Исчезновение Дороти

Время для визита было непростительно поздним, но я решил достучаться до обитателей роскошного особняка, даже если придется разбудить всех соседей.
Настойчивость, как известно, вознаграждается, а я сегодня был ее воплощением.
Не для того я пересек океан, чтобы как влюбленный Пьеро чахнуть в гостиничном номере, ожидая весточки от невесты. Я чувствовал, что меня водят за нос, но не мог понять кто и зачем.
С семейством Арнольд я познакомился в Лондоне на балу у Кэролайн Лиланд. Признаюсь,  не сразу проникся глубоким чувством к их дочери Дороти. Да и кто распознает свою судьбу после одной кадрили? Ее бальная карточка была расписана с обеих сторон, я тоже не страдал от скуки, так что в тот вечер пути наши разошлись. Но через несколько дней Кирк, мой лакей и дворецкий в одном лице, передал мне записку с приглашением на пикник.
Дамы были прекрасны, но Дороти затмила их всех. Лазурное платье подчеркивало сияние ее голубых глаз, на щеках играл нежный румянец, розовые губы слегка приоткрылись  в улыбке… Ах, что за прелесть. Я понял, впервые, что имели в виду поэты – английская роза. Хотя мисс Арнольд была американкой, сравнение ей подходило. 
На пикнике Дороти прочла вслух свой рассказ и мнения присутствующих разделились. Одни снисходительно посмеивались, другие откровенно потешались. Я же нашел ее стиль глупым, но промолчал. Мне понравилась ее  настойчивость, с которой она защищала свое милое хобби.
Через месяц я сделал ей официальное предложение. Глава семейства с радостью дал свое благословение. Еще бы, английские графы с годовым доходом в тридцать тысяч фунтов, на дороге не валяются. Свадьбу решено было играть в Нью-Йорке на Рождество.
И вот я, как последний идиот, за неделю до торжества пытаюсь разыскать свою невесту.
Лично у меня сомнений в том, что с Дороти что-то случилось, нет, хотя ее родители пытаются всеми силами доказать мне обратное.
- Милорд, - прервал мои раздумья Кирк, - либо их нет дома, либо они умерли.
- Стучи! – приказал я, стуча зубами от холода.
Преданный слуга еще пару раз махнул дверным молотком и уткнулся лбом прямо в венок из омелы. Окоченел, бедолага, на пронизывающем ветру.
Я со всей накопившейся злостью лягнул закрытую дверь негостеприимного дома. И, о чудо! С той стороны послышались шаркающие шаги  и лязг отодвигаемого засова.
- А, это вы, Ференц, - наконец разглядел меня мистер Арнольд в узкую щель. – Входите.
Дверь распахнулась наружу, и мне пришлось подхватить Кирка, падающего навзничь на ступени крыльца. Пока я тащил замерзшее тело в гостиную и усаживал его в кресло у камина, хозяин дома успел налить виски, выпить и снова налить уже в два стакана. Один предназначался мне и, надо сказать, пришелся весьма кстати.
- Полагаю, сэр, - начал я, когда зубы перестали выбивать стаккато, - теперь-то вы не станете скрывать от меня положение дел?
- Увы, граф, увы, - мистер Арнольд сфокусировал на мне мутный взгляд и развел руками, - вынужден признать – моя дочь пропала.
- То есть как это, пропала? – наверное, виски помутило мой разум, - Что вы хотите этим сказать?
- То и хочу. Вышла из дома и все, - он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь показать мне направление.
- Вы заявили в полицию? Человек – не иголка в стогу сена.
- В полицию? Вы верно шутите, граф? Биржа рухнет!
Я понимал, о чем он говорил. Для падения акций достаточно дуновения шепотом произнесенных слов, не говоря уже об урагане, вызванном подобным скандалом. Но как можно класть на чаши весов жизнь единственной дочери и котировку акций?
- Что сказала на это миссис Арнольд? – у меня еще оставалась слабая надежда, что хоть кто-то из моих будущих родственников способен на человечески поступки.
- Она гостит у сестры в Бостоне и пока не знает. Умоляю, давайте немного подождем, - мистер Арнольд пал предо мной на колени и схватился за полу моего пальто, - она одумается.
Надеюсь, мой взгляд выражал достаточно презрения, когда я хлопнул дверью, уходя прочь из этого дома.
Разумеется, я не спал всю ночь. Пытался собрать воедино события последних дней.
Дороти не пришла на премьеру оперы, хотя обожала Каррузо. Ее отсутствие мне преподнесли как внезапную простуду, и встретиться наедине не позволили. Затем она «гостила» два дня у кузины в Лонг-Айленд, после чего с ней «случился» предсвадебный сплин. Если так посчитать, со дня приезда в Нью-Йорк я видел свою невесту от силы раза три. И в тот вечер, когда я отбивал на морозе чечетку перед подъездом Метрополитен Опера, она уже исчезла.
Утро было недобрым, и шмыгающий носом Кирк настроения мне не добавил. Пока я пил кофе и просматривал колонки  новостей в газетах, он наводил порядок в комнате, перемежая вечное бурчание кашлем и громкими чихами.
- Кирк, ты меня отвлекаешь. Возьми носовой платок.
- В «Таймс» на последней странице, в правом нижнем углу, и в бульварном листке на весь разворот, - проворчал он в ответ на мое участие.
Прохвост. Вот почему я терплю его несносный характер и плачу щедрое жалование. В каком бы состоянии не находилось его тело, голова всегда работала как надо. Отогреваясь вчера у камина, он слышал наш разговор, и теперь я имел в своем распоряжении две заметки в газетах о трагичном происшествии.
« Женщина спрыгнула с Бруклинского моста. Тело не опознано и находится в морге полицейского участка».
У меня потемнело в глазах, рука задрожала, но верный Кирк  успел подхватить чашку, и кофе не выплеснулся на белоснежную скатерть.
Посещение жуткого заведения обошлось мне в десять долларов на взятку полисмену, а Кирку пришлось пожертвовать  завтраком. Его нервы были  крепче, чем желудок.
Но, слава Богу, это была не Дороти.
Вздохнув с облегчением, я  вернулся в гостиничный номер и составил план действий и список вопросов. Поиски мои затруднялись еще и тем, что вернувшаяся в город миссис Арнольд встала на сторону мужа, целиком и полностью поддерживая его нежелание обращаться в полицию.
Потребовалась еще неделя, прежде чем каждый пункт был вычеркнут один за другим.
Беготня по обледенелым улицам в поисках свидетелей и улик закончилась для меня плачевно. Осматривая  место в Центральном парке, где по слухам в последний раз видели Дороти, я поскользнулся и сломал ногу.
Бедняга Кирк разрывался меж двух, внезапно обретенных, профессий - сиделки и частного детектива, но вскоре у меня было достаточно информации. Оставалось свести ее воедино. Если бы я знал, как это сделать. Я ведь не знаменитый сыщик Шерлок Холмс.
Но все-таки сэра Конана Дойла я перечитал за это время несколько раз.
Что же я выяснил? Десятого декабря Дороти вышла из дома около полудня, собираясь заказать платье для вечеринки с подружками невесты. При себе она имела небольшую сумму денег и пребывала в прекрасном расположении духа. По дороге из Манхэттена на Пятую Авеню заглянула в кондитерский магазин, где купила полфунта шоколадных конфет. Продавщица вспомнила ее модное синее пальто и прелестную меховую шляпку.
Далее она провела какое-то время в книжном магазине и купила юмористический сборник.  Платье у модистки  не заказывала, но полностью закрыла свой кредит. Там же она встретила подругу Глэдис Кинг, с которой прогулялась до Центрального парка. Глэдис взяла такси, а Дороти решила пройтись по аллеям. В два часа пополудни ее видели в последний раз…
На скрипке играть я не умел, но что такое дедукция помнил со времен Кембриджа.
Первым делом я отмел подозрения о похищении с целью шантажа. Слишком долгий срок. Все это время похитителю пришлось бы тратиться на еду и содержание, но не факт, что мистер Арнольд раскошелится на  выкуп. Потом, немного поразмыслив, я вычеркнул пункт о самоубийстве. Все свидетели, как один, твердили, что мисс Арнольд выглядела счастливой и довольной жизнью, а зная характер Дороти…
Если бы она замыслила суицид, то непременно устроила из этого целое представление, а не ушла из жизни тихо и незаметно.
Кроме женщины, не опознанной в морге, других тел обнаружено не было. Так куда же, ради всего Святого, подевалась Дороти?
Мудрое изречение – ищи того, кому выгодно – не сработало, зато другая пословица  пришлась как нельзя кстати. Ищите женщину, милорды, ищите женщину.
Что если немного ее перефразировать, принимая во внимание неосторожные слова моего будущего тестя – она одумается?
…
- Вы оказались правы, Ваша светлость, - уставший, но довольный Кирк ввалился в номер, принеся с собой морозную прохладу и свежий перегар бренди. – Вот.
Он протянул мне перевязанную розовой лентой пачку бумаг. Письма Дороти.
- Надеюсь, мне не придётся впоследствии содержать целую армию маленьких прожорливых Кирков? -  я даже позавидовал его лоснящейся от удовольствия физиономии.
- Что вы, милорд, я был предельно осторожен. 
Письма, полученные Кирком от горничной Дороти, только подтвердили мои догадки. А через несколько минут примчались из порта мальчишки, которых я нанял по примеру мистера Холмса.
  В Сочельник, день, когда должна была состояться моя свадьба, я сидел в гостиничном номере, и голова раскалывалась, то ли от чрезмерного умственного напряжения, то ли давили рога, наставленные Дороти.
- Она не была вашей женой, милорд, - утешил Кирк, накрывая поздний ужин, - поэтому не считается.
Я только хмыкнул. Формально, так и есть, но сердцу-то не прикажешь.
Так, наверное, и Дороти не смогла справиться с накрывшими ее чувствами.
Прислуга в доме Арнольдов проговорилась, что молодая хозяйка  в последние два месяца завела привычку по вечерам покидать дом через черный ход, а ее подруга Глэдис  призналась, что писательские эксперименты Дороти имели успех. Ее пьесу купили на Бродвее. Оставалось только сложить два и два. Дни ее отлучек из дома совпадали со спектаклем в небольшом театрике. Афиши притащил мне мальчишка чистильщик обуви.
Я выписал имена задействованных актеров и Кирк проверил их для меня. Говард Шейк, так звали одного из них. Жил он в меблированных комнатах на задворках Бродвея, а две недели назад к нему неожиданно приехал младший брат из провинции. Квартирная хозяйка была весьма недовольна. Она не поверила их родственным связям, а брат был мальчиком хрупким и чересчур нежным на вид. Разврат хозяйка терпеть не стала и выставила постояльца.
Где Дороти хранила мужскую одежду, и где ей удалось переодеться, я выяснять не стал. И того, что я выяснил, вполне хватило, чтобы нанести чувствительный удар  моей гордости.
Напоследок, я послал мальчишек в порт, снабдив их фотографической карточкой Говарда Шейка, украденной Кирком в театре. Билетный кассир опознал его. "Братья" Шейк купили два билета во втором классе на ближайший пароход в Париж.
Но самое отвратительное заключалось в том, что отец Дороти знал обо всем с самого начала, но надеялся, что у дочери пройдет глупое увлечение и она сделает правильный выбор в моем лице.
Я же, скрепя сердце, поздравил себя, что все случилось сейчас, а не после венчания. По крайней мере, я все еще свободен и все так же богат. Скандал не нанес ущерба моей репутации. Скорее, наоборот. Дамы наперебой стараются излечить мое разбитое сердце, но, увы, я еще не скоро приведу в дом миледи  Ференц Даглас.

Отредактировано Нэиль (07.04.2021 23:46:38)

это только в моей версии.
Над ней посмеивались,  конечно, но в целом общество относилось к ней с симпатией. Она не была изгоем или синим чулком.
Женихов  отвергала, знала цену себе и своему наследству.

Не оставить ни одного следа, как такое возможно?