Посвящается Тамаре. Спасибо за всё.

Я крашу губы гуталином,
Я обожаю чёрный цвет,
И мой герой, он соткан весь
Из тонких запахов конфет.
Напудрив ноздри кокаином,
Я выхожу на променад,
И звёзды светят мне красиво,
И симпатичен ад..

Агата Кристи, Опиум для никого

1.

Я сидела на кухне. Пила крепчайший горький чай без сахара.

Дождь, смешанный со снегом, барабанил по оконному стеклу. Кассетник тихонько играл «Агату Кристи».

В гостиной антикварные часы отбили час ночи. Этот звук глухим эхом разнесся по огромной тёмной и пустой квартире.

Я невольно вздрогнула. Эти часы всегда пугали меня.

Из коридора донесся щелчок замка и скрип открывающийся входной двери.

На кухню, не раздеваясь, вошла Тамара в черной кожаной куртке с поднятым воротом, из-под которого выглядывала черная водолазка. Волосы убраны под вязаную шапочку-«горшок». Ее сапожки оставляли на паркете следы грязи и мокрого снега.

Если Тома явилась в таком виде, значит, она с работы, отметила я и невольно поежилась.

Её бледное аристократическое лицо в тусклом электрическом свете лампы под желтым абажуром казалось измученным и болезненным. Тёмные живые глаза глубоко запали.

— Это ты? Я думала это отец...

Тамара отодвинула стул и присела к столу напротив меня. Стянула шапочку, освобождая стянуты в хвост волосы.

— Почему не спишь, Ленка? — её голос прозвучал бесцветно и как-то тускло.

— Я ждала отца...

— Юра сегодня не придет.

Видимо, уловив что-то в моем взгляде, она добавила:

— Да все с ним в порядке. Не ссы, детка.

— Чаю хочешь?

— Пожалуй, хлебну чего покрепче, — усмехнулась Тамара.

Она встала, вышла из кухни и через минуту вернулась с початой бутылкой виски, стоявшей, как я знала, в спальне отца. Тамара щедро плеснула в стакан и залпом осушила его. Совсем не так, как обычно пила элитный алкоголь — смакуя мелкими глотками.

Положила на стол пачку дорогих тонких сигарет, вынула одну, вставила в длинный мундштук, чиркнула спичкой, закурила.

— Можно? — я взглядом указала на бутылку.

Тамара пожала плечами.

— Да на здоровье, детка. Стакан возьми.

Девушка снова налила виски, причем мне наравне с собой.

— Не чокаясь. Помянем душу загубленную.

Она вновь осушила стакан залпом.

Я последовала ее примеру. Гортань ожгло, сбилось дыхание. Кашляя сквозь слезы, я отчаянно боролось с тошнотой.

Я потянулась было за кружкой с недопитым чаем, что б запить, но Тома схватила меня за руку. Блеснул ее черный лак на ногтях.

— Нет. Вон, печеньем закуси.

Отредактировано alena_korf (24.12.2022 23:54:44)