Работа №1
ВСПЛЫТИЕ
Закончив филфак, Палтус стремился реализовать приобретённые знания и собственный талант, мечтал стать великим писателем, попасть в учебники литературы. Однако его тексты действовали на людей как репеллент на комаров. Пока его потолком был рерайтинг статей о свадьбе для сайта тёти.
Палтус хотел найти работу, жениться и создать семью, чтобы всё как у людей. Рост и жилистые мышцы тайского боксёра придавали ему уверенности. Ненасытное желание обрести успех задавало курс. Но нехватка житейского опыта в сочетании с импульсивностью часто приводила к ошибкам. Когда знакомые девушки гуляли или ездили вокруг с парнями и подрастающими детьми, душу терзали достоевские мысли.
Сегодня Палтус проснулся с похмельем. Череп поменялся местами с мозгом, в животе зрел заговор. Палтус оглядел съёмную комнатку и вздохнул. Три месяца без работы уничтожили последние его средства. Попытки устроиться по специальности заканчивались ответом "Мы вам позвоним", что переводилось "Вон отсюда!".
Он дождался своей очереди в туалет только чтобы обнаружить отсутствие любой воды в кране: у горячей сезонное отключение, у холодной временная авария. Пришлось умыться газировкой соседки.
Выйдя из подъезда, он увидел на двери объявление о ярмарке вакансий. Что надо! Палтус был полон решимости приложить все усилия, чтобы освоить новую профессию, какую ему предложат.
Ярмарка вакансий оказалась масштабной, соискатели не вмещались в коридоры. Они заполнили также двор, улицу и проходную Т-стекольного завода напротив. Пока Палтус ждал, пакет с документами окрасил его ладони.
С заводоуправления к нему подошла девушка. Живые глаза, заразительная улыбка. Она спросила его, что он ищет, и сердце ёкнуло. Волнение усилилось до стука в висках. Общаться с девушками ему было ещё труднее, чем решать интегралы. Зная, что разговор деловой, он попытался собраться.
— Работу ищу, — сказал он, вспоминая свою боксёрскую смелость.
Девушка задала несколько вопросов. Палтус отвечал уверенно и честно. Она слушала очень внимательно, и Палтус почувствовал облегчение. Будто они дружат с детства. Она рассказала об охранном агентстве, которому требуются сотрудники для их завода, и дала контактную информацию.
— Буду ждать, — сказала она, с улыбкой заглядывая снизу в глаза.
Палтус улыбнулся ей тоже. Дверь, доселе запертая, непрошибаемая, мягко отворилась. "Сотворение Адама". Палтус мигом направился в офис агентства. По облакам.
Он знал, что есть много работ, с которыми он мог бы построить карьеру, жизнь, собственный бренд, и работа охранника вовсе не одна из них. Однако деньги принесут ему необходимую свободу. Например он сможет вложиться в продвижение готовых произведений, и затем, когда его наконец услышат, когда им заинтересуются, покажет истинный потенциал.
Ожидание у ярмарки вакансий отняло слишком много времени: отдел кадров уже ушёл на обед. Палтус спустился обратно на крыльцо. Возник дождь. Идеально гладкое гранитное крыльцо стало идеально скользким. Стёртые подошвы летних кед задрифтовали. Палтус повёл их к краю, к ступеням, чтобы соскочить, но несмотря на сильные ноги рухнул на колено, едва успев опереться на ладонь. Поднимаясь, выругался.
Сорокалетний мужчина в дорогой спортивке всё видел из открытого окна гигантского кроссовера:
— Что, братан — на кислоте?
— Ты кто такой, что так общаешься?
— Я Студенец. Директор охраны.
Палтус замер.
Студенец закончил паузу:
— А ты кто?
— Прошу прощения, я...
— А?
— Я не знал...
— Громче.
— Я Палтус.
— Ещё раз.
— Палтус. Я как раз в охрану.
— Подойди.
Палтус приблизился к дверце. Студенец подробно расспросил его об опыте работы, чем тот особо похвастать не мог. Затем дал координаты, где пройти обучение.
— Ты пацанчик крепкий, дерзкий. Давай сразу на гэбра. Там надбавки, премии. Зарплата двойная: сутки старшим будешь, сутки на подработке, один отсыпной. Устраивает тебя?
— Да, очень даже!
— Молодец. Не забудь в конторе направление на медкомиссию. Скажешь, Студенец принял.
В груди колотилось. Палтус в жизни так не нервничал и радовался одновременно. Он дважды оплошал перед директором за минуту, и все равно получил "золотую медаль".
По дороге домой он вспомнил девушку с заводоуправления. Решил позвонить ей, поблагодарить за помощь.
— Привет, — сказала она тепло.
— Привет, — ответил Палтус пересохшим ртом.
— Спасибо за звонок. — В её голосе звучала улыбка.
— Тебе спасибо!
Она рассмеялась:
— За что?
Палтус расплылся. Он только что установил связь. Наконец нашёл кого-то, кто готов разделить его порывы. Кому он хотя бы приятен.
— У меня были трудности с поиском работы... Я воспользовался твоим советом и в итоге... В итоге это привело к чему-то большему. Даже моя неудачливость не смогла помешать.
— А ты неудачливый?
— Как Фантоцци.
— Кто?
— Неважно. Знаешь, я не просто ищу работу. Я ищу шанс, шанс совершить задуманное, открыться миру, добиться популярности. Я не просто накачанное тело, которое может втащить. Я человек с идеями, мечтами и большим потенциалом.
— Расскажи мне, — попросила она искренне.
Палтус начал было о своих стремлениях и амбициях, о своих фанфиках, рассказах и романах, об участии в зарубежных боях по муай-тай, но быстро опомнился:
— Наверное, ты сейчас занята. Зря я тебя гружу.
— О, ничего. У меня обед, я сижу одна за столиком в столовой. Заходи!
— Я не взял деньги...
— Нам тут выдали целую пачку талонов на бесплатное питание. Я поделюсь с тобой, мне ничего не стоит.
Палтус понял, что теперь начинается его настоящая жизнь. Он сделал первый шаг в будущее, полное надежд, возможностей и любви.
Вчерашняя текила напомнила о себе, особенно остро сведя живот. Что ж, это поправимо.
Работа №2
Любовно-гастрономическая
Григорий с детства любил рыбу. Он помнил, как во времена перманентного советского дефицита отец иногда где-то «доставал» большую жестяную банку «Иваси», торжественно расстилалась на столе газета «Труд», селедочка и чёрный хлебушек немедленно нарезались на ней кусочками, лук кольцами, тут же, на газете, второпях ели, не в силах ждать, когда отварится картошка, и жирное селедочное пятно медленно, но неотвратимо поглощало очередные «задачи двадцать какого-то съезда КПСС». Таким же редким гостем на столе была сушеная рыба: вобла, плотва; «ржавая» - с коричневым налетом от длительного хранения, засоленная так круто, что сводило скулы, а специфический, насыщенный запах от неё держался в квартире ещё целый день. Вишенкой на торте считался поджаренный на спичке рыбий пузырь.
Постарел отец, ушла эпоха, захватив с собой дефицит, пришло время порицаемого прежде капитализма и изобилия - были бы деньги. Григорий перепробовал рыбу почти во всех её видах и ипостасях: вареную, соленую, вяленую, холодного и горячего копчения. Прекрасен был карась, жареный на сковороде, он же хорош в духовке со сметаной. А какая из него уха.. С щепоткой укропа, можно ещё зелёного лука, вода и карась - больше ничего не нужно, всё и так совершенно. Рыбный король, конечно же, малосольный муксун. Он божественно пахнет свежими огурцами. Берёшь его сырым, режешь тонкими пластами, солишь, перчишь и ставишь в холодильник на два часа, а лучше до следующего дня. Стараешься отвлечься, заняться чем-нибудь, но каждую минуту думаешь про муксуна и поглядываешь на часы. Через час не выдерживаешь, плюешь на никому на фиг не сдавшуюся рецептуру, достаешь вожделенное блюдо и растворяешься в огне гастрономической страсти. А строганина из муксуна и нельмы, а? Рыбу для строганины ловят только зимой, подлёдным способом, замораживают живьём там же, на льду, около лунки, размораживать нельзя - иначе теряется вкус. Острым ножом рыбья тушка строгается на тонкие пластины, которые заворачиваются спиралью. Едят сразу же, замороженными, макая в соль с перцем. Ммм..А царская стерлядь… Да что там говорить, Григорий знал в рыбе толк.
В магазинах он надолго пропадал в рыбном отделе, не спеша рассматривал ассортимент на витрине, думал, переходил к следующей, возвращался, иногда просмотром и ограничивался, не в силах сделать выбор. В этот раз он стоял около большого аквариума, наблюдая за огромной треской с бурой спиной, оливковыми боками и белым брюхом, как вдруг голова трески поднялась над поверхностью воды и красивым контральто довольно внятно произнесла:
- Помоги мне.
Григорий почувствовал как похолодело в груди и ноги стали немного ватными, он молча стоял не в силах пошевелиться.
- Спаси меня. Ну же. Прошу.
Ноги сами понесли Григория к продавцу, он купил морской соли, сверхпрочный большой пакет, в него налили воды, поместили треску, и через полчаса он уже сидел в своей квартире возле наполненной до краев ванны и растерянно разглядывал плескавшуюся гостью.
- Как тебя зовут?
- Гриша.
- Аделаида. Полюбила я тебя, Гриша. Спаситель мой. Добавь холодненькой. И пожрать бы чего.
Григорий повернул кран и кинулся к холодильнику, доставать из морозилки мойву.
Прошёл месяц. Григорий похудел, стал замкнутым, надолго задумывался о чем-то, глядя в одну точку, сторонился сослуживцев и друзей, источал неприятный запах - мыться в тазу было затруднительно, поссорился со своей девушкой Ниной, под любыми предлогами откладывая встречи.
- Ты что, втрескался там в кого-то? - кричала от отчаяния в трубку Нина. Григорий вздрагивал и отключал телефон.
Аделаида же росла как на дрожжах, сжирая килограммами креветки, обустраивала свой уголок бесчисленными милыми побрякушками: раковины всех цветов и размеров, кораллы, водоросли - Григорий за месяц стал обладателем «золотой» скидочной карты аквариумного магазина, спустив там две зарплаты. На ночь он чесал ей спинку и выслушивал мечты и пожелания.
- Дорогой, нам следует в этом году съездить в отпуск к морю. Желательно к Баренцевому.
Григорий внимательно смотрел на Аделаиду, когда она это говорила: на выпуклые глаза, на её большой рот, на короткий, мясистый, отвратительный усик под нижней челюстью; молча вышел из ванной комнаты и вернулся через мгновение с кухонным ножом.
- Иуда..- прошептала Аделаида.
* * *
В общем, треска всё же несколько суховата. Даже если в духовке, со сливочной заливкой и в сухарях. Григорий предпочитал более жирные сорта рыбы.
