Мне стало скучно, и я маленько дописал свою старую дуэльную хрень. Читайте, но помните: Минздрав предупреждает.

Бывают такие цветы... Ну, цветы как цветы, ничего особенного. Особенны те, кто в них живет. Вот и я один такой цветок знаю. Там живет шмель. Взглянешь на него мимоходом - не иначе, ветер кусок тряпки гонит. А на деле это и не тряпка вовсе, а плащ супергеройский. Такой вот необыкновенный шмель. Но речь у нас пойдет вовсе не о нем, да и вообще, вся его роль в этой истории заключается только в... Впрочем, сами узнаете.
А речь у нас пойдет про... Хотя нет, давайте все-таки не будем опережать события, а расскажем лучше про туриста-ротозея, который от группы отстал, и в яму свалился. Турист этот не особо-то переживал по поводу безвыходности своего положения: еды в рюкзаке было на несколько дней, а заряду в спутникофоне - на еще дольше. В общем, вместо того, чтобы кричать и паниковать, как все нормальные люди, он решил осмотреться.
Яма была знатная, в четыре метра глубиной. А еще в ней имелся лаз. Неширокий, но туристу нашему - за глаза. Правда, рюкзак пришлось перед собой толкать, чтоб пролезти. Оба они здорово испачкались, но любопытство же дороже {марка стирального порошка}, не правда ли?
Так вот. Прополз турист, огляделся - чудеса архитектуры! Колонны, статуи, бошки львиные из камня, потолок высоченнейший (и как только крышу с земли не видно?), люстра хрустальная на полу вдребезги... В общем, пошлейшая роскошь.
- Ау-у! - крикнул турист.
- Сам ты ау! - ответило эхо. Трижды.
Турист походил, попинал невесть откуда взявшиеся таблички "руками не трогать", и понял, что ничего интересного здесь нет. Осталось лишь чихнуть напоследок местной пылью, и можно убираться восвояси. Ну он и чихнул.
- Будь здоров! - сказал кто-то.
- Спасибо. А вы кто такой?
- Я? Леопольд, - ответил призрак, возникнув из ниоткуда.
- А я Вася, - ответил Вася, протягивая призраку руку.
Холодные пальцы сомкнулись на ладони мертвой хваткой, и Василий вдруг почувствовал, что его будто затягивает в пылесос. Огромный, ревущий словно Ктулху, пылесос. Свет в глазах померк, чтобы сверкнуть в них через секунду полтысячью молний, ненадолго ослепив Василия.
- Эй! Че за дела?! - заругался он, прыгая на месте и потирая глаза. - Ты че, совсем того!?
- Я уже давно "того", мой живой пока еще друг, - ответил призрак.
- Не понял?
- Скажи, Вася... Ты боишься смерти?
- Нет! - соврал Вася.
- Это хорошо. Это очень хорошо. Значит, ты примешь свою участь без страха...
- Так, это уже ни в какие рамки! Все, я звоню в полицию.
Телефон, ясно дело, показал Васе фигу. Причем буквально.
- Это еще что такое? - опешил Вася.
- Никто не придет. Никто не спасет. Никто не помешает мне, наконец, освободиться...
- Че ты мелешь, дуболом? Пшел отсюда, и без тебя тошно.
- Гнать меня?! Знай, Вася, я хотел уничтожить тебя быстро. Но теперь ты будешь страдать столько, сколько длится время!
- Ты ж меня убивать вроде хотел.
- Найду другого! А ты за свою дерзость получишь сполна!
Призрак исчез в никуда и возник из ниоткуда прямо перед лицом Василия, и задышал на него ароматом гниющих зубов. Того чуть не вырвало, а призрак вцепился ему в горло холодными, как студень, пальцами. Василий почувствовал, что умирает. У него вдруг заболело все тело, руки похолодели и закололи, будто были дикобразами с иголками вовнутрь, ноги отнялись совершенно. Глаза наполнились безотчетным ужасом, он был готов, пожалуй, на все, лишь бы жуткая тварь из загробья его отпустила.
- И никто не заплачет на наших могилах, никто не придет к нам в слезах и с цветами, - медленно, с расстановкой, заговорил призрак, брызжа слюной и наполняя все вокруг тошнотворной вонью, - под сенью черной бузины, под ней нас с тобой похоронят, и никто не заплачет, никто не придет на отверженных гробы смотреть, цветущими листьями ночью задушим мы тех, кто нас помянуть не пришел...
Кто знает, что бы еще сказал призрак про гробы и бузину, если бы ему в глаз не залетел тот самый шмель-супергерой. Плюясь и матерясь, призрак отпрыгнул от Василия и вступил в уже тринадцатый по счету смертный бой со своим извечным врагом - МегаШмелем.
Василий не стал дожидаться окончания схватки, и пустился наутек, позабыв свой рюкзак. Лаз теперь казался куда уже, чем в первый раз, но Василий все равно проскользнул через него, словно мыло из рук, и пулей понесся в неизвестном направлении, продираясь сквозь заросли той самой черной бузины и спотыкаясь о там и сям стоящие гробы, перетянутые железными обручами и едва не подпрыгивающие от шевелящихся внутри них неизвестно кого. Василий бежал с такой скоростью, что, будь он конным воином, преследующим врага, то уже загнанный к этому моменту конь ему сто пудов был бы не нужен. Но он не был воином и не имел коня, да и врага сейчас не преследовал. Скорее, наоборот.
Наконец, ему удалось вырваться из зарослей, выбежать на дорогу, поймать попутку и свалить в город. Там он все рассказал кому следует, но ему, знамо дело, не поверили. Зато через три дня пригласили в паранормальную передачу на {название канала}. С этого и началась его карьера телезвезды. И на этом же закончилась, потому что призрак Леопольд притащился прямо на съемки.
- Никто не заплачет на наших могилах... - заговорил он громобовым голосом, напрочь заглушив ведущего после слов "итак, дорогие телезрители".
- С улицы, да по мытому! - завопила уборщица Клава, замахиваясь на призрака шваброй.
Швабра прошла сквозь его голову как нож сквозь даже не масло, а пустое место в масленке. Призрак повернулся к Клаве, и, самодовольно сощурясь, дыхнул на нее. Нос уборщицы, привыкший к нежному аромату деревенского холодца и сала, не выдержал такого издевательства, и вырубил весь организм.
- Ты за все мне заплатишь, Василий! - медленно и зло произнес призрак, приближаясь к собравшемуся на стуле в клубок Васе.
- Простите, гражданин, вы из налоговой службы? Попрошу на выход, не срывайте съемку, - продюссер сначала решил попросить по-хорошему.
- Гнать меня?! Твое счастье, что ты смертен! - зарычал призрак, поворачиваясь к продюссеру.
- Гражданин, это не лезет уже ни в какие рамки. Гони его в шею, ребята, - сказал продюссер отлипшим от стены секьюрити.
Продюссер давно не доверял {марка средства от насморка}, посему тошнотворная вонь от полусгнивших зубов призрака была ему не страшна. Увы, про секьюрити того же самого сказать нельзя. Сколько они не пыжились, так и не сумели подойти к нему ближе, чем на полметра.
- Ну что же вы? Эх, тоже мне... - вздохнул продюссер.
Кто знает, чем бы все закончилось, кабы двери не раскрылись, и не ворвались на площадку мертвецы с лопатами да с топорами, в лохмотьях и без, в количестве бесчетном, в злобе необъятной... Кто-нибудь знает? Нет? Жаль. Потому что они не ворвались, хотя должны были, по плану. То ли вместо телестудии к борделю вышли, то ли кабак неподалеку отыскали, а может и просто всей толпою споткнулись да костей не собрали... Всякое ведь бывает.
В общем, не сбылися планы Леопольда. А сбылся вместо них его кошмар - охотник за привидениями. Приперся, значит, внаглую так из соседнего павильона, калькулятор межпространственный достал, да и помножил призрака на ноль. Охотника этого звали Феоклистом. Вот о нем-то и пойдет речь в нашей истории, которая все равно никогда не будет написана. А раз написана она никогда не будет, то и продолжать нам нету смысла. Так напишем же, друзья, с легким сердцем слово

КОНЕЦ!