Доминик быстро захлопнул противно скрипящую дверь и тут же тяжело привалился к ней спиной. Дыхание вырывалось с хрипом от быстрого бега, ноги дрожали. Он прислушался. Ни нервного топота, ни издевательских выкриков. Неужели удалось уйти в этот раз? Большая удача.
            Вторая же заключалась в том, что в  заброшенном школьном туалете в это время не оказалось ни курильщиков, ни обнимающихся парочек, ни других загнанных ботанов вроде него. Постояв для успокоения души еще немного, Доминик позволил себе отойти от двери, тут же с хрустом наступив на битое стекло. Чертыхнувшись, следующие шаги стал делать с осторожностью.
          «Убежище», как называли учащиеся заброшенный туалет, представляло собой прямоугольное помещение шагов двадцать в длину и в ширину десяток. Пять обшарпанных кабинок, кафельные стены, пошлые рисунки и матерные надписи, воздух пропитанный душной смесью мочи и хлорки - протухший в кирпичной коробке неоромантизм.
             Из самого чистого зеркала над умывальниками на Доминика глядел худощавый паренек с грустными глазами. Школьная форма не по размеру висит мешком, галстук завязан криво. Плечи от напряжения тянутся к потолку; сколько не обращай внимания на эту проблему, а весь самоконтроль идет к чертям собачьим в следующие пятнадцать минут. Единственным запоминающимся пятном в парне был старательно выстриженный салатовый «хаер», венец его внутреннего протеста. Доминик смотрел на чудака-за-стеклом и всей душой презирал этого вечно прячущегося слизня. Вот бы он остался навсегда в этом зеркале, таком же грязном и заплеванном. А тот, другой, с этой стороны мог начать жизнь с чистого листа.
            - Привет.
      Доминик недоверчиво всмотрелся в зеркало. В комнате никого не было. Видимо нервы. Голос звучал так близко, что… Мерещится всякое.
      - Привет, говорю. Там меня нет. Я тут есть.
       Как же не хотелось оборачиваться. Чутье подсказывало, что не может там, позади, оказаться, ну, ничего хорошего. Доминик волевым усилием повернул голову в направлении голоса и тут же, пронзительно вскрикнув, отскочил назад. Всего в каких-то трех шагах стоял старомодно одетый юноша, визуально на пару лет старше. Синие брюки, белая сорочка, синий жилет, какой-то странный длиннополый пиджак ( память назойливо подкидывала слово «сюртук») с красным воротником. И все бы ничего: одежда, абсолютно не модная прическа и жуткие бакенбарды, но смотреть нужно на человека, а не сквозь него! Смотреть сквозь человека настоятельно запрещают психотерапевты.
     - Странно, мертвый я, а бледный, как труп - ты. - дружелюбно улыбнулся призрак и поспешил добавить: - Я понимаю, ты немного обескуражен. Я и сам, признаться, несколько не в своей тарелке…
       - Ты что, б…ь, такое?!
    - Я - Жорж! - полупрозрачный незнакомец с готовностью протянул для рукопожатия руку, но отдернул на пол пути. - Черт, до чего же все не ловко. Я твой призрак-хранитель что-ли. Временный. И да, первый урок нам стоит начать прямо сейчас!
       - Какой нахрен урок?! - Доминику казалось, что он сходит с ума. Наверняка так и было. Еще не хватало в «дурку» загреметь за разговоры с невидимками. - Мне нужно на воздух. Срочно!
       - Дело в том, что твои эмм… Обидчики. Сейчас направляются непосредственно сюда и я должен как можно скорее научить тебя противостоять подобной… Ммм… агрессии!
         На улице действительно послышалось движение и задиристый хохот. Доминик узнал голоса. Когда-то давно отец рассказывал про ядовитых пауков, показывал их отвратительные жвалы, мохнатые конечности, жуткие глаза… Это произвело тогда такое впечатление, что запомнилось на всю жизнь. С этими парнями было абсолютно также.
       Доминик затравленно огляделся по сторонам. Вход всего один. Спрятаться в кабинке? Глупо. Выбраться через одно из окон? Высоко да и времени нет пробовать. Теперь отсутствие посторонних в Убежище уже не казалось хорошей новостью. Если не считать посторонним выжидательно уставившееся приведение напротив конечно.
      - И какой там первый урок? - как же глупо он себя чувствовал.
      - Хорошо, что ты сам спросил! - заулыбался Жорж и принялся бесшумно, с умным видом расхаживать по комнате. Вот кого точно не смущало битое стекло. - Для начала, ты должен перестать бегать и дать отпор!
           Прекрасное начало. Доминик с грустью представил заводилу этих подонков - Иэна, высокого, атлетичного. Звучавший все громче голос снаружи помогал воображению.
          - Не уходить от стресса, а идти на него! Отстаивать границы. Смолчишь, стерпишь и все! Это норма. Ты - жертва. Получите-распишитесь. Выбери самого здорового, посмотри ему в глаза и…
           Дверь медленно-медленно распахнулась. С таким звуком могли открываться врата ада. Тысячелетиями не смазываемые петли уже на старте терзали бы заблудшие души. Вся четверка вестников Апокалипсиса была здесь, злобно скалилась на Доминика с улицы. Иэн конечно же зашел первым. Смотрелся очень эффектно в новой мастерке, стилизованной под классический британский костюм. После одного из последних фильмов Риччи такие стали мега популярными. Остальная троица тут же последовала за вожаком, сформировав вокруг Доминика живое полукольцо.
      - Отличное логово, чмошник. - расплылся в самодовольной улыбке Иэн. - Тебе подходит.
      - Рад, что тебе понравилось. - позволил себе огрызнуться Доминик. Противный холодок покалывал ладони, ноги не слушались.
          - О, этот уродливый тролль говорит. Надо же. - подключился Глен. Здоровый и тупой как всегда.
           - Хотели узнать, чмошник, где ты раздобыл такую хипповую прическу?! Ха! - толстый азиат Вон всегда проговаривал фразы очень громко. Доминик подозревал, что он глуховат.
           Долговязый Слэм видимо решил, что в данной дискуссии уже достаточно спикеров и просто швырнул в лицо Доминику яблочный огрызок. Трудно сказать, уместно ли считать нематериальный объект мишенью, но де-факто он поразил в этот раз сразу две цели. Жорж с интересом проследил полет яблочного остова и после того, как последний унизительно отскочил от щеки Доминика, ободряюще покрутил кистями рук. Мол, давай-давай!
         - Что вам надо от меня?! - собственный голос казался чужим и неестественным. - Что ва бегаете за мной?!
          - Как псы за сучкой! - пошутил Слэм, сорвав кушем скупой смех товарищей.
          - Как для псов у вас маловато гениталий. А у Глена они вообще во рту!
          - Тебе причесочку мамаша выставляла? - не в тему парировал Глен.
          - Не смей. Говорить. Про мою. Мать.
      Доминик чувствовал, как больно впились ногти в ладони, а зубы заныли от напряжения. Его просто трясло от злости. И было почти плевать, чем это все закончится. На периферии зрения что-то отчаянно жестикулировал призрак.
      - А что, - Иэн двумя большими шагами покрыл разделявшее их расстояние и наклонился почти вплотную к лицу Доминика. - нельзя говорить про мамочку только потому, что она не смогла жить с тобой, чмошником, под одним небом и умерла?
            Мир щелкнул и порвался как кассетная лента. Доминик никогда не умел делать несколько дел одновременно ввиду хронической рассеянности, а тут как-то умудрился плюнуть и съездить кулаком по ненавистной роже. А когда пелена спала и он смог мало-мальски осознать, что случилось, стало страшно. Иэн хищно поглядывал свысока, вытирая лицо рукавом пиджака, его приятели замерли, явно обескураженные дерзостью добычи.
        - Ну что, парни. - Иэн стал показательно разминать могучие плечи. - Пора дать чмошнику новое прозвище, а?!
             И мир содрогнулся снова.

***
     
          Ветер задорно играл, гоняя бесхозную газету по тротуару, щекотал влажную кожу. Доминик проходил улицу за улицей, большущими шагами сокращая расстояние к дому. Подальше от школы, подальше от очередного позора. Его безупречный «ирокез» свалялся и распался по голове уродливыми зелеными прядями. В ушах назойливо звучал смех Иэна и его товарищей, перед глазами мелькали лица других учеников: удивленные, испуганные, насмешливые, прикрывающие смех ладонями или смеющиеся открыто. И ни одного сочувствующего. Поганый мир. Поганый бессмысленный мир!
         - Эй, парень! Притормози. Давай поговорим! Эй! Э-ээй!
        Доминик остановился, чтобы перевести дыхание. Чертов призрак, тенью следовавший за ним по пятам, синхронно завис рядом. К его присутствию было очень трудно привыкнуть, но не сложнее, чем к тому, что тебя могут безнаказанно окунуть головой в унитаз среди бела дня. Такого просто не должно происходить!
             - Жорж, а смерть это страшно?
      - Это не так, как мы представляем. - дух задумчиво почесал полупрозрачную шевелюру. - Если честно, я и сам до сих пор разбираюсь. Будто приходишь на новую работу, где тебя все знают и давно ждут, но ты понятия не имеешь, что делать и как сюда попал. Дальше немного сложнее.
         - Пока было довольно просто конечно. - проходящий мимо мужчина бросил на Доминика подозрительный взгляд. Говорящие с пустотой подростки всегда вызывали  у прохожих повышенный интерес. - То есть если я покончу с собой, то просто начну жить в другом офисе. Отлично.
             - Не-не-нет! - Доминик отметил, что испуганно заикающееся приведение это в своем роде прелестно и поспешил перейти дорогу. - Это не выход! Ты усложнишь все! Да послушай же!
                 - Как ты думаешь, лучше наглотаться таблеток или повеситься все-таки более эффектно? - не унимался Доминик. Ему было очень больно где-то глубоко-глубоко внутри.
                     - А к чему тебе умирать эффектно?
                     - Может так отец обратит на меня внимание?
                Они остановились перед большими коваными воротами. Один из богатых домов, будто вписанных умелым художником в общую канву улицы Святого Ангела. Идеально сочетающиеся линии, цвета, высота, архитектура давали жителям района ощущение элитарности, общности. Но если присмотреться более внимательно, то возле тринадцатого дома можно было заметить и давно не стриженные кусты, и неухоженный газон на  внутренней территории, и грязные окна. Будто бы в доме длительное время никто не жил, хотя подобное утверждение было верным только в духовном плане. Материально тут постоянно находились отец Доминика и он сам. Когда-никогда приходила убирать  старенькая мадам Сильвия, немного готовила, но скорее по привычке, вряд ли отец вызывал ее лично. Доминик не был уверен, что тот разговаривал хоть с кем-то в последний месяц. Те несчастные несколько фраз, которыми они перекинулись за последние недели не в счет. Даже с почтальоном диалоги выглядели ярче. А тот считался угрюмым человеком.
            - Неплохие хоромы. - одобрительно присвистнул Жорж. Солнечные лучи отражаясь от бронзовых львов на заборе причудливо подсвечивали его размытый силуэт. - Когда-то я жил в похожем доме.
           - Когда-то это когда?
           - Скажем так, мой дед был свидетелем взятия Бастилии.
         Доминик не был знатоком исторических дат. А гуглить было лень, тем более телефон он перестал включать с тех пор как на него стали регулярно приходить гнусные картинки с его отфотошопленным лицом и оскорбления. Тем более собеседник явно был ни чем иным как его психическим расстройством. Бастилия так Бастилия. Даже если бы он сказал, что лично подавал горящие факелы Геркулесу в битве с гидрой, какая разница?!
          Пройдя в калитку, они пошли по дорожке к дому. Мимо неработающего фонтана и пыльных скамеек. Внутренний двор после ухода мамы ассоциировался у Доминика с одинокой актрисой-соседкой - некогда блистательной, ныне увядающей без внимания и заботы, не нужной. Жорж хранил почтительное молчание.
   Входная дверь не заперта. Шторы задернуты, будто в доме живет вампир, скрывающийся от солнечного света. Каждый шаг по ступеням лестницы отдавался приглушенным эхо. Вокруг царила гнетущая, могильная тишина. Доминик первым делом заглянул в ванную и тщательно вымыл голову. Стало немного легче, но он все равно чувствовал мерзкий запах туалета. Его, как и горький привкус стыда, вывести будет непросто.
     Войдя в свою комнату он застал призрака сосредоточенно рассматривающего развешенные на стене плакаты Offspring и The Clash.
            - Кто все эти люди? - поинтересовался Жорж. - Твои кумиры судя по прическам.
            - Музыканты. Музло у них отличное, это факт.
        - Что отличное?
        - Музыка, блин.
       - Ааа… Слушай. Ты же не серьезно про самоубийство, так ведь?
       Доминик хмыкнул. Серьезно ли он? Наверное нет. Для такого шага ведь тоже нужен  какой-никакой стержень. Он взял со стола свою старенькую гитару и аккуратно уселся на край кровати. У одиночества есть одно несомненное преимущество - ты абсолютно никому не мешаешь.
        - Какое тебе дело, что я чувствую и думаю? Явился из ниоткуда, лезешь в мою жизнь. Думаешь, от того, что я осознаю себя сумасшедшим, становится легче?
   - К сожалению у меня мало времени. - призрак раздосадовано пнул пустоту и внимательно посмотрел на Доминика. - Ты не думал, почему они задирают именно тебя?
        - Потому что они придурки!
        - Да, но почему именно тебя?
        - Потому что, я не такой как они?
        - И чем ты не такой? Две головы? Рога? Чем?
        - Я не знаю! - Жорж начал выводить его из себя своими тупыми вопросами. - У меня зеленые волосы, странная прическа…
         - Но это ведь началось раньше?
         - Да… Зачем тебе мне помогать, а?
        - Скажем так. У меня экзамен. Там. С другой стороны. - Жорж неопределенно махнул рукой.
         - Понятно. И как там, с другой стороны?
         - Комната, мебель. Учителя. Сопряжение не дает тебе увидеть, скажем так, более материальную часть. Только меня, в таком вот виде. Так это работает.
          - А можно ли там… - Доминик замялся, стесняясь спросить то, что его волновало. Глупости конечно, но…
          - Найти того, кто ушел? Не знаю. - Жорж грустно улыбнулся. - Я не нашел. Давай не будем о плохом. Есть что-то, что могло бы сделать тебя счастливым? Хоть ненадолго?
           Руки сами собой выдали несколько мечтательных аккордов. Что могло бы сделать его счастливым?
          - Анна.
          - Кто это?
         - Девушка из параллельного класса.
         - И чем она тебе нравится?
         - Она красивая. Просто нереально красивая.
         - И?
         - Что и? - Доминик удивленно посмотрел на призрака.
     - Ну, она умна, остроумна, умеет поддержать беседу, добра, дружелюбна, общительна? Чем она тебя привлекает?
         - Если честно, дотошное ты приведение, я не знаю какая она! Она нимфа. Мечта. А меня гоняют как крысу местные громилы. Как сам думаешь, какие шансы у такого, как я , пообщаться с такой девушкой?!
          - У такого, как ты? У тебя нет рогов, ты пропорционален, здоров. Равные шансы с остальными, я считаю.
            - Как же ты меня бесишь…
     - Ладно, задача ясна. - Жорж беззвучно хлопнул прозрачными ладонями. - Мы возвращаем тебе веру в себя, учимся противостоять хулиганам. Это раз. На примере Анны учимся разговаривать с настоящей девушкой. Хотя, боюсь, нам предстоит еще третий урок и называется он «Внешность обманчива». А хорошенькая внешность обманчива вдвойне. Так, какие у тебя сильные стороны?
           - Сильные стороны? - тупо повторил Доминик. Он совершенно перестал успевать за ходом мысли нового знакомого.
           - Помимо того, что ты мастерски отвечаешь вопросом на вопрос. Причем таким же. - Жорж глядел выжидательно-сдержанно, как врач на туповатого пациента. - У тебя гитара в руках. Наверняка к ней прилагается какой-нибудь талант!
           - Ну, я пишу стихи, песни…
     - Всего-то! Ну, слава богу. Нам точно не помешает романс или небольшая поэма. Сыграй мне что-то.
           - Сыграть что-то?
           Доминик поймал недовольный взгляд призрака и поспешил сосредоточиться на струнах. Поэзия была его отдушиной. Но хорошо он делает это или ужасно оставалось загадкой. Все уходило в стол. Мама была единственным человеком, с которым он мог делиться чем-то подобным. Но ее ужасно не вовремя не стало. Что-то предательски защипало в глазах. Глубокий вдох, выдох. Пальцы аккуратно прошлись по гитаре. Мелодия простая, резкая, но панк-рок и не требовал сложного звучания. Прокашлявшись, Доминик начал с надрывом:

Утро, рассвет, огонек сигареты.
Капля крови у подножья лампады.
Панк - отражение духа планеты
В период е…… полураспада!

Ласкайте меня обнаженные девы!
Кричите от страсти, как драные кошки!
Панк - это вечное, пьяное лето!
Панк - философия неосторожных!

Гитара под сердце наждачной бумагой!
Стирается в пыль от нервных аккордов!
На площади свалены рваные флаги!
Истлевшие символы старых народов.

Нам ли взывать к небесам о прощении?!
Кому, б…., нужны запоздалые вопли?
Панк - это музыка перерождения.
Реквием по уходящей эпохе!

          Стихла последняя нота. В широко раскрытых глазах Жоржа читался ужас человека, вдруг проснувшегося в кратере действующего вулкана. Он беззвучно шевелил губами, будто подсчитывал в голове нечто важное и постоянно сбивался. Наконец он сумел сфокусироваться на Доминике и членораздельно заговорить:
           - Поищем другие варианты. Мне нужно подумать. Очень основательно подумать.
         И вдруг исчез. Испарился, оставив недоумевающего Доминика наедине со своими демонами, сомнениями и болезненным ожиданием очередного пугающего завтра.

***

     Утро среды началось как обычно. Отец встретил на кухне тоскливым кивком, приготовил безвкусную яичницу, пожелал хорошего дня в школе. Ходячее антипособие по воспитанию детей. Доминик отвечал сдержанно, скупо. «В школе? Отлично. Держишься? Конечно, я ведь мужчина. Молодец.»  А ты нет! Вот, что хотелось крикнуть. Но он просто сбежал поскорее из дома. Сбегать стало его особым умением, жаль за него не платили по доллару. Уже накопил бы на мопед.
             По пути в школу Доминик не встретил ни одного призрака и это уже можно было считать небольшой победой. Теперь он знал, что крепкий сон отпугивает навязчивые паранормальные явления и является профилактикой ранней стадии шизофрении. Впрочем, уверенность в собственном выздоровлении продлилась до школьной раздевалки.
               - Поздравляю, у меня есть отличный план.
        В этот раз он не стал отскакивать назад от неожиданности. Просто взвизгнул и больно прищемил палец металлической дверцей шкафа. Благо, по чудесной случайности он опять оказался в комнате один.
       Жорж стоял рядом, прислонившись спиной к стене и, скрестив на груди руки, загадочно улыбался. Доминик отметил, что призрак стал как бы прозрачнее, на порядок более нематериальным что ли…
           - Ты какой-то бледный. - палец противно пульсировал, Доминик поморщился и сжал ладонь в кулак.
            - Поразительно остроумная шутка. - огрызнулся Жорж. - Напиши про это песню.
            - То есть тебе не понравилось?
       - То есть я выпал видимо из современной культуры. Хотя это слово сюда и не подходит.
            - Как и твои бакенбарды.
            - Ничего себе, мальчик, который вчера хотел покончить с собой. - всплеснул руками призрак. - Теперь непрерывно острит. А что с твоей странной прической? Выглядит почти нормально и куда делся зеленый цвет?
            - Это временная краска. Она смылась. - Доминик запустил пятерню в растрепанную шевелюру. - И я решил быть чуть более нормальным. С этого дня.
            - Это неплохо. Похвально. Тогда у меня для тебя две новости. Я немного разведал и предпринял самые решительные действия!
            Доминик чувствовал, что ответы на некоторые вопросы с определенностью в тысяча и один процент сделают его несчастным. Но все-таки решился спросить:
            - И что ты сделал?
            - Ты знал, что отец этого здоровяка, Иэна, в кутузке?
           - В тюрьме, до суда. Да, какие-то финансовые махинации. И что?
           - А его мать запрещает им общаться. Совсем. Знал?
          - Мы не так близко знакомы. - Доминик раздраженно дернул плечом. Он никак не мог понять к чему ведет проклятый дух. - И что?!
          - А парень очень любит папу. И общаться хочет. Я подбросил ему записку в шкаф. Назначил вам встречу после уроков возле того самого сортира, где тебя…
     - Что?! На кой хрен ты это сделал?! - это был уже явный перебор. Ему хотелось растерзать призрака на клочки тумана и разбросать по комнате.
    - Ты поможешь ему передать письмо папаше. Ну, и получить ответ конечно. - невозмутимости Жоржа позавидовала бы античная статуя.
            - Как?! В перерывах между раздачей тюремной еды и подпольными боксерскими поединками?! А, или мне быстренько сесть в тюрьму, а потом, отказавшись от адвоката, блистательно защитить себя в суде?!
              - А ты не такой скучный, как я думал. Нет. Все сделаю я. Но ты скажешь, что твой папа может помочь, если ты очень попросишь. Он ведь у тебя…
              - Судья. Не гангстер.
              - Ай, придумай что-нибудь. - беспечно отмахнулся Жорж.
              - Ты придурок. К счастью у меня урок. Я опоздал, меня отругают, но это лучше, чем выслушивать твои бредовые планы.
               Доминик решительно направился к двери. Он действительно ужасно опаздывал. Правда показательно-многозначительное покашливание Жоржа волшебным образом заставило его задержаться еще ненадолго.
              - Есть вторая новость, да?
              - Конечно, я подбросил Анне в шкафчик твое стихотворение.
             Даже если бы потолок стал ни с того ни с сего вылиться им на головы, а огромный динозавр просунул в окно уродливую зубастую пасть, это не произвело бы такого панического эффекта.
              - Т-ты ч-что сделал?
          - Я порылся в твоих записях, выбрал то, что про любовь. Из этого убрал те стихи, где содержатся матерные выражения. Осталось, собственно, два. Из них я выбрал то, где присутствует рифма, ритм и размер, немного подправил, написал коротенькую записочку Анне и вуаля!
              - Как же я тебя ненавижу.
       Горем сквозившем в голосе Доминика можно было наполнить небольшой каньон. Его жизнь кончена. Он убит, раздавлен, поломан, разбит как фарфоровая игрушка. Уничтожен существом, которого не должно существовать. Он забросил на плечо рюкзак, показавшийся вдруг невероятно тяжелым, и, не останавливаясь, поплелся в класс.
         Дальнейший день проходил в обычном ритме кошмара. К парте он прошел под плохо скрываемые смешки одноклассников. К сиденью стула  оказался прилеплен здоровенный черный вантуз на деревянной ручке. Надпись красным на парте гласила «Добро пожаловать домой, придурок».
           - И нарекли его «вантузом»! - нараспев протянул Слэм под одобрительный хохот. - Присядь, юный падаван, и познай свою сущность!
              Мисс Ингрид с трудом, но навела порядок в классе. Ее сочувствующий взгляд жег  Доминику спину и никак не помогал освобождать стул. В конце он просто завалился назад с ручкой в руках, и уже лежа на спине подумал, что мог бы с огромным успехом сниматься в немом кино.
          На перемене он увидел Анну в компании подружек. Она держала на вытянутой руке лист формата А4 и что-то громко декламировала. Конечно же это не был список покупок. В виду невозможности провалиться сквозь землю, Доминик сгорая от стыда поспешил удалиться прочь. Напоследок он все же обернулся в какой-то безумной надежде увидеть восхищенные лица девчонок, но нет: смех, смех, смех. Скомканный листок валялся на бетонном полу бросая неровную тень на окончательно рухнувшее самомнение Доминика.
           День прошел, как в тумане. Он перестал обращать внимание на насмешки, взгляды, не разговаривал, старался смотреть в одну точку, считал минуты. С последним звонком первый покинул территорию школы и поспешил домой.
           - Эй, баклан.
           Иэн буквально выскочил из-за поворота. Лицо красное от бега, он тяжело дышал, ноздри угрожающее раздувались. Доминик вжал голову, готовясь к самому худшему.
          - Ты правда можешь это сделать? - Иэн смотрел выжидательно, не предпринимая попыток ударить или толкнуть. Да и слово «баклан» от него звучало почти нежно.
              - Да.
              - И зачем это тебе?
       - Потому что я не мудак. - что-то щелкнуло внутри, Доминик впервые посмотрел прямо в глаза своему самому жестокому обидчику. Странно, но страха не было. - Так да или нет? Мне домой пора.
       Иэн достал из внутреннего кармана пиджака аккуратно запечатанный конверт и протянул Доминику.
              - Если это какой-то тупой розыгрыш. - голос здоровяка предательски дрожал. - Я тебя порву.
               - Угу.
            Доминик положил письмо в карман и, не прощаясь, поспешил домой.
           Жорж не появлялся всю дорогу. Не было его и в комнате. Сделав домашку, Доминик вспомнил про письмо, стал рыться по карманам, но там было пусто. Письмо пропало. Сердце тревожно забилось, но он все-таки постарался увязать отсутствие призрака и пропажу письма в одно логическое событие. Потом с грустью подумал, что без добродушного приведения как-то сегодня особенно тоскливо. Да, тот наделал в его жизни много беды, но в общем и целом, он ведь хотел как лучше. И был единственным существом, с которым он мог откровенно поговорить за долгое время.
    От скуки решил включить телефон. В сети помимо стандартного набора оскорбительного идиотизма обнаружилось свежее письмо от Киры, худенькой одноклассницы в стильных очках. Они практически никогда не общались. Но и с его обидчиками, равно как и с Анной, девушка тоже не приятельствовала. Скромная и в то же время уверенная в себе отличница. Доминик заинтересованно кликнул мышкой на иконке с конвертом. На экране высветилась неровная фотография смятого листа бумаги с его стихотворением и сообщение ниже:
            «Анна просто дура. Не смей из-за этого переживать. Погуляем завтра?»
           Доминик почувствовал, что расплывается в довольной улыбке. Он открыл профиль девушки и стал рассматривать фотографии. Почему он никогда не замечал какие у нее красивые глаза? Видимо из-за очков. Да и Анна со своей неземной красотой привлекала слишком много внимания. Хотя, неземной ли? Ее лицо, когда она читала подругам его стих… Оно не было в тот момент красивым.
           «С огромным удовольствием. До завтра.»
           Он прикрепил улыбающийся смайлик, щелкнул «отправить» и завалился на кровать. Сегодня он засыпал в чудесном настроении. Ни смотря ни на что.

***
          Утром он проснулся раньше будильника. Собрался быстро и успел приготовить омлет себе и отцу. Встретил его, небритого и в домашнем халате, сидя за столом с двумя чашками кофе, покрытыми тонкой дымкой.
                - Доброе утро, сэр. Завтрак готов.
         - Ты сегодня прямо светишься. - отец улыбнулся. Доминик и забыл какая у него приятная улыбка.
               - Я просто подумал, что пора выходить из пещеры и выбираться в большой мир. Он большой и светлый. Мама бы не хотела видеть во что мы превратились.
          На глаза навернулись предательские слезы. Отец тоже вдруг решил внимательно рассмотреть что-то за окном.
              - Ты прав, сынок. - он сделал большой глоток кофе и, о чудо, улыбнулся второй раз за день. - Съездим, развлечемся на выходных?
           Улица встретила Доминика теплыми солнечными лучами и пением птиц. Точнее истеричным чириканьем голодных птенцов - над входной дверью ласточки снова заселили брошенное гнездо. Мама не разрешала убирать птичьи дома, говорила, что это к неудаче.
         Безоблачное настроение Доминика продлилось ровно до школьной ограды. Троица мерзавцев поджидала его у входа. Иэна с ними не было.
          - Доброе утро, сэр Вантуз. - Вон сделал нарочито показной поклон. - Как спалось, Ваше сортиршество?
         - А где Ваш коронный ёршик на голове, сэр. - поддакнул Глен, стабильно не придумав собственную линию шуток.
         - Чего пялишься молча, утырок?! - рявкнул Слэм. Он был самым агрессивным из троих.
             Доминик устал от всего этого. Он решил, что больше не будет бегать. Хоть это и не комильфо ходить с разбитой физиономией на свидание. Троица противно ухмылялась, разглядывая что-то у него за спиной.
           - Что тут происходит, парни? - Могучая тень Иэна накрыла Доминика.
           - Приветствуем сэра Вантуза! - весело отозвался Вон.
           - Его зовут Доминик.
           - Что?
           - Его зовут Доминик, мать твою!
           - И давно? - злобно зыркнув глазами, прошипел Слэм.
      - Я думаю, с рождения. Людей редко переименовывают после. - Иэн сделал шаг вперед, отгородив Доминика от своих приятелей.
           - Не знаю какая муха тебя укусисила, Йен, но ты не прав. - голос Вона не выражал больше былой уверенности. Казалось, он хочет оказаться где угодно, только не здесь.
             - Я думаю, парни, нам всем пора оставить Доминика в покое. Если кто-то считает иначе, то мы можем обсудить это после школы. Без проблем.
              Никто не захотел. Они просто ушли, поджав импровизированные хвосты. Доминик поверить не мог своему счастью. Все происходящее казалось чем-то нереальным. Вдруг он сейчас проснется и …
              - Спасибо тебе. - Иэн вдруг развернулся и протянул свою здоровенную ладонь. -  Я получил ответ. Ты настоящий человек. И правильно ты мне тогда врезал. Бьешь, как девчонка, но это можно поправить. И… Мне правда жаль твою маму.
             Рукопожатие вышло крепким, даже слегка болезненным. Доминик наконец остался один. Прошел в ворота и занял первую попавшуюся лавочку. Где-то вдалеке прозвенел звонок, но идти совершенно не хотелось. Его жизнь круто изменилась за какие-то пару дней. Пахло весной. Он жадно втянул свежий апрельский воздух, освежающий,  цветочный, терпкий.
            - Где же ты, Жорж?
            - Я здесь.
      Голос звучал очень приглушенно. Доминик осмотрелся по сторонам, но нигде не увидел знакомых призрачных очертаний.
            - Я не вижу тебя.
    - Да. Мне очень тяжело даются материальные действия в этом мире, поэтому сопряжение истончилось. Так это работает. Мда… Но думаю, мне тут больше делать и нечего.
          - Жорж! - Доминик так много хотел сказать, но от волнения мысли путались, а слова перемешались в кучу. - Я, я… Я так благодарен тебе! Ты спас мою жизнь! Ты…
           - Эй-эй-эй! Остановись. Ты все сделал бы сам. Я только немного ускорил. Ты был потерян из-за смерти матери. Где-то глубоко внутри тебе хотелось быть несчастным, чтобы тебя жалели. Ты стал жертвой и привлек охотников. Точнее, таких же жертв, только у них это выражается по-другому. Аргх, как все сложно! Запомни, ты молодой и пропорциональный! У тебя хорошее чувство юмора. Ты пишешь матерные стихи и кайфуешь от этого, играешь на гитаре. Ты обаятельный паренек. Никогда не убегай! Жизнь коротка, поверь мне. Моя оборвалась быстро. Время на исходе, Доминик. Будь счастлив! Обещаешь?
            - Обещаю! Жорж, можно еще один вопрос? Жорж?!
            Но ответа не последовало. Призрак по имени Жорж исчез так же внезапно, как и появился. Доминик остался один, но больше не чувствовал себя одиноким. Впереди была интересная, насыщенная и от этого непростая жизнь. И он собирался пройти ее до конца. Для Жоржа. Для мамы. Для себя. Чего бы это не стоило.

***

           Помещение освещал призрачный свет факелов. Влага, скапливавшаяся на стенах, собиралась в капли и периодически зловеще шлепалась о камни. Тот, кто создал это место  определенно знал толк в зловещности, хотя по мнению Жоржа технически конечно устарел. Все эти тяжёлые цепи, жуткие машины для пыток по углам, все возможные виды ножей и щипцов. Когда наблюдаешь подобное сто с лишним лет, это перестает пугать. Однозначно.
          Он услышал его давно. Тяжелые шаркающие шаги по коридору. Всегда двадцать семь. В темном проеме появилась коренастая фигура в черном плаще, лицо как обычно скрыто за огромным капюшоном. Человек ( хотя вряд ли конечно) остановился напротив надежно прикованного к стене Жоржа и ткнул ему в нос пальцем с острым длинным ногтем.
         - Ты оставил мальчишку в живых?! - недовольно проскрипел Тюремщик.
         - Я же говорил, из меня очень плохой злой демон. - отозвался Жорж. - Вы тратите свое и мое время.
         - Ты никогда не освободишься отсюда, если не доставишь мне свежие жизни!
         - Ну, тогда у нас по-прежнему очень много времени узнать друг друга получше.
         - Ты будешь ссстрашно сссстрадать еще десссяток лет!
         - Ко всему привыкаешь. - он бы равнодушно пожал плечами, но в подобной позе это было физически невозможно. Хотя в этом месте физические законы действовали конечно исключительно повинуясь настроению Тюремщика.
         - В этот раз будет хуже. - пообещал тот. - Следующего мальчишку ты приведешь ко мне. Помни, что ты сделал! Помни! Ты приведешь.
           Фигура в балахоне покинула комнату. Жорж знал, что сейчас будет. Но все равно закричал, когда вспыхнула БОЛЬ. К некоторым вещам очень сложно привыкнуть…

Отредактировано Logan (12.03.2022 23:36:59)