Стены и потолок в больничной палате выкрашены в стерильный белый цвет. Под стать казённая еда; кислая, противная капуста и приторно-сладкий компот, минимум необходимых витаминов. Операции на потоке, строго по графику, любая задержка и… сестра, объявите время смерти, нам следующего резать. Пациентов много, одни проходят вне очереди за особые заслуги либо за особые, очень особые деньги, другие годами ждут своего часа побывать на столе у добрых и заботливых… Сестра! Да объявите же вы, наконец, время смерти, нам ещё следующего резать. Привезла же на ночь глядя Скорая придурка с аветомой - это такая бяка когда уровень магической силы падает ниже нуля и душа расщепляется на части, пожирает самое себя ради того чтобы спастись. Иногда у презренных людишек заводится паразитарная духовная сущность, и разрастается как раковая опухоль в головном мозге. Если такую проглядеть, не отрезать в самом начале - родится монстр, который перережет много хороших людей, прежде чем его самого усекут на голову.

    Больница. Механизм, единое живое существо, слаженный годами борьбы за здоровье и деньги клиентов коллектив. Легко догадаться, что деньги нужны больше, сильно больше чем какое-то там абстрактное здоровье. И вот сестра торопливо объявляет время смерти, в операционную завозят новое тело… ага, острый звизтит. Опасное заболевание, при котором пациент страдает словесной диареей. Проще всего отрезать такому язык, но гораздо эффективнее - выковырять мозгового слизня, причину звизтита. А самого слизня - в баночку, и на размножение. Гипоталамусные слизни - они ведь просто так, сами по себе в черепушках здоровых людей не заводятся, их надо завозить и прикармливать.
    Новый герой театра одного актёра - малец лет двенадцати, лежит на столе в блеске софитов, весь из себя наивный и невинный. На сцене - его богатый осложнением организм. Внешняя духовная конструкция героя пьесы проросла не туда, сильно не туда, с большим перекосом. Конечно, по-хорошему это надо отрихтовать и пускай прорастать дальше, уже без перекоса… но гораздо проще отчекрыжить по самый нерв, и пусть создаёт себе новую псевдо-душу, то же мне, вундеркинд нашёлся. Самый умный! Сестра, ну что вы опять запропастились, просто общий наркоз чтоб не хныкал - и за работу! Мы и так отстаём от графика.
    Что там по плану на завтра? Двенадцать трупов… ну, в перспективе трупов. Пока ещё они живы, и даже смогли сами заработать себе на лечение-усечение. Что такое усечение? Ну, представьте. Хотите вы, а точнее - ваши родители, чтобы вы боролись со всякими монстрами. Для этого нужно оружие. Душа отращивает способность плеваться ядом, или брызгать молниями, что-то в этом духе. Конечно, можно взять и обычное армейское вооружение, но у стандартного - свои недостатки. Проблема дополнительной души в том, что она развивается по своим собственным, лишь Небу ведомым законам. Да, конечно, можно попытаться их обнаружить, зафиксировать и сформулировать - но они слишком переменчивы. Сегодня деток в школе учат, что внешняя духовная конструкция суть отражение личности человека, и надо быть хорошим мальчиком чтобы получить хорошее оружие - а завтра вновь вернутся к старому доброму функциональному анализу спектрограммы души.

    Да, конечно, этому учат деток в школе. А как вы хотели? Магия, итить её… ребёнок уже к пятнадцати годам должен понимать, что будет, если он сунет пальцы в розетку или призовёт демона. Ну, ничего хорошего, одним словом.
Больница. Здесь должны возвращать здоровье. По идее.

    Вот две соседние палаты на четырёх человек. В первой лежат шестеро, во второй - лишь один пациент. И можно запихнуть трёх из первой во вторую… но эти шестеро слишком бедны, чтобы приобрести себе отдельную палату. Во второй девчушка шестнадцати лет, невысокая, чуть полноватая, жилистая. Её родители платят огромные деньги за будущее своей кровиночки, она - их первый ребёнок, любимая игрушка и самый важный проект. Они гордятся ей. Они дали ей всё лучше, самое лучшее… И вот сейчас она обнимает подушку, истошно рыдая. Её судьба, словно поломанный автобус, что идёт на буксире в депо. Как там? Сестра, объявите время смерти, нам ещё следующего резать…
    Словно устав плакать, девушка поднялась, прошла к рукомойнику, умыла лицо и, глядя на себя в зеркало, твёрдо сказала:
    – Ну, я хотя бы попыталась. – Перед глазами за какое-то мгновение пронеслись все эти годы борьбы: её собственной, родителей, тренеров и врачей. Всё - только ради одной-единственной цели: внушать страх врагам одним лишь взглядом. Превратить душу и тело крохи в герольда смерти. Увы, первое же столкновение с реальностью вдребезги разнесло планы семьи - вся боевая мощь детки оказалась бесполезна.
    В дверь постучали. Всё ещё подрагивая плечами, она открыла. В коридоре стоял встревоженный парень того же возраста что и девушка. Впрочем, он всё равно выглядел поспокойнее зарёванной красавицы.
    – Слышал, ты готовишься к усечению? Я тоже. Завтра, сразу после тебя.
Девушка вздрогнула, и в глазах её отразились сочувствие и сожаление.
    – Тоже… ты - тоже?
    Душа обрастает дополнительными элементами, словно вертолёт - навесным вооружением. Эти элементы называются внешней духовной конструкцией. Часто конструкция оказывается… бракованной. В этой ситуации, когда ремонтировать бессмысленно, остаётся только отрезать всё под ноль.
Парень виновато развёл руками.
    – Как видишь! – И, видя, что она не отвечает, добавил: – Может, попьём чаю вместе?
Словно в забытье, девушка отодвинулась, пропуская незваного гостя. Парень кинулся хозяйничать; налил воду в дешёвый больничный электрочайник, достал из тумбочки кофе грубого помола, там ещё оставалось полбанки и, порыскав в чужой сумке, вытащил вторую кружку.
    – А ты запасливая! – Он уже раскидывал молотый по кружкам.
    – П… п… придурок, ты хоть понимаешь, что мне завтра отрежут полдуши!
Электрический чайник стремительно нагревался.
    – Ну и что, мне тоже!
    – Идиот! – Она схватила его за воротник больничной пижамы. – Что значит - тоже?! О каких «тоже» ты говоришь! Я потратила десять, ты понимаешь, десять лет на создание себя! И сейчас всё это отрежут, как волосы, и выкинут в помойку! Я никогда, никогда уже не смогу стать и близко похожей на себя нынешнюю!

    Она училась, тренировалась, старалась. Но весь её труд улетел в мусорную корзину, словно обильные дожди сгубили посевы.
    Гость прекратил улыбаться.
– Ну, я потратил восемь лет из своих семнадцати. – Мальчики в среднем на два-три года позже начинают. Впрочем, и они часто терпят фиаско. – Но усечение есть усечение, это всё равно, что отрубить поражённую гангреной руку, спасая жизнь.
    Чайник засвистел. Парень прервался, чтобы выключить прибор и вновь посмотрел на незнакомую собеседницу.
    – Да, нам больно. Но мы должны, понимаешь? У тебя операция в десять, у меня в час. Это только говорит, что процедура отработана…
    – Заткнись! – Девушка влепила ему пощёчину. – Ты! – вторая пощёчина. – Ничего! – третья. – Не понимаешь!
Она замахнулась для четвёртой, но тут парень схватил её крохотные ладошки в свои крепкие руки.
    – Хныкай, сколько влезет, только это наша судьба. – Он чуть сжал хватку, не сильно, но девушка скривилась. – Мы допустили ошибку. Мы должны за это ответить.
Отпустив её, гость разлил кипяток по чашкам. Сахара в палате не оказалось.
    – Пей. – Он чуть ли не силой вложил кружку в её руки. – О, кстати, а что конкретно у тебя за форма?
Девушка молчала.
    – Я сказал - пей! – Парень угрожающе поднял свою кружку над её головой и немного наклонил. – Ну!
Крохотный глоток.
Обжигающе-бодрящий кофе сделал своё черное дело.
    – У меня… пара мечей.
    – Вот как? – Парень пригубил напиток. – И что они могут?
Девушка раскрыла глаза, и крупные бисерины слёз покатились по бледному лицу.
    – А сейчас какая разница, их всё равно завтра отрежут!
Парень провёл тыльной стороной ладони по её щеке.
    – Мне тоже завтра отрежут. Не стоит принимать так близко к сердцу.
Новый глоток.
    – Да - больно. Да - тяжело. Но нам по семнадцать, мы сможем потратить ещё лет десять на создание новой духовной конструкции, и всё будет хорошо.
    – Семнадцать! – Она дёрнулась, кофе плеснулся и обжёг руку. Но девушка словно не заметила боли. – Нам семнадцать, это значит, что новая конструкция появится к двадцати семи! А первые три года… Ну, ладно! Я была лялечкой и могла лежать дома в кроватке с температуркой, но сейчас это неприемлемо!
Парень чуть склонил голову набок:
    – Ты слишком эмоциональна.
    – А реабилитация! Это ещё полгода! Мы теряем! Теряем!
    – Кофе пей.

В два залпа девушка опрокинула ещё горячую кружку. На небе высыпали первые звёзды, Матушка-Ночь властно входила в свои права, суля смерть и перерождение всему живому. – Доволен?! Теперь ты доволен?!
Взяв у неё кружку, парень принялся заваривать по-новой.
    – Так что там с твоими мечами?
    – Нас обоих завтра ждёт усечение. Наши души – просто две грязнее кляксы…
Он твёрдо сказал:
    – К делу!
    – Мечи… ну, они… Десять секунд. – Она присела на край кровати. – Я могу создавать свои мечи лишь на десять секунд. Потом - зарядка аккумуляторов двадцать три часа пятьдесят шесть минут.
Девушка закрыла глаза и медленно, словно позвонки её шеи проржавели, склонила голову.
    – Вот и всё.
Охнув, парень медленно осел на пол перед ней.
    – Но… тогда зачем… ты будешь тренироваться, и станешь сильнее! И…
    – Что «и»? Смогу держать мечи одиннадцать секунд?
Парень пожал плечами.
    – Ну, тебе не обязательно держать два меча, попробуй создать только один…
Девушка поджала губы, нервно тиская края одеяла.
    – А может, создать половинку меча, или две трети?
Парень почесал голову.
    – Ну, это глупо…
    – Глупо - требовать от меня изменить количество мечей! Два года назад я тренировалась с одним, но он стал настолько сильным, что обжигал мне руку как вот этот кофе! – она кричала, и капельки слюны брызгали в разные стороны. – И всё, что я смогла сделать, это разбить один меч на два!
Парень поднялся.
    – Ну, так найди себе батарейку!
Отведя взгляд, девушка прошептала:
    – Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую…
Он вцепился в её хрупкие плечи:
    – А я что, полено? Я ничего не чувствую?
Шмыгнув носом, девушка выдохнула:
    – Усечение. Меня ждёт усечение. Я просто убью в себе эту способность, и буду создавать новую. Нормальную. Полезную.

Её собеседник распрямился.
    – Я тоже завтра пройду операцию по усечению внешней духовной конструкции. – Он помолчал, и продолжил. – У меня нет оружия. С самого детства я мечтал быть сильным. Самым сильным. И тратил всё своё время на повышение духовной силы. Мне говорили, что это неправильно, что я должен научиться создавать хоть какое-то духовное оружие… а я отмахивался. Всё думал; «Потом» и «Это успеется». И вот мне семнадцать, никакого духовного оружия нет вообще, зато сил…
    Парень вдруг замолк, как замок, который не лает и не кусает. Молчала и девушка. На небе всё выше поднималась Королева Луна, стремясь к своему трону и обещая этому миру великое преображение.
    – А ведь… – Сказали они хором.
    – Ты мог бы…
    – Могла бы…
    Девушка достала из тумбочки коробку с фломастерами, вытащила красный, и подошла к стене.
    – Предположим, это моё духовное ядро. – На белоснежном поле родился красный кругляшок. – Оставляя пока за скобками вопросы стабильности канала перетока твоей духовной силы к моему оружию, рассмотрим сам процесс сгорания…
Парень схватил синий фломастер.
    – А потом обязательно распараллелим зажигание, чтобы я мог брать один из мечей без твоего согласия.
    Вся школьная программа была заточена на объяснение детишкам сути работы внешних духовных конструкций. Те же, кто решил создать себе такую - как правило, знали гораздо больше базовой программы восьми классов.

    Ярко горела люстра под потолком, на улице уже светлел восточный край неба.
Держа пустую кружку в руках, девушка выводила на стене иероглифы, в уме беря синусы углов и аклеррации тетраманны.
    – Таким образом, детерминанта распределения гетерогенных структур…
Вся стена была испещрена красными и синими письменами.
    – …Что позволит выйти в ноль целых, одну сотую секунды. Что-то много нолей, налей ещё кофе.
Парень выдал краткий смешок.
    – Кофе кончился.
    – Как это кончился, там полбанки было?!
    – Ну… мы всё выпили…
Девушка вытаращила глаза.
    – Что значит выпили, сколько сейчас времени?!
    – 6:42.
Помахав фломастером перед собой, словно отгоняя дым, девушка вскрикнула:
    – Нет! Сейчас не может быть семь часов вечера, сейчас явно больше!
    – Ну… семь утра тебя устроит?
Сглотнув, девушка поставила ещё тёплую кружку на подоконник.
    – Это… того… слишком.
    – Зато мы выяснили, что у нас одна сотая секунды на формирование устойчивого контакта, пока не начнётся отторжение моих духовных частиц. Теперь дело за малым: произвести все необходимые замеры, и сделать расчёты. Для этого нам понадобятся вычислительные мощности и лаборатория… – он вымучил из себя улыбку. – Выкрутимся!
    Девушка потёрла тёмные, почти черные мешки под глазами. Они были столь уродливы, что казались плодом безумного творчества маньяка с синими фломастером.

    – У тебя в школе по теории магических систем только пятёрки были…
    – Не поверишь, тройка!
Девушка кинула один беглый взгляд на стену, покрытую паутиной формул.
    – Это у тебя-то?
    – У меня! училку назвал дурой. При всём классе. Вот она меня и гоняла по всем темам. А уж сколько пришлось выучить за пределами курса… – Он протяжно вздохнул. – Ну, я рад, что это пригодилось. А ты хорошо считаешь в уме! И в тригонометрии класс!
    Собеседница чуть улыбнулась.
– Я просто люблю рисовать… но не люблю, когда чернила оставляют уродливые кляксы.
Парень фыркнул.
    – Кляксы, говоришь… а ведь если вдуматься - мы и есть две уродливые кляксы. Но знаешь, если чуть-чуть подрисовать, то получится очень даже миленько. – Он кинул фломастеры в коробку, и протянул девушке руку. – Может, всё-таки познакомимся?
Кисло улыбнувшись, незнакомка кивнула.
    – Кагоне Исикава.
    – Тори Ёшина. А знаешь, если это сфоткать и выложить на мою страничку в Сети…
    – Только без комментариев что я твоя возлюбленная или в этом стиле.
    Обменявшись рукопожатием, детишки упали на кровать и захрапели в унисон.  Девушка лежала, примостив голову на груди парня. Её автобус дошёл до депо, но вместо весёлых людей с пропановыми резаками встретил тех, кто на самом деле способен ремонтировать поломки любой сложности. А значит - автобус починят и отправят обратно на маршрут, в очередной рейс риска.

Конец.