Я пишу стихи ради читателей, не нахожу никакой не сбалансированности. Я забыл про ямбы и хореи, но мне нравится так, как я делаю. Спасибо за конструктивную критику.

Гармонично и мастерство

Шабашить и кутить, кутить и шабашить.
     Но в мире всё устроено гармонично.
     И хочется время опрокинуть в сугроб,
из камня вытесав статую ничему.

Никому привет.
Низачем сбежать на мостовую,
где плевков и окурков до тучи.

И думать ни о чём.

     Банкет и мастерство, мастерство и банкет.
Фигура создаёт фигуру.
И какое-то есть озорство
в непреложности отчаявшегося.

     Возглавить мафию плавательных шапок.
Находить великое в повседневном.
Курить и думать, думать и курить,
втискивая в мозги вселенную.

Ты любишь подражать Есенину.
А мои грехи пострашнее.
Дымовая завеса над полем.
Укутывая пледом дождик
                                     весенний.

     Между совершенством и совершенством.
Между да и да.
Когда мантра Ом
     высвечивает твоё лицо
на фоне кирпичной стены: к матери: и.

Отредактировано Алексей Французов (25.08.2017 10:17:22)

Из уст немого

Тяжёлые думы повлекли осколки
                                                  Моники.
      Не и не, но да и да.
      Когда конец лета виляет хвостиком -
      в приближении: сидя.

Позади некуда.
А впереди на шее лапы
маячить больше невмочь: мужское.
Когда все - женщины.

      Abba казалась раньше лёгкой,
      а теперь что-то грубое и потное -
      как продавленный асфальт
                                               дождём.

Длинно, может быть красиво -
чай втроём, когда третий нужен
                                                для затравки
(и не только), но выезжает боком -
как Уран с крайне плутоновской
                                                окраской.

      Каменный лев приветствует раздетого
      возле парадной и высвечивает страх
      на жёлтой шапочке.

Говорение солдат окружило Бирнбах,
когда слово раздаётся из уст немого: меня.

Сто по сто

Отредактировано aequans (29.08.2017 23:25:14)

Отсутствие греха

врали честно
                    Лермонтова рассматривая через лупу

когда немытая морда

                                каждое утро расстреливает
                                                                          зеркало
теперь всё вместе
                          штампово и не
                                                и мандель
                                                               тоже рудольфыч
въезжая в кабриолете
                                 на пропесоченный паркет
                                                                         находишь прощание
с тёрками власти
                         но и сильно-то не надо
                                                           оставьте им триста
                                                                                       таких же
вспоминается только курлык
                                           пришествия актёра
                                                                        плохо но хорошо
                                                                                                  в умирании
сгрудилось
                 на лестнице очередь
                                                 когда второй трудно отдать
                                                                                         даже Воронину
лев облепил благодать
                                 где речь одного
                                                         очередного кромсает
                                                                                         отсутствие греха
приделывая голову от сомелье
                                                к несостоявшемуся президенту
                                                                                               которому прошла
                                                                                                                         хана

Длинноты виз

Снимает навзничь никто.
Только запах и цвет.
А мы мечем в сито просо
каменный гений - не бред.

Только и то ничего.
Враз расчувствовалась нитью.
Упустила серсо
для заглатывания воистину.

А для вас - только
исчезновение в дожде узнавания.
Оставить молодёжную толику
в рыбалке прикасания.

Не, но и не только.
Чуть - и грохот.
Вам найдётся столько,
соблазнивший ход,

когда машиной навечно.
Камазист спутал трюизм.
Путь продолжается млечный,
изменяя длинноты виз.

Лошади и нежно

1.
Под копытом бег земли.
Дли смерть, власяница нежности.
По ту сторону - вознесение.
По эту - возрождение.

2.
Пепел и хмель.
Пелось: яр крутой.
Бил копытом конь,
взрыхляя воздух.

3.
В полёте длилась нежность.
Неделю гуляли всей деревней.
Жёлтый лист медленно упал
на плечо невесты.

4.
Лошади изящно и плавно гарцевали.
Дыхание - пар.
Снег осыпал умирание.
Наполеон въехал в Москву.

5.
Шаг стреножило.
Солдаты переходили Сиваш.
Грязь и пушки.
Только величие смахивало
чёлку с бетховенского лба.

6.
Велико стояние перед горой.
Ничтожный узрит лик.
Кони били копытом.
Наполеон бежал из Москвы.

7.
Девятый вагон оказался крайним.
Диего сглотнул слюну.
Лошади бежали по полю,
будто жизнь оторвавшаяся от локомотива.

8.
Привет Айги.
А тайга всё та же.
Даже воля теряется в кедрачах.
Только конь вывезет к озёрам,
где рыба ищет глубину леса.

Немного бреда

Красный кабриолет ехал по длинному шоссе,
как хвост киски Моисея.
Ходить и не ходить мечту,
когда упало вверх незримое и крылатое
чувство сна,
когда душа слетела хмелем
к белому барсу, а офицер лангеткой
выкорчёвывал смешочки в полях:
липко и лысина.
Не дунет в Пу и пам-па-рам.
На раме рама, в хлам
раздраконило трубочки козерога,
и бред кричал про мать Гитлера
с пяток Тайвани.
Офицер закурил.
Мундир и немного невпопад:
смех и водопад карнавальных па.
Развозжаев привёз две дыни,
в которых ползали черви,
две дыни-головы лежали на пассажирском
сиденье.
Красный кабриолет резко затормозил.
Совы угукали, но всё это
казалось чем-то иным.

Отредактировано Алексей Французов (11.10.2017 08:50:39)

До единого

Исчерна-гать-обелилась душа.
Вымокло чувство побега к свету: тысячи.
Изломано и нежно - в Аттракторе: гарью прокоптило
обезглавленных и юродивых.
Только цвет - в руке: аки доказательство Его.
И спешка к исчезновению в свисте Айги-турбин: спасённых.
Неумолимо-любовью-уран-и материнское: чудо.
И явственно: юрьево, так осветило эрзац.
Когда неугомонно и гул: ко прилежащему.
А кони сеяли стук-страх, и кто-то на бережке
мыл ноги, когда стансы к Августу стреножили опасность.
И четверть дыма в величии коэнов заволокло: засыпание.
В удушении - будто тонущий ребёнок: до вечера.
Твоё вознесение в вечность под рёв мустанга. И
царапанье стены: антилопово.
Но жизнь по-лондоновски - ледяное солнце: на шее
твои пальцы: и капли тельца сызмальства на огненное колесо.
Теперь будь: дворец: младенец улыбнулся шпорам.
В различном: велико стояние перед дунул в импликацию:
твоих ничто: до единого Эвера.

Фантазия на тему греха или вприсядку

Берег лунный - чиста осанка.
Бездомный лунатик под крышей завис.
Зима кажется наизнанку,
как движение бульканья внутри лица.
Пёс лает зачем-то.
Зачем-то короче минуты вприсядку.
Кто-то цитировал Бальмонта,
где Фиджи догнали косу в новоявлении му.
Кое и кем-то забыт, вспоминая завтрашние поминки.
А лучше по соточке дёрнуть в неумолимости цикла,
когда спина отсчитывает деревья лба лестницы.
Лоб и лаб, свист рыщет не укус, как тряпьё скоморох.
Теперь-то молчание громче,
и сызмальства рокот аленький хлещет по нутру.
Наутро чай, а к вечеру грех, завёрнутый в бабочкино
парение: и свято.
И не успеть/успеть нажать на облом, когда окна-лошади
пышат в кишащем до дьявола облаках.

Отредактировано Алексей Французов (04.11.2017 08:16:46)