Прежде всего, небольшой дисклеймер: эта работа направлена, в первую очередь, на киноманов, так как делалась для конкурса на кинопоиске (они уже месяц не могут отжюрить 270 работ). Тут куча всяких пасхалок, и даже пару мемчиков затесалось - кто найдет, тот клевый Если кто-то недосчитается в репликах запятых - так задумано.

– Не придет, – сказал Рыцарь Готэма, как две капли воды похожий на Бена Аффлека.
Он сидел за широким дубовым столом и бесстрастно наблюдал за товарищами по несчастью. Было их четверо: безупречно одетый мужчина в обличье Пирса Броснана, собирательный образ археолога с лицом Харрисона Форда, чудовище прямиком из космоса, урчащее под столом, словно котенок, и белолицый человечек во фраке, восседающий на трехколесном велосипедике.
– Если б я знал, что этот болтун в красных лосинах окажется столь необязательным, я послал бы Альфреда разыскать дятла Вуди. Уж мультяшку бы уговаривать не пришлось.
– Уилсон новичок, – заметил Бонд. – Может он не знает как сюда попасть?
– Исключено, – отмахнулся Уэйн, окинув взглядом просторный читательский зал и сводчатый потолок Перекрестья. – Его история на полке, значит знает. Все воплощенные в жизнь сценарии оказываются в библиотеке.
– И кормят её, – буркнул Джонс, помрачнев. – Чертовщина какая-то. Всякий раз, как я здесь бываю, у меня ощущение, что я в одном из своих фильмов.
Тварь из другого мира зашипела и на секунду высунулась своей черной латексной головой из-под стола, успев показать ученому знаменитую двойную челюсть.
– Тише, тише, – сглотнул Джонс. – Мне тоже это не нравится. Люмьеры – те еще мистификаторы. Зачем они Перекрестье создали – непонятно. Только сценарии пропадают. А нам теперь отдуваться за все безыдейное человечество.
– Люди ничего не теряют, – пробасил Билли. – Только деградируют. Паразитируют на нас с вами. А мы пашем, не покладая рук. Развлекаем их, пугаем, заставляем переживать – бесконечно. Мы высосаны, мы устали. Мы рискуем надоесть зрителю! А теперь можем потерять библиотеку, осознание нашей сути. Что может быть страшнее?
– Ничего, – сказал Бонд. – Люди обленились. Доят наши франшизы, набивают карманы. Библиотека не виновата, ей просто не хватает сил для работы. Она не получает новых оригинальных идей и выбрасывает старые, чтобы выжить. Как воздушный шар.
– На той неделе с полок исчезли девять сценариев, – сказал Уэйн. – Теперь их герои заперты в своих вселенных и не помнят, есть ли Перекрестье вообще.
– Потому мы и здесь, так ведь? – подбодрил Джонс. – Чтобы спасти нас от клетки!
Из-под стола вдруг показался шипастый хвост и мгновенно обвил шею Индианы.
– Что я опять сказал?! – вскричал он, отправив эхо галопом по залу.
– Всё, – сказал Уэйн сурово, и хвост тут же оставил исследователя в покое. – Сдается мне, братья Люмьер догадывались, что рано или поздно кто-нибудь разрушит четвертую стену, проложив мост к реальности. Думаю, они сотворили Перекрестье, чтобы мы смогли узнать о своей природе. Чтобы мы могли объединиться и спасти мир кино, когда человеку наскучит создавать новое. Ничто не может быть важней этой миссии, даже наше забвение.
– Типичный Бэтмен, – хмыкнул Билли. – Меня тошнит от твоего занудства. Все гораздо проще. Мы умрем, если люди не начнут генерировать идеи. Понял? Наши великие имена уже засыпаны толщей коммерческого шлака.
– В тебе уж точно ничего великого нет, – отбил Уэйн. – Встречал я на своем веку куклу. И что с ней стало?
– Где твоя кукла – и где я? Пусть мое имя не упоминали в фильмах, но именно я стал лицом франшизы. Все идут в кино послушать леденящую мелодию и скрип колесиков моего трехногого коня. Потому я сейчас среди вас. Билли – в Книге рекордов Гиннесса!
– Смотри не зазнайся, – сказал Бонд. – Ты лишь часть франшизы. Про меня же снято целых тридцать фильмов. Я – икона стиля. Кто мог подумать, что имя птичника станет торговой маркой?
– Все гениальное просто, – сказал Джонс. – Но идея – это лишь стимул работать. Джордж корпел над первой моей картиной восемь лет. Сценарий не пришел с небес, но дался кропотливым трудом. Великое, как известно, рождается в муках. А что касается имени – Спилберг прозвал меня Бондом без шпионских приспособлений.
– Вы – Бонд? – закатил глаза Джеймс. – Не смешите меня. Я слышал, если вырезать вас из сюжета, ничего не изменится.
– Мы – дети наших авторов, – опередил Индиану Уэйн. – Мы не в ответе за плоды их фантазий.
Стол внезапно тряхнуло.
– Пришелец с вами не согласен, – усмехнулся Бонд.
– Так он опасен или нет? – занервничал Джонс.
– Выглядит жутковато, – вставил Билли.
– Этот ксеноморф безобиден, – сказал Бонд. – По контракту он, конечно, убивает людей, но только в кадре. Прямо как я.
– Уже легче, – выдохнул Джонс.
– Ксеноморф значит «чужой», – добавил Уэйн. – И он не ест пенопласт.
– Зато наверняка с удовольствием полакомится летучей мышью, – огрызнулся Билли.
– Довольно! – повысил голос Бонд. – Если Уилсон не придет – никто уже никем не полакомится. Уэйн, вы убедили его или нет?
– Не уверен.
– Как это?
– Я сказал ему: «Представь, что тебя сыграет Адам Сэндлер». Он так испугался, что ушел, ничего не пообещав.
– Уж тебе-то известно, каково это, – съязвил Билли. – Помню, как критики ругали тот фильм. Не таким тебя Кейн представлял, а?
Брюс покачал головой:
– Кейн – не мой автор. Он лишь нарисовал Бэтмена в красном трико с неуклюжими крыльями. Все остальное – идеи, персонажи и даже я сам, – работа Фингера. Ему просто не хватило наглости заявить о себе.
– Кругом обманщики, – вздохнул Джонс. – Чем не причина бросить выдумывать?
– Лишь одна из причин, – сказал Уэйн. – А как быть с людьми? Как заставить их сочинять новое, когда старое может приносить доход вечно?
Скрипнули колеса велосипеда, и Билли сказал:
– Нужно напомнить им, что кино любят не за это.

                                                              ***

Глава киностудии небрежно захлопнул папку и поднял взгляд.
– И все? – спросил он, глядя на пожилого мужчину индийской наружности. – Вашего фирменного шьям… простите... неожиданного поворота не будет? Мы таких рефлексирующих капустников сотни видели. Вы помните хоть, за что мы полюбили ваше творчество? За что вашим именем нарекли самую редкую, можно сказать, волшебную вещь в кинематографе?
– Помню, Крис, помню. За то, что я удивляю. Но вы дочитайте. В тексте вас ждет сюрприз. Он пришел, представляете? Дэдпул явился на встречу. Они выбрали меня.