ПОЭЗИЯ

№1

На берегу бушующего океана
Стоял видавший шторм старик,
А на мели удары волн и ветра
Не мог сдержать разбитый старый бриг.

Моряк шептал свои слова прощанья,
Они видали вместе много стран
А бриг издал последний скрип отчаянья,
Его навеки скроет - океан.

Вернется дед в разбитую лачугу,
Он ляжет на помятую постель
И скоро встретятся они опять друг с другом,
Ведь сам старик попал на эту мель.
_____________________________________________________________________________________________________________
№2

Вывел формулу простую как писать стихи
И проверил на поэтах в интернете
Всё – как во вселенной при большом «апчхи-и!» -
Форум разнесло подобно тёте Бэти.

Дно земное, математик, так писали мне
Обещали по катренам и по ямбам
Бздянов надавать при встрече по весне
Потому сбежал с инета я по бабам.

Ты почему так близко, донышко речное
Мне подкралося под весла беглеца
Шум погони слышу: перышко стальное
Вонзить желают в горло наглеца. _____________________________________________________________________________________________________________
№3

Ты посадила мой пиратский бриг на мель,
Чертовка рыжая с зелеными глазами.
Во мне штурмит еще вчерашний хмель
И я готов связать тебя под парусами.

На корм акулам белым всех моих друзей
Отправила и стала капитаншей.
Твоя маман, что кракена страшней
Пиратский кодекс украдет обманом.

Я поднему последний свой мятеж
И стукнет по столу кулак пирата,
А мне ответят резко: быстро ешь
И брассом на работу за зарплатой
_____________________________________________________________________________________________________________
№4

Зашёл в запретный водоём,
Фарватер там неточен,
И ты посажен на неё,
Крути-верти как хочешь.

Под мутью илистой нежна,
Корабликом — ласкай-ка!
И стала мель твоя жена,
Извечная хозяйка.

На ней закончен был поход,
Сосчитаны все шансы,
И порт давно уже не ждёт
Летучего Голландца.
_____________________________________________________________________________________________________________
№5

Над открытым огнём плавится воск.
Выброшенный и забытый в темной келье,
где сам с собой голос, сам себе розг,
где раньше шумели синие чувства — мель.
Большинство окон несут так же крест;
и каждая новая открытая дверь
разминает по полу как каменный пест,
гонит в угол дрожащего зверя.
Океан отбирает даже песчинки слов,
оставляя соль и зачатки мысли;
не иначе пустота лучшая из основ —
недавняя сушь наполнится смыслом.
_____________________________________________________________________________________________________________
№6

Три точки, три тире и точки снова
Шлю в никуда.
Засело безнадёжно, бестолково -
Кругом вода.
Корабль мой нарисован...

А там за горизонтом порт и краны,
И корабли.
Мне не доплыть к земле обетованный.
Быть на мели.
Туманы мне на раны.

Щурюсь, против солнца приближается. Я на мели.
Вдруг слышу: "Пли!"

ПРОЗА

№1

Мой муж поэт и это самое драматическое происшествие в моей жизни. И если поначалу его наполненные нежностью и любовью стихи были чем-то даже романтичным для меня, то сейчас его поэзия просто выбешивает. Он каждый стих, а ляпает он их по десятке в день,  дает мне прочитать и смотрит на меня выжидающе. И упаси бог мне не быть восторженной его стихами, это будет крах. Он перестанет разговаривать, он будет сидеть и злиться как маленький ребенок, он выкинет все свои рукописи в ведро и будет готовить веревку и мыло  - ибо общество не признало величайшего поэта современности. Приходиться его реабилитировать, а это необходимо, иначе это поэтическое тело будет специально попадаться мне на глаза и со всей драмой показывать свое желание покинуть этот бренный мир населенный бесчувственными женами.
  И вот сегодня после очередной реабилитации, он ходит предо мной, на кухне, из угла в угол, задрав глаза наполненные музой к потолку и пишет очередное гениальное творение. Но видно с последней строчкой что-то не пошло. И вот уже как пол часа я слышу одно и тоже:
«Поэт твой капитан
А океан постель…»
Мне просто надо было готовить борщ, но я не удержалась и закончила его творение словами:
«…Беги пока тебя
Он не увел на мель…»
_____________________________________________________________________________________________________________
№2

Брод был трудным. И не только из-за сгущавшегося тумана, пронизанного закатным солнцем и приобретающего цвет подсыхающей крови.  К вечеру налетел гнус, возможно, его принес сам туман. Сопротивляясь усиливающемуся ветру, он висел плотными коконами и распадался на черные подвижные точки, стоило лишь сделать резкое движение.  Памятуя о зудящих укусах, словно в кожу втыкали раскаленные иглы, все шли аккуратно, не дергаясь и не размахивая руками.
    Вслушиваясь в чавканье липкой грязи под тяжелеющими сапогами, едва прикрытой тонким слоем чистой воды, Марфа улыбалась. Задрав подол домотканого платья из отбеленного холста выше колен, она шлепала босыми ногами в стороне от группы. Тонкая легкая фигурка почти не оставляла за собой следов, словно паря над болотом. Казалось, что рядом плывет бесплотный призрак.
    Бродак морщился, когда его взгляд наталкивался на девушку, а наталкивался он каждый раз, как проверял состояние раненого Джонса, плетущегося в середине группы. Судя по землистому цвету лица, которое не смог скрыть даже туман, ему было совсем худо. Все-таки, придется остановиться на отдых прямо здесь.
    - Мель! – звонкий колокольчик девичьего голоса заставил его вздрогнуть  и обернуться. Указывая вперед рукой, Марфа испуганно притопнула, поднимая фонтанчик брызг, и скривилась, словно собираясь плакать. – Мель!
    - Где ты видишь мель? Болота кругом, - Иваныч с жалостью посмотрел на девушку, проглотив ворчание.  Взгляд серых безмятежных глаз скользнул по его  лицу, заставляя отвернуться. – Болота и гнус.
    - Мель! – Марфа настаивала, подбежав к Бродаку и вцепившись в рукав его камуфляжки.
    Тонкие пальцы настойчиво потыкали вперед, и только сейчас, в просвете расползшихся клочков тумана, он увидел очертания водяной мельницы. Острая крыша, темная пирамидка основы, и мутный, желто-коричневый диск садящегося солнца.
    Без приказа было все понятно, группа немного взбодрилась, предвкушая наконец ощутить твердую почву под ногами. Шесть пар заляпанных жижей сапог прибавили скорость без напоминания. Даже Джонс сжал зубы и старался не отставать от остальных.
    Через сотню метров Бродак удовлетворенно выдохнул, стирая едкий пот и отмахиваясь от гнуса. Действительно, не показалось, и мельница по-прежнему стояла перед ними. Правда, она оказалась совсем старой - наполненная темнотой, с дырами в крыше, с пустыми рамами окон, в которых гулял ветер, но все это было уже не важно. Главное, теперь есть ночлег, и они спокойно выспятся за последние трое суток.
    Чувствуя, что ему что-то не  хватает, он повертел головой и понял, едва сдержав ругательства. Стоявшая на границе болота и земли Марфа испуганно смотрела на них, прижав к груди сжатые кулачки.
    - Пойдем, милая, сейчас чайку согреем, - Иваныч сделал шаг вперед, протянув руку и приманивая ее к себе, как подманивают собаку угощеньем. – Я тебе сахарку дам.
    - Мель… - девушка замотала головой, отчего ее белоснежные волосы взмыли вверх пушистым облачком. – Мель…
    - Вот же заладила, - Иваныч опустил руку. – Ну ладно, коли замерзнешь – сама к костру придешь. И чего бояться? Земля под ногами, крыша над головой.
    - Может, она не так уж и неправа? – подал голос Бродак.
   Новый порыв ветра принес душный запах, в котором узнавалась сладость разлагающихся трупов. Одновременно с ним скрипнули старые жернова, словно их толкнули невидимые пальцы, набирая скорость. Тьма внутри зашевелилась, уплотняясь, приобретая формы.
    - И чего вдруг? – Иваныч скептически посмотрел на Бродака.
    - У мельницы нет колеса, - ответил тот, и его пальцы непроизвольно сжали автомат.
_____________________________________________________________________________________________________________
№3

Солнце висело в зените, когда дряхлая лодчонка без предупреждений, без якоря и прочих ухищрений надежно закрепилась посреди быстрой и широкой реки, приведя троих зеленых, словно жабы, гоблинов в замешательство. Усердие одного из них на веслах приводило лишь к брызгам мокрого песка.
- Нас догонят! – запаниковал Кыс.
И получил затрещину. От сухого, старого, но еще верткого Гыча.
- Цыц, - сказал он.
После чего Гыч посмотрел на третьего. В глазах старого гоблина мелькнуло сочувствие: пухлый крепыш из последних сил греб, копая две ямы по бокам лодки. Дох был глуп. И как все неумные, был наивен и добр.
- Это из-за него мы сели на мель, - снова заскулил Кыс, тыкая пальцем в Доха.
- Дох не виноват, Дох старался грести, - ответил Дох.
- Ты герой, - сказал Гыч. – Но хватит махать веслами, песок в ушах уже.
- Дох не виноват... – пробубнил пухляк.
- Надо плавь, - сказал Гыч, смотря под ноги. На дне лодки собиралась вода.
- Я не умею плавать! – Кыс схватился за голову.
- А я умею, - добросердечно похвастался Дох и заулыбался. Хоть что-то он умеет, чего не могут другие.
- Где чаша? – вдруг спросил Кыс.
- У меня, - Гыч извлек глиняную, грубой работы, без узоров чашу.
- Что в ней ценного? Что она может? – спросил Кыс
- Не знаю, но дают за нее мешок золота.
Кыс задрожал от услышанной суммы, руки сами потянулись к украденной добыче.
- Можно подержать?
Старый отдал с усмешкой:
- Держи, может узнаешь ее секрет.
Гоблин жадно схватил чашу и, прикрывая от Доха, который с любопытством заглядывал через плечо, стал тереть и гладить ее. Ничего не происходило.
- Дай посмотреть, ну дай, - сопел пухляк, топчась вокруг Кыса.
- Забери, - Кыс протянул чашу, но не Доху, а старику.
Гыч взял и отдал ее Доху.
- Красивая, - сказал тот, любуясь чашей на свет.
- Чего в ней красивого, дурачина? – Кыс топнул ногой и обрызгал Доха водой.
Пухляк обиженно надул губы, но потом приняв все за игру, черпанул чашей из реки и смеясь выплеснул на Кыса. Тот взвизгнув, увернулся, и вся вода попала на лицо старика.
- А ну тихо, драконьи отрыжки, – сказал Гыч.
Над рекой пронеся жаркий ветер, от которого пошла испарина.
- Маги рядом. Кыс, выкини чашу, - сказал Гыч. – Они не видели кто ее украл.
Кыс вырвал чашку у Доха.
- Смотрите, там! – воскликнул Кыс, испуганно показав рукой за спину гоблинов.
И пока те отвернулись, спрятал чашу в сумку, достал свою тарелку и, дождавшись когда обернется Гыч, швырнул за борт.
- Показалось, - сказал хитрый гоблин.
   - Надо на берег, - Гыч перешагнул бортик лодки, уже залитой наполовину. Но дальше вода не поднималась, мель была высокая.
   Следом побежал Дох, радостно шлепая по отмели. Кыс нехотя, захватив сумку, пошел следом. Но мель со всех сторон оканчивалась бурным и глубоким течением. Кыс наотрез отказался покидать отмель, а Гыч грустно признался, что тоже не умеет плавать. Дох остался со всеми, и на уговоры плыть за помощью только хныкал. Тогда все трое вернулись в лодку, ждать магов, сидя по колено в воде, надеясь, что те поверят им.
   Из-за верхушек густого леса пробивались последние солнечные лучи, когда Дох, улыбаясь, заявил:
- Гыч стал как раньше.
- Чего?
- Гыч стал такой же, когда пришел к нам деревню, - продолжил радостный Дох.
Кыс удивленно уставился на старика.
- Ты помолодел! - сказал он. – Твои морщины разгладились!
И Кыс, вопя от ужаса, бросился к сумке, которая лежала на дне лодки, схватил ее и бросил как можно дальше.

   На следующее утро маги, хранители чаши, обнаружили двух гоблинских малышей, один из которых упитанный и щекастый, плескался и громко смеялся на отмели, гоняясь за бабочкой, а другой плакал и кричал в лодке. Его успокаивал гоблин мальчишка.
_____________________________________________________________________________________________________________
№4

- Что дальше! - пронзительный крик разносился по всем уголкам, навсегда утихшего, корабля.
    Тот день был одним из немногих дней, которые, казалось, ничего не могло испортить. Круизный лайнер качался на лёгких волнах лазурного моря. Тёплый морской бриз, немного остужал в такую жаркую погоду. Лишь перистые облака растянулись призрачной дымкой на ярко-голубом небе. Лучи яркого июльского солнца переливались радугой в мелких капельках, отскакивающих от корабля бежевого цвета. На палубе роились отдыхающие в поисках свободного шезлонга. Некоторые, нажарившись на солнце, весело плескались в бассейне. Я тоже хотел где-нибудь прилечь, позагорать, но, к сожалению, вся палуба буквально ломилась от огромной толпы. В такой день, грех было расстраиваться, потому что погода невольно заряжала позитивом. Я решил отправиться в каюту и спокойно насладиться чтением любимой книги.
       Страницы, как будто сами переворачивались, настолько я был увлечён. Короткий внезапный стук в дверь резко выдернул меня из прекрасного книжного мира. В тот момент в голове промелькнули лишь две мысли: «На самом интересном месте!» и «Кого это ещё принесло?». Немного успокоившись, я быстро побрёл к двери. Когда оставалось всего несколько шагов до дверной ручки, нервирующий звук повторился.
- Да, иду я уже! - крикнул я и дёрнул ручку.
В ту секунду моё лицо напоминало морду разъярённого самца гориллы. Увидев меня, швейцар, одетый в чёрно-белую форму, попятился назад.
- Разве так трудно подождать, когда откроют. Обязательно надо стучаться каждые пять секунд! Вы вообще понимаете каково это, прерываться на самом интересном месте в книге?! - лился из меня словесный фонтан, перемешанный с ругательствами.
- И-извините, сэр. Я даже не мог подумать, что вы так заняты, - оправдывался швейцар, пытаясь не смотреть мне в глаза.
- То-то же. Выкладывай, что хотел! - я всё никак не успокаивался, продолжая подходить всё ближе к швейцару.
- Успокойтесь, сэр. Я ведь уже извинился, иначе мне придётся вызвать охрану! - уверенно заявил швейцар.
Эти волшебные слова, как ледяная вода, сразу же остудили мой пыл, я остановился.
- Ой, что это я. Извините пожалуйста, если мои слова задели вас. Просто ненавижу, когда прерывают моё чтение, - улыбаясь, я извинялся.
- Ничего страшного, бывают и похуже. Кстати, я пришёл вам сказать, что скоро начнётся вечернее представление в банкетном зале на нижней палубе.
- Спасибо большое, я обязательно приду.
Швейцар пошёл дальше, а я отправился обратно в каюту.
         Когда я спускался на нижнюю палубу, в тёмном, слабоосвещённом углу сидел какой-то человек.
- С вами всё в порядке? - спросил я, подходя ближе к нему.
В ответ последовал лишь громкий кашель.
- Мистер...
- Не подходи ближе!  - раздался сиплый крик, за которым последовал кашель.
- Я позову на помощь!
- Бесполезно... Этот корабль обречён... - почти шёпотом заговорил незнакомец, смотря в угол и не поворачиваясь.
- Что? Почему это? - удивлённо спросил я.
- Ха-ха-ха, - посмеялся незнакомец. - Капитан... Мель... Смерть... - отрывисто произносил он.
- Ничего не понимаю. Вы можете говорить внятно? - растерянно спросил я.
- Это всё из-за болезни! - выпалил он, повернулся и набросился на меня. - Посмотри на меня!
Он не был похож на человека, скорее на какой-то анатомический манекен в кабинете биологии. Проплешины на голове лишь слегка прикрывались седыми тонкими, как нитки, волосами. Кости были плотно обтянуты кожей, на которой, небольшими вулканами, сочились гнойные язвы. Глаза, которые почти закатились в глазницы, были мутны, как загрязнённая заводь...
_____________________________________________________________________________________________________________
№5

Мель страдала. Яркие фиолетовые волосы, неизменно торчащие антеннами, теперь не ловили космические сигналы. Мокрая и не колючая. Оставляя на полу блестящие следы, босая прошла из ванной на темную кухню и, не включая света, заварила крепкий чай. Обняла пальцами дымящуюся кружку и обожглась. Не отпустила. Не отпив, наблюдала как капает и рисует круги в густо-красном чае вода с волос. Когда ритм капель замедлился девушка открыла настежь окно. Затрепыхали занавески - темная кухня преображалась в прохладную…
_____________________________________________________________________________________________________________

Вне конкурса

То бегут за мною не мужья довольных дам
А холодной местью одержимые поэты.
Исхудали, обозлились, настигают по пятам
Из словарного запаса слышу только фматы.

это значит - да)

как вы нетерпеливы, корнет.

Работы во втором и четвертом сообщениях.
Спасибо нашим замечательным авторам.
Приятного чтения.

Гляпый, Lenka,  пасиб)