Часть первая
   

    Тёплая ночь. Не смотря на тёплый март, в воздухе пахло специфическим запахом пороха. Среди весеннего мрака звучал глухой топот тяжёлых солдатских сапог. Это шёл на войну защищать Родину небольшой русский полк. Из полка были слышны мужские голоса солдат.
-Миш, ты куда потом "денешься" после войны?
-Я? Не знаю, честно...к матери наверное поеду в Беларусь...кому помогать ей, если не я? - ответил белобрысый белорус, слегка окая - А вы, Пантелей, куда?
    Мужчина лет тридцати восьми почесал свою каштановую макушку, и прищурив, посмотрел куда то поверх солдатских голов, в ночной горизонт. И глубоко вдохнув тёплый, почти душный воздух: "Я, Миша, к жене своей вернусь, в Краснодар...вот только,  за Сашку волнуюсь. Где он там? Может убит уже...а я и не знаю..." - он чуть-чуть помолчал и продолжил: "Ведь такой как ты, понимаешь? Восемнадцать лет всего этой зимой исполнилось..."
    Молодой белорус молча слушал. За все три года, взрослый мужчина и молоденький паренёк хорошо сдружились за это страшное суровое время: Михаил и Пантелей. Михаила назвали сыном, Пантелея назвали отцом. И вроде всё понарошку, и вроде, как всё по настоящему. Но молоденький Миша никогда не забывал своего родного отца, который с первой мировой войны спит под сырой вновь пропитанной кровью землёй, и свою больную мать. которая с больным трепещущим сердцем ждёт не дождётся своего сына в Белоруссии. А Пантелей никогда не забывал своего храброго сынишку Сашу, у которого уже стала прорастать щетина, он не забывал свою хорошенькую дочурку Люсю и свою любимую жену Анну.
    Но война, есть война, и на ней уже никто не чуждается незнакомого прохожего из своей страны. На войне чуждаются только врагов.
   
                                                  *          *          *

    Стало светать. Дрогнула на горизонте полоска тусклого холодного солнца. Небо окрасилось в молочно-сумрачный цвет. По дороге, по которой идут на верную смерть солдаты, расстилается тягучий туман. Воины идут уже молча. Чем ближе они приближались к назначенному месту, тем сильнее охватывал страх голову с сердцем и дрожь обхватывала ноги.
    Пантелей, переживший ещё ту мировую,  напряжённо молчал. Если на той войне он по молодости и смелому, беспечному сердцу, он бесстрашно воевал, не боясь попасть под пулю. У него не было ещё таких дорогих ему сердцу родных, как теперь. Нет, он не боялся. Он боялся за своего сына, за белоруса Мишку, за свою родную семью, которую через недели две уже беспощадно убьют, если они, солдаты, не выстоят эту границу. Его отцовское сердце так и выстукивало: "Где Саша? Где? Что с моим Саней?" 
    Вдруг, громкий басистый выкрик командира встать смирно, приглушил на некоторое время его волнение. "Отррряд номер три расходится в левую сторону, отрряд номер четыре..." Номер три! В нём же Саша! Значит, если он живой, они наверняка смогут встретится. 
   
Небо стало окрашиваться в голубовато-алый свет, как будто чистую ткань измазали кровью неровными мазками. Отряды разгруппировались по местам.

Отредактировано Ольховская Мария (20.03.2017 15:23:12)