Где: спускаясь и смешиваясь с трёхглавым,
нахожу теперь главки поуже,
когда каждая раскрывается в венах.
И истончается лоскут души в королевстве
снов.
Семь лун заветных встают: в оцепенении.
Мой мир: разлук и встреч, где снег идёт
бесконечно. Насыпь. Древо-свеча
то погаснет, то вспыхнет.
И закат выгадывает смерть.
И жаркий холод. Ночь. Тайком
я объезжал заснеженные горы.
Гордо копытом бей, а там
живое что-то таится, только
на струне: капля.
И неузнаваемость высвечивается скопищем бутылок.
Водит некто пальцем по твоим губам.
И сидит старец на камне то закурит,
то обратится юношей.
И теперь адская тишина.
Снег до дьявола чист.
Сатана караулит младенца.
Трон пустует. Только отрубленные
головы шутов улыбаются.
И не пора возвращаться.
Склоняясь и склоняясь над бездной.
Где какой-то абанат бросил камешек.
А церковь давно разрушена.
Только некто смеётся,
окидывая взором третье место.
Двенадцать
1.
Июль: вывернутое наизнанку чувство сна.
Поля: душа над незримым оком.
Только клюв водит по воздуху,
когда смерть караулит саму себя.
2.
Хоть спи, хоть воду лей на круп.
Нить Ариадны - это схема.
И лишь мгновение отделяет нас
от теплящейся улыбки повешенного,
что есть мир.
3.
Танец - синь в рукаве.
И еле зримое в толпе.
Ускользающее и неузнаваемое
твоё дыхание.
4.
Белее снега: сон в руку.
В руке клубок.
Распутывай и думай,
что ты лишь речь длящаяся.
5.
В танце закружилось поле,
или я и ты,
где я - небо,
а ты - звёзды.
6.
Купол взошёл над Россией.
У всего есть эгрегор.
От рождение и до смерти - миг.
Лишь тайга длиннее.
7.
Белее паруса белого.
Белее скатерти.
Водит твоя рука по полотну,
словно шея лебедя.
8.
Ворона села на ветку.
Ветка колышется как грудь Наяды.
И теперь можно благодарить Господа
за красоту и боль.
9.
Исчезло и вышло чувство.
А ты остался к новому.
За границей: нельзя.
На лице узор.
10.
Лето кончается, как умирание медленно.
Только за околицей пшеничные стерни
колышутся.
И ветер постепенно задувает свечу, словно
уходящую молодость.
11.
Прогорело начисто.
Только пепел развеет воспоминания,
но вода всё помнит:
из детства.
12.
Плывёт моя песня
средь леса, будто он сам поёт.
Лейся из груди недопетая для того,
кто сделает сруб.
Разжалованный в генералы
Темнело. Свет фонаря прожигал мою жизнь
вперемежку с дымом.
Как мотылёк - новый "изм"
витал и грабил Пальмиру.
И ничто казалось великим,
а великое ничем.
Вершился некий двуликий.
Свершился зачем?
Империя упала яблоком в руку.
И темень шатала перила.
Душа пробиралась по звуку.
И морды кривила
уходящая даль, приближаясь.
Когда встретиться не пора.
Всё больше и больше срастаясь.
Я сбежал со двора.
А звук резал и резал вены.
Когда приходилось спать на земле.
Всего лишь колено от девы
мне нужно для счастья вполне.
А мы на войне.
Один боец всего-то остался,
который воюет с никем.
Я с молодостью расстался -
словно разжалованный в генералы.
