Громкий протяжный вопль, переходящий в невнятное булькание, разрушил ночную тишину. Вырванные из сна постояльцы замерли в своих постелях с колотящимися сердцами, затаив дыхание и испуганно вслушиваясь в темноту. Откуда-то снизу, с первого этажа послышались шаги, лестница успокоительно заскрипела под грузными шагами. Стук в дверь.
- Мастер Алиф, что с вами? - густой бас хозяина постоялого двора "Глаз и фонарь" прозвучал [райской музыкой] для постояльцев. Можно было, наконец, выдохнуть.
- Мастер Алиф, откройте! - шум, производимый хозяином, способен был поднять и мёртвого. И уже начал раздражать: по ночам положено спать, не так ли?
- Мастер Алиф, это я, Джино! - вострубил хозяин в третий раз и решительно добавил: - Я вхожу!
Скрежет металла, скрип дверных петель. Все постояльцы вновь затаили дыхание в своих постелях и жадно прислушались.
- Мастер Алиф? Ох, да что с вами? Луко, посвети мне, Тео, прикрой дверь снаружи и никого не пускай!
Такое зрелище никак нельзя было упускать, так что вскоре под дверью комнаты злосчастного мастера Алифа собралась толпа кое-как одетых, заспанных, но преисполненных любопытства людей.
Но хмурый Тео, прочно перегородивший дверной проём, а тем более устрашающего вида тесак в его руке и заляпанный кровью передник (Тео оторвали от рубки говяжей туши на кухне), пока удерживали любопытство в рамках приличий: успевшие что-то разглядеть в комнате до того, как закрылась дверь, шепотом делились подробностями и домыслами с менее везучими.
- А я вам говорю! - визгливым фальцетом напомнил о себе стоящий дальше всех подслеповатый старик, чьего имени никто не знал. - Я вам говорю: это всё непроста!
На старика зашикали, дескать и так ничего не видно, не мешай слышать!
А слышать было что: даже шёпот у Джино был громким. Правда слова были понятны не все.
- Также обрати внимание, Луко, на цианоз и спастику верхних и нижних конечностей. А также на общее изменение цвета кожных покровов и [лицо искажено гримасой]. Что скажешь?
Невнятное бормотание Луко.
- Лучано, Лучано, не отвлекайтесь на частности, смотрите на главное! Полуспущенные штаны диагноз не помогут поставить! Ну?
Луко пробормотал что-то явно правильное.
- Молодец, Луко! Налицо все признаки классического внезапного разрыва кордис мускулюс. А? Что? Причины? Ну это же элементарно, мой дорогой Луко! Старость, ослабевший кордис и привидевшийся кошмар. Что? Напугал намеренно? Включите, наконец, голову, Лучано! Окно закрыто зимними ставнями, дверь была заперта, и больше в комнате никого не было. Подайте мне одеяло, вон в углу, накрыть надо.
Шаги, шуршание, крик. Вздрогнул даже каменный Тео, а передние ряды любопытных отпрянули шага на три и попытались стать задними.
- Ну что вы орёте, Лучано? Это же всего лишь ребенок. Слуга мастера Алифа. Положите его на кровать. Да не того! Этому уже всё равно. А у мальчишки, похоже, жар. Заверните его в одеяло. Возьмите на руки - и пошли.
Стукнула щеколда, дверь с протяжным скрипом отворилась и перед испуганными постояльцами явился сам Джино Веролано. Хозяин трактира, заполнив своей мощной фигурой весь дверной проём, хмуро оглядел собрание и громким голосом осведомился, не будут ли столь любезны уважаемые разойтись по комнатам и предаться мирным сновидениям, всё же ночь на дворе?
- Вы не имеете права! - взвился фальцет старика из задних рядов. Остальные согласно загомонили.
- Каждому постояльцу для улучшения сна - кружка подогретого вина с пряностями в комнату, за счет заведения, - заглушил протест в зародыше уверенный бас Джино.
Многие, поддавшись соблазну, дрогнули и отступили, но скандальный старик взвился пуще прежнего:
- Вином нам глаза не зальёте! Мы хотим знать!
- О чём бы вы хотели знать, уважаемый господин? - широко улыбаясь, спросил невозмутимый Джино и негромко приказал Тео: - Открой-ка оконце, что-то здесь душно стало.
Ворвавшийся в коридор порыв ледяного ветра затушил половину свечей и остудил излишне горячие головы, так что предвкушение кружки горячего вина и тёплой постели перевесило желание скандалить и любопытствовать с голыми ногами даже у старика, оставшегоя в одиночестве. Невнятно изрыгая угрозы и причитания, он удалился, ведомый под руку флегматичным Тео.
Выпустив, наконец, заждавшегося Лучано, Джино буркнул тому, чтобы нёс мальчишку на хозяйскую половину, бегом вскипятил полкотелка воды и приготовил отвар. Убедившись, что все разошлись, хозяин трактира осторожно проскользнул обратно в комнату покойного мастера Алифа и плотно прикрыл дверь.