Порхнув пальчиками по клавиатуре, девушка лет двадцати потянулась к шариковой мышке, когда вдруг исчезла из этой реальности. На кухне засвистел чайник, но уже некому было выключить газ в однокомнатной квартирке.

   Над её родным городом царил плотный смог, а здесь небо было такое чистое-чистое, ветер гнал похожие на кинжалы облака. Изумрудная степь до самого горизонта била в нос ароматом цветущих трав. Девушка оглядывалась, гадая, как очутилась в этом месте, но вдруг поняла, что главное отличие произошло не во вне, а в ней самой.
   Мужчина. Высокий, под два метра ростом, в черной одежде. Девушка оказалась внутри чуждого ей мужского тела. Внезапная догадка ледяной иглой пронзила сознание, это было похоже на пробуждение - которое за сегодня? Протест, рождённый в недрах души, вырвался наружу истошным криком.
Наверное, со стороны казалось, что она так приветствует новый мир…

   Проорав, она грохнулась на колени, посылая проклятья перистым облакам у неё над головой, всему этому миру, что учудил столь нелепую шутку. А может быть, всё это просто гнилой сон от гнилой вишни? Тогда надо проснуться! Любой ценой! Выпутаться из этого мрака и бежать, бежать…

   А вокруг кричали другие люди. Они все попали сюда, но никто не знал, как им вернуться обратно.

   Солнце спустилось к самому горизонту, когда малышка нашла в себе силы встать, робко шагнуть и грохнуться лицом в низкорослую зелень лужайки. Новое тело требовало совсем других движений и затрат энергии. Голод.
   Нелепо, но именно тривиальный голод заставил её подняться на ноги во второй раз, пройти к озерку …
   Лицо. Прикрытое черным капюшоном угрюмое, отрешенное лицо с колючими как сюрикены глазами.
   Она опустила шарф, поднесла пригоршню воды ко рту. Пресная, абсолютно безвкусная жидкость смочила губы, которые вот уже несколько часов шептали проклятия далёким небесам. Она широкими ладонями мужчины черпала воду снова и снова, даже после того как напилась всласть.
  Пришёл новый позыв, очень знакомый, но с добавлением странных ощущений, вполне логичных, но абсолютно противоестественных для девушки.

Рядом росло одинокое дерево. В том мире, где она родилась и прожила двадцать лет, мужчины, когда были на природе, в таких случаях подходили к дереву. Тело слушалось пока ещё плохо, но с каждым шагом кроха под два метра ростом обретала уверенность в себе. Справив надобности, она запрыгнула на толстую как бревно ветку дерева и обхватила массивный ствол коленями. Там же девочка и уснула. Ночь прошла без тревог, лишь снилась осиротевшая кошка, которую хозяйка вряд ли сможет скоро покормить. Утром голод вернулся, требовал чего-то съестного, мясного, острого и солёного. Она неуклюже спрыгнула и грохнулась на землю лицом вниз. Малышка быстро поднялась на ноги, и смело шагнула на встречу Неизвестности.
   Первой едой оказалось яблоко, следом - какие-то ягоды и один гриб, который пах довольно ничего так, и она умяла его сырым. Хотя живот и опротестовал выбор хозяйки.

Умыв руки, она взяла новое яблоко и двинула к заметному издали гигантскому дереву, что вспарывало ветвями облака. Как выяснилось, много людей поставили себе ту же цель. Высокие, низкие, худые и полные, и даже те, кто на человека-то был отдалённо похож антропоморфной структурой тела. Вот - кот. Да-да, одетый в камзол и брюки кот, ходящий на двух ногах. Что любопытно, идёт прямо к ней. Она замерла - и выдала ещё одно крепкое словцо:
   – Кёте!
Незнакомец приблизился, и малышка увидела рядом с ним профиль игрока. Имя в игре Нянта, ранг 90. Полосы жизни и магической энергии полные, хоть и без точных цифр. Класс в игре - головорез. Из оружия - две рапиры. Кот остановился в трех шагах перед ней - и на его пушистой мордашке прорезалась улыбка.
   – У тебя девяностый уровень, ня!
Она чуть склонила голову.
   – И что, если так? – Вероятно, Нянта тоже видел перед собой не только девушку, в смысле мужчину, но и профиль с указанием имени и ранга, а так же её класс - ассасин. Кот положил пушистую ладонь на грудь и учтиво поклонился.
   – Прошу прощения, совсем позабыл о манерах, ня. Меня зовут Катори Ёшида, ня. А вы… Акацуки, ня?
Девушка ответила уважительным кивком.
   – Футанабе Акацуки.
Коточеловек тут же сказал:
   – Я ищу того, кто сможет меня убить, ня.
Она чуть приподняла бровь над левым глазом.
   – Убить?
   – Да, ня. Нет сил жить в кошачьем теле, ня.
Она шумно сглотнула.
   – Не унывай, должны быть способы сменить внешний облик. Это ведь… твой игровой персонаж? Ты решил качаться за расу котолюдей, я - за ассасина. Мой внешний вид один в один тот, который я выбрала, когда только начала играть. Вероятно, мы просто перенеслись в игру, и…
   Он воскликнул:
   – Прошу, убей меня, и хватит этих заумных рассуждений, кто, где и как очутился, жить таким я точно не могу, ня! Проклятье, ня! Идиотский речевой фильтр, ня. Убей меня…

Она отвела взгляд.
   – Если мы в игре, то смерть лишь отправит тебя на перерождение в ближайший храм.
   Он отвернулся, запрокинул голову, словно желая проткнуть взглядом равнодушные Небеса, положил ладонь тыльной стороной на лицо и громко, жалобно простонал.
Она коснулась его плеча. Закрыв глаза, вдохнула полной грудью, смакуя горький запах трав и кошачьей шерсти, ей сразу вспомнилась её кошка, что осталась там, по ту сторону монитора.
   – Я девушка, но оказалась в теле мужчины, так что твои чувства мне понятны.
Он наклонил голову чуть вперёд.
   – Так ты - мужчина, ня? То есть, ты девушка в теле мужчины, ня? Значит, не у меня одного такие проблемы, ня.
   Его собеседница сходила к ближайшей яблоне, сорвала плод и вернулась к коту.
   – Ты голоден? Вот, это съедобно, я проверяла.
Он принял угощение.
   – Спасибо, Футанабе-сан, ня. Совсем как в Библии, ня. Ненавижу себя.
Акацуки пожала плечами.
   – Я буддист, плохо помню, что там было в Библии.

Прожевав кусок предложенного плода, её собеседник ответил.
   – Так вы полагаете, мы попали в Нирвану, ня?
Плечистый мужчина покачал головой. Живущая в нём низкорослая стройная девушка двадцати лет от роду ответила грубым тенором:
   – В Нирване нет голода, это точно. Полагаю, надо ещё с кем-то поговорить, вдруг есть те, кто попал сюда раньше нас?
   – Да, ня. – Он откусил ещё. – Кошки не едят яблок, ня.
Они пошли к высокому дереву, расспрашивая всех подряд о способах смены облика. Им повстречался Широе, пахнущий извёсткой и сажей рослый парень в белом плаще. Энчентер 90-го ранга, маг, усиляющий друзей и ослабляющй врагов, оружие - посох. Услышав их сбивчивый от частых повторений рассказ, Широе сказал:
– Да, печальная история. Впрочем, я и сам поставил рост персонажа на двадцать сантиметров выше, так что мне было сложно ходить на таких длинных ногах… – Под их колючими взглядами он тут же примирительно поднял ладони, крепко зажмурился и замахал кистями рук. – Признаю, ваши проблемы гораздо сильнее. Что до вопроса - да, есть зелье смены облика. Одно такое было у игрока за ником Серара. Но, вроде, она его уже выпила.

Лица кота и девочки исказились, словно на них упала мраморная маска смерти.
   – Вы… выпила??
   – Ня…
Их новый знакомый поправил очки.
   – Она получила его совсем недавно, шансы, что зелье целое - ещё есть. Но проблема в том, что вон там гигантское Древо Жизни, а значит - мы в Акихабаре. А Серара - в Сускино.
Кот вытаращил глаза.
   – Это же восемьсот пятьдесят километров по прямой, ня!
Девочка тут же нашлась:
   – Спокойно, есть телепорты!
На поиски ушло ещё два часа. Они просто шли примерно на восток, зелёная лужайка под ногами сменилась каменной кладкой мощёной площади колоссальных размеров. Троица остановилась у телепорта. Врата потухли, словно были самой обычной постройкой из камня.
   – Ня!
   – Кёте!
   – Шальц! – Двое посмотрели на третьего, и тот тут же дал пояснения: – Ну, у меня в семье так ругались. Это, вроде, значит «грязная собака». Прошу простить. Ладно, телепорты не работают, остаётся только попробовать призыв существ.
Девушка-ассасин сказала:
   – У меня есть флейта, но моя лошадка жмёт пятьдесят километров в час, и то - на ровном поле. По лесам хорошо, если тридцать. Да и доступна она только на два часа в день… Энчентер Широе, а у тебя есть конь?
Кот сказал:
   – У меня есть флейта призыва грифона, ня. У него скорость двести километров в час, ня.
Широе оспорил:
   – Двести при массе наездника в сто килограмм. Если более двухсот - то скорость только сто километров в час.
Девушка посмотрела на кота.
   – Нянта, мы можем полететь вдвоём?
На пушистой мордашке она увидела гримасу отвращения, и с жалобным стоном коточеловек ей ответил:
   – Меня зовут Катори Ёшида, ня. Футанабе-сан, я же не обращаюсь к вам просто по имени?
   – Нянта, можешь спокойно называть меня просто Акацуки. Так мы можем полететь вдвоём?
   – В игре - да, ня. Как здесь - даже не знаю, ня. Скорее всего, вряд ли флейта вообще сработает, мисс Акацуки, ня.
Широе сказал:
   – У меня тоже есть флейта призыва грифона. Но даже если они сработают - нет ни карты, ни компаса, а как мы переживём падение?
Нянта тут же заявил:
   – Я - с радостью умру, ня!
Акацуки посмотрела на Широе.
   – Тогда я лучше полечу с тобой. Надеюсь, хотя бы энчентер в этой игре не склонен к суициду. – Она чуть улыбнулась, хотя под скрывающим лицо шарфом вряд ли кто-то заметил это проявление чувств. Энчентер Широе переложил посох из правой руки в левую.
   – Хорошо, но тогда есть ещё проблема. Я лишь предположил, что Серара в Сускино. Она может быть в Акихабаре, в Минами… да где угодно! Возможно, её тут и нет вовсе.
Коточеловек и девушка в теле мужчины хором сказали:
   – Я лечу!
   – Я лечу, ня!

Парень кашлянул.
   – Кажется, вон то здание - гильд-корпус. Если мы решили объединить усилия, то стоит создать группу.
   В группе каждый получил возможность телепатической связи с другими участниками партии. Для этого нужно было коснуться пальцем мочки уха. Девушка обратилась к коту.
   – Нянта, ты меня слышишь?
   – Конечно, ня. Ты ведь стоишь прямо передо мной, ня. Мисс Акацуки, мы ещё не решили, кто будет главным, я лично отказываюсь, ня.
Девушка кивнула.
   – Да, я тоже. А ты, Широе?
Парень посмотрел на своих новых сопартийцев.
   – Хорошо, пусть тогда я буду. Но тогда вы пообещайте, что станете выполнять все мои команды. Я же в свою очередь обещаю, что буду отдавать лишь разумные приказы. Нянта? Акацуки?
   – Да, мастер Широе.
– Да, ня.
   – Хорошо, тогда пора опробовать флейты.

Едва выйдя из здания гильд-холла, Нянта и Широе призвали грифонов. В полёте Акацуки во все глаза смотрела по сторонам, прижимаясь к мастеру. Нянта сделал несколько кругов и полетел вперёд.
   – Прошу прощения. – Сообщил он телепатией. – У меня скорость выше, ня.
Мастер Широе тот час же сказал:
   – Всё в норме, друг, держи нас в курсе. Будут новости - тут же телепатируй.
Над побережьем Широе свернул налево и двинул вдоль пляжей. Акацуки активировала телепатическую связь.
   – Нянта, ты где там?! Договорились же держать в курсе!
Спустя секунду в ухе девушки раздался встревоженный ответ:
   – Прошу прощения, но я увожу в сторону стаю летающих врагов, ня. Двигайтесь дальше без меня, пожалуйста, ня.
Широе ругнулся и минут через двадцать пошёл на посадку.
   – Акацуки, снижаемся!
– Что, уже?
   – Грифоны раньше были доступны только на три часа в день, не хочу сейчас рисковать и ставить эксперименты. Вроде, там подходящая площадка, даже чьи-то дома…

На самом краю утёса стоял обветшалый посёлок из грубо сложенных брёвен. Широ сел рядом с жилищами. В небе над ним появился грифон Нянты, сбросил седока и полетел прочь. Их мурлыкающий друг замысловатым кульбитом опустился на ноги. Двое подбежали к третьему, разглядывая его профиль. Из десяти с лишним тысяч здоровья осталось две единички.
   – Воистину, у кошек девять жизней! – Мастер обнял сопартийца. – Нянта, я думал, что ты разобьёшься! А что с теми существами, о которых ты говорил?
Кот похлопал товарища по спине и сделал шаг назад.
   – Я увёл их в море, мастер Широе, и они отстали, потом повернул к берегу, и мне повезло увидеть ваш грифон, ня. Всё-таки я удачлив, ня! Однако, меня пугает эта лачуга, ня.
Акацуки же сказала:
   – Я ассасин, разведка - моя главная задача. Я… потренируюсь в этом здании.
Широе покачал головой.
   – Боюсь, вынужден запретить. Там может быть кто угодно, а нам ещё надо дожить до утра. Нянта, ты тоже будешь жить, это приказ. Разожжем костёр.
Ночь провели под открытым небом, а утром сели на грифонов. Призванный Широе монстр отказался пускать на свою спину Акацуки. Нянта любезно предложил свои услуги в этом полёте среди облаков и менее дружелюбных созданий. На этот раз уже Широе выпала роль уводить в сторону стайку довольно агрессивной местной фауны. В полдень троица приключенцев обосновалась на пляже северного острова. Акацуки разминала затёкшую в полёте спину.
   – А в целом - хорошо идём! И всё это без карты и компаса…
Энчентер лишь покачал головой.
   – Мы двигались сперва строго на восток, а потом тупо держались вдоль побережья. Сейчас же нам надо на северо-запад над лесами, абсолютно безо всяких ориентиров.
Девушка пожала плечами.
   – Город Сускино довольно большой, мы увидим его сверху!
К ним подошёл Нянта.
   – Боюсь, мисс Акацуки, вы плохо понимаете вопросы навигации, ня. Но буду рад, если ваше предположение сбудется, ня. Мастер, мы встанем лагерем или пойдём пешком, ня? Солнце только достигло зенита, ня.
Энчентер устало опёрся о своё посох.
   – Прости, Нянта, но у нас проблемы с едой и местом для отдыха. Да и ты восстановил только половину здоровья.
Кот поклонился:
   – Виноват, ня. Однако - это берег, тут должны быть съедобные вещи, ня. Возможно, стоит попытаться запечь рыбку на углях, я так делал… в том мире, ня. Там я работал шеф-поваром, да и в игре выбрал подкласс кулинар, ня.
   Так, в мелких хлопотах прошёл остаток дня. Дары моря имели некий вкус, а найденные на берегу кристаллики соли только пошли на пользу делу.
После ужина головорез убрал посуду в инвентарь и посмотрел в глаза энчентера.
   – Мастер, я не могу спать, ня.
Широе покачал головой.
– Прости, мой друг, но нам надо крепко выспаться, завтра…
   – Нет! Я лечу сейчас!
Акацуки положила руку на плечо их пушистого друга.
   – Я и сама разрываюсь между сном и жаждой полёта, но…
Широе твёрдо сказал:
   – Спать. Это приказ.
Головорез и ассасин уставились на энчентера, и багряный закат солнца мог устыдиться бордовой красноты и жара этих двух взглядов.
   – Летим, ня. Сейчас, ня.
   – Решено.
Энечентер поскрипел зубами.
   – Я понимаю и разделяю ваши чувства. Но и вы поймите - вам надо хоть немного поспать. Хотя бы два часа. Это приказ.
Головорез стукнул себя кулаком по колену:
   – Я лечу один, ня!
Ассасин положила руку на его кулак.
   – Не позволяй звериным инстинктам взять верх над разумом. Мы обещали подчиняться. Как бы сильно нам ни хотелось поступить по-своему. И… доводы мастер разумны - нам действительно нельзя лететь ночью. Мы даже днём держим путь наискосок между смертью и позором.
   Головорез подскочил, выхватил флейту и задул в неё.
Пустота была ему ответом.
   – Проклятье, ня! Почему я должен страдать из-за глупых игровых условностей, ня! – Он перевёл взгляд на главу их крохотной группы. – Широе, ня! Когда будет открыт призыв снова, ня?
   – В игре он открывался ровно в полночь по местному времени. Этой уловкой пользовались, когда хотели летать по шесть часов к ряду, без перерыва. Я и сам так пересёк Море Нурнон. Пять часов и пятьдесят восемь минут, если вас вдруг интересуют эти подробности…
   Акацуки подняла руку.
– Разве в море… не было островков?
   – Ну, так-то это море огня. Вообще-то остров там был, и я как раз к нему и летел. А впрочем, играли с сохранениями, на смерть в огненной бездне было плевать. – Широе встал на ноги, покрутил головой, разминая мышцы. – Акацуки, помнится, у тебя был конь, вы вдвоём продолжите путь.
Ассасин извлекла флейту призыва, но вдруг на её широкую мозолистую ладонь легла пушистая ладошка.
   – Мисс Акацуки, вы правы, ня. Нельзя позволят глупым эмоциям брать верх над чувствами, ня. Я… погорячился. Прошу меня простить, ня. – Он посмотрел на Широе. – Но ровно в полночь мы продолжим полёт, ня. А сейчас - мисс Акацуки, подежурьте эти два часа, прошу, ня.
Поспав немного, в полночь призвали грифонов. Зверь Нянты отшатнулся, стоило Акацуки подойти к пташке, а вот крылатый конь Широе, похоже, отдохнул за день и пустил второго седока. Взяли примерно на север, сказать точнее без компаса было вряд ли возможно. Широе выступал этаким ориентиром в небе для описывающего широкие зигзаги Нянты. Вдруг Акацуки увидела огни на земле. – Мастер!
Тот проследил её взгляд.
   – Нянта, ты пропустил.
Кот заломил вираж и двинулся к указанной цели.
   – Виноват, ня. Там действительно большой город, ня.
   – Снижаемся. Акацуки, ты молодец.
Грифоны сели на землю близ восточных ворот города. Посмотрев вслед крылатым скакунам, Широе ругнулся.
   – Шальц… летали почти тысячу километров… Повезло, что вообще смогли двинуться по небу, а не на своих двоих.
   Нянта положил ему руку на плечо.
   – Однако же, нужно спешить, ня. Мне больно пребывать в этом теле каждый лишний миг, ня.
Мастер кивнул.
   – Да. Идём. Надеюсь, поиски… увенчаются успехом.
Если в Акихабаре цвело лето, то Сускино погрузилось в осень накануне зимы - всё засыхало и увядало, а люди жгли костры прямо на улицах, лишь редкие игроки задавали отдельные вопросы, в основном - как выбраться из игры.
Широе остановился у стены. Там, наверху, стоял одинокий маленький, уютный домик.
   – Вроде, пришли. У Серары здесь был именной сундук и алхимический стол. Надеюсь, она здесь. – Лидер группы набрал полные лёгкие воздуха и проорал: – Серара!

На крик из дверей домика вышел парень лет двадцати пяти или чуть старше, высокий, плечистый как и сама Акацуки, с широким лицом, издали похожим на подрумяненный блин.
   Лица Акацуки и Нянты вновь покрыла алебастровая маска безумия.
   – Это… Серара?!
   – Вы… выпила, ня.

Тем временем парень в три прыжка спустился с вершины стены на улицу.
   – Оп, оп, оп-ля! – Когда он подошёл ближе, гости из Акихабары услышали тихий лязг доспехов незнакомца, в профиле имя Наоцуго, страж 90-го уровня. – Ого, вы к Сераре?! Стоп, Широе, ты ли это?!
   Энчентер нарочито протёр глаза, и вдруг улыбнулся:
   – Наоцуго, ты тоже сюда попал?! – Они крепко обнялись. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!
   Страж первым вышел из объятий и отступил на шаг.
   – Это, Широй, твоя хонда… ну, я её разбил, короче.
Широе нахмурил брови:
   – Ты же говорил, что её угнали… – он отвёл взгляд. – А впрочем, будем с этим разбираться, когда вернёмся в реальный мир. Ладно, скажи, ты знаешь игрока по имени Серара?
   Парень кивнул.
   – Она в доме, боится на улицу носу показать. Я-то уже за воротами погулял, а она… как ночь так «не оставляй меня!» и всё такое прочее.
   Нянта шумно выдохнул.
   – Какое же счастье, что зелье цело, ня. Наоцуго-сан, прошу, познакомь меня с вашей подругой, ня.
   – Эй, чего ты някаешь?
Кот лишь печально склонил голову.
   – Проклятый речевой фильтр, ня.

Они поднялись на стену. Наоцуго вошёл один, и через две минуты Серара предстала перед ними. Девушка девятнадцати лет и того же ранга, класса друид, низкая и худенькая, в белом платье и красной меховой накидке.
   – З… здравствуй… кот!
Она, вскрикнув, убежала обратно в дом. Нянта ругнулся и пошёл следом за ней. Минут через пять они вышли на улицу.
   – П… простите, я… мне страшно и… я… – Она всхлипнула. – Простите!
   Широе встал на левое колено и посмотрел прямо в глаза девочке-друиду.
   – Серара, скажи, у тебя сохранилось зелье смены облика?
   Девушка икнула, и полезла в сумку.
– А… да, вот оно!
   Две руки потянулись к одному предмету. Акацуки и Нянта столкнулись ладонями, посмотрели в глаза друг другу и Нянта сказал:
   – Я - джентльмен, ня. Уступлю даме, ня.
Акацуки взяла зелье.
   – Спасибо. Я даю слово, что найду второе для тебя.
Широе же сказал:
   – Есть вероятность, что зелье не сработает, или же сработает как-то не так.
Акацуки посмотрела в глаза мастеру.
   – Тогда - это будет эксперимент. Если… станет хуже, просто убейте меня, и всё. – Она помолчала секунду, и добавила чуть тише: – Надеюсь, за этой смертью не будет возврата обратно в этот мир через ближайшую церковь или как-то ещё.
Наоцуго воскликнул:
   – Ты ж в храме возродишься! Широй, подтверди!
   – Мы не знаем этого точно, вероятно, смерть в игре равна смерти в реальной жизни.
   Страж ударил кулаком в стену, выбивая белёсые крошки из каменной кладки.
   – Вот заладил «вероятность, вероятность!». Пей уже это чёртово зелье!
Акацуки вошла в дом, задёрнула занавеску в проёме двери. Еще мгновение - и раздался жуткий крик.
Наоцуго первым пришёл в себя.
   – И как, получилось?
Широе едва слышно сказал:
   – Сейчас узнаем.
Солнце только поднималось над макушками деревьев.

В густой ночи кипел бой; низкорослая девочка проворно отбивалась от атак двух горностаев. Прыткие хомячки полцентнера весом каждый норовили ударить хвостами, она же заламывала лихие виражи и всё время переходила в контра-атаки. Вот удачный удар коротким мечом - и горностай падает с раной в глотке. Второй пытается ударить в спину, но кроха, сделав сальто назад, оказывается у него в тылу и бьёт аккурат промеж лопаток зверька, вгоняя клинок чуть левее позвоночника и протыкая сердце. Когда писки закончились, а строчка уровня жизней горностая упала до нуля, он прекратил шевелиться. Малышка коснулась мочки уха, телепатией обращаясь к главе своей группы.
   – Мастер, я прихлопнула двух!
Где-то невидимый для неё сейчас Широе отозвался:
   – Да, мы тоже одного поймали.
Акацуки вздрогнула:
   – Так их… нужно было ловить?
   – Нет, просто здесь возникли некоторые проблемы с пушистостью.
Акацуки поспешила на полянку, чтобы своими глазами оценить ситуацию.

Терновые путы прижали горностая к земле, его полоска здоровья была почти у нуля, Серара стояла на коленях, истерически всхлипывая. Нянта гладил малышку по голове.
   – Ну, не переживай ты так, это всего лишь мелкий зверёк, он тут для того чтобы игроки получили немного опыта, ня.
   Друид заходилась рыданиями:
   – Он… он… он такой милый… и пушистый… Его глазки…
Акацуки подошла к горностаю, обнажая клинок, но дорогу ей преградил страж.
   – Пусть Серара его добьёт!
   – Мы тратим время!
Широе коснулся плеча ассасина.
   – Если хочешь, идите вдвоём фармить дальше, мы побудем тут, девочке нужная помощь.
   – Мастер, вы что, будете каждому сопельки утирать? Уже давно солнце село, а нам нужно ещё достать второе зелье для Нянты!
Широе поморщился.
   – И как, ты знаешь, где начать поиски?
Акацуки сплюнула в осеннюю пожухлую траву.
   – Мы тут застряли…
Серара тем временем плакала уже тише. Нянта всё так же поглаживал девочку по затылку, шепча нежные слова някая уже порой даже в середине предложений. Широе подошёл к друиду.
   – Посмотри на этого зверька, он тяжело ранен, он мучается. Разве ты не хочешь избавить его от страданий? Всего один удар - и для него этот кошмар закончится.
Серара взревела громче старого.
   – Нет! – Из низких тяжёлых туч вырвались на свободу первые крохотные снежинки. Одна из них, кружась, мягко осела на самый кончик носа Серары. – Я его вылечу, он будет здоров и силён, он обязательно поправится!
Акацуки подошла к подруге:
   – Просто добей уже хомяка, да пошли дальше!
Друид посмотрела в глаза ассасина:
   – Убивать?
   – Ну конечно!
Новый вопль устремился к облакам, но те в ответ лишь сыпали снова и снова крохотные ледяные слезинки.
Акацуки крикнула ещё громче:
   – Хомяки на шашлыки!
Серара вся затряслась, словно её ударили. Наоцуго легонько, на сколько вообще мог этот здоровяк, хлопнул девушку по спине.
   – Слушай, этот малыш тут уже полчаса мучается из-за тебя! Тебе совсем не жаль его?

Всхлипнув, Серара встала на ноги, подошла к горностаю, подняла посох и ударила.
   Треск, хрип, тишина. Друид выронила орудие убийства из рук. Прямо перед ней лежала пушистая тушка ещё секунду назад живого существа, которое прыгало и радовалось, а сейчас - лишь кучка шерсти и мяса, чей остекленелый взгляд навсегда прилип к Небесам. Серара хлопнулась в обморок. Нянта отнёс девочку-друида в её дом. Акацуки, вздохнув, двинула в тень леса. До утра она успела прирезать ещё трёх горностаев и одного цветника. Широе и Наоцуго на двоих разделались с четырьмя пушистиками. С рассветом они пошли в дом Серары, по дороге обсуждая всякое.
– Широй, дружище, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!
– Ты уже в пятый раз это повторяешь. Скажи, у тебя есть мысли - как мы тут очутились?
Страж расхохотался.
– Мысли? У меня мало мыслей! Это по твоей части - что-нибудь придумывать! – Он опустил взгляд в брусчатку под ногами. – Но вообще, на смерть непохоже. Я просто сидел за компьютером. Возможно, взрыв бытового газа? Я бы сперва услышал…
Широе отрывисто бросил:
– Как все.
– Чего?
– Как все мы. Каждый просто сидел за компьютером - и вот мы тут.
Наоцуго закинул руки за голову.
– Ну да, мы в игре…
– Нет. Это похоже на игру, но это вполне себе реальность. Ты разговаривал с не игровыми персонажами?
Наоцуго вскинул брови, одновременно поджав нижнюю губу.
– С неписью что ли? Оно мне надо? Это пока ты за компьютером - у НПС берёшь задание, или что-то в этом роде.
Они шли вдоль стен с наружной стороны города.
– Я говорю о сегодняшнем дне. Не игровые персонажи сейчас ведут себя как самые обычные люди, насколько тут вообще можно говорить об обычности.
– И что?
– А вот этого я не знаю. Мы в мире, в котором действуют отдельные правила игры - но и только. Это реальность.
Наоцуго хмыкнул.
– Ну да. В игре нет нужды идти в кусты, и не мучает голод. Хотя вкус у местной еды… вообще никакой. Ну, овощи, там, фрукты, но если сварить суп - то он как вода с камнями.
Два игрока миновали ворота и пошли к следующим.
– А что говорят в городе? Я был в Акихабаре, но почти сразу улетел за зельем. Что в Сускино?
– Да всё то же. Люди пытаются понять, как тут оказались, что делать, какое задание выполнить, чтоб вернуться обратно в Японию… А многие просто сидят сиднем, без движения…
Широе шумно выдохнул.
– Голод их погонит.
– Ага, жрать-то тут надо…
– Нет. Голод и прочие потребности - это заставит даже ленивых и глупых делать хоть что-то. А есть и те, кто соображает быстрее.
Наоцуго глянул на друга, и прищурился.
– На себя намекаешь? А впрочем, тут ты прав. Очень скоро тут начнётся ад. Как я понял, в Сускино сейчас лишь одна гильдия в полном составе - Бригандия. Так себе игроки, но есть два максимально прокачанных. И если они будут с какими-нибудь садистскими наклонностями…
– Дело даже не столько в личности игрока, сколько в классе. Серара - друид, охранник леса. Ей было больно убить даже Пушистика.
Наоцуго покачал головой.
– Нет, друг Широ. Характер человека на первом месте в любом из миров. Серара по жизни плакса. Нянта - мужчина.
Энчентер тихо напомнил:
– Но даже Нянта обезумел.
Страж повёл широкими плечами, разминая руки.
– Обычный стресс, у всех бывает. По ночам не спится, кортизон… Широй, ты слишком умничаешь. Я знаю тебя ещё по той реальности - ты и там был таким же. Придурок останется придурком, играй он хоть за энчентера, хоть за алхимика. Серара и ассасином не станет убивать людей.
– Ты… знал её до попадания сюда?
Наоцуго протянул:
– Не. Просто оказался здесь, таращу зенки во все стороны, пытаюсь въехать - сколько я вчера выпил? Глядь - рядом малышка хнычет. Ну, подошёл да пытаюсь её успокоить. Хотя, по правде сказать - я пытался успокаивать самого себя. – Страж остановился у очередных ворот. – Широй, скажи, этот Нянта, ты его больше меня знаешь. Он может предать?
Энчентер спокойно пошёл вперёд.
– Что такое предательство? Как вообще можно предать кого-то в игровом мире…
Страж нагнал друга.
– Просто - да или нет?
– Ты слишком упрощаешь…
Наоцуго сорвался на крик:
– Это ты слишком усложняешь! Да или нет?!
Широе посмотрел в глаза друга:
– Почему ты не спрашиваешь об Акацуки?
– Не переводи тему! – Вокруг Сускино отсутствовал ров, и два друга спокойно шли подле крепостных стен. – Что же до Акацуки - я уже по её манере речи могу сказать, что она точно будет верна раз выбранной стороне. Она воин.
Широе хмыкнул.
– Воины мышки, мы скользим стальным взором по монитору… Нет. Нянта будет верен. Вопрос лишь в том - а кому? Мы объединили силы для одного конкретного дела…
Наоцуго тихо напомнил.
– Это дело ещё не завершено.
– Да. А потом? Неизвестность…

---

Прошли сутки, девочка-друид малость пришла в себя. Они зашли в гильд-корпус. Наоцуго добавил себя в группу Широе. К ним подошёл Демикас, глава самой крупной гильдии в Сускино - Бригандии.
   – О, Серара, я искал тебя! – Его голос был низким и хриплым. Девочка-друид нервно икнула:
   – И… искал? Зачем?
– Я слышал, у тебя есть зелье смены образа, оно мне нужно!
   Нянта встал рядом с Серарой.
   – Прости, но это зелье уже потрачено, ня.
Демикас проорал:
   – Чего?! Ты захотел стать кошаком, тупой придурок?! Немедленно выплюнь, мразь, или я твои кишки выпущу!
   Нянта положил руку на эфес рапиры.
   – Так может - сразимся один на один, ня? Обещаю, что пощажу тебя. Ня. – Коточеловек впервые использовал этот ненавистный ему артикль по своей воле.
   Лидер гильдии взревел:
   – Это ты будешь молить о пощаде, тупой кошак!
   Серара посмотрела на своего пушистого друга.
   – Нянта, ты… ты всё же хочешь умереть…
   Коточеловек повернулся и пошёл к выходу из гильд-корпуса. С неба падали последние на сегодня снежинки. Безопасной зоной, в которой запрещены поединки между игроками, был только город. За его стенами игра допускала любой произвол участников. Нянта молча и неспешно прошёл к дружелюбно поднятым городским воротам, сулящими покой и уют, покинул мирные улочки и остановился посреди ровного заснеженного поля, словно одинокий жрец Смерти.
   – Прекрасное место чтобы встретить финал, ня. Надеюсь, у меня хватит сил уйти с честью в этом поединке, ня.

   Демикас припоздал на пять минут, но явился в сопровождении всей своей гильдии, двадцати семи человек. Серара плелась в толпе участников, едва переступая с ноги на ногу. Она вступила в Бригандию месяц назад, и была одной из семерых игроков поддерживающих классов - баферов, как их называли в игре, и самой низкоуровневой в этой гильдии.
   Глава Бригандии повелительно вскинул руку:
   – Сдерите кожу с тупого кошака!
   Двадцать игроков рванулись выполнять приказ.
Серара побледнела:
   – Но так… не честно!
   Демикас обернулся к ней.
   – Честно? Да плевал я на честность, эта шваль выпила моё зелье, пусть сдохнет!
   К Демикасу подошёл Лонгдарк, главный из игроков вспомогательных классов и посоветовал:
   – Коточеловек девяностого уровня, будет лучше, если ты сам с ним сразишься, а я кину на тебя все доступные заклинания усиления. – Лонгдарк был магом огня, игроком который наносил огромный урон по большой площади. В его арсенале было всего две атаки для удара по конкретному противнику. Демикас относил его к поддерживающим игрокам, потому что Лонгдарк постоянно давал советы. Порой - слишком очевидные. Глава гильдии проорал:
   – Вот ещё! Кидай бафы на эту мелочь, пусть хоть что-то путное сделают! И вообще, им нужен боевой опыт! Да и кто-то из них, нанеся добивающий удар, получит приличное повышение по уровню!
   Советник напомнил: – Мы сражаемся группой, весь опыт пойдёт самому низкоуровневому игроку.
   Демикас повернулся к советнику и проорал:
   – Да знаю я! Лонгдарк, ты порой бесишь своим занудством! И вообще, я для тебя стараюсь!
   Пять игроков потратили усиливающие заклинания на двадцать бойцов первой линии. Нянта, получив некоторые повреждения, резко разорвал дистанцию и зашёл за спины врагов.
   – Я хочу умереть, но о моём последнем бое сложат легенды, ня!

Демикас захрипел:
   – Так сдохни уже, тварь! – Он сам вступил в битву, стараясь ударить кота в спину. Завязалась классическая битва монаха и головореза, в которой первый наносил урон, а второй накидывал на противника все доступные ему заклинания ослабления.
   Серара увидела вдали Широе, тот стоял одиноко на холмике и наблюдал за сражением. Оставив шестерых игроков вспомогательных классов, девочка-друид подбежала к Широе.
   – Мастер!
   – Спокойно. Нянта хочет умереть, не будем ему мешать.
   – Но… мы можем найти зелье… ведь у Акацуки всё получилось…
   Он посмотрел ей в глаза.
   – Пойми, для Нянты каждая секунда жизни в чуждом теле - мучительна.
   Серара всхлипнула:
   – Но… я ведь вступила в вашу группу, только чтобы помочь Нянте…
   – Тогда помоги. Ему явно нужно твоё исцеление.
   Друид шепнула:
   – Точно… – Она использовала заклинание «целебный ветер» на пушистом друге, и столбик уровня жизни Нянты из красного мгновенно стал жёлтым. – Вот так!
   Широе кивнул:
   – Да, но не совсем. Это твоё лучшее заклинание, ты слишком рано его сколдовала. Теперь тебе придётся ждать целую минуту, чтобы снова его задействовать. Однако, пора бы и нам вмешаться. Мы ведь - одна команда.

   Нянта ещё раз прыгнул, уходя от атак бойцов Бригандии. Враги перестроились для нового нападения, но тут Акацуки выпустила из-под действия заклинания невидимости Наоцуго. Тот встал между Нянтой и врагами.
   – Рёв Стали!
   Заклинание, доступное игроку класса страж. Каждый, кто попал под его действие, нападает только на стража. Демикас и шестёрка игроков поддерживающих классов оказались вне зоны действия заклинания, и потому у них были развязаны руки. Глава Бригандии вновь напал на Нянту, пока двадцать его бойцов разом навалились на стража. Широе сказал:
   – Серара, кинь массовое лечение на всех, сейчас! Заложник терновых пут! – Он использовал удерживающий навык против Демикаса. Конечно, враг был максимального, девяностого уровня, и «заложник терновых пут» попросту бы соскользнул с его плеч как капли дождя - но на нём были все ослабляющие заклинания, которые только мог повесить на него Нянта.
   – Но так я буду лечить и парней из Бригандии!
   – Да! Действуй! – Широе коснулся мочки уха, телепатией обращаясь к Акацуки. – Игнорируй того, в жёлтом плаще, он кажется опасным… умничка.

   Серара сотворила чары исцеления, работающие по большой площади, в центре которой стоял страж Наоцуго. Заклинание лечило и двадцатку рядовых, и самих Демикаса и Нянту. Девочка-друид спросила:
   – Но уместно ли это?
   – Да. – Ответил Широе, кинул усыпляющие заклинания на вражеских целителей и добавил: – Сейчас Акацуки уничтожает целителей Бригандии.
   Серара охнула:
   – Разве… это честно?
   – Нет, но у них огромное численное превосходство, поэтому приходится играть грязно.
   Акацуки под прикрытием заклинания «уход в тень» подошла к шестёрке игроков поддерживающих классов, и методично била в спины пятерым из них, используя навык «поцелуй кинжала», привязанный к вероятности критического удара, и чем выше уровень игрока - тем выше вероятность. Первая тысяча выпадов ночного убийцы вышла с минимальным уроном, экономя сто критических и один сверхкритический. Лонгдарка она благоразумно игнорировала.
   Наоцуго использовал заклинание «каменная крепость», на десять секунд обретя неуязвимость. Двадцать бойцов Бригандии с едкими улыбочками выжидали. За это время Широе успел усыпить восемь из них, выбирая тех, кто выше уровнем. Тут и там летали над полем боя светляки, выпущенные энчентером Широе. Серара всё ещё колдовала действующее по большой группе исцеляющие чары, тратя на них последние капли своей магии.
   У заклинания «заложник терновых пут» откат пятнадцать секунд. Если союзник перерубит одну тернию, враг лишится сотни единиц здоровья. Количество терний опять же случайно, но чем выше уровень… Максимальный урон - одна тысяча. Нянта перерубил все тернии, Широе тут же накинул заклинание вновь и коточеловек занялся второй партией. На все девятнадцать ударов ушло полторы секунды. Широе был бы рад использовать «заложник терновых пут» и в третий раз - но у него хватило сил только на заклинание усиления для Акацуки.
   Мастер и юная девочка-друид почти одновременно опустили опустевшие посохи. Пять поддерживающих игроков Бригандии пали. Сделав подлое дело, ночной убийца резко прыгнула вперёд, выйдя из тени. Она потратила на вражеских целителях свою сотню критичных ударов, но у неё оставался ещё один. Сверхкритический.
   Нянта перерубил девятнадцать терний на Демикасе, и в этот момент ассасин загнала клинок в шею лидера вражеской гильдии, нанеся свои полторы тысячи урона.

   Когда Акацуки кинутым кинжалом пронеслась мимо, Лонгдарк, второй человек в Бригандии, ошалело обернулся - и увидел трупы соратников. Кто знает, воскреснут они в храме, или покинули этот мир навсегда?… Лонгдарк вскинул руку, отправляя в спину ночного убийцы мощнейшее из боевых заклинаний «цвет бездны».
Акацуки врезалась в Демикаса остриём кинжала и, стремясь нанести урон рядовым противника, тут же прыгнула в сторону, на следующего врага, так что «цвет бездны» спокойно вошёл в главу Бригандии.
   У Наоцуго закончилось действие «каменной крепости» но это уже утратило всякий смысл - вопль Демикаса огласил заснеженное поле. Впрочем, даже так восемь бойцов первой линии остались сладко спать. Нянта и Акацуки помогли Наоцуго расправиться с двенадцатью остальными.
   На глазах у Лонгдарка его гильдия рухнула. Всё случилось так быстро, так стремительно; вот они попали в этот мир, вот он пытался принять себя, вот, когда до желанного зелья остался лишь миг - на ровном месте безо всякой причины полыхнул кровавый конфликт, унося жизни его товарищей!
   Он видел, как ассасин и головорез скачут по полю, добивая его дорогих друзей - холодно, расчётливо, методично, без тени сомнения или раскаяния. Но был ли он сам лучше? Препятствовал ли он этому бессмысленному сражению? Грубой жестокости своего лидера?
   Нет. Их гильдия погрязла в грехах и грабеже.
Но мог ли он принять это?
   – Крысы! – Лонгдарк обрушил «волну огня», второе по силе своё заклинание, и затопил пламенем всё поле перед собой. Кот отпрыгнул, ассасин спрятала в тень их стража. От злости Лонгдарк оскалил стиснутые зубы и ударил «стальной молнией» по энчентеру врагов, снёся девяносто процентов жизни противника. И тут случилось то, что заставило Лонгдарка замереть. Демикас, пошатываясь, встал на ноги, хоть его полоска здоровья и упала до единички.
   – Серара… ты с ними… – Демикас закашлял, утёр кровь и продолжил. – Да, точно! Этим утром ты вышла из моей гильдии, и вступила к ним в группу… – Роняя в свежий снег багряные капли, он шёл, шатаясь, к девочке-друиду. – Я должен был проверить сразу… Энчентер Широе! Это ты забрал её у меня! Ты во всём виноват! Не прощу, энчентер Широе!

   Серара ударила Демикаса посохом, гася последние капли жизни в теле могучего монаха, а в следующую секунду сама грохнулась на колени подле тела бывшего лидера.
   – Один на один, Деми. – По её лицу катились слёзы. – Ты и Нянта должны были драться один на один…Деми-Деми…
   Прямо перед ней лежал труп мастера некогда её гильдии. На свежем снеге растекалась красная лужица. Наоцуго, Акацуки и Нянта закончили бой, у каждого было по две-три единички жизни из десяти с лишним тысяч. Широе положил ладошку на голову Серары.
   – Есть шанс, что они возродятся в храме города. Возможно. Ну, или мы все только что стали убийцами.
   К ним подошли трое согильдийцев. Наоцуго громко крикнул ещё издали:
   – Ну, мы дали шороху, стратег! Отработали как надо, как бригада!
   Акацуки кивнула.
   – Да. Полагаю, после такого нужно вернуться в Акибу.
   Широе кивнул.
   – Хорошо. Лутайте всех. Серара, ты добила Демикаса, ты и получишь все, что у него на кармане. Я пойду пошурую в трупах низкоранговых бойцов.
   Акацуки вновь кивнула.
   – Тогда мои - целители. Хорошо, когда трофеев много.
   Наоцуго сказал:
   – Эй, я убил одного!
   Серара встала на ноги:
   – Ты убил человека! – Она вдруг вновь грохнулась на колени. – И я… тоже…
   А где-то там, совсем рядом но в то же время неизмеримо далеко смотрел на происходящее шокированный Лонгдарк.

Акацуки и Наоцуго жадно собирали трофеи. Серара взахлёб рыдала над телом Демикаса… или же она оплакивала всех кто погиб в этот нелепый день? Нянта подошёл к Лонгдарку.
   – Хочу спросить, ня. – Он чуть отвернул голову и шепнул очередное проклятье в адрес опостылевшего речевого фильтра. – Ты - девушка, ня?
   Всё ещё бледный, Лонгдарк выдавил из себя.
   – Я парень. Но я и Демикас… мы любили друг друга. А в игре… он предлагал, чтобы я изначально качался блондинкой… Но я… и вот теперь… В том мире таких проблем нет, а здесь игровая механика позволяет только между разнополыми…
   Сплюнув кровью в грязный снег, Нянта сказал:
   – Совет да любовь, ня.
   Он повернулся и двинул обратно к Акацуки. Та хотя бы имела право на зелье. Его встретил Широе.
   – Что с тем парнем? Он ещё может атаковать!
   – Он уже ничего не может, ня.