Мне  больше нравится 6 глава)))
    Жду проду))))

Привет! хучу оставить свои коменты. Не против?

Что по мне-очень много всякого рода описаний-двора, погоды, рук-ног, подружек, абсолютно ненужных подробностей лекций и проч. лабуды. Сюжет не ясен. Хочется действий, захватывающих сцен, слов красивых, в конце концов! Кто обречен на любовь? Девица Лана или парень со странным "русским" именем РОЛЬТЕР? И, главное, никому и в голову не пришло (я имею ввиду многочисленных подружек) спросить:"А что за имя у Вас, Рольт?" А отчество у него есть? Не иначе, как Иванович или Петрович. Если это фэнтези, то наФЭНТЕЗИруйте красоты неземной, что-ли...
Много стилистических недочетов. В художественном произведении СЛОВО не только несет определенную информацию, но и служит дляЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ЧИТАТЕЛЯ при помощи художественных образов. Чем ярче образ, тем сильнее он воздействует на читателя.

"Кончился" в смысле "помер"? О покойниках плохо не говорят, но ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ! Полная ХРЕНЬ!

Не жил богато, этот самый автор, и не стоило начинать!!!!!!
Кстати, может и мне не стоит?
Городской сумасшедший

Родион окинул взглядом пустынный пляж, и он показался ему каким-то заброшенным  – несколько перевернутых вверх дном лодок, торчащие из песка перекошенный столбы, вероятно служившие когда-то «грибками» и пара коряг, выброшенных на берег волной. Если бы не Семен, пес преклон-ного возраста, но вдруг бросившийся к воде как  щенок, забыв напрочь о больных лапах, то Родион ни за что не спустился бы к морю, тем более что деревянные ступени подозрительно шатались и издавали звуки, мало похожие на скрип – они подвывали.
Ноги проваливались во влажный песок, идти к  лежащей неподалеку коряге было недолго, но неудобно. Родион чертыхнулся и уселся  лицом к морю. Оно было спокойным, восходящее светило золотилось в воде, и посте-пенно настроение улучшалось, не успев даже испортиться.
Между тем, Семен подобрался к перевернутым лодкам и вдруг рядом с ним возник еще один пес. Сразу стало понятно, что это была барышня, пото-му что Семен радостно завилял хвостом, начал пританцовывать и «ходить кругами» перед незнакомкой. Родион  привык, что  Семен уже несколько лет  отказывался от «секса» и как - то  потерял бдительность – не крикнул обыч-ное «Ко мне!». Но  из-под лодки вдруг выскочило что-то нечесаное, грязное, но орущее, и бросилось к собакам. Те, кто хоть когда-то держал собак, знают о том, что ори – не ори, а если «это» началось, то… Вообщем, пришлось и Родиону поспешить к  бегающему и орущему хозяину Семеновской пассии.
Хозяин  собачки не отличался многословностью. Первые минуты он иступлено повторял одну фразу:
– Альма, нет! Нет…нет…. Н-е-е-т!
Затем он, вероятно, вспомнил еще несколько слов. Правда, нецензур-ных:
–Проститутка! Шлюха! Альма, девочка, ты не должна!..
Роман, наконец, приблизился к месту событий и,  уподобившись лох-матому мужику, стал бегать вокруг  занимающихся  «любовью» собак, при-говаривая:
– Семен, ты не прав!
То ли влюбленные решили больше не испытывать терпение хозяев, то ли  осознали всю нелепость своего положения, но они бросились врассыпную и уже через секунду сидели в метре друг от друга, высунув языки и изредка  повизгивали. На их собачьем языке это повизгивание могло означать все, что угодно – и «давай встретимся через час!», и «хозяева у нас чокнутые?!», и «спасибо, это было здорово!»
Рядом с собаками уселись прямо на песке  их хозяева. Родион молчал и искоса посматривал на  странно трясущегося соседа. Подумав, что тот тря-сется от смеха, Родион сам стал похихикивать. Хозяин Альмы приподнял го-лову и тут Родион увидел, что тот вовсе не смеялся – лицо было мокрым  и грязным от слез.  Родионовское хихиканье плавно переросло в какой-то не-понятный, нервный смех, который, правда, от свирепого взгляда  рыдающего незнакомца тут же закончился.
– Простите…,– пробормотал  Родион, – не хотел…
Чего не хотел он не знал, но ведь надо было что-то говорить!
Хозяин собачки спросил:
– Еврей?
– Нет, русский,– ответил Родион.
– А почему Семен?
– Я - Родион!
– А мне все равно, кто ты! Пес – еврей?
– По-моему, у собак нет национальности!
– Моя Альма – француженка, – с гордостью произнес  незнакомец.– А я немец. Каспер.
Меньше всего он был похож на мультяшное симпатичное приведение, которое тоже звали Каспером. Но… Каспер, так Каспер! Родион подумал, что разговор как-то не клеится и решил откланяться. А Каспер, наоборот, решил пообщаться.
– Видишь, какая красавица,– произнес он и Родион догадался, что речь идет о собачке.
– Хорошенькая, – поддержал он хозяина «красотки», скорее из вежли-вости.
– Она такая маленькая, беззащитная, ее всякий обидеть может. Ваш кобель ее обидел! А вдруг она умрет при родах? А щеночки! Такие малю-сенькие, слепые – и сиротки!
Родиону стало не по себе. Он тут же представил копошащиеся черные и рыжие (Альма, к слову сказать, была цвета меди) комочки, прижимающиеся друг к другу и тихонечко скулящие. Но видение быстро исчезло, заговорил разум:
– А разве ваша собачка беременна?
– И он еще спрашивает? А не ваш ли гаденыш ее только что изнасило-вал? Мою девочку! Голос у предъявлявшего претензии к Семену начал по-дозрительно срываться. Родион посмотрел на него с интересом, хотел было обидеться на «гаденыша», но вдруг понял, что его собеседник, скорее всего,  нездоров. «На голову больной!»,– подумал он и решил его не злить.
– Я за мирное урегулирование конфликта, – попытался пошутить Ро-дион,  протянув новому знакомому руку. Тот руки не подал, как-то хитро прищурился и спросил:
– Сколько?
– Что – сколько? – вопросом на вопрос ответил Родион.
– Сколько американских денег ты намерен дать на содержание Аль-мочкиных деток?
Родион недоуменно посмотрел на Каспера и, плюнув на его «недомо-гание», ехидно так спросил:
– А  почему не в немецких марках?
Каспера нисколько не смутил тон Родиона. Он абсолютно серьезно от-ветил:
         – Не знаю я таких денег! Доллары знаю! Американские деньги! Дай, а ?!
– Ни цента! – произнес Родион и стал подниматься, отряхивая налип-шие на джинсы песчинки. «Семен, домой!» привычно скомандовал он собаке и двинулся с пляжа. Семен не шелохнулся. «Семен! Рядом!», добавив строго-сти в голосе, крикнул Родион, но Семен, все же виновато глянув на хозяина, продолжал сидеть рядом с Альмой. Тогда Родион подошел к нему и, взяв-шись за ошейник, повернул собачью морду к себе, дабы заглянуть в некогда преданные и умные глаза старого друга. Он глянул в эти глаза и прочел в них примерно это: «Ты хозяин. Я знаю тебя давно и я твой друг. Прости, но я хоть и пес, но мужчина. Будь и ты мужчиной! Дай ему денег! Ему  так оди-ноко в этой жизни! А ты здоровый и сильный. И умный!»
– Я понял тебя и сделаю так, как ты хочешь! – сказал Родион Семену. Затем достал стодолларовую купюру, молча вложил ее в руку Каспера.  Тот смотрел на Семена и Родиона во все глаза и думал про себя: «Сумасшедший! С собакой разговаривает, советуется! А на вид нормальный…»
Семен бросил прощальный взгляд на Альму, тявкнул чуть слышно. На собачьем языке это видно означало «Все будет хорошо!» Каспер тоже под-нялся с песка и махнул шляпой вслед покидающим пляж Родиону и его соба-ке,  с ярко выраженным, на  его взгляд, еврейским именем. Затем  он долго разглядывал бумажку, которую сунул ему в ладонь «ненормальный мужик» и решил, что тот его обманул, дал деньги какой-то незнакомой страны. «Так я и поверил, что ты русский!»- подумал он,  залез под свою перевернутую лодку, позвал Альму, и, прижавшись друг к другу, вполне довольные жизнью, они задремали.

Понял-не дурак, по-вашему, не стоит начинать. Буду думать! А может и не буду...