кроме русской печки, стоящей справа, имелись одна кровать, стоявшая в углу за печкой, и две лавки по обе стороны кровати. В «красном» углу по диагонали от печи над небольшим столом, накрытым скатертью, на поличке- полке для икон- стояли почерневшие от времени иконы и больше латунное, с капельками голубой глазури, распятие. Лампадка не горела. На столе стояли  два граненых стакана с чайными ложками и заварной чайник. Левее стола после окна на стене висели ходики с двумя опущенными гирями. Часы показывали без десяти минут шесть и не ходили. Под часами стоял большой деревянный сундук с коваными краями.
Пол в избе совсем просел и скатился в угол туда, где стояла кровать. Потолок был низкий, когда-то белый, давно не крашенный.
На кровати не накрывшись на правом боку лицом к стене лежала женщина. Сашка понял, что это Дуня. Одета она была в темную кофту и юбку и, несмотря на лето, вязанные шерстяные чулки. Голова её была покрыта белым платком. На вошедшего она не обратила никакого внимания. Дуня лежала тихо и было слышно её тяжёлое дыхание. Внезапно она задержала дыхание, напряглась, будто прислушалась. Сашка тоже замер. «Куда спрятаться?» -подумал он. Сашка решил забраться на печку. Потихоньку, чтобы не нашуметь, Сашка наступил на лавку и очутился на печке. На ней лежали разные пожитки: старые валенки, поеденные молью, мешок, похоже набитый овечьей шерстью, «тоже с молью», -побрезговал Сашка. Здесь же лежал полотняный мешок с чем-то жестким и гремучим. «Сухари»,-догадался Сашка. Рядом валялся черный сухарь, изглоданный то ли беззубыми ртами старух, то ли местными мышами. Взгляд нашел кусок мыла, со следами зубов точно уже мышей. На стене на гвоздях висели старые телогрейки, темно-синее пальто с драным кроличьим воротником и какое-то другое неопределённое тряпье. Пока Сашка устраивался на печи, кровать скрипнула железными пружинами. Сашка обернулся. Дуня подошла к печке, встала к ней боком, чуть повернула голову в сторону Сашки и укоризненно погрозила, но не ему, а перед собой невидимому озорнику.
В сенях загремели, Сашка быстро задвинул занавеску и замер. В избу, переговариваясь, вошли три старухи: бабка Ульяна, Аритя и, скорее всего, Марфушка, о которой говорили накануне. Дуня уже лежала на кровати в прежней позе лицом к стене.
Сашка затаился, боясь тронуть занавеску. Он приподнялся и заглянул поверх неё. Но видно было мало: только иконы и старушечьи головы в платках. Пришлось отодвинуть край занавески, чтобы хоть что-то увидеть.
В это время Аритя поставила широкую лавку перед столом с поличкой, растолкала Дуню и привела к лавке. Хотела посадить её на лавку, но та лежала на ней и не двигалась, схватившись железными сухими пальцами за края лавки. Аритя кряхтела бесполезно.
-Пусть лежит, все равно не осилишь,- сказала бабка Ульяна. Она  открыла принесенную с собой церковную книгу. Медленно стала листать. Нашла нужную молитву и разгладила переплет.
-Нужно ее привязать,- сказала бабка Марфушка.
Аритя принесла вожжи, похожими на те, которыми дед Савелька водил скотину на выпас, и стала привязывать Дуню к лавке.
-Не так, - сказала бабка Марфушка и сама умело и крепко привязала  Дуню к лавке. В последний момент Дуня взвизгнула и попыталась вскочить, но вожжи крепко держали ее. Дуня начала вертеться, высвобождать связанные руки. Лавка зашаталась. Марфушка спокойно села на край, и вес её дородного тяжелого тела не позволил лавке пошевелиться. Дуня продолжала вырываться. Она кряхтела от усилия, стонала и иногда повизгивала, как щенок.
-Ты сиди, мы вдвоем,- сказала бабка Ульяна, когда Марфушка пошевелилась, чтобы сменить позу.
Бабка Ульяна зажгла лампадку, потом начала читать, даже, скорее, напевать молитву по книге. Аритя ей подпевала по памяти. Марфушка также допевала окончания.
Бабка Ульяна и Аритя загородили своими телами и широкими юбками Дуню от Сашки. Он только слышал, как изредка лавка подскакивала и стучала по полу, сотрясая его. От этого сотрясения чайные ложки в стаканах издавали громкие двукратные звоны, похожие на звон колокольчика от донки. Сашке было слышно тяжелое дыхание и кряхтение Дуни.
Все это происходило довольно долго и ему стало неинтересно. И монотонный напев, и звук старославянских слов, лишенный для него смысла, и подпрыгивание лавки, и сигналы поклевки наскучили. Сашка представил, как может выглядеть в этот момент Дуня: «Наверное, с перекошенным лицом, выпученными глазами и пеной на губах».
Тело его затекло от напряжения и неудобного положения, и он решил поменять позу. Ерзая, он надавил коленом на что-то жёсткое и чуть не вскрикнул от резкой боли в колене. Сашка пошарил рукой и нащупал небольшой шестерёнку от часов, точно такую же, какую он приладил к своим ходикам. Шестерёнка больно впилась ему прямо в чашечку. Сашка с раздражением вытащил её из-под колена и стал потирать занывшее место. Все эти его неловкие движения колыхнули занавеску. Сашка хотел рукой придержать ее, чтобы не привлечь внимание, но она тут же распахнулась.
В тот же миг перед его лицом оказалось лицо Дуни. Оно было так близко, что Сашка почувствовал, как волосок с её головы коснулся его щеки. Онемев от неожиданности, Сашка смотрел на неё, не мигая. Дуня загородила собой почти весь свет от окна и обзор избы. Но через её плечо боковым зрением Сашка видел, как бабка Ульяна все ещё читает молитву по книге. Только теперь он слышал не старушечьи причитания, а громкий равномерно-быстрый ход стенных часов, отбиваших ритм в такт его сердца. Лицо Дуни находилось совсем близко и слилось для него в одно безликое пятно. Сашка отстранился и увидел, что  глаза её были закрыты. Это ещё больше напугало его. Дуня протянула  к Сашке руки и стала лёгкими касаниями щупать кончики его  волос. Потом она запустила пальцы в его волосы и стала легонько двигать ими  от висков к затылку. Сашка смотрел на неё и боялся пошевелиться. Неожиданно для него Дуня открыла глаза и посмотрела на Сашку огромными глазами. С открытыми глазами она показалась Сашке совершенной красавицей. Он увидел молодое красивое лицо, ровный чуть с горбинкой нос, поджатые губы, небольшой подбородок, длинные светлые ресницы, темные густые брови. От её красоты, ласкового движения  пальцев и завораживающего взгляда у него побежали мурашки, сначала по голове, а потом вниз по спине и дальше по бёдрам. Потом у Сашки закружилась голова, и он сам непроизвольно закрыл глаза.  Сашка вдруг почувствовал, как его губ коснулись сухие мягкие губы Дуни. Затем у него случалась эрекция и почти мгновенная эякуляция. От этого внезапного происшествия Сашка словно потерял сознание.
Когда он очнулся, то не мог сообразить, сколько времени он пробыл в забытьи. Дуни рядом не было,  занавеска висела и не шевелилась. Сашка осторожно заглянул за занавеску. Дуня лежала на кровати, как и раньше на правом боку, с полусогнутыми ногами, лицом к стене. Старухи грохотали ногами и лавками, направляясь к двери.
Сашка тихо посидел на печи, какое-то время, осознавая произошедшее. В трусах было липко и противно. Спустившись, он потихоньку подошел к кровати, вытянул шею и заглянул в лицо Дуни, ожидая снова увидеть её красоту. Но лица её видно не было. Он увидел только несколько морщинок, уходящих от виска к глазу и прядь русых волос, которые непослушно вырвались из-под платка. Выходя из избы, он, так же как старухи задел лавку, которая, почему-то оказалась у него на пути.

***
Бабка Ульяна кормила цыплят, сидя на лавочке.
-Ты куда с утра мотался?
-Да,- сказал Сашка и махнул, неопределённо, в сторону.
-Кто раньше встает, тому Бог подает, пра- сказала бабка. Сашка вспомнил, что это «пра» всегда говорит дед Савелька, что означает, вероятно «правда», и эта «правда» окончательно утверждает только что сказанное.
«Мне точно подал, хотя я и не ожидал»,- подумал Сашка.
-Баб, а сколько Дуне лет?- спросил он.
-А тебе накОй?
-Вот она сестра Арите, та старуха, а Дуня выглядит совсем молодой.
-Какая тебе Аритя старуха, - возмутилась бабка, - чуток постарше твоей матери. А Дуня, может с года сорок пятого. Да, как раз, после войны сразу и родилась.
«Получается, что она старше меня на десять лет»,- подумал Сашка с сожалением.
-А что, она не была за мужем?
-Как не была? Была. Она девка была красивая. Уезжала с городским, кажись там расписались. Только вернулась вскоре. А чего у них там произошло? Не ведомо,- вздохнула бабка, видно сожалея об этой неизвестности.

***
Проснувшись на следующее утро, чтобы пойти на рыбалку, Сашка испытал приятное чувство или, даже скорее, негу, вот здесь, внизу живота, от которой хотелось потянуться. Сашка сладко потянулся, выгнув спину и вытянув руки вверх, и вспомнил, что во сне ему привиделась Дуня. 
Дуня подошла к Сашке почти в плотную. Потом она коснулась своей рукой его живота и стала продвигать руку вниз, касаясь  волос на лобке. Потом она сказала: «Ну что же ты, Виталик?», и Сашка проснулся.
Дуня удивительным случаем напомнила ему сейчас, после пробуждения образ Лены Воронок, его первой любви. Лена училась с Сашкой в средней школе и пришла к ним, когда он был в последнем 10 классе. Нежное чувство, как только что осознал Сашка, было связано именно с Леной, дерзкой на слова и поступки девушкой с полной и волнующей грудью. С Леной, которая научила его целоваться в засос и, с которой у него был первый сексуальный опыт. Сашка был влюблён в Лену и надеялся на взаимность, но объясниться с ней так и не смог.

***

Возвращаясь с рыбалки, Сашка увидел Дуню, которая сидела на лавочке возле своего дома. Он мог сразу проехать к дому бабки Ульяны, но нарочно сделал крюк, чтобы посмотреть на неё. Резкими, тремя оборотами педалей он набрал скорость и подкатил к ней, лихо затормозив в метрах пяти. Дуня сидела на лавочке, положив ладошки на колени, и смотрела, как куры своими лапами писали на земле неведомые человеку каракули. На Сашку она не обратила никакого внимания. Куры же, напротив, бросились в рассыпную.
-Здравствуйте,- громко сказал Сашка.
Дуня подняла голову и что-то беззвучно прошептала. И только по её губам Сашка понял, что она ответила:
-Здравствуйте.
Сашка посмотрел на Дуню и поразился, как же она похожа на Лену Воронок! Такие же русые волосы, голубые глаза, длинные ресницы, тонкий нос. Только лицо Лены была смуглое, а у Дуни белое, и взгляд Лены был дерзкий и вызывающий, а у Дуни -кроткий и нежный.
«Нос у Дуни чуть с горбинкой, и губы у неё по мягче»- нашёл отличие Сашка.
Да и лицо Дуни никогда не видело косметики. Но от этого оно казалось ещё более прекрасным.
-Вот тут я рыбы наловил, возьмите, пожарите,- сказал Сашка.
-Ноня середА, грех,- услышал Сашка в ответ.
-А когда не грех?- поинтересовался Сашка.
-В Петров пост грех в сЕреду и в пятницу,- ответила Дуня.
Она говорила тихо, но не из-за немощи, а из-за стеснительности, понял Сашка. Говор её с непривычно произносимыми по-деревенски словами не резал его слух, а наоборот, звучал для него, словно музыка.
-Хочешь, я тебе завтра ещё наловлю?- спросил Сашка, переходя на «ты», чувствуя её приветливое к нему расположение.
-Не знаю, - прочитал по губам Сашка.
-Почему?- не унимался он.
-Я не смею* (*стесняюсь), -сказала Дуня и опустила глаза. На скулах её загорелся румянец.
-Ладно, завтра привезу, -пообещал Сашка и покатил к дому бабки Ульяны.

***
На следующее утро Сашка не поехал на рыбалку: домой ночевать пришёл поздно: долго сидели с ребятами сначала в клубе, а потом в сельнице у Комиссара. Потом ночью пошёл дождь, дорогу развезло, на велосипеде не проедешь.
Только в субботу Сашка, возвращаясь с рыбалки, заехал к дому Дуни. У дома на лавочке никого не было. Сашка смело зашёл в дом известным ему путём и прошёл в избу, опять ударившись головой о дверной косяк.
Окинув взглядом избу, он отметил, что часы ходили, и лампадка горела жёлтым фитильком.
Сашка постоял, послушал ход часов, потом немного подтянул на часах гири.
Тут в избу вошла Дуня.
Она посмотрела на Сашку и заулыбалась, обнажив ровные белые зубы. Сашка увидел, как морщинки около её глаз стали прыгать словно лучики во круг голубого солнца. Приветливая улыбка Дуни подтолкнула его сердце. Оно заколотилось и устремилось наружу прямо через горло. Сашка подошёл к Дуне почти вплотную. Она оказалась совсем невысокой. Дуня посмотрела ему в глаза, подняв своё лицо, и что-то шептала. Он не разбирал её слов, а только удивлялся запаху её волос. Это был запах летних трав, который всегда дурманил ему голову на сенокосе.
-А я ждала тебя. Ты послевчерась рыбки посулил* (*пообещал),- наконец разобрал он её слова.
Близость Дуни, её головокружительный запах, и преданный взгляд затмили разум Сашки, он взял её за плечи и прижал к себе.
«Какая тоненькая, -подумал он,- косточки как у воробья».
Сашка жадно схватил ртом в её губы. Своим  языком он попытался проникнуть  ей в рот, но лишь натыкался на сжатые зубы. Сашка почувствовал, как она сначала напряглась, а потом почти повисла в его руках. Её затрясло, и она вся подалась ему навстречу. Упругая грудь Дуни упёрлась в его тело, и Сашка неосознанно сравнил: «как у Ленки». От сознания того, что ему всё дозволено у Сашки возникла эрекция. Дуня почувствовала это и потихоньку отстранилась от Сашки.
-Приходи сегодня в клуб,- сказал Сашка, отдышавшись.
-Ты что, буду я, баба, с девками гулять?- опять тихо сказала  Дуня и закрыла от смущения  рот ладошкой.
-Тогда приходи на валун.
Валуном в селе называли огромный плоский гранитный камень, который появился, скорее всего, ещё в ледниковый период, когда села и в помине не было. Валун нагревался за день от палящего солнца и отдавал накопившееся тепло сидевшим на нём влюблённым парочкам. Молодёжь любила валун. Ребята и девчата часто около него собирались, заигрывали между собой, но быстро расходились, оставляя валун одной-двум парам.
-Нет,- неслышно сказала Дуня и покачала головой.
Сашка уже хотел предложить совсем недвусмысленный вариант встречи, но Дуня его опередила и проговорила:

-Приходи лучше ты завтра в церковь. Завтра праздник.
-Какой праздник?- спросил Сашка
-Воскресенье,- ответила она, удивляясь его неведению.
Церкви в селе не было. Когда-то она, конечно, была, но Советская власть позаботилась о духовном развитии своего народа и приспособила большую кирпичную сельскую церковь под колхозный склад.
Верующие селяне стали посещать церковь в районном городке Спасске, который был в 12 километрах от села Абаша. По воскресеньям в райцентр ходил автобус три раза в день. Но не в помощь верующим, а для посещения колхозниками воскресного базара. В будние дни сельчане добирались в райцентр на попутном транспорте.
-Так у нас в селе нет церкви,- сказал Сашка и подумал, что она, наверное, приглашает его в молельную избу к бабке Кате, вдове священника бывшей Абашеской церкви, куда ходили местные старухи, не способные в будние дни добраться до райцентра.
-В Спасске есть,- ответила Дуня, -на первый автобус сядешь и как раз приедешь к заутрене.
У самого Сашки отношение к церкви было воспитано сначала в школе, потом в институте генеральным лозунгом: «Религия-опиум для народа». К тому же Филиппок, внук бабки Кати, когда Сашке было лет десять, приводил его в молельную избу. У Сашки от этого посещения осталось жуткое воспоминание.
Тёмная изба, тёмные иконы, неприятный запах затхлости, сырости и гари от свечей и лампад. Филиппок показал Сашке церковные книги с картинками, на которых были нарисованы адовы муки: вот еретика сжигают живьём на костре, волосы его объяты пламенем, и он кричит от боли. Вот черти жарят грешников на громадной сковороде,  а они прыгают по ней босиком. И лики на иконах смотрели на Сашку строго, даже грозно, и грозили Сашке поднятым вверх пальцем, чтобы он не озорничал. И никто и никогда не представил ему ни одного доказательства, которое бы убедило его, как хорошо тем, кто попал в Рай.
Бабка Ульяна была верующая, тоже ездила в церковь по воскресеньям, и Сашка решил съездить в церковь вместе с бабкой.
-Хорошо, я приеду,- сказал Сашка Дуне.

***
-Утверди, Боже, святую православную веру, православных христиан во век века-ааа. Честнейшую без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу, Тя величае-ееем,- тянул окончания предложений отец Николай. Его звонкий голос поднимался вверх, отражался от церковного свода и живо попадал молящимся в уши, усиленный то ли действием акустических законов, то ли самим Богом.
Через несколько минут  он закончил свою службу, и церковь стала наполняться шепотом прихожан. Народ потихоньку потянулся к выходу.
Сашка не смог выстоять в церкви всю службу, которая длилась больше часа, и вышел на улицу после пятиминутного  стояния на месте. Он один возвышался посреди согнутых спин мужчин, женщин и детей, к тому же он не умел креститься и не знал, куда деть свои руки. Ему стало неловко от такого карикатурного присутствия среди людей, занятых привычным и, похоже, любимым для них делом. К тому же он чувствовал, что серьёзность, с которой люди обращались к Богу, никак не вязалась с его греховным похотливым желанием обладать Дуней.
Люди выходили неспешно из церкви, оборачивались на выходе, крестились на настенную икону и купольный крест и уходили по своим мирским делам.
Сашка стал искать Дуню среди выходящих, и не заметил, как к нему подошла бабка Ульяна.
-Меня высматриваешь? Вот она я,- сказала бабка. –Пошли, дойдём до базара, надо кой-чо купить, - взяла Сашку за рукав и потянула в свою сторону.
Сашка не знал, как поступить. Вроде он пришёл на свидание к Дуне, куда она его пригласила, а получается, что от свидания осталась только боль в ногах от бестолкового стояния столбом. И зачем он купился на её предложение пойти в церковь? На что он рассчитывал? В автобусе они стояли врозь, в церкви он её потерял. Ему сейчас же можно спокойно идти с бабкой на базар, а с Дуней он увидится в Абаше.
-Пошли скорее, - поторопил он бабку, - нужно ещё на автобус успеть.

***
Сделав покупки, Сашка и бабка Ульяна пришли к автовокзалу и стали ожидать автобус. Бабка стала разговаривать с селянками, среди которых стояла и Дуня.
Сашка поглядывал на неё, а она улыбалась и смущённо прятала лицо, загораживая его краешком платка.
Вдруг на автовокзал подъехал «Москвич». Из него вышел высокий крепкий парень и направился прямиком к Абашам. Парень был явно не деревенский. Он был одет в голубые джинсы, цветную хлопковую рубашку с распахнутым воротом и коротким рукавом. На ногах его были одеты летние плетёные туфли.  Модные солнечные очки «Хамелеон» парень сдвинул с носа на лоб и, словно обручем, зажал ими свои длинные волосы.
Бабки, заметив, что он направляется к ним, притихли. Дуня беззвучно ахнула и стала испуганными глазами смотреть на парня.
Парень подошёл к Дуне, взял её за руку, как малого ребёнка и потянул за собой. Она испуганно, стала вырываться, упиралась, но не могла  осилить. Тогда Сашка подошёл к парню и встал между ним и Дуней.
-Тебе чего, пацан?- спокойно сказал парень, - соплю утри и стой в сторонке.
Он свободной рукой оттолкнул Сашку, казалось без всяких усилий. Сашка отшатнулся в сторону, но тут же снова загородил собой Дуню, только в этот раз сам взял парня за руку.
-Отпусти, -сказал Сашка. Он хотел сказать грубо и громко, но от волнения голос его пискнул и получилось совсем по-детски.
Тогда парень замахнулся на Сашку, но не ударил, а только резко занёс руку за свою светловолосую голову, показав, что готов это сделать. Сашка от неожиданности дёрнулся и этим движением выхватил  Дунину руку. Тогда парень, замахнувшейся рукой, поправил очки и неожиданно сказал:
-А вот, бабушки, кого до Абаши домчать с ветерком?- и сделал приглашающий жест, глядя при этом на Дуню.
Бабки стояли и молчали. Бабка Ульяна, опомнившись, схватила Сашку за руку и потащила в сторону.
-Не связывайся, не твоего ума это дело,- зашипела она.
-Виталик, когда ж ты приехал?- услышал Сашка голос одной из старух. Сашка обернулся и увидел, что это сказала Аритя.
-Евдокия Корнеевна, и вас приглашаю на переднее сидение,- сказал парень и снова жестом показал на машину. Дуня посмотрела на Сашку взглядом, призывающим к помощи. Сашка стоял в нерешительности, не зная как поступить. За него решила бабка Ульяна, она снова дёрнула Сашку за руку и оттащила его в сторону.
-Стой, не дёргайся, -сказала она,- сами разберутся без сопливых.
Тут на автовокзал подъехал автобус, бабки заторопились на посадку. Бабка Ульяна потащила Сашку в автобус за руку, как маленького ребёнка. Из автобуса он увидел, как Дуня и Аритя сели в «Москвич» и уехали.
Сашке стало горько и обидно, что он не защитил Дуню, хотя она просила взглядом помощи, не он подъехал на «Москвиче», что не такой уж он взрослый, раз бабка решила, что разберутся без него. К тому же он сознавал, что выбритое лицо парня в отличие от Сашкиного пушка над губой давали тому преимущественное право за ней ухаживать.

***
-Здорово, ребята, -поздоровался  Виталик, подойдя к ребятам, которые собрались на валуне.
В ответ послышались дружные восклицания парней и девчонок:
-Здорово, Виталик!
-Давно приехал?
-Прокатишь на машине?
-Здорово, москвич,- сказал Виталик, обращаясь к Сашке,- я смотрю ты здесь пользуешься успехом, гитарными аккордами девкам на уши наступаешь? -Виталик стоял перед Сашкой и улыбался. -Ну-ка дай-ка гитару.
Виталик забрал у Сашки гитару и ловко перебором исполнил «Цыганочку».
Сашку охватила злоба, он взял гитару за гриф и потянул к себе.
-Спокойно, пацан, не сломай вещь,- сказал Виталик и отпустил гитару. -Чего ты злишься, давай дружить. Ты мне поможешь, я- тебе. Он смотрел на Сашку и улыбался.
-Мне от тебя ничего не надо,- огрызнулся Сашка, но уже не злобно, видя спокойное  поведение Виталика.
-Как знать. От меня всегда кому ни будь что ни будь нужно. Правильно, ребята?- сказал Виталик и посмотрел по сторонам.
-Конечно, -ответила бойкая Зинка,- вот хоть на машине прокатить, хоть ещё что, - и засмеялась, а вместе с ней прыснули смехом ещё несколько девчат.
-Виталик, тормозной  тросик привёз? Ты обещал,- спросил один парень.
-Карты с картинками, привёз?
Виталик жестом показал Сашке: «Вот видишь?»
-Всё что обещал привёз,- успокоил Виталик ребят.
Сашка решил пойти домой и начал прощаться с ребятами.
-Погоди, разговор есть, -остановил его Виталик, -пойдём посидим в машине.

-Тебя Сашкой зовут?- спросил Виталик, когда они сели в машину.
-Сашкой.
-А я, Виталий, можно Виталик, - он подал Сашке руку. Тот её пожал и проговорил, что-то вроде «Очприятн».
-Тебе деньги нужны?- спросил Виталик.
Такого вопроса Сашка не ожидал.
-Я иконы коллекционирую, поможешь мне? Я хорошо заплачу.
-Зачем я тебе нужен? Вон с ребятами договорись, они тебе принесут за карты с голыми бабами,- ответил Сашка.
-Чудак, чего они понимают в искусстве? Ты человек городской, культурный, поможешь мне, я не обижу. Купишь Файке колечко, как раз в сельмаг завезли. На, вот тебе червонец, -Виталий сунул красную купюру Сашке в руку. -Подойдёшь к Марии Васильевне, продавщице, скажешь, что от меня, она тебе продаст.
Сашка от такого спокойного рассудительного разговора словно оцепенел. Он держал в руке десятирублёвую купюру, которая вот так легко, вероятно, могла разрешить неуступчивость Файки, и в уме уже прикидывал варианты, где можно добыть иконы, чтобы отработать этот щедрый дар.
-Только ты не таскай иконы у своей бабки,- словно угадав мысли Сашки, сказал Виталик. -Молельная изба- вот где можно поживиться.
-А что, сам не можешь?- спросил Сашка с иронией.
-Чудак, я и сам могу, только хотел дать тебе заработать, понравился ты мне, парень,- ответил Виталик и потянул за купюру, которую Сашка всё ещё держал в руке. Сашка зажал деньги и не выпускал.
-Вот и правильно,- сказал Виталик. –Я к тебе зайду сегодня в полночь?
Сашка пожал плечами, что могло означать и сомнение, и согласие и вышел из машины.

***
Сашка пришёл к себе в сельницу, где ночевал,  и  лёг на кровать. Голова его была занята предложением Виталика.
Неожиданно дверь открылась и в сельницу вошла Дуня.
Сашка никак не ожидал её увидеть. Сначала он изумлённо смотрел на неё, потом подошёл, обнял и крепко прижал к себе. Дуня в ответ тоже крепко обняла его. Тогда Сашка стал покрывать лицо Дуни поцелуями.  Она стояла, обняв его и шептала: «Мой милый, милый, милый...» Сашка подхватил Дуню на руки и отнёс на кровать.
Пака Сашка раздевался, Дуня тоже сняла с себя одежду и стояла на кровати на коленях.
Свет далёких звёзд и полной луны проникал сквозь маленькое оконце в сельницу. В этом свете белое, вероятно, никогда не видевшее солнца тело  Дуни казалось голубым и словно светилось в темноте. Черный треугольник внизу живота и такие же чёрные кружки сосков выделялись на её теле. Сашка лёг на кровать, и  Дуня легла рядом с ним.
Жадные до любви молодые тела сплелись в объятиях и, не ведая усталости, отдавали себя друг другу без оглядки, без сожаления, без упрёка, без устали, до изнеможения.
Никто из них не мог понять, сколько прошло времени, но, когда они угомонились, за оконцем посветлело, и в сельнице уже можно было различать предметы. Сашка лежал полубоком, обнимая Дуню, а она нежно целовала ему грудь.
Потом Дуня встала с кровати и сказала:
-Я тебе гостинец принесла.
Она пошарила в своей одежде, достала маленькое распятие, перекрестилась и подала ему в руки.
Сашка взял латунное распятие и стал вертеть в руках, не зная, куда его деть.
-Спасибо,- сказал Сашка.
-Надо говорить «Спаси, Христос»,- поправила его Дуня.
Сашка промолчал.
Потом она взяла у Сашки распятие из рук, подошла к изголовью кровати и, перекрестившись,  поставила его на полочку, висевшую там почему-то. Вероятно, дед Савелька повесил её  для какой-то надобности.
-Надо домой идтить,- сказала Дуня, -скоро стадо погонют.
Она стала одеваться и, увидев, что Сашка на неё смотрит, сказала:
-Отвернись, я не смею.
Сашка усмехнулся наивности Дуни и отвернулся к стене.
-А кто тебе Виталик?- спросил Сашка.
-Никто, теперь,- ответила Дуня. -А Виталика ты сторонись, не дружка он тебе. Страшный он, я его боюсь.
Сашка лежал и молчал. Было слышно, как Дуня шелестит одеждой, одеваясь.
Потом Сашка задал мучивший его всё это время вопрос:
-Дуня, а ты помнишь, как я на печке сидел?
Дуня помолчала.
-Это было, когда я хворала? –спросила она. И, не дождавшись ответа, сказала:
-Это я плохо помню.
Сашка лежал, отвернувшись к стене, и ждал, когда Дуня оденется.
-Можешь повертАться, я собралась,- сказала Дуня.
Сашка повернулся. Дуня стояла около двери.
-Я приду ещё ноня. Не прогонишь?- спросила Дуня, и, не дождавшись ответа, вышла из сельницы.
Сашка лежал какое-то время на спине, запрокинув голову назад, и смотрел на распятие, которой поставила у его изголовья Дуня.
«Мне надо бы ей тоже подарок сделать, деньги у меня есть»- подумал Сашка.
Вспомнив про деньги, Сашка решил тут же их отработать и слазить в молельную избу.
Он вышел на улицу и удивился, что вопреки его ожиданию на улице была ночь, и на небе висела полная луна.
Сашка подошёл к молельной избе и пробрался внутрь по секретному лазу через задний двор, который показал ему когда-то Филиппок. Сашка включил фонарик и зашёл в избу. Внутри всё было, как и раньше: сырость и затхлость. Только потолки стали ниже- это Сашка порядком подрос. Находиться в старой полуразваленной избе, да ещё среди книг, в которых казнили грешников и икон со строгими лицами, Сашке было жутко. К тому же, несмотря на то, что в этой избе, пожалуй, было больше святого, Сашка опасался, что откуда ни будь, из тёмного угла на него бросится нечистая сила и растерзает его, как это случилось с Хомой из повести Гоголя. Чтобы побыстрее покинуть это страшное место, Сашка стал в спешке складывать иконы в мешок. Набрав с дюжину икон, Сашка потащил тяжёлую ношу назад к потайному лазу.
Спустя минут двадцать, Сашка зашёл в свою сельницу и зажёг свет. Он положил мешок с украденным на пол около двери.
Потом  разделся, лёг на кровать и стал смотреть на мешок.
«Надо бы посмотреть, что я притащил», -подумал Сашка, снова встал и пошёл к двери.
Взгляд его выхватил отрывной календарь, который висел рядом с дверью. На календаре красными цифрами была написана сегодняшняя дата 6 июля, воскресенье. Рядом с календарём висели ходики, маятник не двигался. Часы показывали время без трёх минут двенадцать. Сашка подошёл к часам, подтянул гири и хотел тронуть маятник, что бы запустить часы и…
…тут в сельницу вошёл Виталик.
-Как успехи?- спросил он.
-Вон в мешке,- ответил Сашка.
-Молодец, -сказал Виталик и, не заглядывая в мешок, поднял его, чтобы забрать. –А ты чего разделся? Живо одевайся! Поедем в одно местечко, посидим, выпьем за знакомство, познакомлю тебя с классными девчонками.
Сашка скоро собрался, и они вышли на улицу.

***
Сашка и Виталик приёхали куда-то на край села и зашли в большой дом.
В светлой избе шло веселье. Человек десять знакомых и незнакомых парней, девчонок, мужиков и женщин сидели за столом, на котором в изобилии стояли бутылки со спиртным с красочными этикетками и разнообразная снедь, какую Сашка видел только в кино про буржуев. Вновь пришедшие были встречены восторженными возгласами. Главным образом приветствовали Виталика. Сашку тоже окликнули, радуясь, что к ним присоединился москвич.
Виталик подошёл к столу и сел на центральное место. Сашку усадили рядом. Виталик налил Сашке в фужер большую порцию коньяка и предложил тост:
-Давайте выпьем за моего нового друга Александра, которого вы все знаете, а кто не знает, то скоро близко познакомится,- с этими словами Виталик обернулся и посмотрел на красивую девушку, сидящую рядом с Сашкой. Сашка тоже посмотрел на неё. Сначала он не узнал её из-за макияжа, но потом увидел, что была Фаина.
Все выпили. Сашке коньяк очень понравился. Сначала он обжёг ему горло, а потом тепло разлился по всему телу.
-Давай, Сашок, не теряйся, она точно лучше Ленки, - намекая на флирт с Фаиной, подбодрил его Виталик.
-Какой Ленки?- не понял Сашка.
-А, любой,- ответил Виталик и крепко обнял Сашку рукой за плечо.
Сашка повернулся к Фаине.
-Здорово, москвич, -сказала она.
-Здравствуйте,- вежливо ответил Сашка.
Фаина сидела рядом в коротеньком платьице. Сашка тут же упёрся взглядом в её белые бёдра. Короткая юбочка и откровенно открытые ноги возбудили Сашку точно так же, как это случилось, когда он увидел Фаину в хлеве. Сашка неуверенно, словно боясь спугнуть увиденное, положил на её бедро свою ладонь.  Фаина в ответ улыбнулась. Потом она взяла руку Сашки и продвинула её дальше себе между ног, так, что он почувствовал пальцами материю трусиков.
-Не боись, москвич, ноня можно,- сказала Фаина Сашке на ухо.
После нескольких тостов начались танцы, потом играли в «бутылочку», потом Сашка оказался вдвоём с Фаиной в отдельной избе, где она позволила Сашке всё, что он хотел. А хотел он только секс. И он его быстро получил. Они даже не успели раздеться. Несмотря на то, что Сашка был изрядно пьян, всё кончилось за пару минут.
Когда Сашка и Фаина вышли из избы, Виталик сказал, обращаясь только к Сашке:
-Однако, быстро ты… Ты в другой раз не торопись, смакуй, получай удовольствие от процесса. Это, кстати, относится и к выпивке.
-Друзья,- обратился Виталик к гостям, - я вспомнил один анекдот, который  хочу рассказать,  не обижая присутствующих.
-Давай, Виталик,- поддержали его голоса.
-Он мастер рассказывать анекдоты,- сказала незнакомая Сашке молодая женщина.
-Мужик решил заняться любовью с женщиной, но при этом очень спешил. После того, как всё произошло, он говорит: «Если бы я знал, что ты целка, то я бы так не торопился». «Если бы ты  так не торопился, то я успела бы снять колготки»,- сказала она в ответ.
Собравшиеся дружно захохотали. Сашка тоже смеялся, ему совсем не показался оскорбительным этот анекдот, рассказанный с намёком явно на него. Сашке, наоборот, всё здесь нравилось: и веселье, и танцы, и выпивка, и люди, и Фаина, а, особенно, Виталик.
В этот вечер Сашка еще раз уединялся с Фаиной. И всё было просто замечательно, без суеты и спешки.
В какой-то момент веселья Сашка стало казаться, что у  всех людей вместо лиц - свиные рыла. Потом он ясно увидел, что за столом сидят свиньи, одетые в человеческие одежды. Они ели, пили, как люди, но не разговаривали, а хрюкали и визжали. Они вели себя так же, как ведут настоящие свиньи во время кормёжки. Глядя на рыла, Сашка узнавал каждого. Он также всё понимал, о чём во круг хрюкают. Сашка посмотрел на Виталика, тот тоже стал свиньёй с ярко рыжей щетиной. Сашка совершенно не изумился и не испугался такой перемене. Наоборот, ему  стало очень весело.
Когда Сашка потянулся рукой за закуской, он заметил, что рука его тоже, как у всех во круг стала волосатой, и вместо пальцев у него были копыта. Это ещё больше развеселило Сашку, и он залился хрюкающим смехом вместе со всеми.

***
Сашка не помнил, как добрался до своей сельницы. Проснулся он днём, голова его болела от выпитого. Не успел он собраться с мыслями, как в сельницу вошёл Виталик и радостно воскликнул:
-Вставай, лежебока, нас ждут великие дела!
С этими словами, он подал Сашке бутылку пива. Сашка порадовался любезности друга, сделал несколько глотков, после которых голова сразу перестала болеть, и ему стало легко.
-Какие дела нас ждут?- спросил он с готовностью.
-Сейчас едем в Спасск, мне там нужно кое-с кем встретиться. Потом идём в ресторан, а ночью нужно сделать ещё один заход, чтобы пополнить мою коллекцию.
-Конечно, едем, сейчас соберусь,- с готовностью сказал Сашка.
Целый день он провёл с Виталиком. Ему нравился его новый друг, с которым ему было так беззаботно. Поздно вечером они вернулись из Спасска. Сашка после посещения ресторана был сильно пьян, но ещё уверенно держался на ногах. Виталик, казалось, совсем не пьянел.
Он остановил автомобиль у Сашкиной сельницы и сказал:
-Давай, друг, за гулянкой дело не забывай. Нужно принести ещё иконы.
-А можно я принесу книги?- спросил Сашка, желая угодить Виталику.
-Неси и книги. В полночь я к тебе зайду.
Всё повторилось, как в прошлый раз. Сашка принёс ионы, прихватив несколько книг, потом пришёл Виталик, потом они снова поехали веселиться. Снова была Фаина. Снова настало утро.

Сашка проснулся от того, что его тормошила бабка Ульяна.
-Что же ты творишь, окаянный. Креста на тебе нет. С кем ты связался? Разве он тебя хорошему научит?- причитала бабка Ульяна.
Каждое её слово отдавалось ударом молоточка в Сашкиной голове. Он открыл глаза, посмотрел на бабку и тут же отвернулся лицом к стене, показывая своим видом, что не намерен её слушать.
Бабка стала бить ладонью Сашку по спине, по плечу, иногда попадая и по голове.
-Вставай, кому говорю. Вот всё матери напишу, как ты тут гуляешь.
Сашка лежал и не реагировал на бабкины слова.
Потом бабка ушла.
Минуту спустя вошёл Виталик.
-Всё спишь, -сказал он спокойно, -собирайся, поедем со мной в Павлово.
Сашка повернулся и сказал:
-Я не могу, мне надо ещё воды принести.
-Дед Савелька уже принёс, я видел. Собирайся, по дороге пива купим.
Виталик привез Сашку на встречу к какому-то серьёзному мужчине, который заплатил за иконы и книги сто рублей. Виталик по справедливости отдал Сашке половину.
Тем же вечером, когда Виталик привёз пьяного Сашку к сельнице, он сказал:
-Виталик, я не полезу больше в молельную избу, и так уже видно, что там лазили.
-Дурачок, ты сегодня полтинник получил, завтра получишь столько же. Хочешь, я тебе джинсы достану?
-Заметят, догадаются, -стал уговаривать Сашка Виталика.
-Не волнуйся, не заметят. Последний раз слазаешь, а дальше предоставь дело мне. Огонь всё скроет.

Когда Сашка залез в избу и включил фонарик, его кто-то схватил за руку и закричал: «Попался, ворюга!»
Сашка резким движением вырвался из нецепких рук и побежал к лазу. Он почти вылез, но его снова схватили чьи-то руки и стали тащить обратно. Сашка стал лягаться ногами и, в какой-то момент почувствовал, что попал в противника ногой.. Раздался хруст, как будто сломали сухую ветку, хватка державшего его человека ослабла, Сашка выскочил наружу и побежал. Позади себя он услышал крики:
-Убили, убили…
Через несколько метров Сашку догнал  Виталик.
-Держи спички, нельзя так всё оставлять,- сказал он Сашке.
Сашка ударил по руке Виталика, выбив спички, и побежал к себе.
Он прибежал в сельницу, закрыл дверь на крючок сел на кровать и стал смотреть на дверь, ожидая, что сейчас за ним придут.
«Что я наделал»,- думал Сашка. «Меня наверняка узнали. Меня будут судить. Господи, сделай так, чтобы ничего со мной не было. Возьми у меня, что хочешь, даже самое дорогое, только помоги».
В свете луны Сашка увидел на стене календарь, который за это время он ни разу не оторвал. На листке было написано: «6 июля, воскресенье».
«Это тот день, когда он встретил Виталика»,- подумал Сашка. Сколько дней прошло? Он не мог вспомнить. Сашка посмотрел на часы, висевшие рядом с календарём. Часы показывали без трёх минут двенадцать и не ходили.
Прошло ещё какое-то время. Никто за ним не приходил.
В ожидании неприятностей Сашка лёг на кровать, свернулся калачиком и уснул.

***
И снилось Сашке, что лежит он лицом вверх голый на полу, а на нём верхом сидит бабка Ульяна и привязывает его вожжами к большим гвоздям, прибитым по четырём сторонам тела: в голове, в ногах и по каждую руку. И не осталось от доброго бабкиного взгляда ни капельки, и посматривает за своим делом бабка на Сашку серьёзно и грозно. Привязала бабка Ульяна Сашку крепко-крепко, так, что, как ни старался он, не смог освободиться. Уж и крутился он, и дёргался, и спину выгибал - всё зря.
Потом Сашка увидел  Дуню. Она поднесла зажжёную свечку к распятию и, перекрестившись, поставила её перед ним на полочку.
Свечка стала разгораться сильнее и сильнее, и жар от неё стал нестерпимым. От этого жара пот выступил на его теле. Сашка увидел, что пот этот жёлтый, как воск, катается по его телу, разъедает его кожу и вместо неё на теле появляется чёрная щетина.
От нестерпимой жары язык его высох, распух и почти вывалился наружу. Сашка хотел крикнуть бабке, что бы она дала ему воды, но не смог: звук не вырывался из его уст, словно вожжи связали и его язык.
Но спасение всё же пришло. Грозная бабка Ульяна, обмакнув палец в воде, налитой в медную чашку, стала чертить им кресты на всём его теле: груди, животе, лбу и губах. Сашка стал слизывать воду с губ и этим утолил жажду.
Тут Сашка услышал, что бабка что-то говорит ему. Но он не мог понять её слов, хотя и старался. Ему мешал свист и шипение, которое исходило неизвестно откуда. Бабка наклонилась к Сашке совсем низко, и он начал разбирать некоторые слова:
-Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради нас святыми твоими Ангелами…
-…силою Честного и Животворящего Креста …
-… прочих Небесных Сил бесплотных …
-…помощи ему недостойному Александру,
-…избави нас от всех от всякого зла, колдовства, волшебства, чародейства и лукавых человек…
Пламя всё ещё полыхало во круг, и в этом пламени Сашка увидел Виталика. Это из его уст издавался свист. Сашка видел, как Виталик пытается помочь ему развязать крепкие узлы и освободиться, но у него не получается. Это бабка Ульяна стала брызгать водой из чашки на его руки. И когда вода попадала на них, кожа на руках плавились, словно воск от огня, и стекала горячими струями на пол. И Сашка увидел, что под кожей у Виталика тоже, как и у него есть рыжая щетина, и вместо пальцев у него свиное копыто.
Бабка стала брызгать водой на Виталика, и вся кожа слезла с него, обнажив свиную тушу в форме человека.
В бессильной ярости этот рыжий кабан прыгнул на бабку Ульяну. И закружилось всё во круг в огненном вихре: и люди, и свиньи, и кресты, и иконы. Сашка увидел, что чашка выпала из рук бабки Ульяны и опрокинулась прямо на него, а сама она упала на пол рядом с Сашкой. Сашка смотрел на неё и ждал, когда она поднимется. Но она лежала неподвижно и безразлично смотрела на Сашку. А из раны во лбу струйкой вытекала кровь. Вода пролитая на Сашку закипела на нём и свиная щетина заменилась гладкой человечьей кожей.
А огненный вихрь не унимался, кружил над Сашкой, готовый его спалить.
Тут Сашка услышал звонкий голос. Это Дуня вместо бабки Ульяны громко стала читать молитву, держа распятие над Сашкиной головой:
-Господи, Светом Твоего Сияния сохрани нас на утро, на день, на вечер, на сон грядущий и силою Благодати Твоей отврати и удали всякие злые нечестия, действуемые по наущению беса. Кто думал и делал, верни их зло обратно в преисподню, яко Твое есть Царство и Сила и Слава во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
С последними словами Дуня трижды перекрестила подаренным распятием Сашку и в завершении молитвы прикоснулась им к его  лбу.
Вмиг всё стихло.
То ли от прочитанной над ним молитвы, то ли от касания распятия, Сашке стало легко и радостно. Неведомая сила подняла его с пола и поставила на ноги. Он уже оказался одет и чист, как после бани.
Не зная причины, почему он так делает, Сашка подошёл к стене, на которой висели часы-ходики и подтянул на них гирю. Часы всё ещё показывали без трёх минут двенадцать. Сашка подвёл их, установив стрелки вертикально на двенадцать часов. Он тронул маятник, тот постучал тихо, и остановился. Тогда Сашка пошарил по карманам и достал из брюк ту самую шестерёнку, которую нашёл на печке у Дуни. Сашка покрутил её в руке, не зная, как приладить к висевшим часам. Шестерёнка выпала у него из пальцев и закатилась куда-то в угол. И в тот же миг стало слышно, как часы начали отсчитывать своё время.
Сашка обернулся и осмотрелся в полумраке.
Сквозь дым он увидел, что в углу на полке всё ещё горела свечка. Ни бабки, ни Виталика в сельнице не было. Осталась только Дуня.
Она подошла к Сашке и повесила ему на тело подаренное  распятие.
-Теперь всегда его носи,- сказала она.
Сашка потрогал распятие, и удивился, что оно стало маленьким. Распятие обратилось в обычный  крестик на тонком шнурке, какой он видел на телах сельчан в бане.
Тут и Дуня пропала.
Сашка постоял ещё какое-то время, держа крестик на ладони, потом лёг на кровать лицом к стене, свернулся калачиком и проснулся.

***
Проснувшись, Сашка первым делам потрогал грудь и нащупал крестик. Он лежал на кровати и стал вспоминать сон, но помнил лишь какие-то не связные отрывки. Он попытался сесть, но слабость во всём теле, какую он обычно испытывал во время болезни, не позволила это сделать.
Не припоминая, откуда у него взялся крестик, Сашка стал вспоминать весь вчерашний день. Голова его болела и мешала сосредоточиться. И он сумел вспомнить только то, что день кончился любовью с Дуней.
Сашка полежал ещё недолго, потом всё же встал, по привычке подошел к календарю и оторвал листок.
Наступил новый день 7 июля, понедельник. Стрелки на часах показывали без десяти минут шесть.
Потом Сашка умылся и стал одеваться. Он не забыл свою обязанность, ему ещё нужно натаскать из колодца  воды.
Вспоминая прошедшую ночь, проведённую с Дуней и испытывая нежное к ней чувство, Сашка всё же испытывал непонятную тревогу, словно произошло что-то ещё. Что-то, оставившее в его сердце тяжёлый след. Сашка подумал, что эта тяжесть, эта тревога связана с неизбежным расставанием с Дуней, и невозможностью быть с ней вместе.

***
Дома Сашка узнал от деда Савельки, что бабка Ульяна умерла.
Она ночью  зашла в хлев и её, видимо, лошадь лягнула в голову.
И тут Сашка вспомнил свой страшный сон.
Он сел и горько заплакал, жалея любимую бабку, которая была к нему строга, но также его любила.
Он плакал от бессилья, что не мог защитить её. Он плакал от ненависти к Виталику и выстраивал планы мести за убийство. Но, когда слёз уже не осталось, он осознал, что он ничего не сможет сделать: ни изменить прошлое, ни повлиять на будущее.
Потом начались хлопоты, связанные с похоронами. Приехала Сашкина мать из Москвы, приехали и другие бабкины дети. Сашка за этой бедой совсем забыл про Дуню и не видел её.
На похоронах  люди говорили о нелепой и странной смерти бабки Ульяны. Старухи обсуждали:
«Видали, на лбу у неё остался след от копыта? Только след этот очень маленький для лошади. Как будто её ударил жеребёнок. Только жеребёнка у них нету. Это бес её убил».

Эпилог.
Сашка сидел за столом в большой избе и искал шестерёнку для настенных часов-ходиков.
Напротив него сидели дед Савелька и его дочь, мать Сашки, Галина.
-Ну как он тут, тятька?- спросила Галина отца.
-Сидит цельными днями часы оправляет* (*здесь- ремонтирует),- ответил дед Савелька.
-Это хорошо. Врач сказал, что это поможет ему восстановиться. Он хотя бы на улицу выходит?
-И на улице бывает. Сядут с Дуней на пару на лавочке и курей кормят. В церкву в прошлое воскресение с матерью ездил. В молельную избу с ней ходил. Она даст ему книжку, вот он её там листает, пока старухи молятся.
-Он с вами разговаривает? -спросила Галина.
-Редко когда. МЫкнет раза два- вот и весь его разговор.
Они смотрели на Сашку. Он копался в детальках, перекладывая их из одной кучки в другую, словно искал подходящую.
-Вот так складывает кучки  кажный  день,- пояснил дед. -Может дать ему чего по простее? А то ведь часы, какая мудрёная механизма,- спросил он дочь.
-Ну не кубики же ему складывать?- возмутилась она.
Галина смотрела на сына, на глазах её появились слёзы.
В это время Сашка выбрал из кучки одну шестерёнку и приладил её в часовой механизм. Потом он встал, приподнял часы, так чтобы гиря повисла, и тронул маятник. Часы застучали уверенным ходом.
Мать смотрела то  на часы, то на сына, прикрыла от изумления рот ладонью, плечи её затряслись  и  она засмеялась от счастья, хотя из глаз её лились слёзы.
-Идут,- сказала она.
-Эх, окаянный, -сказал дед и хлопнул себя рукой по колену. –Ходют.
-Мама, смотри, я сделал,  -сказал Сашка.
Он стоял и улыбался.
Тут открылась дверь и в избу вошла бабка Ульяна.
-Что вы ржёте, как лошади,- строго сказала она.
Потом она увидела Сашку, держащего  часы, всплеснула руками и тоже залилась звонким смехом.